— Саня, не надо, — попросил я у него, снимая «макаров» с предохранителя и досылая патрон. В то, что слетевший с катушек сержант меня услышит, я не верил, но просто так выстрелить в сослуживца не смог. — Саня, я же стрельну!

Но он никак не реагировал, только продолжал идти в мою сторону. Между нами было метров семь, когда я наконец решился, задержал дыхание и потянул на себя спусковой крючок.

Что бы ни думали мальчишки, выросшие на компьютерных играх, пистолет Макарова — прекрасное оружие для милиционера. Часто его даже не приходится применять, достаточно просто показать ствол и помахать перед носом зарвавшегося быка удостоверением, чтобы он успокоился. Ну а если уж придется… Пуля, выпущенная из «ПММ», обладает превосходным останавливающим действием, а попадание в плечо гарантированно выводит из строя любого противника. Просто, эффективно, безопасно.

На это я и рассчитывал. Только вот сержант неудачно качнулся, зацепившись ногой за край мостка, и пуля пошла ему точно в середину лба, оставив аккуратное входное отверстие и оросив грунтовку фонтаном из крови, кости и мозгового вещества. Тело напарника осело на землю, а я почувствовал себя, мягко говоря, неудобно.

— Твою мать! — Только и оставалось, что ругаться.

Я развернулся, взяв на прицел калитку, заранее представляя себя в зале суда. И заголовки газет: «Оперуполномоченный сошел с ума, расстрелял напарника, участкового и двух понятых». Ни мои коллеги, ни журналисты не станут разбираться, что на самом деле произошло, надо им это.

Да и то, судить будут, если только сам сдамся, а иначе пулю в голову и в номерную могилку где-нибудь на сельском кладбище…

Однако калитка не открылась, и психи из нее не повалили. Они стучались с противоположной стороны, скреблись, но мозгов схватиться рукой за ручку и повернуть им явно не хватало.

Черт! Предупредительный!

Я поднял ствол в стремительно темнеющее небо и потянул спуск. Все! Теперь не придерутся. Наверное.

В калитку ударили. Не очень сильно, так, будто тычется кто-то. Я вспомнил безумный взгляд участкового, и меня передернуло. М-мать! Что делать?

С одной стороны, оставлять трупоедов просто так здесь нельзя: мало ли, придет какая-нибудь сельская баба, откроет калитку на звук — и привет. С другой… С другой стороны, у меня теперь есть свои проблемы, да такие, что охренеть можно. Мне точно не до участкового с понятыми сейчас, хотя их тоже так бросать не дело. Не заявится никто, так сами выберутся огородами, да и других жрать пойдут. Что ж это их так торкнуло? Может, наркота какая? Хотя напарник-то мой наркотиками не баловался, он по «натурпродукту» проехался. Ну, если, конечно, не «двинулся» втихаря, пока я в дом ходил. Да ну, чушь, какая наркота на фиг. Тут что-то другое. Ладно, это херня все. Надо думать, что с Саней делать.

Напарник лежал на земле, рассматривая небо уже успевшими остекленеть глазами. Я скрипнул зубами и сделал то, чего делать очень не любил: достал смартфон и нашел в нем номер отца. Звонить не хочется, да, но если кто и сможет что-то сделать или посоветовать в этой ситуации, так это батя — генерал МВД с очень обширными связями. Совсем не факт, что он меня отмажет, но, по крайней мере, что-нибудь посоветует. Я нажал на пиктограмму вызова и выругался: сети по-прежнему не было. Мать твою! Скорее всего и отсутствие света, и неработающие телефоны были признаками одной проблемы. Авария на подстанции или что-то такое. Что же делать?

Можно было, конечно, просто вызвать по рации отдел и рассказать все, как было. Но кто мне поверит? Местные коллеги вообще могут запросто удавить меня в камере. Кто я им, так, столичный мажорик, которого отправили в провинцию из-за косяков. Мое подчеркнутое пренебрежение, дорогие шмотки и тачка тоже не добавляли мне симпатии со стороны озлобленных, получающих копейки мужиков. А Саня был для них свой, еще и земляк. Хорошо, если меня до камеры вообще довезут. Ладно, не вариант, проехали. Надо думать дальше.

Думать, стоя в сгущающейся темноте посреди пустой сельской улицы над трупом напарника и с тремя каннибалами за забором, получалось так себе. В итоге я принял единственное здравое, как мне тогда показалось, решение: загрузить Санин труп в машину, добраться до места, где ловит связь, и позвонить отцу. Уж он что-то должен придумать, он-то за сорок лет службы в каких только передрягах не побывал. Ладно. Примем за план.

Я открыл дверцу «бобика», сдвинул сиденье и достал из-под него большой кусок брезента. Подошел к трупу сержанта, наклонился, снял с его шеи ремень с «ксюхой», повесив его себе за спину. Расстелил брезент на земле и перекатил парня на полотно. Из развороченного затылка вновь потекла кровь, резко пахнуло духом скотобойни, и меня чуть не вывернуло прямо на мертвеца.

Я вернулся в кабину, взял из бардачка полиэтиленовый пакет, заодно оставив на пассажирском сиденье автомат, вернулся к трупу и надел пакет ему на голову. Так воспринимать мертвого стало гораздо легче, да и не наслежу так сильно.

Вроде особыми габаритами сержант не выделялся, а оказался тяжелым. Надо же — с виду килограммов семьдесят в парне, а ощущение, будто мешок с песком волочишь. Но в конце концов справился, правда, пока в «стакан» труп грузил, чуть сам не умер, но справился, отволок тело подальше от дверей, спрыгнул на землю.

Включил вспышку телефона в режим фонаря, осмотрел внимательнее место преступления и недовольно поморщился. Наследил, уж очень много крови выбила пуля со смещенным центром тяжести из головы сержанта. Наклонился, подобрал пистолетную гильзу, сунул ее в карман куртки и вернулся в машину.

Здесь же, за сиденьем, лежала полуторалитровая бутылка бензина, завернутая в полиэтиленовый пакет, и два баллона воды. Очень кстати. Запасливый парень Саня… Был.

Я тщательно ополоснул руки, потом плюнул на то, что буду вонять, и протер их тряпицей, смоченной бензином. Вроде оттерся. Черт, пройтись бы бензином по следам, оставленным телом, но не знаю, лучше не надо, наверное. Если батя скажет сдаваться, хоть попытку сокрытия не предъявят. Не стоит отягощать свое и без того бедственное положение.

Упрятав пустые бутылки обратно, я задвинул на место водительское сиденье, забрался на него, захлопнул дверцу и завел двигатель, после чего резко развернул «бобик» и, нещадно выжимая педаль газа, поехал назад, к трассе, надеясь, что, хотя бы там связь будет работать.

Ох и вляпался же я!

Глава 2

Машина прыгала по кочкам и колдобинам козьей тропы, назвать которую дорогой не поворачивался язык. В салоне воняло бензином, кровью и чем-то еще, неуловимо, тревожно и будоражаще.

Возможно, именно так пахнет смерть.

Я осторожно рулил по деревне, держа путь к обжитой ее части. Насколько я помню, обычно в таких селениях именно через центр проходит основная дорога, которая и выведет меня к трассе. Офлайн-картам в смартфоне я уже не доверял: они показывали какую-то дичь.

Темнело. И темнота эта мне тоже не нравилась. Восемь часов вечера всего, в этих краях намного позже темнеет, в восемь темно только поздней осенью. Не должно так быть, неправильно это. Бред.

Впереди показались люди, и я невольно нажал на тормоз, почему-то не желая их обгонять. Рационального объяснения этому я не находил и предпочел просто положиться на инстинкт. Совсем глушить движок я не рискнул, опасаясь, что по закону подлости в самый неподходящий момент в машине что-то сломается и завести ее я не смогу, но фары выключил и движение прекратил. Что-то не так с этими селянами, спорить готов.

Селян было двое, оба мужики. Походка шатающаяся, неверная. Пьяные? Непохоже. Идти пытаются быстро, но получается плохо. Куда они так стремятся?

Селяне остановились у покосившегося забора и принялись что-то разглядывать за ним. Наконец один наткнулся на калитку, оказавшуюся открытой, как-то бестолково ткнулся в нее, потоптался на месте и, наконец, зашел во двор. Второй последовал за ним. Спустя несколько секунд раздался оглушительный рев, который я, выматерившись от неожиданности, идентифицировал как коровье мычание. Причем мычание истошное, полное боли. Я переключил передачу и, все так же не включая фар, медленно поехал вперед.

Поравнявшись с забором, за которым заходилась в мычании буренка, я остановил машину, открыл дверь, и, встав на подножку, заглянул через забор.

И сразу же вернулся обратно в машину.

Селяне были безумцами. Такими же, как участковый с понятыми, такими же, как Саня. Вспомнив напарника, я невольно поежился и бросил быстрый взгляд назад, на накрытое брезентом тело.

Из увиденного следовало, что безумцы горазды не только людей жрать. Эти, например, очень хотели сожрать корову. Правда, кишка для этого у них была тонковата. Буренка, до этого мирно щипавшая траву возле сарая, отреагировала на попытку откусить от нее кусок вполне логично и ожидаемо. В тот момент, когда я заглянул через забор, один из безумцев безрезультатно пытался встать с земли, получив удар копытом. Второй, отброшенный ударом рогов, так же вяло копошился чуть впереди.

Но самым интересным было другое.