Бесов нос. Волки Одина Юрий Вяземский читать онлайн бесплатно

Юрий Вяземский

Бесов нос. Волки Одина

...

«Палыч! Мне все время кажется, что сейчас из-за какого-нибудь мыса выплывет драккар викингов!»

С сыном Сережей во время рыбалки на озере

Глава первая

Прибыли

Первым на рыболовную базу «Ладога-клуб» прибыл высокий широкоплечий человек средних лет.

За спиной у него был давно вышедший из моды рюкзак, который в прежние времена называли абалаковским.

Лицо широкоплечего украшали ухоженная борода а ля Джузеппе Верди и почти такие же усы, которые можно видеть на портретах знаменитого итальянского композитора. И борода, и усы были благородного сочного черного цвета, но в середине бороды имелась неширокая проседь, а усы смотрелись чернее бороды и даже немного отдавали в синеву. Такая же чисто-белая проседь виднелась у прибывшего на голове среди густых и чуть вьющихся темных волос. Она располагалась почти точно над проседью в бороде, как будто он эти пряди себе выкрасил, хотя при пристальном рассмотрении видно было, что седина — от природы и естественная. Чертами лица мужчина также походил на итальянского композитора и, пожалуй, еще больше на русского писателя Ивана Тургенева. Однако глаза у него были не светло-карие, как у Верди, и не темно-серые, как у Тургенева, а какого-то редкого, сочного, кофейного, почти шоколадного цвета.

Прибывший принялся сначала разглядывать ворота, а потом шарить по ним рукой, судя по всему, разыскивая кнопку звонка или какое-то другое устройство, с помощью которого можно было бы заявить о своем прибытии и желании проникнуть за ограду. Но ничего подобно не обнаружив, он сердитым рывком скинул со своей мощной спины рюкзак, чуть отошел в сторону, и тут же невесть откуда раздавшийся, какой-то хрипло-металлический голос велел:

— Представьтесь, пожалуйста.

Лицо широкоплечего стало обиженным, и четко выговаривая каждое слово, слегка картавя, прибывший ответил:

— Я, знаете ли, не приучен представляться непонятно кому! Это хотя бы рыболовная база?

— А вы господин Си… щас… Синявин вы? — спросил тот же металлический голос.

— Извольте сначала ответить на мой вопрос! А потом будем разбираться, я Си или не Си! — сердито ответил широкоплечий.

— Щас к вам выйду, — пообещал голос.

— Черт знает что! — громко произнес широкоплечий и снова надел рюкзак.

Почти тут же одна из створок ворот приоткрылась и из-за нее вышел странного вида человек: небольшого росточка, коротконогий, коренастый, в рыболовном комбинезоне. Лицо у него было смуглым, а нос и рот у него будто украли: рот был маленьким и почти безгубым, а маленький нос сплющен и словно размазан, как иногда бывает у боксеров самых легких весовых категорий.

Глядя на этого коротышку, широкоплечий еще сильнее обиделся лицом и строго спросил:

— Неужели нельзя было сделать нормальный вход, человеческий звонок?!

— Позвольте, приму у вас рюкзак, — предложил безносый.

— Пришел человек, и как ему сообщить, что он пришел? Это у вас явно не продумано, — продолжал пришедший.

— Не вопрос, — ответил безгубый. — Так и было вначале. Но местные стали безобразить. Не только пацаны, но и взрослые. Тогда хозяин установил хитрое оборудование. Как только подходишь, мы видим и открываем… Вас разве не предупредили?

— Никто меня ни о чем… — начал было широкоплечий, но, не договорив, с досадой махнул рукой и объявил: — Во-первых, здравствуйте. — Лицо его вдруг перестало быть обиженным. — Во-вторых, не Си, а Се. То есть не Синявин, а Сенявин — вторая буква «е», с вашего позволения. — Тут лицо Сенявина снова приобрело недовольное выражение. — В-третьих, не господин Сенявин, а профессор Сенявин. — Лицо профессора стало теперь непроницаемым. — А вы можете обращаться ко мне «Андрей Владимирович».

— Не вопрос, — поспешил согласиться смуглолицый.

На этот повторный «не вопрос» Профессор поморщился и спросил:

— А вас как прикажете величать?

— Петрович.

— Не пойдет, — покачал головой Профессор, не теряя непроницаемости лица. — Я, мил человек, не привык называть людей только по отчеству. Чай, не у Гоголя в «Шинели».

Андрей Владимирович пристально глянул в лицо коротконогому, но не смог определить, понял ли тот, при чем тут Гоголь с его «Шинелью». Зато обнаружил, что глаза у Петровича неожиданно зеленые. И не просто непривычно зеленые, а с еще более непривычно белыми белками, как у рыбы.

— Ну, так имя у вас имеется?

— Оно у меня, это самое, карельское. Вернее, финское, — сообщил зеленоглазый. — Поэтому и предлагаю: Петрович. Меня так все называют. Для простоты, так сказать. — Он попытался улыбнуться безгубым ртом, но из-за его небольших размеров получилась лишь полуулыбка.

— И все-таки, будьте любезны, как вас по имени?

— Пусть будет Толя. Меня так тоже иногда зовут.

— Тогда действительно «не вопрос», Анатолий… Анатолий Петрович. Тогда будем считать, что друг другу представились, — усмехнулся Профессор и, не отдавая рюкзака, первым шагнул в ворота.

За воротами метрах в пятидесяти от входа располагалось длинное одноэтажное строение, похожее на ангар или на конюшню. Стены его были темно-дощатыми, крыша — вроде соломенная, но из какой-то странной соломы. Со стороны входа ни одного окна в этом строении не было.

Петрович провел Профессора к ближайшему торцу здания и отворил дверь, больше похожую на ворота. Они сначала оказались в какой-то мастерской со множеством разнообразных плотницких, столярных, токарных, слесарных и прочих инструментов и приспособлений, а затем вступили в просторный, метров в двести, а то и в триста, зал. Вместо потолка — продольные и поперечные балки и стропила, уходящие под самую крышу. Вместо стен — полированные срубные бревна, по которым были во множестве развешены спиннинги и удилища всевозможных видов, а также гарпуны, багры, подсаки, садки всех мастей и прочая рыболовная утварь. В центре зала в открытом очаге игриво потрескивали и ароматно дымили березовые поленья. С двух сторон от очага стояли длинные дощатые столы, а за ними — деревянные лавки, на которых лежали вышитые круглые подушки.

— Вот тут будем жить, — сообщил Петрович.

— Не понял! — объявил Профессор. Лицо его нахмурилось еще до того, как они вошли в дом.

— Летом наши гости обычно здесь проживают. А весной и осенью — в других помещениях. Здесь они только столуются.

— Не понял, — повторил Профессор. — Вы мне на этих лавках прикажете спать?

— Зачем на лавках? — удивился Петрович. — Выбирайте любой, так сказать, из альковов.

— Каких еще альковов?!

— Хозяин нас так приучил, и мы их так называем, наши спальни.

На левой стене, противоположной той, которая выходила на ворота и на озеро, Петрович отдернул одну из темных занавесей. За занавесью открылась комната, небольшая, но с просторной кроватью и светлым евроокном, глядящим во двор.

Профессор вошел в «альков», подошел к кровати, приподнял светло-синее расшитое покрывало и обнаружил под ним тканое одеяло и дорогое постельное белье.

За окном на разном удалении виднелись многочисленные крытые дерном хозяйственные строения, среди которых особенно выделялись сеновал и мельница.

— А мельница вам зачем? — глядя в окно, поинтересовался Профессор.

— Она только с виду мельница, а внутри, так сказать, — коттедж для гостей, — пояснил Петрович. — У нас, это самое, каждый коттедж имеет свою форму: мельница, амбар, пекарня, рига, сеновал и так дальше. Как-то так.

— А мне их нельзя осмотреть?

— Не-а, — быстро ответил Петрович и шмыгнул отсутствующим носом.

— Почему, собственно, не-а?

— Там вчера и сегодня крыли лаком полы.

— Во всех без исключения?

— Во всех, — вздохнул Петрович и сморщил лицо.

Профессор вновь обратился к кровати, опять приподнял расшитое покрывало и спросил, не глядя на Петровича:

— А где у вас… в этом вашем… — Он замолчал, подыскивая, судя по его обиженному лицу, резкое и тоже обидное слово. Но Петрович пришел ему на помощь:

— Не вопрос. Туалеты и душевые в дальнем торце.

— Я, честно говоря, не понимаю… — начал Сенявин.

— И на территории базы у нас имеются, значит, две бани: одна типа русская и одна сауна, — перебил его Петрович.

— Я, честно говоря, не понимаю, — продолжил свою мысль Андрей Владимирович, — зачем вместо нормального помещения, в котором можно, не натыкаясь на других людей, привести себя в порядок и отдохнуть после рыбалки, понадобилось строить это… этот сарай!

— Хозяин решил, что будет душевно, — возразил Петрович.

— Душевно?!

— Хозяин часто рыбачит в Норвегии. А там во многих местах построили, так сказать, длинные дома. В них викинги как бы жили. Вот он и решил, когда впервые скатал в Норвегию…

— Погодите, мил человек! — Профессор с высоты своего роста презрительно глянул на коротышку-карела. — Я, между прочим, историк и весьма неплохо знаком с историей средневековой Скандинавии. Вы эти байки о викингах и их домах приберегите для каких-нибудь других ваших посетителей. Во-первых, настоящие викинги очень редко жили в тех домах, которые сейчас показывают в Норвегии. Они жили на своих кораблях и где попало, когда им изредка приходилось сходить на берег. Во-вторых, лонгхаузы, то есть длинные дома, были устроены совсем не так, как ваше… архитектурное чудище…