— Сью?
Мужской голос звучит прямо за моей спиной.
— Сью, что ты делаешь?
Воскресенье, 4 сентября 1990 года
Мы с Джеймсом занимались любовью.
Это произошло в ночь на воскресенье.
Он позвонил мне в полдень и первое, что сказал: «Я едва мог уснуть, все время думал о тебе».
Я прекрасно его понимала, потому что со мной было то же самое. Я точно так же не могла перестать думать о нем. Проснувшись в субботу утром, я вдруг испугалась, что никогда-никогда больше его не увижу. Наверное, в пятницу вечером я сказала что-то совершенно непростительное, и сегодня — в холодном свете дня — он внезапно осознал, что я совсем не та женщина, которая ему нужна.
И я так себя во всем этом убедила, что, когда Джеймс все же позвонил и признался, что не может перестать думать обо мне, я почувствовала себя растерянной.
— Обязательно! — сказала я Джеймсу в ответ на то, что он хочет видеть меня как можно скорее. — Если я прямо сейчас заскочу в душ, потом поеду на метро, то смогу быть в Камдене, скажем, в…
— Вообще-то я думал, что мы можем поужинать сегодня вечером где-нибудь.
И что он теперь обо мне подумает? Когда я говорю, что готова кинуться к нему в любую минуту, словно у меня вообще нет своей жизни и я ее не контролирую?! Слава богам, он хоть не смеялся надо мной, а всего лишь спросил, приходилось ли мне бывать в причудливом ресторане в районе Св. Панкратия. А я даже никогда о таком и не слышала. В то время как Джеймсу этот ресторан рекомендовал его хороший знакомый.
Ну вот, теперь у меня очередная дилемма: что на себя надеть? В итоге пришла к выводу, что лучше всего будет облачиться в маленькое, сотню раз испытанное черное платье. Я опоздала минут на двадцать, придя не в восемь, как договаривались, а в восемь двадцать; идя между столиками, сиявшими хрусталем и лоснящимися великолепными льняными скатертями, приблизилась к безукоризненно одетому метрдотелю, который тут же указал мне на наш с Джеймсом столик. Джеймс встал, приветствуя меня. Он был одет в серый костюм-тройку, на шее повязан лиловый галстук, а на запястьях красовались роскошные серебряные запонки. Я в своем трехлетнем платье и в туфлях с потертыми каблуками сразу же почувствовала себя неряшливой, но Джеймс оглядел меня с ног до головы, и его глаза одобрительно блеснули. Благодря этому я чувствовала себя самой привлекательной женщиной в ресторане.
— Не могу перестать пялиться на тебя во все глаза, — сказал Джеймс после того, как метрдотель помог мне сесть, принес нам меню и удалился. — Ты всегда хороша собой, но сегодня ты просто… — он встряхнул головой и глубоко вздохнул, — сегодня ты просто до ужаса сексуальна!
Когда его взгляд коснулся моего декольте, я почувствовала, как краска приливает к моим щекам.
— Спасибо.
— Правда, Сьюзан, я думаю, ты не совсем понимаешь, какой эффект производишь на меня, да и на любого мужчину в зале…
По мне так это было немного чересчур, но когда я посмотрела на двух мужчин, у которых, видимо, была назначена деловая встреча, они оба недвусмысленно мне кивнули.
— Итак, — Джеймс дотянулся через стол до моей руки, пока я опустошала первый бокал вина. — Чего бы ты хотела?
Взглянув на меню, я выбрала:
— Гребешки, пожалуй. По крайней мере, звучит хорошо.
Он кивнул и сплел свои пальцы с моими, массируя их плавным движением.
— Но я не совсем о… еде.
Я изо всех сил старалась уйти от ответа на этот вопрос, направляя беседу в нейтральное русло, но Джеймс накрыл рукой мой бокал с вином и посмотрел на меня одним из его совершенно особенных взглядов.
— Я весь день не могу выбросить тебя из головы, — сказал он.
— И я тоже.
— Ты не понимаешь… — он сжал мою руку крепче и понизил голос почти до шепота. — Я провел с тобой всего лишь один вечер и теперь не могу совладать со своими разумом и телом, которые равно жаждут тебя.
Я робко кивнула, слишком стесняясь признать, что сама множество раз представляла, как Джеймс лежит обнаженный рядом со мной.
— Меня все это просто убивает… жарит на медленном огне… — продолжил он. — Сидеть напротив тебя, не имея возможности ласкать тебя, целовать, — его голос понизился до хрипоты, — трахать тебя…
Но я не отвела глаз, не отвернулась. Вместо этого провела своей ладонью по его ладони, слегка надавливая на косточки пальцев, и медленно проговорила:
— Наверху можно снять комнату…
— Да, — Джеймс широко улыбнулся, — но теперь, когда я уверен, что ты меня сильно хочешь, я заставлю тебя томиться…
Я было запротестовала, но он твердо покачал головой, все еще храня улыбку на лице, налил мне вина.
— Давай сделаем заказ? — сказал он. — Гребешки, наверное, и правда отменные.
Но в таком «деловом» стиле мы пообщались совсем недолго: как только нам подали заказ, воздух над нашим столиком уже плавился от желания, растворенного в нем. Вообще-то я не из тех, кто, придя в ресторан с молодым человеком, начинает говорить о сексе, но Джеймс продолжал самым откровенным образом массировать мои пальцы, а я терлась своей ступней, облаченной в чулок, о его лодыжку, и мы пили уже вторую бутылку вина, так что когда Джеймс спросил, занималась ли я когда-нибудь сексом под открытым небом, я так расхрабрилась, что изъявила желание заняться этим в палатке, на заднем дворе после вечеринки, на пляже или просто отсосать ему в туалете. Джеймс слушал, и его глаза загорались воодушевленно, потом он прервал меня, поинтересовавшись, пробовала ли я когда-нибудь БДСМ или ролевые игры. Его интересовало прежде всего, есть ли у меня любимая роль и поза. Я ухмыльнулась и сказала, что мы с Натаном экспериментировали с шелковыми лентами и наручниками.
— Ну а ты сам? — спросила я Джеймса после того, как официант расставил перед нами горячие блюда. — Ты сам-то пробовал БДСМ?
— Немного, — Джеймс приподнял бровь, — по сравнению с тобой я неофит.
Он улыбался, говоря это, но в его голосе послышался оттенок осуждения. И это меня задело. Джеймс заметил перемену в моем настроении.
— О, Сьюзи, — он сжал мою руку, — Сьюзи-Сью, ты сердишься? Я ведь только шучу, и все. Посмотри на меня, пожалуйста.
Я посмотрела на него сквозь полуопущенные ресницы и рассмеялась, увидев, что Джеймс надулся, как ребенок. Он, думаю, старался передразнить мое выражение лица.
— Я очень плохо себя вел, — проговорил Джеймс, проведя пальцами по ребру моей ладони, — я делал ужасные вещи, и вместе с тем… — его глаза вдруг зажглись надеждой, — не столь ужасные, какие собираюсь сделать с тобой…
— Джеймс, это угроза или обещание?
Он выпустил мою руку, отрезал кусочек стейка и улыбнулся.
— И то и другое.
…я не помню, как мы купили номер, как поднялись наверх на лифте, открыли дверь, все еще одетые, но в ту секунду, как дверь закрылась за нами, мы начали рвать вещи друг на друге — рубашку, мое платье, его носки, мое белье… секс был ошеломительный, быстрый и животный, так нами владело желание иметь друг друга. Опустошенные, мы лежали в объятиях друг друга, потные и задохнувшиеся, но это затишье продлилось не дольше десяти минут, — Джеймс перекатил меня на кровати, его возбужденный член снова входил в мое естество, настойчиво, до победного конца.
Чуть позже этой же ночью мы переспали в ванной. Мы всего лишь хотели вместе помыться, но мягкая текучая вода, мыло, наши обнаженные тела… когда мы наконец добрались до кровати, солнце уже робко светило сквозь занавески.
— Я словно во сне, — сказал Джеймс, путешествуя пальцем по моему лбу, спускаясь к носу и замирая где-то в районе верхней губы. — Мне кажется, я еще никогда не был так счастлив.
— Я знаю, — я погладила его руки, сжав одной его бицепс, ощущая мускул в своей ладони, — не могу поверить, что это действительно происходит.
— Но именно это и происходит, — Джеймс прильнул ко мне и нежно поцеловал, раздвинул губы языком и поцеловал уже настойчивее, сжимая мою грудь рукой. А через минуту он уже снова был на мне. Уснули мы не раньше шести утра…