К. Л. Вернер
Воины Пустошей Хаоса
Это темный век, кровавый век, век демонов и колдовства. Это век войн и смертей, конец мира. Повсюду огонь и ярость… Но это и время могучих героев, славных деяний и безмерной отваги.
В сердце Старого Света простирается Империя, крупнейшее и самое могущественное из человеческих государств.
Знаменитая своими инженерами, колдунами, торговцами и солдатами, это земля великих гор, могучих рек, темных лесов и больших городов. На троне — император Карл-Франц, священный потомок основателя державы, Сигмара, и владелец его волшебного боевого молота.
Но времена не слишком цивилизованные — по всему Старому Свету, от рыцарских замков Бретоннии до скованного льдами Кислева на дальнем севере, проносится эхо войны. В могучие Краесветные горы стягиваются перед очередным набегом орочьи племена. Бандиты и ренегаты бродят по диким южным землям Пограничных Княжеств. Ходят слухи о крысоподобных созданиях, ска-венах, что выползают из сточных канав и болот по всей стране. На пустынном севере растет угроза Хаоса, демонов и зверолюдов, извращенных поганой волей Темных Богов. Время битвы всё ближе, и Империи как никогда нужны герои.
ВУЛЬФРИК
ПРОЛОГ
Темные пятна испещрили зимнее небо, кружа, вихрясь и терзая отвратительными криками уши людей внизу. Привлеченные запахом смерти, разлитым в воздухе, вороны налетели быстро. Смерть на земле собрала падальщиков в небе, и всё, что сделали северяне, стало видно каждому оку на сотни лиг вокруг.
Вульфрик свирепо глянул на каркающих птиц и сплюнул на каменистую землю. Невелико предательство по сравнению с тем, которое ему предшествовало. Норс стиснул зубы, перебирая про себя множество разнообразных способов осуществить свою месть. Расплата грядет, не все демоны Пустошей отвергнут его.
Северянин оторвал взгляд от небес и уставился на безрадостную местность, по которой его все еще преследовали враги. Высокий, могучего сложения даже для мускулистой породы Норски, Вульфрик, чьи доспехи были увешаны черепами побежденных, знал, что одним своим видом способен вселять ужас в сердца более слабых людей. Губы на бородатом лице расплылись в мрачной ухмылке, обнажая острые клыки. Из-за этих клыков он получил свое имя; зубам, с которыми он родился, следовало бы принадлежать волчьей пасти, а не челюстям человека.
Его инстинкты были инстинктами волка, дикой, бездумной яростью загнанного в угол зверя. У него было много врагов, и они загнали его глубоко в эти мрачные и зловещие земли. Предупрежденные стаями воронья или, возможно, своей коварной магией, эльфы покинули сторожевую башню, чтобы уничтожить людей, вторгшихся на их берег и осквернивших их священную рощу. Прибрежный туман, скрывавший экипаж «Морского клыка» во время высадки, растаял, рассеянный каким-то капризом богов.
Корабль, стоявший на якоре у подножья высоких утесов, которыми ощетинился берег этой жуткой земли, оставался единственной надеждой на спасение. «Морской клык» пронес Вульфрика и его воинов через призрачное море между мирами к странной земле эльфов. И другого способа вернуться в царства людей не было.
Вульфрик крепче сжал рукоять меча. Норсы не боятся смерти — не так, как слабые южане. Смерть в бою была величайшим триумфом, к которому стремились все его соплеменники: славная гибель от ран, с клинком в руке. Конец, которым будут гордиться и боги, и предки.
Именно это обещание привлекало людей на его сторону, заставляло воинов со всей Норски и из-за ее пределов стекаться под его флаг. Вульфрик не чувствовал вины, когда эти люди гибли, он знал, что в смерти они найдут желанную славу. Однако сейчас грудь его жгла вина, ворочаясь в сердце острым кинжалом стыда. Люди, которых он оставил позади, великое множество мертвецов, чьи тела покрывали землю насколько хватало глаз, — все они почили не славной смертью воина. Они пали, словно бессловесные звери, сраженные эльфийскими стрелами, не успев даже увидеть врага.
Вульфрик не раз лицезрел жестокость смерти, но тому всегда была причина. На этот раз причиной была ложь — ложь, в которую Вульфрик упорно верил. Он сам привел своих людей на эту бойню. Позор их смерти лежал на его совести. Это стало его карой за попытку восстать против воли богов.
Вульфрик потянулся к бедру и схватился за стрелу, впившуюся в ногу. Вырвав острый наконечник, норс запрокинул голову, взревев от боли. Затем Вульфрик небрежно сломал древко и швырнул обломки на землю. Он снова откинул голову и заревел, но теперь это был боевой клич, а не вопль боли. Пусть приходят эти вонючие эльфы! Он встретится с ними лицом к лицу и покажет им гибель, которая впечатлит даже их холодные сердца!
Сильная рука легла ему на плечо. Вульфрик крутанулся на месте, щелкнув клыками и совершая выпад мечом. Высокий светловолосый норс отскочил, когда Вульфрик вслепую атаковал его, мгновенно приняв боевую стойку. Ненависть пылала в глазах светловолосого великана, когда они встретились с яростным взором Вульфрика, но эту ненависть тоже смягчал стыд.
— Мы не можем оставаться здесь, — сказал хускарл. — Они вырежут нас, как вырезали остальных.
Вульфрик усмехнулся трусливым словам товарища. Вероломный Брондульф выжил, единственный из его команды.
— Если выбор лежит между стрелой в грудь и ножом в спину, я атакую лучников и на последнем вздохе прокляну их предков!
Когда воин заговорил, лицо Брондульфа покраснело. На миг он задумался, что ответить на этот вызов Вульфрика. Брондульф всегда славился среди сарлов острым умом. Тот не подвел его и сейчас.
— Если мы умрем здесь, кто отомстит за твою команду? — спросил Брондульф и увидел в глазах Вульфрика тень сомнения. Приободрившись, он добавил, ненавидя те слова, что слетали с языка: — Если ты умрешь здесь, кто защитит Хьордис от отца?
Вульфрик по-прежнему яростно сверлил взглядом Брондульфа.
— Когда предатель будет мертв, мы разберемся с этим делом между собой, — прорычал он. — Хьордис моя!
Брондульф ответил ему холодной улыбкой.
— Как ты и сказал, мы разберемся с этим. Но не здесь.
В холодном утреннем воздухе просвистела стрела, пролетев так близко от головы Вульфрика, что потревожила гриву его темно-рыжих волос. Герой помедлил лишь для того, чтобы плюнуть в сторону невидимого лучника, затем повернулся и побежал по голой земле, виляя из стороны в сторону, чтобы врагу было сложнее прицелиться. За первой стрелой последовали другие, стуча рядом по камням, из которых железные каблуки сапог норсов высекали искры.
Брондульфу стоило больших усилий не отстать от Вульфрика, несмотря на полдюжины ран, испещривших тело воина. Несмотря на всю ненависть к этому человеку, Брондульф не мог сдержать благоговения, которое испытывал в его Присутствии. Вульфрик действительно был избранником богов; ни один простой смертный не мог сравниться с ним в выносливости. Он был похож на одно из бронзовых механических чудовищ дави-жарр. неукротимый и неутомимый. Брондульф считал себя одним из сильнейших воинов среди сарлов, но рядом с Вульфриком он чувствовал себя жалким, словно жрец-южанин.
Крики преследователей становились все ближе. В их голосах, казалось, слышалась паника, хотя трудно было определить интонации в странных, мелодичных звуках эльфийской речи. Вульфрик позволил себе мрачно усмехнуться. Эльфы боялись, что люди ускользнут. Он позволил себе сосредоточиться на криках. Даже проклятие богов имело свои преимущества. Для Вульфрика таким преимуществом был Дар языков. Сосредоточившись, он мог понять речь любого существа, даже самого странного. Чаще всего он использовал этот жуткий талант лишь затем, чтобы бросить вызов своим врагам словами, которые были им понятны, но этот дар имел и другое применение.
Когда Вульфрик осмыслил крики эльфов, его улыбка померкла. Эльфы не боялись, что люди ускользнут. Они опасались лишь не взять их живыми. Похоже, за время погони они решили, что остальные норсы умерли слишком быстро. С Вульфриком и Брондульфом эльфы не собирались торопиться.
Люди были не единственными существами, имеющими представление о мести.
Причина беспокойства эльфов обрушилась на Вульфрика так внезапно, что он едва не свалился с обрыва. Северянин мчал по каменистому склону, не обращая внимания, что тот постепенно становится круче, и внезапно остановился над обрывом — скала была срезана чисто, словно топором Кровавого Бога. Его ноги балансировали на осыпающемся краю утеса, он смотрел, как галька, потревоженная его приближением, падает в пустоту. Какое-то мгновение он смотрел в темные воды моря, наблюдая, как волны разбиваются о камни далеко внизу. Затем Вульфрик восстановил равновесие и твердо встал на краю обрыва.
Скалистый берег простирался в обе стороны, насколько мог видеть острый глаз норса, поднимаясь из синевы моря неприступной белой стеной. Огромные скалы, скрученные, изглоданные и истертые соленой водой и ветром, скалились из глубины, сгрудившись у подножья белого утеса, словно стая беспородных шавок. Северянин смутно различал далекие очертания барьерных островов, их унылая каменистая гряда казалась лишь цепочкой черных пятен на горизонте. Вульфрик хмуро смотрел на недоступные острова. Если хотя бы половина историй, рассказанных в сагах, окажется правдой, то враги не дадут ему передышки, даже если он доберется до этих пустынных скал.