«Ладно, краситься не буду, подъём на гору затяжной — косметика потечёт», — приняла решение Надежда и быстро привела себя в порядок.
— Ты куда в такую рань? — спросила мама, входя на кухню.
— Мы сегодня с ребятами решили подняться на Бештау.
Вера Ивановна знала, что отговаривать дочь бесполезно, поэтому примирительно-нейтрально проговорила:
— Смотри, будь осторожна, горы есть горы!
— Хорошо, — поцеловала на ходу мать, и выбежала из квартиры, увидев в окно Артёма.
Артём крайне удивился выходящей навстречу Надежде:
— Ты так быстро собралась! — и попытался поцеловать Надежду.
Она со смехом увернулась. За этой сценой из окна наблюдала Вера Ивановна, Артём ей нравился: серьезный, статный парень.
«И чего надо Надежде? — думала она. — Ладно, разберётся сама, молодая ещё, — и тут же себя поправила. — Молодая не молодая, а уже двадцать один год, в это время я её уже родила!» — махнула рукой и отошла от окна.
Все припасы, конечно, взял Артём, Надежда шла налегке.
«Ну он же мужчина», — думала она. Артём ей нравился и не нравился одновременно: не было в нём романтизма, уж слишком рациональный и приземлённый.
До Железноводска доехали на машине. Артём неплохо справлялся с управлением скромного Хёндая. Машину оставили на стоянке у железнодорожного вокзала: именно отсюда начинался маршрут восхождения на Бештау. Артём, с рюкзаком за плечами, Надежда, налегке, двинулись в путь. Подъём, сначала пологий, становился всё круче и круче. Пройдя половину маршрута и поднявшись примерно до середины, они сделали привал. Погода радовала, но комары зверствовали. Хорошо, что Надежда, наученная прошлым опытом, взяла с собой мазь, которая теперь очень пригодилась. Артём сбросил рюкзак и подал руку Надежде. Она преодолевала почти отвесный участок. Надежда ухватилась за руку, и Артём мгновенно подтянул её. Неожиданно для себя она оказалась в объятиях Артёма, и тот, пользуясь случаем, её поцеловал.
— Ты что? — вырвалась она. — Напугал!
Передохнули. Было жарко. Кроме них никто не поднимался. Прошли часть горы, заросшую лесом, и теперь перед ними открылась вершина, покрытая ковром альпийского луга. Аромат цветов кружил голову, изумруд травы радовал глаз. Артём снова попытался обнять и поцеловать Надежду, но та со смехом увернулась и стала подниматься к вершине. Разочарованный Артём последовал за ней. Её неприступность его раздражала, сегодня он решил взять эту неприступную крепость штурмом, но пока терпел поражение.
Подъём становился все круче и круче. Вершина, кажущаяся такой близкой, приближалась очень медленно. Над лугом с жужжанием носились пчелы. Надежда не удержалась и стала собирать цветы, а Артём поджидал её на тропе. Вид на окрестности открывался потрясающий. Летнего марева, который размывал и скрывал пейзаж, не было, воздух дрожал кристальной чистотой и первозданной свежестью. Всё бы хорошо, но вершину портило уродливое строение, закрывающее вход в шахту, где когда-то добывали радиоактивную руду — стратегическое сырье. Снизу этого строения почти не было видно, но с приближением становилось ясно, что вся вершина обнесена забором и охраняется. Для туристов оставалась лишь небольшая тропка вокруг, чтобы осматривать окрестности.
Преодолев последние метры, наконец, ступили на вершину, где их приветствовал угрюмый охранник, лениво возлежавший на сооружении, похожем на кресло.
— Закурить есть? — спросил он Артёма.
— Нет, вредно для здоровья.
— Может, оно и вредно, а только хочется, — прикрыл голову кепкой и беззаботно продолжил дремать.
Со стороны Эльбруса появились первые белоснежные облака, придавая пейзажу неземную красоту.
— Как здесь необычно, Артём, облака плывут, как белоснежные птицы! — восхищалась Надежда.
— Давай обойдём вокруг и пофотографируем, — предложил в ответ Артём.
— Хорошо, — легко согласилась Надежда.
Артём не был романтиком, ему нравилась Надежда, её внешняя красота привлекала. О ее внутреннем мире он как-то не думал. Уж очень ему хотелось во что бы то ни стало соблазнить её. Желание обладать ею было столь велико, что он непроизвольно вновь обнял её.
— Ну что ты как маленький, Артём, — но, увидев его глаза, замолкла, — Артём ты здоров?
— Болен, Надежда, давно, как только увидел тебя на первом курсе. С тех пор эта болезнь не проходит, но ты не хочешь замечать меня и относишься как к другим.
— Ну что ты выдумываешь! Я отношусь к тебе как к своему другу.
— Надежда, ну какая дружба между мужчиной и женщиной? Между ними может быть только любовь.
— Ты хочешь сказать, что любишь меня?
— Да, Надежда, я влюблён, безнадежно и безответно.
Артём играл, пытаясь задеть тонкие струны женской души. Но, видимо, эти струны у Надежды были расположены по-другому, она ответила ему довольно резко:
— Ну какая любовь? Я ни тебе и никому другому для этого повода не давала.
— Надежда, ну ты и глупая, повод — это ты сама, твоя красота, твой голос, твои глаза, твои волосы. Какой же повод ещё нужен, чтобы влюбиться?
— Артём, я вижу тебя рядом только как друга.
— А как же взаимность, как же высокое чувство, которое объединяет?
— Я не чувствую к тебе ничего подобного и не могу ответить тем же.
— А ты и не отвечай, ну чем я плох? Что тебе во мне не нравится? Фигура? Голос? Что?
— Да всё!
— Что, всё не нравится?
— Да нет, не утрируй, всё нравится.
— Тогда я тебя не понимаю, в чём дело? — пытался он её запутать в словах.
— Да ни в чём, Артём.
Разговор стал её раздражать, она флиртовала с парнями, но не более того, не позволяя себе давать им надежду на продолжение отношений.
— Я тебе не давала повода.
— Ну как же, Надежда, а эта прогулка? — цеплялся Артём за ситуацию, как утопающий за соломинку.
— Артём, давай прекратим этот разговор и останемся друзьями, а то мы так далеко зайдем.
— Я готов зайти так далеко, как только можно, я хочу, чтобы ты была моей, моей женой, матерью моих детей.
Всё это время они стояли друг против друга, Артём резко притянул к себе и обнял Надежду, почувствовав через тонкую рубашку прикосновение её упругой груди. Он совсем потерял голову, и его рука невольно скользнула под блузку Надежды. Другой рукой он держал её голову и целовал эти умопомрачительные полные губы. Надежда от неожиданности опешила, но быстро пришла в себя и, почувствовав под блузкой руку Артёма, которая никак не могла справиться с застежкой бюстгальтера, уперлась двумя руками ему в грудь и со всей силы оттолкнула, забыв, что они стоят на вершине Машука. Вниз из-под ног уходил достаточно крутой склон. Не ожидавший такой реакции Артём, шагнул назад и оступившись закувыркался с обрыва. Глаза и сознание Надежды наполнились ужасом, а Артём, как тряпичная кукла, всё кувыркался вниз по склону горы.
«Помогите», — прошептала она, потом голос прорезался:
— Помогите! — закричала она во весь голос.
На крик прибежал охранник.
— Чего орешь?
— Вон… — не в силах говорить показывала она рукой вниз.
Падение Артёма остановилось, и он теперь без движения лежал на склоне в траве.
— Вот тебе раз, — озадаченно проговорил охранник и стал спускаться к лежащему Артёму.
Спуск занял минуты три. Артём улетел вниз не очень далеко, охранник присел над ним, пощупал пульс на шее, перевернул его на спину, нагнулся, приложил ухо к груди, потом поднялся и крикнул:
— Жив!
Артём пошевелился, открыл глаза: перед ними все мельтешило, да ещё и это солнце.
— Не двигайся, надо проверить, всё ли у тебя в порядке. Ничего не сломал?
И тут Артём пришел в полное сознание и всё вспомнил. Увидел охранника, который его ощупывал. Он тупо на него посмотрел, но не среагировал, сел, голова закружилась, и он вновь чуть не покатился вниз.
— Куда? — схватил его за воротник охранник.
Артём подвигал руками-ногами — вроде всё цело. Поднялся, подал руку охраннику:
— Спасибо вам, — и с чувством пожал, — за мной сигареты, обязательно поднимусь и принесу.
— Да ладно, жив — и то хорошо, — ответил охранник.
Они поднялись, охранник поддерживал Артема, тот слегка шатался.
— Вот ваш ненаглядный спутник, вы с ним поосторожней, а то в следующий раз так легко может не отделаться.
— Спасибо вам, — всхлипывая, поблагодарила Надежда охранника, и тот пошел к себе на пост.
— Ты чуть меня не убила, — накинулся на неё Артём с упрёками.
Надежду шокировали эти упреки:
— Я нечаянно, рефлекторно тебя оттолкнула, я не думала, что так получится.
— Ладно, ладно, успокойся, — примирительно проговорил Артём, подходя к ней и пытаясь снова обнять.
— Не прикасайся ко мне, я хочу домой.
— Хорошо, пойдём, что с тобой такое? Подумаешь, обнял.
— Да, обнял, а зачем бюстгальтер расстёгивал?
— Ну ты смешная, из прошлого века прям! А для чего же он еще нужен? Чтобы его расстёгивать и любоваться тем, что под ним!
— Ну ты и пошляк!
— Да нет, просто тебе нужно быть проще.
— Какой мне быть, я решу сама, меня твоё мнение по этому вопросу не интересует, можешь оставить его при себе.