Горькая истина… Работать, увы, надо!

…хоть и привычная, что абсолютное большинство человечества, к которому принадлежим почему-то и мы с вами, постоянно брешет, как поповы собаки. Или, скажем мягче, врет. Или совсем уж деликатно: живет с неверным мировоззрением. Вы прекрасно помните, что героями во дворе и в школе становились те, кто убегал с уроков, а не отличники, кто напивается, как свинья, а не трезвенники, мы считаем делом чести отлынивать от работы, мы хвастаемся, как вчера надрались и как долго блевали, на конвентах и прочих сборищах делегаты (и писатели, ессно) соревнуются, кто перепьет остальных.

Попробуйте занять денег у коллег на мед в сотах — никто не даст, а если на бутылку водки — предложат со всех сторон. В России пьянство стало всеобщей обязанностью, и кто не пьет, тот вроде бы предатель, не наш человек, не стоит такого принимать в компании, звать в гости, и вообще он говно, подозрительный какой-то, все книжки читает, гад, хочет умнее всех быть, надо ему стекла побить, собаку его отравить, шины проколоть…

Понятно же, что это распространяется и на такую область человеческой деятельности, как писательство. Никто не скажет вам, что надо учиться писать, надо совершенствоваться, а всякий соврет, что это приходит само собой, то ли во сне, то ли от Бога, то ли прекрасная муза явилась после травки и напела стих или роман. Причем сами эти гуси вкалывают, как папы Карлы, но на людях прикидываются гуляками праздными.

И не катят ссылки на великих, которые говорили про то, как враз сели и написали эпохальную вещь. Литературоведы могут рассказать про Алексея Толстого, который частенько, придя в ЦДЛ, говорил небрежненько коллегам: вот вчера снизошло на меня, повестушку накатал за ночь. До утра писал. Только-только закончил. Хотите взглянуть?… Те смотрят, видят: вещь совершенна. И язык, и образы, и характеры, и все, что причитается большой прозе. Ну, Толстой, ну гений!..

Да, конечно, гений, но только немногие знали, что эту повесть он накатал не за ночь, а корячился над нею два месяца. И переписывал семь раз. И подолгу правил, выгранивал язык, шлифовал образы. Но… стыдился он почему-то признаваться, что работает, как каторжный! Ну хотелось ему выглядеть эдаким Моцартом, да не настоящим, тот вкалывал, как раб галерный, а именно гулякой праздным, каким изобразил его Пушкин. Увы, Пушкин лишь воплотил в этом образе мечту любого писателя: чтобы не вкалывать каторжно, а чтобы само приходило готовое, без черновиков, правок, переделок…

Почему такое противодействие моим словам, что писать можно научиться? Тем более странное, что оно одинаково мощно звучит и от профессионалов, давно завоевавших место под литературным солнцем, и от новичков, только мечтающих начать писать?

Давайте посмотрим сперва с позиции профи, она понятнее. Всякий, успев забраться в троллейбус, оборачивается и кричит: «Троллейбус не резиновый, не лезьте больше!» Собственно, склей я сегодня ласты, огорчатся разве что читающие, а среди профи будет праздник: это же освободится высокое место в рейтинге, все сразу приподнимутся на ступеньку, освободится масса бумаги, а читающие раньше Никитина воленс-неволенс купят, мол, мою книжку, которую раньше не замечали… Так что чем меньше влезет в наш литературный троллейбус, тем вольготнее будет в салоне. Меньше конкуренции. Читателю некуда будет деваться, как только покупать наши книги!

Начинающие же смотрят на литературное ремесло пока не как на ремесло, а как на халяву. Везде скучно и нудно говорят, что надо долго и упорно учиться, потом долго и упорно работать, чтобы медленно, очень медленно всползать со ступеньки на ступеньку вверх, а в литературе — раз-два и в дамки! Сразу бешеные гонорары, слава, голые девки, нобелевки, счет в швейцарском банке, собственные виллы во всех частях света, чтобы именоваться гордым словом «бомж», то есть без определенного места жительства:-)

И к тому же этот дар доступен только вам, уникальному! Именно дар, халява, а не что-то заработанное потом и бессонными ночами, как у других, простых, бесталанных, обыкновенных, к коим вы, ессно, не относитесь никаким боком, краем или фиброй.

И как тут воспринять мои гадкие слова, что как ушат холодной воды, что как большой грязной палкой по голове? Конечно же, это естественная реакция на действия гада, что разбивает хрупкую мечту, даже грезу, о том, как за нифига враз стать умным, красивым, богатым и знаменитым. Вы сидите себе терпеливо и высматриваете говорящую щуку или золотую рыбку, на худой конец все же трете медную лампу, и тут является хамло, что трезво так это говорит, что нет говорящих щук, золотых рыб-с, а медная лампа и есть только допотопная лампа и нифига больше!

Увы, чуда хочется почти всем. И если человек скрепя сердце все-таки соглашается (слишком много об этом писали и говорили!), что нет снежного человека, телепатии и Бермудского треугольника, но он взбунтуется и не поверит, когда кто-то пытается рушить мечту о литературном даре, особом, таинственном и непознанном!

Нельзя жить вдохновением. Пегас чаще идет шагом, чем скачет.

Мораль.

Троллейбус — не резиновый, но в литературе для вас достаточно мест. Однако без труда…

Отступление по технике языка

Вообще-то, и это правило, если следовать классическим правилам педагогики, стоило бы забросить подальше, к концу всего цикла лекций. Туда, где речь пойдет о доводке текста. Но если в год по чайной ложке, то кому-то надоест только базовое да базовое. Кто-то уже крут: если сейчас не поправит свое замечательное, то завтра с утра понесет в издательство. Так что для него надо хоть по капле, но давать то элементарное, что можно усваивать попутно с базовым.

Запишите для себя вот такое правило, выделите его красным, а если вы дальтоник, то просто крупными буквами и повесьте где-нибудь на самом видном месте. Чтобы всякий раз, пока пишете, взгляд натыкался на эту колючую проволоку.

И так до тех пор, пока это не войдет в пот и кровь. Но и потом не снимайте, все мы о нем забываем, приходится снова и снова напоминать, да не другим придуркам, а себе, талантливому и любимому.

Правило: не вешать на каждое дерево табличку с надписью: «Дерево». Более того, раз уж повесили, то снять. То есть вычеркнуть длинное и занудное объяснение, без которого и так все понятно. Все эти объяснения, которые так часто, к сожалению, встречаются, попросту раздражают. Никто не любит, когда его принимают за идиота. Но главное, это вредит самой ткани произведения, снижает динамику.

Без шуток, это напоминание насчет дерева стоит вообще повесить перед глазами, чтобы время от времени натыкаться, спохватываться, отыскивать в своем замечательном произведении эти таблички, — а они обязательно будут, каждый их вешает, но не каждый снимает! — и снимать, снимать, снимать…

Это очень важное правило. К тому же очень простое в исполнении. Никто, ни один писатель не в состоянии писать сразу четко и ясно, уж поверьте, я общался с очень многими. Всяк пишет с массой сорняков, но уровень писателя во многом определяется как раз тем, сколько сорняков он убирает из написанного, а сколько оставляет.

Сейчас в книжных магазинах свободный доступ к полкам, а это значит, что никто не покупает, как прежде, когда были отделены прилавком: «Девушка! Мне вон ту и вон ту, что левее…», а девушка сперва с натянутой улыбкой подает книгу, потом начинает пыхтеть и люто вас ненавидеть — ходят тут всякие — за то, что просите еще и соседнюю, долго листаете, и, наконец, благодарите, если смелый, возвращаете, а если нет — оплачиваете и не очень-то довольный идете домой. Сейчас каждый раскрывает книгу и долго всматривается в текст. Зацепит текст — куплю, не зацепит — поставлю на полку взад и пусть ждет своего покупателя.

Так вот, зацепит или не зацепит, во многом определяется количеством этих жутко раздражающих табличек на деревьях.

Вывод

Не вешать на каждое дерево табличку с надписью «Дерево».

Чего ждет каждый автор, так сказать, по дядюшке Фрейду…

…но в чем никогда не признается? Увы, автор подсознательно жаждет, чтобы авторов было поменьше, вообще чтобы он был единственный на весь мир, и потому чтобы в любом случае читали только его, Замечательного:-). И болезненно реагирует на появление новых, даже если на людях улыбается и поздравляет их с новыми победами, увы, так принято.

Только один из знакомых писателей сказал откровенно: Юра, а на фиг ты выдаешь им наши секреты? Мы горбом их постигали, каждый в одиночку изобретал, сколько шишек набили!.. Сколько ошибок, разочарований, потерь, тупиковых путей! А ты все отдаешь готовенькое… Пусть и они, гады, погорбатятся.

Но большинство, лицемеря даже перед своими, упорно говорили, что писательству научиться нельзя, что это от Бога, должна посетить муза или хотя бы пегий конь с крыльями, и что если будет вдохновение, то и пьяный грузчик напишет новую «Войну и мир», а не будет, то и свое имя не нацарапаешь.

Не стоит у классиков, политиков и великих деятелей прошлого выискивать подходящие для подкрепления своих позиций хлесткие фразы. Оно, конечно, звучит, но классики тоже не всегда бывали классиками, однако даже в ранге классиков иной раз брякали нечто либо в полемическом задоре, либо в порядке провокации, а потомки хватают по принципу: «Сам Такой-то сказал!» и глотают, как утки, не пережевывая и не понимая вкуса. К таким вот шедеврам относится и сентенция: «Если можешь не писать — не пиши!», она принадлежит тому самому человеку, который в споре с Сеченевым как-то брякнул: «А раз человечество такое подлое, давайте уничтожим его к черту, пусть все снова с обезьян или рыб!»

Фразы фразами, но по воспоминаниям современников, сам граф очень мог не писать, но превозмогал лень, дурное настроение, сплин, отсутствие музы и просто нежелание работать, и каждое утро садился к письменному столу. И работал, как ремесленник, то есть переписывал по двадцать раз один и тот же текст, улучшая его ремесленнически, в то время, как мы все знаем, начинающие гении и по второму разу не правят свои тексты, ведь это уже не творчество! Это даже — ах-ах! — убивает творчество, как вы понимаете:-).

Вывод

Вы, конечно же, лучше какого-то там Льва Толстого, но все-таки не рискуйте истратить жизнь в ожидании музы, что сделает за вас все сама.

Работайте!

Необходимость массовости профессии

Раньше и народ в массе был неграмотен, и профессия писателя была окружена ореолом таинственности избранника богов, к которому стенает не то конь с крыльями, не то девки опять же с крыльями. Сейчас же масса народа пробует себя на литературной стезе так же просто, как в бизнесе или профессии инженера, электрика, сборщика компьютеров.

А мы уже догадываемся, что в Бразилии нет шансов создать хорошую хоккейную команду, а вот в Канаде — есть. И не потому, что в Бразилии не играют в хоккей — играют! Но в Канаде играют все, а вот в Бразилии игроков… столько же, сколько в России было писателей в эпоху Бунина. Кстати, победы нашего хоккея относятся к эпохе, когда у нас играли все, во всех дворах. Но пришла новая эпоха, люди получили доступ к массе других профессий, ранее недоступных, и молодые сильные ребята, что раньше шли в хоккей, пошли в бизнес, рэкет, челноки, охранные агентства…

В литературе как раз наоборот. Сейчас, когда «можно писать все» и когда можно получать не урезанные советским чиновником гонорары, в нее хлынула масса людей, которые раньше искали бы другое применение своим возможностям. А это как раз ситуация с хоккеем в Канаде.

Искусство — как поиски алмазов, сказал некогда Солоухин… Ищут сто человек, находит один. Но этот один никогда не нашел бы алмаза, если бы рядом не искали сто человек.

Не презирайте тех, кто, в отличие от вас, просто решил лучше устроиться в жизни и пишет «коммерческие» книги. Помните, чемпионами канадцы становятся потому, что вся Канада играет в хоккей, как бразильцы — в футбол. Больше пишущих — выше уровень наших чемпионов. Выше наш общий уровень.

А давайте прямо и честно…

…слово «талант» заменим словом «халява»? Прямо и честно потому, что в данном контексте талант для этих людей означает именно халяву. То есть не учиться, не трудиться, а открыл рот и сразу запел арию Торквемады. Или сел за рояль и сбацал симфонию. Подошел к клаве и одним пальцем запросто отстучал роман, за который сразу получил все нобелевки, золотые статуи в рост оригинала, баб-с, аплодисменты.

По щучьему веленью, если прямо, а если возвышенно, то — талант, братцы, талант!

Правда, эти люди все же не торопятся просаживать деньги в лотерею, но вот в создание романа без всякого труда почему-то верят.

Если вы все еще верите в возможность выехать на голом «таланте», без долгого и неприятного порой процесса обучения, то бросайте читать дальше, ищите медную лампу, караульте у проруби говорящую щуку или золотую рыбку.

Иное время, иные песни…

Заранее придется принять аксиому, что никогда уже ваши произведения не будут столь значимы, как были бы еще в середине прошлого века. О Пушкине уже говорил и скажу ниже, но даже на моей памяти — оглушительно громкие и блистательные имена советских писателей, огромные многотысячные толпы восторженного люда, что собирались на площадях послушать поэтов, разовые тиражи по пять-десять миллионов экземпляров…

Все это ушло и больше не повторится. Ушла поддержка тоталитарной властью, когда большинство авторов выпалывалось, а одиночек превозносили: официальных — открыто, а так называемых диссидентствующих — тайно. К тому же раньше человеку некуда было податься, кроме как в спорт и в книжество. Да, одни писали, другие читали, теперь же в обществе гораздо больше возможностей реализовать себя в том же предпринимательстве, которого раньше не существовало. Плюс — появились телевидение, видеомагнитофоны, компьютеры, Интернет, видеоклипы, компьютерная графика… Если раньше кинокамера была диковинкой, а на пишущую машинку надо было брать разрешение из милиции, то теперь каждый в состоянии приобрести телекамеру, даже цифровую, пробовать себя в качестве… уже в другом качестве!

В то же время, подчеркиваю для тех, кто загрустил, возросли и возможности пишущего автора. Он может сразу разместить свою вещь хотя бы в Интернете, а раньше надо было ждать несколько лет, пока прочтут и поставят в план на публикацию, а еще не меньше трех лет на прохождение рукописи по всем этапам. Резко возросли гонорары. И хотя их еще недостаточно, чтобы каждую неделю на шаттле туристические полеты вокруг Земли, но все же авторы покупают роскошные квартиры или дома, дорогие машины и живут в достатке, не отвлекаясь на проблемы, чем накормить детей, а спокойно занимаются творчеством.

Это я к тому, что когда вам будут указывать на Гомера, Пушкина или даже на ныне здравствующих гигантов прошлого века, но сейчас стыдливо умолкнувших в тряпочку, принимайте спокойно эту… критику. Умных мало, а поговорить каждому хочется, к тому же каждый дурак почему-то считает себя очень умным и охотно берется учить других… Тут въедливый ехидно кивнет в мою сторону, но скажу, что я не ссылаюсь на Пушкина и не разбираю его знаменитую онегинскую строфу, а рассказываю на своем примере и примерах авторов, что пишут сейчас, и подсказываю, как выжить пишущему в условиях массовой культуры и Интернета. Как выжить, не роняя себя, не приспосабливаясь, оставаясь оригинальным, не поддаваясь масскультуре, а напротив, если понадобится для литературных целей, то и подминая ее под себя, заставляя служить себе.

Вообще советую никогда не спорить с критиками, ибо автор в заведомо проигрышной позиции. Еще до начала спора. Козе понятно, что критиковать проще, чем что-то творить, создавать, изобретать, строить. У критика, ессно, поддержка и энтузиазм миллионов, ибо каждому приятственно, что еще одного взлетевшего или пытающегося взлететь опустили. В смысле, на землю опустили, что не совсем земля, а ею станет, когда высохнет и потеряет запах.

Так что просто творите, сцепив зубы. Из ругателей только двое критиков вошли в историю, да и то не за ругань, а за переход к более активным действиям: один спалил храм, который критиковал, а другой, по имени Зоил, после многих лет придирок не утерпел и набил морду поэту, не посмотрел, что тот слепой и не может дать сдачи.

Автор сейчас может сразу разместить свою вещь хотя бы в Интернете, а раньше надо было ждать несколько лет, пока прочтут и поставят в план на публикацию, а еще не меньше трех лет на прохождение рукописи по всем этапам. Резко возросли гонорары.

Вы — создатели виртуальных реальностей!

Сейчас очень модно говорить к месту и не к месту о виртуальной реальности, при этом всегда имеется в виду нечто навороченное, с массой сложных приборов, человек находится чуть ли не внутри суперкомпьютера, весь опутан проводами, почему-то именуемыми чипами, видимо, для эффектности, проводов масса, хотя я уже сейчас пользуюсь беспроводной клавой и бесхвостым грызуном, словом, почему-то все мы, давно живя в виртуальном мире, все еще имеем его на других планетах.

Книга — тот же виртуальный мир, мы погружаемся туда, прекрасно понимая, что на самом деле рыцари короля Артура были грязными оборванными дикарями, а не нашампуненными красавцами в полных рыцарских доспехах XVI века, в костюмах от лучших дизайнеров, с идеально ровными и белыми зубами, разговаривающими так, как нужно писателю, то есть вам, а вовсе не «по правде», как требует дурачок… не стану называть его имя, вы сами его знаете, у каждого из вас есть такой прилипчивый придурок.

Повторяю, читателю совсем не важно, как было «на самом деле», он охотно включается в созданный вами виртуальный мир, принимает все правила игры, не обращает внимания на анахронизмы, ведь это игра, социокультурная игра, а натурализмом он и в реальной жизни обожрался, он ему осточертел, достал, он охотно принимает ваш придуманный мир!.. Читатель жадно воспринимает действие, следит за оживленным диалогом, сопереживает, хотя и понимает наигранность некоторых сцен, ненатуральность поведения: «В жизни так не бывает!», однако он не хочет, чтобы вы изображали так, «как в жизни», он требует, чтобы вы создали для него интересный виртуальный мир!

Создавайте миры… интересные. Захватывающие. В которых интересно жить. В которых вы станете лучше. Все остальные требования — мусор.