— Але! — Клоун тряс меня за плечо и уже замахивался дать мне дружескую пощечину.
— Я в порядке! Порядке!
— А ты посреди боя так не вырубишься? — подозрительно прищурился Клоун.
— Не вырублюсь, не волнуйся!
— Ну-ну…
— Скажи мне еще одну вещь. У десанта разве не свои учебные курсы?
— Так-то да, но пехота — кузница кадров десанта. Они всех перспективных к себе перетягивают — пехотные командиры десантных за это ненавидят!
— А ты перспективный? — я улыбнулся.
— Конечно! — Клоун осекся. — А ты… Не хочешь со мной? Из тебя выйдет толк.
— Неужели? — я развеселился. — Вообще-то я с детства хочу быть качмонавтом!!!
— Кем? — во взгляд Клоуна вернулась подозрительность.
— Леееха! Качмонавтом! — по-ходу, у меня истерика.
Клоун уже даже не моргал. А меня согнуло в приступе смеха. Эка, меня накрыло! Я просмеялся и вытер слезы — благо Клоун больше не пытался привести меня в чувство физическим воздействием.
— Щучу я… Щучу! — я вытер выступившие слезы. — Десант, так десант! Нам, татарам — все равно!
Лицо Клоуна просветлело.
— Правда? Здорово! … А кто такие татары?
Я просто махнул рукой. Пора заканчивать с этой петросянщиной… чтобы не значило это слово.
— Овцу берем с собой. И это не обсуждается!
Клоун закивал головой.
— Конечно! Она толковая! То есть … В смысле послушная! В смысле…
— Да понял я, не напрягайся. В смысле, берем. Кстати, пошли обратно, а то вон Кадет ожил вроде — как бы опять на Овцу не набросился!
— Итак, Кадет, винтовку мы вам отдадим!
Овца посмотрела на меня, сначала недоуменно, потом растерянно. Часто заморгала ресницами. Блин, это как конфету у ребёнка забирать! Моя решимость стала падать. Я отвел от нее взгляд, прочистил горло и продолжил.
— Кхм… В общем, у нас есть одно простое условие. Ты связываешься с бабушкой и рассказываешь про нас. И после обучения мы идем в десант.
Оживший Кадет снова взгрустнул.
— Это невозможно. Из пехотной учебки в десант не берут.
— Ну тебя же возьмут!
— Ну я же это… как его…
— Блатничок? Любимый бабушкин внучок?
Кадет, похоже, обиделся и засопел.
— Да не парься ты! От тебя требуется только, чтобы она обратила на нас внимание. У нее же будет доступ к записям обучения?
— Да. Она все мои бои смотрит.
— Ну и как ей сегодняшний? Понравился? — захрюкал Клоун.
— Еще не знаю. Мне бы винтовку…
— Вот, кстати, с сегодняшнего боя и начни! «Бабуля, вот эти перцы, которые меня нашинковали — вообще-то клевые ребята и им надо в десант!» Примерно так! Главное, чтобы она обратила внимание! Дальше — наша забота!
Кадет засопел еще сильнее.
— Да не обижайся ты! Сегодня был честный бой?
Кадет нехотя кивнул.
— Правда, мы молодцы?
Кадет кивнул еще раз.
— Вот и донеси эти бабушке! По-рукам?
Кадет кивнул третий раз.
— Овечка, солнышко мое! Дай дяде Илаю винтовочку! А он тебе потом новую купит! Обещаю! Вот выпустится из учебки, получит первую зарплату и сразу купит! Самую лучшую!
Овца смотрела меня уже без обиды, но еще с подозрением.
— И дядя Клоун добавит! Слышь, ты! Добавишь?!
— Да!
— Вот видишь! А на два зарплаты мы знаешь какую винтовку тебе купим? Если не пропьем, конечно…
— Какую?
— Самую лучшую!
— Честно-честно?
— Честно-честно! Давай уже, разжимай ручки!
Глава 12
— Вообще «стирание» — это, в большинстве случае, неправильный термин, — умничал Нобель, пока я приходил в себя в новом теле.
Очередная лихая кавалерийская атака, где вместо народного героя Чапая выступал Кадет Котт с треском провалилась. Провернуть вчерашний трюк с выходом нашей ударной тройки из Отделения Тупых Баранов (зачеркнуто) Бравых Мобильных Пехотинцев не удалось. Помешал наш Сержант. В отличии от всех предыдущих миссий, на эту Сержант пришел с большим револьвером. Даже не так. С ОХРЕНИТЕЛЬНО большим револьвером. Больше похожем на зенитное орудие. И, во время отсчета старта миссии, он подошел к нам и смотрел на меня в упор. Улыбаясь и не моргая. А когда Котт скомандовал «В Атаку!» и все прыгнули, навел эту дуру на меня. У в голове возник один вопрос. Меня убьет одним выстрелом из этого чудовища, или понадобится два? Проверять я не захотел, поэтому мы прыгнули в составе отделения в самоубийственную атаку.
Овцу разорвало прямым попаданием ракеты в верхней части траектории прыжка. Мы с Клоуном протянули чуть дольше. Из крупного калибра в нас не попали. Ну, точнее, не попали прямым попаданием. У Клоуна при приземлении близким разрывом оторвало руку со щитом. Меня порубило осколками. Клоун успел прикончить одного Стрелка, прежде чем его расстреляли. Я успел даже добраться до минометчиков. И взорвал гранатой один из расчетов. Потом меня просто расстреляли в упор. Офигенно повоевали, я считаю.
И вот я пришел в себя, и разговорился с Нобелем. Он как-то неплохо был ко мне расположен, в принципе. Подозреваю, просто жалел убогого.
— По крайней мере, что касается протокола «Возрождение», который применен к 99 процентам новых Рекрутов, — Нобель сидел на соседнем «саркофаге» и болтал в воздухе ногами. При этом медроботы продолжали выполнять его мысленные распоряжения, его механический глаз за ними приглядывал, а вот его живой взгляд с интересом смотрел на меня.
— Это, скорее, блокировка части личности. Да, стирание тоже присутствует. Но баланс блокировки/стирания зависит от тяжести проступка.
— А какой смысл блокировать навыки? — я искренне не понимал этого момента. — Особенно непонятно, когда Вселенная впоследствии распределяет человека на ту же работу? Это же очевидно — скорее всего именно к этому у него будет склонность? Взять, к примеру, Клоуна — он же настоящая машина для убийства уже сейчас! Я представляю, что он творил до этого!
— Вот именно! Вот именно поэтому! — Нобель захлопал в ладоши, как терпеливый заботливый хозяин в тот момент, когда неразумный щенок первый раз пописал на улице. — А ты представь, на минуточку, растерянного, не осознающего себя Рекрута с навыками профессионального военного? Да он бы при пробуждении мне всю лабораторию разнес! Это я, как вариант!
— Ну это же разбазаривание ценных ресурсов!
— Чьих ресурсов? — Нобель склонил голову набок.
— Ну… Системных… Ресурсов Вселенной!
— С какого это перепугу? Все, что, как ты выразился «Разбазарено» — это личные средства и время бывшей личности Рекрута Клоуна!
Я был вынужден согласиться.
— Но, все равно, это как-то… нерационально, что ли…
— Нерационально совершить нечто такое, за что тебя подвергнут «Возрождению»! — назидательно поднял палец вверх Нобель. — Поверь, никого просто так не оправят на возрождение. Вселенная не позволит. У меня, к примеру, нет такого права! Это происходит … Хотя, тебе не нужна эта информация.
Нобель задумчиво почесал кончик носа.
— В некоторых случаях, Вселенная возвращает навыки и воспоминания. Действует, правда, по одному ей понятному алгоритму. Но, поверь, это возможно! — он сочувственно посмотрел на меня. — Правда, не в твоем случае.
Я внимательно слушал.
— Протокол «Перерождение», как правило, не подразумевает сохранения каких-либо воспоминаний или навыков. Вообще никаких. Остается только часть личности, достаточная для функционирования тела. Обычно, «перерожденцы» … кхм… не очень умные. Некоторые и говорить-то связно не могут. И функционируют… с затруднениями. А вот ты — какой-то не такой.
— Не хочу дружить с тобой… — автоматически продолжил я. — А мои воспоминания?
— А вот это совсем интересно! — оживился Нобель. — С этим я первый раз сталкиваюсь! Ты не должен помнить вообще ничего! А ты помнишь! И это странно!
— Хрен с ними с воспоминаниями! Они отрывочные и бесполезные. Толку от них никакого, а голова после этого еще полдня болит. Да и вырубает меня, периодически! Меня больше интересуют навыки! Какой шанс, что Система мне их откроет?
Нобель сочувственно покачал головой.
— Боюсь, друг мой, что нулевой, — он даже протянул руку и неловко похлопал меня по плечу. — Но, в твоем бы случае я не зарекался!
— То есть свою бы почку ты на кон не поставил?
— Кхм… А зачем ставить свою почку? И куда ставить? Если тебе надо, я тебе выращу. Только зачем она тебе?
— Забей! — я вылез из «саркофага», пару раз махнул руками, наклонился взад-вперед. Все работало как родное. Впрочем, как и всегда. — Ну бывай! По-ра в по-лет — чур я пи-лот!
— Чего?
— Сказал же — забей!
Следующий бой был копией предыдущего. С парой отличий. На этот раз, руку оторвало мне, а не Клоуну. А прямое попадание из миномета схлопотал наш доблестный пионервожатый Котт. К сожалению, это случилось слишком поздно. От отделения остался однорукий я, безногий Буч и безголовый Клоун. Ну, Клоуна я просто так посчитал. В гипотетической атаке, его улыбающаяся голова могла бы служить оружием психологического давления. Но цирку (зачеркнуто) атаке уродов не суждено было состояться. Пришли враги и нас добили. В это время наши тяжи не прошли еще и половину пути до передовой линии врага.
Я засунул свою гордость в задницу и пошел к Котту. Сначала, я пытался убедить его логически. Не сработало. Потом пытался задавить психически. Он «ушел в себя» и вышел, только чтобы сходить в туалет. Я даже пытался угрожать! На что он напомнил про «дружеский огонь» и перевод дезертиров и предателей в ассенизаторы. Это было, как биться головой об стену. Больно и неэффективно. Лучше ногой — также неэффективно, но не так больно.
Поэтому на следующую миссию я даже не взял броню и оружие. Сэкономил — почти что заработал, ведь так?
После отсчета начала миссии, я уселся на землю, и вздохнул.
— Стреляйте, уже, герр Сержант! Решим это недоразумение.
Сержант побелел, покраснел, потом еще раз побелел.
— Рекрут!!!! Ах ты… Ах ты ж…
— Спокойно, Сержант! Вас сейчас удар хватит! Инфаркт-микарда… — я вздохнул еще раз. И ударил правой рукой по согнутому левому локтю. — Вот такой рубец!
Револьвер шарахнул знатно. Ну, я так предполагаю. Я не слышал. У меня уши улетели. Когда голова взорвалась.
— Рекрут Илай!
— Я, Кадет! — я чуть приподнял задницу, обозначая вежливое приветствие. Получилось не очень вежливо. Но я так и хотел.
— Я бы хотел обсудить с вами стратегию.
Рядом хрюкнул Клоун.
— В лесу что-то сдохло… — пробормотал я, Клоун уже рот, но увидел, как я махнул.
— Забить?
— Точно! Я слушаю вас, Кадет. Очень внимательно.
Кадет мялся. Было видно, что желание со мной разговаривать у него отсутствует напрочь.
— Что вы думаете о наших последних боях?
— Полная херня. Окончательный и унизительный разгром. Просраные возможности. Пожалуй, хватит. — честно сказал я. — Вам какое определение больше нравится?
Кадет начал багроветь. Злится, что ли?
— Что вы себе позволяете, Рекрут?!!
— Не. Так мы кашу не сварим. Идите, откуда пришли. Сегодня последний «блошиный» цирк. Перетопчемся, как-нибудь. Одна победа у нас же есть? Ну так несите «зачетку» — поставлю «удвл»!
Кадет ничего не понял и расстроился. Клоун, с интересом наблюдавший за разговором, тоже ничего не понял, но обрадовался. Овца рассматривала откуда-то прилетевшего жука и счастливо улыбалась. Я вздохнул.
— Зачем вам это нужно, Кадет?
Кадет посмотрел в пол.
— У меня самые плохие результаты…
— А как поживает наш общий друг Фантик… В смысле, Фант?
Кадет опять разозлился. Но на этот раз — побелел.
— Лучший в группе.
— Ого! Какой молодец! Учись, Кадет!
На Котта было жалко смотреть. Похоже, сейчас я увижу еще одного плачущего Кадета. Клоун же веселился вовсю. В свете последних событий это было понятно. Все Сержанты ненавидят офицеров. Даже таких жалких недоофицеров. Я вздохнул.
— Включайте тактический экран. А теперь смотрите сюда…
Кадет Котт тяжело дышал, но улыбался во все … раз-два-три-четыре? … вроде двадцать восемь зубов. Он пострадал уже практически после боя. Ему прилетело в харю от вражеского Сержанта — свернуло набок нос и выбило четыре зуба. Что подтвердило мою теорию о нелюбви сержантского состава к офицерскому. С другой стороны, не нужно было пытаться нарубить Сержанта в капусту. Достаточно было одного удара. Так что формально, Сержант просто защищался.
Конец ознакомительного фрагмента