Майкрофт ответил недоуменным взглядом, и Холмс быстро посвятил его в подробности эпизода со второй бомбой, а также объяснил, почему скрыл детали от офицеров разведки: сию инстинктивную подозрительность, как мы уже поняли, Майкрофт не только понимал, но и разделял. Потом Холмс настойчиво произнес:

— Так что, Майкрофт, может, ты наконец расскажешь, зачем мы здесь?

— Я расскажу все, что могу, — но не отвлекайся, Шерлок. И вы, доктор, тоже. — Майкрофт извлек объемистую флягу, по горло наполненную, как я вскоре выяснил, превосходным бренди. — Вам нужно многое узнать, и я едва успею рассказать вам все до прибытия в Холируд-Хаус.

Глава 5

О королевских играх, а также о малых и великих мира сего

— Ты, Шерлок, конечно, уже рассказал доктору Ватсону о моих отношениях с Ее Величеством, — начал Майкрофт Холмс. — Я даже думаю, что это произошло еще до того, как вы покинули Бейкер-стрит.

— Элементарная дедукция, брат, и не стоит упоминания, — ответил Холмс. — Разумеется, я должен был все рассказать, чтобы убедить его, что дело в самом деле важное.

— Именно. — Майкрофт устремил на меня пронизывающий взгляд серых глаз под великолепным высоким лбом, который, как и все остальные благородные черты его лица, не вязался с огромным рыхловатым телом. — И что, доктор, — вы убедились?

Прежде чем ответить на вопрос, я с опаской взглянул на Холмса, чьи намеки на потустороннее объяснение убийств в Холируд-Хаусе до появления брата несколько меня тревожили.

— Видите ли, сэр, — уклончиво ответил я, — когда твой поезд пытаются взорвать, поневоле убедишься, что тебя втянули во что-то необычное. Но что до «важного дела»… Боюсь, мой ответ будет зависеть от того, какое именно дело мы обсуждаем.

Я неотрывно глядел на Майкрофта, но самым краем глаза видел и Холмса — мне показалось, что он качает головой и даже снисходительно улыбается.

— Разумеется, убийства Синклера и Маккея, — не раздумывая отвечал старший Холмс. Однако недоумение тут же исчезло, и на лице забрезжило понимание. — А! Я полагаю, Шерлок уже успел заразить вас своими причудливыми идеями, навеянными историей Холируд-Хауса.

— Милый Майкрофт, в моем анализе нет места «причудливому». Я просто посвятил Ватсона в предысторию дворца, без которой не понять до конца ни одного случившегося там убийства.

— В самом деле? И что, Шерлок, ты всегда собираешь местные легенды, готовясь к расследованию?

— Достоинства подобных легенд приходится взвешивать гораздо чаще, чем ты думаешь, братец. — Холмс уселся поудобнее с чрезвычайно самодовольным видом и опять закутался в пальто, подняв воротник. — А когда обстоятельства преступления наших дней точно соответствуют какому-то давнишнему преступлению, по моему опыту, без легенды здесь не обошлось.

Майкрофт скептически приподнял одну начальственную бровь:

— Надеюсь, я не совершил ошибки, попросив тебя о содействии, Шерлок. И я уверяю тебя — дело сие потребует всей серьезности, на которую ты можешь быть способен.

Я решил, что лучше вмешаться, пока разговор окончательно не выродился в перепалку двух братьев:

— Мне до сих пор неясно одно обстоятельство, джентльмены, и я был бы крайне благодарен, если бы меня просветили. — Оба повернулись ко мне. — Каждый из вас говорил о двух убийствах — но все газеты утверждают, что гибель сэра Алистера Синклера была несчастным случаем.

Майкрофт неловко откашлялся, как всегда в минуты замешательства, — типичная привычка флегматика.

— Боюсь, это я виноват, доктор. Я сейчас объясню вам, почему я обманул журналистов, и тем самым, — тут он еще раз пригвоздил брата взглядом, — наконец-то перейду к делу. Вы прочитали, что сэр Алистер уснул в высокой траве и попал под некую сельскохозяйственную машину, верно?

— Именно так, сэр.

— Боюсь, это была вынужденная ложь, — сказал Майкрофт.

— Ага! — воскликнул Холмс, улыбаясь, пересаживаясь на одно сиденье ближе ко мне и брату, чтобы грохот поезда не мешал ему слушать и быть услышанным. — Вот теперь-то мы и дошли до сути!

— Да, Шерлок. — Майкрофт, кажется, тоже готов был забыть об их минутной перебранке. — Ты совершенно правильно истолковал мое присутствие в этой дикой стране с непредсказуемым климатом: я здесь потому, что речь идет не о двух обыкновенных убийствах, а о гораздо более серьезных вещах. А это именно два убийства, доктор. Тело сэра Алистера — умершего недавно, но все-таки уже мертвого — намеренно подложили под эту сельскохозяйственную машину.

— Вот это мне особенно интересно, Майкрофт, — сказал Холмс. — Что это за машина и почему ты ее выбрал?

Я совершенно растерялся и в замешательстве уставился на Майкрофта:

— Вы, сэр?!

— Разумеется, он, Ватсон, — нетерпеливо ответил Холмс. — Он здесь, и он сказал, что история о несчастном случае — фальсификация. Вы должны были сделать очевидный вывод: Майкрофт и эти его временные приспешники, или еще какие-то помощники, которых мы пока не видели, положили тело под машину, чтобы полностью сбить со следа местную полицию.

Из этой фразы следовало столько невероятных выводов сразу, что я растерянно выпалил:

— Но зачем? Разве вы не хотели, чтобы власти знали, что случилось, если его в самом деле убили? А ведь, обманув полицию, вы обманули и прессу, и публику — почему?

— Потому, доктор, что нам нужно было обмануть прессу и публику еще больше, чем полицию, — ответил Майкрофт. — Но пусть факты говорят сами за себя — такой способ, как правило, ведет к наименьшим затратам энергии. И, прошу вас, выпейте немного бренди — такие вещи нелегко рассказывать. И слушать тоже нелегко…

Майкрофт Холмс щедро хлебнул из большой фляги в кожаном футляре, затем передал ее мне. Я глотнул крепкого напитка, Холмс отказался, и брат его начал рассказ:

— Я полагаю, даже ты, Шерлок, не знаешь точно, сколько было покушений на жизнь королевы за время ее правления.

Холмс не отвечал, но взглянул в окно вагона куда-то вверх, словно упустив что-то из виду. Наблюдая за ним, я тоже внезапно понял, что мы оба действительно кое-что упустили из виду, а именно — ключевые слова из телеграммы Майкрофта; мы беспечно проглядели их, торопясь перейти ко второй половине фразы, которая показалась нам важнее. Холмс повернулся ко мне и произнес эти слова:

— «Солнце слишком палит…»

— «В небе парят те же орлы», — отозвался я, повторив ту часть фразы, кою мы уже расшифровали; но теперь, когда мы узнали, что речь идет о безопасности королевы, стало совершенно ясно: «солнце», которое «слишком палит», означает, что Ее Величество притягивает к себе этих «орлов».

Холмс повернулся к брату:

— Я знаю, что было несколько покушений.

— Точнее говоря — девять, — ответил Майкрофт.

— Так много? — вновь удивился я. — Не может быть!

— Нам повезло, что их было не больше, — ответил Майкрофт Холмс. — И королевская семья — того же мнения. Видите ли, это ряд довольно необычных преступлений. Все покушавшиеся — довольно молодые люди, я бы даже сказал — юнцы. Во всех случаях использовались пистолеты; и во всех случаях, кроме первого и последнего, в заряде был лишь порох да пыж из газетной бумаги.

Холмс при этих словах заметно напрягся, однако продолжал сидеть неподвижно.

— В печати об этом ничего не было, — тихо сказал он.

Майкрофт медленно качнул массивной головой:

— Да, Шерлок. Не было.

В первые годы моего знакомства с Холмсом такое странное спокойствие сбило бы меня с толку; но теперь я предвидел, что это — просто очередное зловещее затишье, которое скоро сменится интеллектуальным и словесным подобием разразившейся бури. Майкрофт, кажется, тоже ожидал чего-то в этом роде. Поэтому мы оба удивились, когда Шерлок сказал только:

— Я помню, какой был приговор в известных мне случаях. Полагаю, всех остальных ждало то же самое: «невиновен по причине безумия», а затем — заключение в психиатрической лечебнице или же ссылка в колонии.

Майкрофт Холмс кивнул:

— Опять-таки к неудовольствию королевской семьи, особенно — принца-консорта, когда он был еще жив. После первого инцидента Альберт добился изменения закона. Теперь прицелиться в королеву из любого смертоносного оружия — уголовно наказуемо, даже если оружие не заряжено и не причинило никакого вреда. Хотя все равно по закону это лишь правонарушение, а не преступление. Еще принц чуть не добился, чтобы первого из преступников признали вменяемым и обвинили в мятеже и покушении на высочайших особ. Однако тот не выстрелил из пистолета — не успел, потому что на него бросился некий юноша из Итона. Поэтому, несмотря на всю серьезность дела, принцу не удалось добиться ужесточения приговора. В конце концов к наказанию, помимо высылки в колонии, добавили публичную порку по усмотрению суда — в том числе и для преступников, признанных безумными. Но дело в том, что все эти молодые люди, казалось, были не в своем уме, и поэтому нельзя было заставить ни один достойный английский суд присяжных осудить их по всей строгости закона.

Запоздалая буря наконец разразилась.

— Это уже слишком! — вскричал Холмс и взмахнул рукой, словно отметая незримого судью или присяжного. — Неужели ни разу не приглашали знатока огнестрельного оружия?

Конец ознакомительного фрагмента