В следующую же секунду мне пришлось уклоняться от быстрых и точных выпадов иллерийца. И если бы я до этого не усилил свое тело маной, мне пришлось бы несладко.

Сервантес оказался очень опасным и опытным фехтовальщиком, и каждый удар сулил мне верную смерть при попадании. Вот только им не суждено было достигнуть цели. Я попросту был гораздо быстрее.

Ну и, разумеется, я не собирался только парировать и уклоняться. Первый же мой укол шпагой пришелся моему противнику в бедро. Он поморщился, но продолжил на меня наседать, не обращая внимания на рану.

«Может его парализовать?» — подумал я. Ибо убивать иллерийца мне почему-то не хотелось. Да, он мог оказаться очень важным пленником, но что-то в его отчаянной отваге меня привлекало.

А тем временем, пока я сражался с Сервантесом, я не уследил за его заклинанием, и одна из змей-цепочек обвилась вокруг моей ноги. Это было так неожиданно, что я чуть было не упал. И этим, конечно же, воспользовался мой противник.

Да, мне удалось сохранить баланс. Но от прямого удара шпагой в корпус я не смог защититься.

Успел только минимизировать повреждения. Извернувшись, мне удалось сделать так, что острие вошло не в сердце, куда хотел попасть иллерийский офицер, а в левое плечо. И самое удивительное во всем этом то, что Сервантесу удалось меня ранить, несмотря на то, что мое тело покрывал магический доспех!

Не обращая внимания на боль, я со всей силы пнул противника в грудь. И сразу же воспользовался магическим зрением.

Оружие иллерийца было магическим. Причем ранее я еще не встречал подобного способа наложения чар на вещи.

Сервантес, получив от меня удар, наполненный магией, отлетел на пару метров назад и, упав на землю, сложился в три погибели. Надо отдать противнику должное, он быстро встал на ноги и, держась за живот, посмотрел мне в глаза.

Его взгляд был наполнен яростью, словно сейчас я смотрел на зверя, загнанного в угол. В принципе это было не так уж и далеко от истины. У иллерийского офицера на десятки, а то и сотни километров не осталось ни одного союзника, в то время как нас было трое.

А еще где-то неподалеку были Жуль, Анри и Жан Клод — единственный наемник из шайки Батисты, которому удалось выжить. Я усмехнулся про себя, понимая, насколько живучий таракан этот Дибуа.

Между тем Сервантесу удалось набрать в легкие воздух, и он сделал решительный шаг в моем направлении.

Его змейка-заклинание все еще обвивало, мою ногу и пока нас с противником разделяло несколько метров, я решил проверить свои догадки насчет фамильной шпаги Кастельморов.

Недолго думая, я просто вонзил ее в серебряную змею, и она также легко соскользнула на землю, а через несколько секунд просто растворялась.

Хм-м. Видимо, моё фамильное оружие обладает какими-то антимагическими свойствами.

Интересно.

Для моего противника то, что я проделал, не осталось незамеченным. В его взгляде появилось удивление, но это никак не повлияло на его намерения, и иллерийский офицер сделал ещё один шаг в моем направлении.

— Стойте на месте, Сервантес, и будете жить! — послышался знакомый голос, и мы с солдатом Иллерии одновременно обернулись на его источник.

Жумельяк стоял с пистолетом, который он, видимо, забрал у Багрового Палача, и его дуло было обращено на нашего общего противника.

Сервантес выругался и опустил свое оружие.

— Вы в порядке, Люк? — Жозе смерил меня обеспокоенным взглядом.

— Да, — кивнул я, рана не была глубокой. — Что с Рошфором?

— Живой, но сильно истощен. В магическом плане, — ответил Жумельяк, чем совсем не удивил меня.

После использования магии таких масштабов он еще умудрился справиться и с двумя иными. Да, они тоже были истощены в плане магии, но все же. Во всяком случае, это вызывало уважение.

— Пока я занимаюсь Рошфором, обыщите иллерийца. Вдруг он соврал и ключи действительно у него, — сказал Жозе, и я кивнул. — К тому же его надо разоружить. Кстати, вы один выжили или…

— Жуль, Де'Аламик и Дибуа тоже живы, — ответил я кардинальскому сыну.

— Дибуа? Этот предатель? — процедил сквозь зубы Жумельяк.

— Я потом все объясню. Он оказал нам помощь. Что делать с ним дальше — это уже решать вам, — ответил я кардинальскому сыну, попутно связывая иллерийского офицера.

Когда с этим было покончено, я быстро обыскал его, но не нашел ничего интересного, кроме парочки магических предметов в виде двух колец, сумки и кинжала.

Причём, судя по всему, одно из колец было гербовым, что свидетельствовало о том, что Сервантес принадлежит к знати. Шпага воина тоже была изъята. А вот ключей я у него никаких не нашел.

Об этом я и сообщил Жозе.

— Что-нибудь придумаем, — произнес он, продолжая копошиться над телом Багрового Палача. — Когда поставим его на ноги, нужно будет как можно скорее покинуть это место, — произнес он, и я ощутил нотки напряжения в его голосе.

— Его забираем с собой? — кивнул я на пленника.

— Разумеется, — ответил Жумельяк. — У меня к этому человеку очень много вопросов, — добавил он, посмотрев на Сервантеса. — Да и у Рошфора с этим человеком найдется о чем поговорить, — произнес Жозе и снова повернулся к Багровому палачу. — Жаль здесь с нами нет Анри. — Он тяжело вздохнул.

Да, будь здесь Анри, уверен, ему бы быстро удалось поставить Рошфора на ноги.

Надеюсь, их не задело атакой Винсента.

— Жозе, позвольте задать вам вопрос, — произнёс я, потому как одна мысль давно не давала мне покоя.

— Я знаю, о чем вы хотите спросить, Люк. Да, форт должен был быть атакован, — ответил кардинальский сын. — Просто меня здесь быть не должно было, — добавил он, и Сервантес усмехнулся.

И зря. Жозе резко поднялся и приблизился к пленнику. В его взгляде было столько ненависти, что иллериец вздрогнул. Но тут же вернул себе самообладание.

— Пытки не помогут. Я все равно ничего вам не скажу, — с вызовом бросил он.

— Заблуждаетесь, — покачал головой Жумельяк. — Вы просто не знаете, на что способны дознаватели моей страны. — На его лице появился хищный оскал.

— Я не боюсь боли, — спокойно ответил Сервантес.

— А при чём тут боль? — усмехнулся кардинальский сын. — Существуют и другие способы, чтобы вытащить нужную информацию. Так сказать, более изощренные, — добавил он, глядя собеседнику в глаза.

А ведь он говорил правду. Например, та же сыворотка, которую я видел у Де'Аламика. Ее действие, конечно, было не абсолютным, но все равно под ее эффектом иллериец из гончих много чего рассказал нам с лекарем.

Ну а уж у Жумельяка и его отца кардинала, явно найдутся ресурсы, которые и не снились Анри. И уж конечно, они бы не пожалели их на этого Сервантеса, который, судя по всему, был довольно важной шишкой.

Не такой, конечно, как тот маг со стихией тьмы, но все же.

Я оставил пленника и подошел к Жозе.

— А кто он такой? — спросил я у кардинальского сына.

— Ты про Сервантеса? — спросил мой собеседник.

— Да. И что у него за магия такая странная? — задал я вопрос, который давно меня интересовал.

Да, я, конечно, знал про уникальную магию, но чтобы она была такой…

— Идальго Сервантес — довольно интересный персонаж, — усмехнулся Жумельяк. — Его семью с Рошфорами связывает очень древняя вражда. Когда-то путем брака этих двух благородных и влиятельных семей, Галлария и Иллерия пытались заключить мирное соглашение. Но все закончилось печально. Семейство Рошфоров лишилось старшего наследника, а противостояние наших стран стало еще ожесточеннее. А все из-за того, что предки этого человека убили предка Рошфоров, когда тот приехал свататься к дочери семейства Сервантесов. В общем, это подлая и бесчестная семейка. И у Багрового Палача и всех Рошфоров к пленному будут особые счеты. Главное, чтобы он не убил его, прежде, чем мне удастся выудить из него нужную информацию, — ответил Жумельяк, а Идальго за нашими спинами усмехнулся.

— Это все сплошная ложь, — произнес иллериец, с ненавистью смотря на меня и Жозе.

— В чем же? — холодным тоном процедил кардинальский сын.

— Вы думаете, что это моя семья убила предка Багрового Палача, но на самом деле все было не так, — ответил он, и, судя по выражению лица Жумельяка, эта информация была для него новой. — Мы не убивали Кловиса Рошфора. Он приехал в карете уже мертвым, — добавил пленник и покачал головой.

Мы с Жозе переглянулись.

— Но кому это выгодно? — спросил я.

— Тем, кому выгодна война, — задумчиво произнес кардинальский сын. — Странно, но я не слышал этой информации, — произнес он, смотря на Сервантеса.

— Конечно, не слышал, — усмехнулся пленник. — Уверен, что весь этот заговор прошел в высших кругах знати. А на тот момент такого человека, как ваш отец, который как-то на это смог бы повлиять, не было. Поэтому все произошло так, как произошло. Кловис Рошфор приехал к нам в поместье уже мертвым. Больше мне по этому поводу сказать нечего, — закончил Сервантес.

Мы с Жозе переглянулись.

— Сложно в это поверить, — буркнул кардинальский сын, смотря как будто бы сквозь идальго.

— Уверены, Жозе? — спросил я. Потому что слова иллерийца звучали очень даже здраво.