Юрий Поляков

Быть русским в России

Первый раздел: Детектор патриотизма

Почвенники и беспочвенники

Беседа Юрия Полякова и Андрея Угланова


Издательство «Молодая гвардия» выпустило уникальную книгу из знаменитой серии ЖЗЛ — «Жизнь замечательных людей». Её отличие от всех предыдущих книг состоит в том, что посвящена она не ушедшему кумиру прошлых лет, а ныне живущему писателю, драматургу и главному редактору «Литературной газеты» Юрию Полякову. Новая серия так и называется — «Живые классики».

Главный редактор «Аргументов недели» Андрей Угланов встретился с классиком в день его рождения в Московском театре «Модерн», руководимом Светланой Враговой. В тот вечер на главной сцене шла известная мистическая комедийная пьеса Юрия Полякова «Он. Она. Они», поставленная режиссёром Олегом Царёвым.


— «Литературная газета» (ЛГ), главным редактором которой вы являетесь уже 15 лет, всегда была газетой не только для писателей, но и яркой политико-публицистической трибуной. Главный редактор этого издания по традиции — человек, хорошо разбирающийся в политике, причём — критически. Но начнём с писателей. Что сегодня их беспокоит кроме заработка и желания как-то выжить? Я говорю о гражданской позиции писателей, делятся ли они на какие-то группировки, как это было в советские времена?

— «Литературная газета» до 2001 года, когда в неё пришла новая команда во главе со мной, была ультралиберальной. Всё, что делалось во времена Ельцина, всё что произошло в 91-м, 93-м, 96-м, 98-м годах, тогдашнее руководство газеты так или иначе устраивало. С 2001 года многое изменилось. Газета стала центристской, вернулась к тем традициям, которые закладывали в неё Пушкин и барон Дельвиг, — «либерального консерватизма» (именно так взгляды Пушкина охарактеризовал Вяземский). Сегодняшняя ЛГ критически относится к наследию 90-х, к тому колоссальному социальному неравенству, которое возникло в обществе. Увы, мы имеем несовместимость современных версий почвенничества и западничества, которые были едва ли не главными для российских и советских литературных традиций.

— Существование западников и почвенников действительно в наших традициях: Герцен и Достоевский, Распутин, Аксёнов… Они всегда были рядом и не мешали друг другу жить. Что сегодня?

— Противоречия между ними резко углубились. Вышли на уровень просто генетической вражды. Увы, наиболее крупные почвенники, такие как Василий Белов или Валентин Распутин, к сожалению, умерли, как и наиболее крупные западники, тот же Василий Аксёнов. Активно работающие почвенники публикуются в журналах «Наш современник», «Москва». Ну а западники, точнее, «беспочвенники», это в основном те литераторы, что печатаются в «Замени», «Октябре», «Новом мире», концентрируются вокруг «Букера» и «Большой книги». То, что происходит в стране, если судить по сочинениям, их не очень интересует. Занимает в основном то, как их слово отзовётся в премиальном эквиваленте.

Между ними появилась принципиальная разница. В дореволюционный период почвенники и западники были писателями, активно полемизирующими, порой находящими общий язык. В советский период они дискутировали даже на партсобраниях, разя друг друга цитатами из решений последнего Пленума ЦК КПСС. Сейчас трагедия в том, что почвенники и западники перестали спорить. Одни считают своих оппонентов дебилами и идиотами, другие — предателями и мерзавцами. И даже не пытаются вступить в диалог. Это неправильно, потому что у отечественной цивилизации всегда было два крыла — византийское и, грубо говоря, инородческое и иноверческое: я имею в виду культуру, а не веру. Сейчас диалог утрачен, а литература в последние 25 лет даже не хочет вернуться в режим диалога.

— Вы считаетесь человеком, кого принято называть консерватором, резко критикуете наследие Бориса Ельцина. На этом пути даже стали доверенным лицом Владимира Владимировича Путина на последних выборах, объясняя это желанием демонтажа того самого наследия. Как идут дела в этом направлении? Вас не постигло жёсткое разочарование? Я прежде всего имею в виду то, что главное, за счёт чего существует страна, — всё же экономика. А здесь правят бал так нелюбимые вами либералы. Почему ваш протеже терпит рядом с собой Кудрина и Улюкаева (разговор состоялся до ареста Улюкаева), миллиардеров Шувалова и Абызова? Он же держит советниками «оглупителей» учеников Фурсенко и Ливанова, всячески выказывает своё расположение Силуанову и Набиуллиной, которые делают всё, чтобы российская промышленность развивалась как можно медленнее. В чём секрет Медведева, которого В. В. Путин, скорее всего, видит своим преемником?

— Я должен обдумать этот коварный вопрос… Начнём с того, что Путин — мой лидер, а не протеже. К тому же я не экономист, поэтому мои представления о хозяйственной сфере весьма гуманитарны. Но меня тоже удивляют эти жуткие «ножницы», которые видны не только вам. Во внешней политике, в духовной сфере мы выступаем как радетели традиционных ценностей…

— Как воины света, Белое Воинство?

— Да. Белый цвет был цветом нашей монархии. Помните, Лермонтов клеймил злопыхателей: «Вам света белого не видно за светом белого царя!» Мы ратуем за многополярный мир, социальную справедливость, честное распределение мировых богатств и т. д. А во внутренней политике, экономической прежде всего, основные доходы с природной ренты — нефть, газ почему-то идут куда угодно, только не в страну. Это настолько очевидно, что хочется выйти на Красную площадь и крикнуть: «Недра — народу!»

О социальном неравенстве. Даже большевики через 8 лет после своего прихода к власти ввели так называемый «партмаксимум», по которому партийная номенклатура не могла получать зарплату в разы больше, чем квалифицированные рабочие. Партийные хапуги высмеивались и наказывались, особенно во времена нэпа. Скажем, Булгаков изобразил в «Зойкиной квартире» партийца по фамилии Гусь (интересно, что тестем В. Шаламова был старый большевик по фамилии Гудзь). Так вот, у Гуся в руках пачка червонцев, за которую его и зарезал китаец. Откуда? При средней зарплате квалифицированного рабочего 3–5 червонцев в месяц? У нас таких «гусей» сегодня полным-полно. Почему власть не введёт новый партийный максимум? Почему у художественных руководителей некоторых московских театров зарплата 40–50 миллионов рублей, в то время как у народного артиста в регионах — 20 тысяч? Не должно быть такого перепада.

— То есть «гусей» не удалось пока извести с конца прошлого века, когда Борис Николаевич ушёл из власти?

— Историческая инерция — страшная вещь! Даже с троцкизмом, как с течением в партии, было покончено только в середине 30-х годов прошлого века, хотя самого Троцкого от реальной власти отстранили десятилетием раньше. Видимо, здесь что-то похожее. Но огромной части населения сегодня и в самом деле тяжело. Страна борется за общечеловеческие ценности, ей вменяют санкции. Но почему это должно ложиться на бедных и средний класс? Почему наши «гуси» имеют колоссальные доходы непонятно за что? Они что, эту нефть разведали, пробурили эти скважины? Они что, строили этот огромный комбинат по добыче никеля за полярным кругом? Нет — его строили зэки и комсомольцы-добровольцы, потом — вахтовики. Почему у наследников этих героев труда нет акций? А есть они у каких-то мутных приватизаторов-жуликов. Почему народные деньги опять пилят «гуси»? Делят их с жёнами и любовницами, самозваными отпрысками, а ТВ всё это нам показывает. А почему нет речи о помощи потомкам погибших в Норильске заключённых и энтузиастов пятилеток, что строили завод с кайлом и обмороженными руками? Мой гуманитарный ум отказывается это понимать.

Но я и третий раз, если предложат, буду доверенным лицом Владимира Путина. Потому что он оттащил страну от той пропасти, к которой подогнала Россию к 2000 году ельцинская команда. На месте Чубайса и Коха я бы от стыда закрылся в несгораемом шкафу. Нет, выступают как ни в чём не бывало…

— Больше о политике говорить не будем. Сегодня значительные тиражи получают книги о Сталине, книги «имперского» писателя Александра Проханова, книги о мировом закулисье, делающем всё, чтобы уничтожить Россию. В чём секрет того, что российское общество в основной своей массе живёт прошлым? Наши лучшие режиссёры снимают фильмы о войне, о событиях прошлого века от его начала до конца. В СССР хотя бы детям делали фильмы о будущем, например «Москва — Кассиопея».

Что это за государственная политика — благоговеть и сотрясаться в рыданиях о прошлом? Делать «гвоздями сезона» то сериал о нравах кинотусовки 60-летней давности, то о нравах писателей-поэтов той же поры? Всё это хорошо и интересно, но где видение будущего для страны? Где «заманухи» для детей, чтобы они начали думать не о гаджетах, а о дальних экспедициях в космос? Посмотрите, именно так воспитывает американскую и западную молодёжь Голливуд. Практически все фильмы о будущем и его вызовах сделаны в Америке, и наши школьники видят, что именно американцы спасают мир от астероидов и гадких пришельцев. А мы в их фильмах предстаём лишь как пьяные придурки, причём эти фильмы идут сплошняком в нашем прокате, и на всех телеканалах. Помните, как Брюс Уиллис спас Землю от астероида, а заправлялись американские парни на «ржавой российской станции», где русский космонавт один-одинёшенек сидел пьяным в шапке-ушанке? Что это за хрень? Где протесты «Единой России»? Значит, спеть богохульную песенку в церкви, когда этого никто не видит, — ступай на нары, а показывать десяткам миллионов зрителей лживое дерьмо — можно?