— Меня зовут в одну компанию, там будет много незамужних, пойдешь?

— А разведенные и не очень молодые там будут?

— Не понял.

— Чего тут непонятного. Твои молодые и незамужние, что им от тебя нужно? А я жениться категорически не хочу. Мне бы как-то так, чтобы никому не быть обязанным.

— Ну ты даешь! Где же таких взять?

— Не знаю. Знал бы, уже бы там сейчас вино пил.

— Ну, смотри, как знаешь, я сегодня к семи вечера туда выдвигаюсь, мог бы и тебя взять.

Я задумался. А что делать? Тоска. Никого здесь не знаю. Надо с людьми знакомиться, а не о Ленке вспоминать. Ну вот, вспомнил, разбередил. Ух, сейчас бы служить где-нибудь в Прибалтике! Тянет меня туда, тянет. Родная мне Прибалтика, как я по тебе скучаю и люблю.

— Леша, я передумал. Возьми меня с собой. Скучно мне.

— Другое дело, я тоже сейчас посплю. Выходим в 18 часов 15 минут.

Алексей где-то достал две бутылки грузинского вина по госцене. Ушлый. Это был наш подарок. Деньги за него я отдал Алексею.

Мероприятие проходило в красивом сталинском доме, в просторной трехкомнатной квартире. Хозяйка квартиры, самая красивая из всех и немного постарше остальных, три девушки, молодые учительницы, и нас, офицеров, тоже четверо. Первый — начальник продовольственной службы нашего полка, капитан, второй — командир ремонтной роты из другого полка, тоже капитан, и мы с Алексеем.

Разместились, все смеются без причин. Немного натянутая обстановка. Закусок не густо. Из кухни сильный запах запекающейся курицы. Наконец сели за стол. Инициативу в свои руки взяли капитаны, которые выставили на стол водку и коньяк, фрукты. Мы принесли дыню и вино. Начали выпивать и говорить какие-то идиотские тосты. Я присмотрелся к присутствующим девушкам. Самой соблазнительной была хозяйка квартиры, она явно с начпродом, а ее подружка с Алексеем. Теперь понятно все. Начпрод и начфин быстро снюхались на службе, родственные души. Начпрод познакомил Алексея с подругой его подруги, а нас с командиром ремроты позвали ради их подружек. Разобрался. И какая же предназначается мне? Впрочем, без разницы, меня не интересует ни одна, ни вторая. Начались танцульки. Я остался один на один со склонной к полноте молоденькой девушкой. Танцевать отказался. Говорить с ней не о чем. Скромная и хорошая девушка, но обижать ее мне не хочется. Скучно мне с ней. Надо уходить. Господа офицеры уже изрядно подпили, девушки лишь слегка. Я отвел Алексея в сторону и спросил:

— Леша, ты не обидишься, если я уйду?

— Это как, почему?

— Леша, эта мадам меня не устраивает, и мне скучно.

— Посиди еще хотя бы полчасика. Ладно?

— Ладно.

В это время девушка, предназначавшаяся мне, извинилась и начала собираться.

— Юрий, вы девушку не проводите? — поинтересовалась подруга начпрода.

— Подожди, Юра хочет еще с нами посидеть, — мгновенно парировал начпрод.

Он обо всем догадался и отнесся ко мне с пониманием. Его подруга пристально на него посмотрела, но всё же согласилась и пошла проводить подругу и закрыть за ней дверь.

— Так, ребята, на кухне больше не курим, выходим на лестничную площадку, — распорядилась хозяйка.

Все пошли курить, пошел и я, за компанию.

Вернулись, выпили, закусили.

— Спасибо вам большое, но, если вы не против, я бы хотел уйти. Мне завтра рано вставать.

— Не спешите, Юрий. Останьтесь еще на немного. Повеселитесь с нами.

Начпрод отвел меня в сторону и сказал:

— Не спеши, вот-вот должна подъехать одна разведенка, не старая, красивая, с хорошей фигурой. Она дочку к родителям отвезет и приедет. Я ее видел, если бы был свободен, я бы сам ею занялся.

Отлично! Это уже интересно. Надо подождать. Все вернулись за стол, и я принялся есть куриную грудку.

В дверь позвонили, хозяйка бросилась открывать дверь. Через несколько минут в комнату вошла молодая женщина лет двадцати восьми, высокая, стройная, с большой грудью. Хорошая прическа, яркий макияж и алый лак на ногтях выдавали основательную подготовку к этому мероприятию. Все познакомились. Ее звали Анна.

Это совсем другое дело. За столом оживились, стали много говорить, выпивать и меньше закусывать. Я, несмотря на подколки, выпивал совсем понемногу.

Танцы. Анна меня потащила за руку, ни слова не говоря. На сей раз я согласился.

Выяснилось, что Анна окончила какой-то институт народного хозяйства и работает товароведом в гастрономе, родители устроили. Кто у нее родители, я не спросил, а она не сказала.

— Мне пора домой, извините, — произнесла Анна.

— Можно вас проводить? — спросил я.

— Что за вопрос, Юрий. Конечно, можно, даже нужно, — опередила Анну хозяйка.

Мы с Анной вышли на улицу.

— Куда идти? — поинтересовался я.

— Немного пройдем до стоянки такси, я возьму такси, пешком до моего дома не дойдешь.

— А где ты живешь? Я еще совсем город не знаю.

— На АБ, это у нас так район называется. Отдельная история, потом как-нибудь расскажу.

— Ты разрешишь тебя проводить до дома?

— Только до дома.

— Хорошо.

Мы слегка прогулялись, потом подождали такси и поехали на АБ. Я рассчитался за такси.

— Юра, не отпускай машину, потом не выберешься отсюда. Я сама дойду.

— Почему?

— Что почему?

— Почему?

— Вас ждать? — выглянув из-за крыши машины, спросил таксист.

— Подождите немного, пожалуйста, — произнесла Анна.

— Только не долго, — ответил ей таксист.

— Почему, Анна?

— Сколько тебе лет, Юра?

— Двадцать один исполнилось.

— Вот видишь, я намного тебя старше. Понимаешь?

— Понимаю. Я же не предлагаю тебе замуж. Мы могли бы интересно проводить время. Мне одиноко, и тебе, видимо тоже.

— У нас нет совместного будущего.

— Это точно. Но, знаешь, дай мне на всякий случай свой телефон, и я тебе как-нибудь позвоню.

— Хорошо, — ответила Анна и достала из сумочки блокнотик с ручкой, написала в нем телефон, вырвала листик и протянула мне.

— Спасибо, и всего тебе хорошего. Как-нибудь позвоню.

— Пока.

Я сел в такси и поехал в свою общагу. По приходу принял душ, лег спать.

Позвонил Анне только в пятницу. Договорились встретиться в субботу.

Аня встретила меня с радостью. Мы пили вино, ели вкусную еду. В воскресенье гуляли и сходили в гости к ее знакомым.

В понедельник на утреннем разводе получил задачу.

Мы с Виктором выезжаем на полигон, на Зил-131 с восьмью солдатами, приводить в порядок стрельбище.

Виктор поставил задачу бойцам. Потом мне показал все объекты на полигоне. Было видно, что с моим появлением он не рассчитывал часто заниматься решением таких задач. На полигоне мне понравилось больше всего, здесь начальства мало. Иногда можно присоседиться к нормальным подразделениям и пострелять. Сегодня стрельб не было, все объекты приводились в порядок.

Когда мы с Виктором вернулись, то увидели, что трое туркмен не работают. Виктор быстро их построил и спросил:

— В чем дело?

Тишина.

— В чем дело, я не понял?

— Не положено, — ответил один из них.

— Это почему не положено? — вкрадчиво поинтересовался Виктор.

— Мне домой пора, и такую работу должны русские делать.

— Кто еще такого же мнения? — спросил Виктор, при этом внимательно осмотрелся по сторонам. Впрочем, мы стояли за зданием, и нас могли увидеть только со стороны самого стрельбища, но там никого не было, и начальство обычно там не ходит.

— Все, — ответил второй туркмен.

— А ты почему молчишь? — обратился Виктор к третьему туркмену.

— Эту работу туркмен не может делать, — ответил третий.

— Почему?

— Туркменам западло, — ответил все тот же третий.

— А по-твоему, кто я по национальности? — спросил Виктор.

— Русский или белорус, или хохол, нам без разницы. Вы все русские, — ответил третий туркмен.

— То есть я должен такую работу делать, а ты не должен. Я правильно понял?

— Вы офицер, вы тоже можете не делать.

— Разрешил. Спасибо. То есть вы себя к офицерам приравняли?

— Нет. Мы не офицеры, мы туркмены. Мы гордый народ.

Виктор влепил кулаком в лицо этому третьему туркмену, который отлетел к стенке, и тут же нанес сильнейший удар по второму. Я без приглашения нанес целую серию ударов по первому туркмену.

— Все, не бейте, не бейте. Все. Хватит, — заорал мой туркмен.

Тем временем один из туркмен пришел в себя, схватил осколок кирпича и надвигался на Виктора. Я нанес ему сильный удар носком сапога точно в копчик. Округу известил громкий рев. Прибежали наши солдаты — славяне, оставшиеся выполнять работу. Мы с Виктором продолжали избивать туркмен. Потом построили всех, привели к канаве и заставили туркмен ее чистить, остальным бойцам Виктор объявил:

— Эти чурки возомнили о себе, что они высшая раса. Эти обезьяны считают, что они выше русских. Это мы русские, Россия вытащила этих овец из говна, они не знали до прихода русских, что такое туалет. Ты, чурбан, дома чем жопу вытираешь? — Виктор пнул одного из них.

Тишина. Я нанес несколько ударов.

— Ты, обезьяна, должен подпрыгивать от счастья, когда тебе русский вопрос задал, что русский снизошел до того, чтобы поинтересоваться твоим овечьим мнением, — тихо и спокойно произнес Виктор.