Юсси Адлер-Ольсен
Дом алфавита
Предисловие автора
Эта книга — не роман о войне.
«Дом алфавита» — история о человеческом предательстве, которая могла бы произойти при любых обстоятельствах: в браке, на работе или в экстремальных условиях, таких как корейская война, Англо-бурская война, Ирано-иракская война, ну или, в данном случае, Вторая мировая.
Причин тому, что рамкой послужила именно та война, несколько. Прежде всего, я сын психиатра, а потому рос при лечебницах для душевнобольных — так их называли в пятидесятых и начале шестидесятых. И хотя мой отец мыслил на удивление прогрессивно и по-новаторски, я лично неизменно наблюдал за тем, как тогда обращались с душевнобольными.
Многие из них существовали в системе с тридцатых годов, и меня заинтересовали методы лечения, а также представления о больницах и врачах — того периода и военного времени. Параллельно я познакомился с несколькими пациентами — подозреваю, что они были симулянтами. Если смотреть детским наивным и зорким взглядом.
Один пациент с хроническим психическим заболеванием — человек, с которым мой отец случайно сталкивался на протяжении многих лет, — в целом приспособился к жизни в лечебнице с помощью двух изречений. «Да, тут что-то есть!» — произносил он, оставаясь, как правило, немногословным. А обострить или разрешить почти любую ситуацию он мог, с неподдельным облегчением воскликнув: «А, слава богу!» Это был один из тех, кого я мог подозревать в уходе от общества к миру и покою лечебной системы при помощи той или иной странной формы симуляции.
Но возможно ли сохранить самого себя и собственный разум в подобной системе, если на самом деле болезни нет? В любом случае поверить в это сложно, когда думаешь о ряде весьма крутых методов, бывших в то время в ходу. Мог ли наш немногословный пациент сберечь здоровье?
Через много лет мой отец снова увидел того пациента. Насколько мне известно, это произошло в семидесятые годы, когда мир стал посвободнее. Этого человека зараза тоже коснулась. Свой репертуар он пополнил третьим предложением: «Да пошел ты!» Он шел в ногу со временем.
И снова я не мог не задаться вопросом: он болен или здоров?
Желание связать два интересных предмета — вероятное психическое заболевание и Вторую мировую войну — лишь усилилось во время беседы с Карной Бруун, ныне покойной подругой моей матери. Карна работала медсестрой в Бад-Кройцнахе под началом профессора Сауэрбруха и смогла подтвердить и развить ряд имеющихся у меня теорий.
Летом 1987 года под усыпанным звездами небом Террачины я поделился с женой набросками истории. В то время я, точно так же как и сейчас, буквально преклонялся перед писателями, умеющими сочетать погружение в тему и литературное мастерство, а благодаря той самой истории моя жена поверила, что попытаться действительно стоит.
На претворение задуманного в жизнь ушло почти восемь лет.
Во время работы я оказался в долгу перед Фондом семьи Треск, выделившим деньги на поездку во Фрайбург-им-Брайсгау, где в основном и разворачивается история, военной библиотекой во Фрайбурге и доктором Экером, главным архивариусом Государственного архива во Фрайбурге.
Моя жена Ханна Адлер-Ольсен неустанно служила мне музой и критиком и подпитывала мою веру в обоснованность амбиций.
Мои талантливые и мудрые друзья Хеннинг Куре, Еспер Хельбо, Томас Стендер, Эдди Киран, Карл Россхоу, а также не в последнюю очередь мои сестра Элсебет Веренс и мать Карен-Магрете Ольсен прочли книгу, добавив в нее множество уточнений. Книга также претерпела ряд сокращений. Все ее составляющие подверглись оценке и переработке, и результат оправдал мои ожидания.
...Юсси Адлер-Ольсен
Часть I
Глава 1
Погода далеко не идеальная.
Холодный ветер и плохая видимость.
Условия небывало суровые для английского января.
Американские экипажи уже сидели на взлетно-посадочной полосе, когда к ним подошел высокий англичанин. Он еще не до конца проснулся.
За первой группой с земли привстала некая фигура и помахала ему. Помахав в ответ, англичанин широко зевнул. Сплошные ночные вылеты — после такого сложно снова войти в обычный режим.
Впереди ждет долгий день.
Вдалеке машины медленно двигались к южной оконечности взлетной полосы. Значит, скоро они поднимутся в воздух.
Приятное и в то же время давящее чувство.
Указания насчет предстоящей миссии поступили из расположенного в Саннингхилл-Парке штаба генерал-майора Льюиса Х. Бреретона. О содействии со стороны Британии он попросил главнокомандующего Королевскими вооруженными силами Харриса, маршала авиации. На американцев британские «москито» неизменно производили впечатление: во время ноябрьских налетов на Берлин они раскрыли столь тщательно охраняемую тайну немцев — производство ракетного комплекса «Фау-1» в Цемплине.
Выбор личного состава поручили подполковнику Хадли-Джонсу, который доверил выполнение задачи своему сослуживцу, командиру авиационного крыла Джону Вуду.
Ему предстояло отобрать двенадцать британских экипажей. Восемь инструкторских групп и четыре вспомогательных со специальными разведывательными целями в составе 8-й и 9-й воздушных армий США.
Для выполнения задачи двухместные истребители «P-51D Мустанг» оснастили панорамными приборами и чувствительными оптическими инструментами.
Всего две недели назад в первый экипаж отобрали Джеймса Тисдейла и Брайана Янга — испытать оборудование при так называемых нормальных условиях.
Если коротко, их снова вполне мог ждать бой.
Вылет запланировали на 11 января 1944 года. Цель — авиационные заводы в Ошерслебене, Брауншвейге, Магдебурге и Хальберштадте.
Пришлось прервать рождественский отпуск, чем оба были недовольны. Оба устали от боевых действий.
— За четырнадцать дней в адскую машину вникнуть! — вздыхал Брайан. — Я во всех этих приборах ни черта не смыслю. Чего бы Дяде Сэму свой экипаж в эту дрянь не посадить?
Джон Вуд стоял к обоим спиной, склонившись над документами:
— Потому что ему нужны вы!
— А это разве довод?
— Вы оправдаете ожидания американцев и в живых останетесь.
— А вы нам это гарантируете?
— Да!
— Джеймс, скажи чего-нибудь! — Брайан повернулся к другу.
Потеребив шарф, Джеймс пожал плечами. Брайан тяжело сел.
Никакой надежды.
По расчетам, вся операция должна была занять шесть часов. Общая численность войск — примерно шестьсот пятьдесят четырехмоторных бомбардировщиков 8-й воздушной армии США, им предстоит бомбить авиационные заводы в сопровождении истребителей дальнего действия P-51.
Во время налета самолет Брайана и Джеймса от группы оторвется.
Ходили упорные слухи, что в последнюю пару месяцев в Лауэнштайне, к югу от Дрездена, отмечается повышенный приток строителей, инженеров и высококвалифицированных технических специалистов, а также огромного количества пленных рабочих — поляков и русских.
По имеющимся у разведки сведениям, на местности ведутся строительные работы, но какие именно — неизвестно. Имелись теории насчет фабрик для производства синтетического топлива. Если это правда, то впереди катастрофа, ведь это серьезное подспорье для немецких проектов по созданию летающих бомб типа «Фау».
Поэтому задача Брайана и Джеймса — как можно тщательнее отснять и картографировать этот район, а также железнодорожные пути рядом с Дрезденом, чтобы обновить имеющиеся у разведки сведения. Выполнив задачу, они вернутся к группе и отправятся домой, в Англию.
Многие участвующие в операции американцы уже закалились в воздушных боях. Несмотря на мороз и предстоящие события, они улеглись, наполовину вытянувшись, на одетой в белое, промерзшей земле, которую кто-то назвал взлетно-посадочной полосой. Большинство из них болтали, как будто собрались на вечеринку или устроились отдохнуть воскресным вечером дома на диване. Повсюду сидели одиночки — обхватив руками колени и уставившись в никуда. Молодые и неопытные, они еще не научились забывать сны и обуздывать страх.
Англичанин прошел между сидящими людьми к своему товарищу — тот растянулся на земле, подложив руки под голову. Почувствовав легкий пинок в бок, Брайан вздрогнул.
Падающие снежинки ложились на носы и брови. А небо у них над головами хмурилось все сильнее. От прочих ночных вылетов этот сильно отличаться не будет.
Под Брайаном тихо вибрировало сиденье.
Воздушное пространство наполняли сигналы от остальных самолетов группы. Каждый звучал отчетливо и ясно. На тренировках они не раз шутили: можно закрасить окна и летать на одной технике. Вот до чего точное оборудование.
Во время этого задания шутка вполне могла стать правдой. Джеймс охарактеризовал видимость следующим образом: «Ясность, как в симфонии Белы Бартока». Дворники и нос самолета, разрезавший снежную массу, — больше ничего видно не было.
Мнения у них разделились. Не по поводу безумия задачи — за такой короткий срок сменить деятельность и оборудование, — а о мотивах Джона Вуда. По его словам, выбрали их потому, что они лучшие, и Джеймс действительно в это верил.
