— Ну конечно. Оделась как клоун, проигнорировала все мои предостережения, вела себя как дружелюбная деревенщина, за что и отхватила, а я плохой оказался.

— Оделась в то, что у меня есть! Не одежда делает людей людьми! Может, я и деревенщина, но мне за себя не стыдно. Это девочкам и мальчикам из школы должно быть стыдно за то, какие они чудовища!

— Но им тоже не стыдно, поверь! Везде есть свои законы и правила, у чудовищ в том числе.

— Тебя обижали в школе?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь?

— Я был чудовищем.

Как я не догадалась? Я ничего не сказала, но вложила в свой взгляд все возможное презрение. Он же лишь усмехнулся. Видать, у меня не получилось презрительно. Слишком жалкий и потрепанный у меня был вид.

Мы приехали к дому и поднялись в квартиру. Я не стала обедать, а после посещения ванной заперлась у себя в комнате.

Пыталась поспать, но услужливая память раз за разом прокручивала кадры моего унижения. Хуже всего — я не понимала, что сделала не так? За что со мной так поступили? Если я этим парням и девчонкам так не понравилась, чего ради они весь день разыгрывали добродушие? Чтобы проще было заманить в ловушку? Но раз так, и это был их план изначально, они не собирались дать мне шанс им понравиться. Я им просто не понравилась с первого взгляда.

Вечером Андрей постучал в дверь и спросил:

— Ужинать будешь?

— Не хочу, — отозвалась я.

— Худеешь, что ли? Но яблоко-то тебе точно можно. Будешь яблоко?

Я распахнула дверь и яростно уставилась на него. Его глаза смеялись, кажется, он нарочно меня решил разозлить.

— Ну раз ты вышла. На кухне пицца…

— Я же сказала, — начала я, но он перебил:

— Но если ты на диете, только скажи!

— Я не на диете! Не дождешься! — И я зашагала на кухню, где вытащила из коробки самый большой кусок пиццы и впилась в него зубами.

А прожевав, я оглянулась и встретила насмешливый взгляд отца. Он стоял, привалившись к дверному косяку, сложив руки на груди, и наблюдал.

— Развел меня, да? — У меня не получилось рассердиться. Когда тебе вкусно, даже самая свирепая злость становится совсем ручной.

— Это было нетрудно, — покачал головой Андрей. Он прошел и сел рядом со мной. Но взять из коробки пиццу не попытался.

— У тебя что, раздельное питание? — съязвила я, поглощая второй кусок пиццы.

— Просто не ем мучного.

— Планируешь жить до ста?

Он пристально посмотрел на меня.

— Не хочешь поговорить о том, что произошло в школе?

Я покачала головой. О чем тут говорить? Он и так был невысокого обо мне мнения, а если расскажу, совсем перестанет уважать. Хотя зачем мне уважение того, кого я ненавижу? Не знаю.

Вечером мне позвонила Таня. Я плакала в трубку, рассказывая лучшей подруге о первом дне в школе. Мне пришлось выйти на балкон, чтобы Андрей не услышал.

Таня слушала меня, повторяя:

— Не плачь, ну пожалуйста, не плачь, Теф, солнце, они просто тебя не знают.

— Они и не хотят меня узнать!

Я поздно заметила, что на своем балконе сидит мой знакомый по переписке. А когда увидела, сгорая от стыда, спряталась в комнате. Может, он не слышал меня? Все-таки нас разделяет улица!

Я попрощалась с Таней и упала на диван, накрыв голову подушкой. От мысли, что завтра мне придется снова пойти в школу, внутри все тряслось. Лучше умереть!

Вечером мне написал сосед из дома напротив:

LI$: «Не хочешь поболтать?»

Я не ответила, он скинул еще несколько сообщений:

LI$: «Как первый день в новой школе?»

LI$: «Мне стоит беспокоиться?»

Я написала:

Tef: «Прости, у меня культурный шок, когда отойду от него, напишу!»

Глава 3

Кусочек земли к чаю

Утром я обнаружила на ручке велотренажера темно-зеленое платье с длинным рукавом и белую кожаную сумку. У дивана стояли новые зеленые замшевые сапожки.

Но я упрямо надела то, что привезла с собой. Синие джинсы, малиновая водолазка с красивыми крупными ягодами и серый вязаный жилет.

Андрей не оценил, обронив:

— Мазохистка.

— Это всего лишь вещи! И если мои одноклассники этого не понимают, мне их жаль! Я не собираюсь ломать себя в угоду этим омерзительным людям! Это, в конце концов, просто унизительно!

— А мне жаль тебя, — потягивая кофе, сказал Андрей, — унизительно не ломать себя, а когда тебя прилюдно ломают каждый день другие. Впрочем, я не стану настаивать. Поступай как хочешь! Твои грабли, твоя жизнь.

— Вот именно! Сегодня все будет иначе. Теперь я готова.

— Рад слышать.

Кажется, он мне не верил. Не верил в меня, что я способна справиться с этой проблемой. Ну я ему докажу. И себе! Больше меня никто не застанет врасплох.

Андрей подвез меня до школы, бросил вслед: «Надеюсь, у тебя есть деньги на метро?» — и укатил. Стало быть, встречать меня из школы каждый день он не собирался. Вчера, видимо, он сделал исключение ради первого учебного дня.

У школы стояли парни, Вова среди них. Им даже хватило наглости мне помахать. Я прошла мимо.

У двери кабинета физики я заметила Киру с Яной, они посмотрели на мои туфли с закрашенными носами и зашептались. Другие девчонки, когда я сделала к ним шаг, все разом отошли и разбрелись кто куда.

Ситуация была куда хуже, чем я предполагала. Мне, похоже, объявили бойкот все девчонки класса. Но я по-прежнему не понимала, что сделала им.

Ближе к звонку пришла Лия. Она сдержанно кивнула встреченным девчонкам и остановилась в одиночестве неподалеку от меня.

В ней я немедленно почувствовала родственную душу. Похоже, ее тоже неважно принимали в этом классе. Может, она, как и я, недавно сюда перешла? Как бы там ни было, она единственная меня поддержала.

Я подошла к ней и поздоровалась.

Лия, одетая в черное однотонное платье с белым воротничком и черные туфли на высоком каблуке, приветливо улыбнулась.

— Ты в порядке? — спросила она.

И мне захотелось обнять ее за этот вопрос. Ну разве можно быть такой красивой и чуткой? На некоторых людей взглянешь, и сразу безошибочно угадывается доброе сердце. Лия была именно такой. Она вся точно излучала свет.

— Да, все нормально, — заверила я.

Мне ужасно хотелось знать, почему ее одноклассницы не принимают, но я не осмелилась спросить.

Начался урок. Я очень старалась слушать учителя и вникать во все. Не хватало еще к сложным отношениям с одноклассниками прибавить неуспеваемость. И если вчера я подмечала одни плюсы в учителях и школе, то сегодня видела одни лишь минусы. Учителя казались мне неприветливыми, сухими и официальными. В прежней школе педагоги были совсем другими — родными — и вели себя с нами как могли бы вести себя любимые тетушки и дядюшки со своими племянниками. Конечно, нам порой доставалось. Но в том было столько жизни и тепла. А учителя в этой гимназии мало чем отличались от роботов. Белые ровные стены, которые вчера произвели на меня приятное впечатление, сегодня показались унылыми. В моей школе на стенах висели портреты писателей, ученых и композиторов, а еще картины учеников. Это создавало особый уют.

На перемене я позвонила Тане. Она была на физкультуре и со смехом попросила подождать. Включила на громкую связь, и мои одноклассники прокричали мне:

«Те-е-еф, возвращайся скорее! Мы скучаем по тебе!»

— Я вас люблю, — с трудом выдавила я.

В глазах предательски защипало, а в носу закололо. Как же я скучала. Попрощавшись с Таней, я заметила выходящую из класса Лию и увязалась за ней.

Пока мы шли до класса истории, к Лии подбежали две девушки, судя по виду, на пару классов младше. Одна из них начала:

— Лия, мы…

Но Лия сделала незаметный жест и попросила:

— Не сейчас.

Я так и не поняла, что это было. Но девчонки сразу убежали, а Лия повернулась ко мне и, подарив мягкую улыбку, спросила:

— Ты уже записалась в какую-нибудь секцию?

— Нет, а это обязательно?

— Так принято.

— Ну а в какую ходишь ты?

— Во все.

Я потрясенно вскинула брови.

— Как? Их же много. Или я ошибаюсь?

— Бассейн, баскетбол, гимнастика, танцы, шитье, театр, кулинария, развитие речи, писательское мастерство, риторика, рисование, — перечисляла Лия.

— Как ты на все находишь время?

— Время как карусель, одним достаточно недолгого кружения, а кому-то нужно, чтобы карусель не останавливалась. — Она извинилась и сказала, что ей нужно сходить в учительскую.

Я зашла в класс, села за парту, но не успела вытащить из сумки учебник и тетрадь, одна из одноклассниц позвала меня выйти с ней в коридор. Я внутренне напряглась, но все-таки пошла за девчонкой.

В коридоре меня поджидали еще две.

Они представлялись вчера, но я забыла их имена.

— Чего ты все одна ходишь, — сказала та, что позвала меня, — давай с нами?

Я пожала плечами. В самом деле! То, что со мной дурно поступила кучка парней и две девицы, еще не значит, что все здесь плохие.

— Ну и отлично, — улыбнулись мне девчонки.

Прозвенел звонок, я зашла в класс, вернулась на свое место. И сидела, не в силах перестать улыбаться, пока учительница не попросила открыть тетради. Тогда-то я и спохватилась. Моей сумки не было на крючке, куда я ее повесила.

— Госпожа Гуртова, у вас какие-то проблемы?