Ками Гарсия
Неопознанная
Посвящается Алексу:
пусть черная голубка всегда несет тебя
Ад пуст, и все демоны живут там.
Уильям Шекспир. Буря
Глава 1
В клетке
Нас разделяли только железные решетки.
Он сидел на полу камеры, прислонившись к стене, одетый лишь в джинсы. Я смотрела на цепь, что связывала его запястья. Сейчас, со склоненной головой, он казался прежним.
Но прежним он не был.
Мои пальцы сжались вокруг влажных прутьев. Несколько раз в день сквозь щели в потолке дождем проливалась святая вода. Я с трудом подавляла желание отпереть дверь и выпустить его.
— Спасибо, что пришла. — Он не шевельнулся, но я знала, ему незачем поднимать голову, чтобы ощутить мое присутствие. — Никто другой не придет.
— Все стараются разобраться. Они не знают, что делать с… — Слова застряли в горле.
— Со мной.
Он поднялся и пошел ко мне — к решеткам.
Пока он приближался, я пересчитывала звенья цепи, что висели между его запястьями. Лишь бы не смотреть ему в глаза. Но вместо того, чтобы отступить, я лишь крепче сжала прутья. А он протянул руку к металлу над моими руками.
Но не прикоснулся к нему.
— Не надо! — вскрикнула я.
Над прутьями холодной ковки поднялся пар, когда святая вода обожгла его израненную кожу. А он не отдергивал руки, позволяя своим ладоням гореть.
— Тебе не следует сюда приходить, — прошептал он. — Это небезопасно.
Слезы хлынули по моим щекам. Каждое решение, принятое нами и приведшее сюда, казалось неправильным: цепи вокруг его запястий, клетка, залитая святой водой, прутья, что удерживают его внутри, словно дикого зверя.
— Я знаю, ты никогда не причинишь мне зла.
Слова едва успели сорваться с губ, а Джаред уже бросился вперед и просунул руку между прутьями, чтобы схватить меня за горло. Я отпрыгнула, и его холодные пальцы лишь скользнули по моей коже.
— Ошибаешься, маленькая голубка.
Сейчас голос Джареда звучал совсем иначе.
Его смех отражался от стен, и меня пробрало леденящим холодом. Я наконец осознала то, что все давно уже поняли.
Юноша, которого я знала, исчез.
А в клетке передо мной сидело чудовище.
И именно я должна его убить.
За семь дней до этого
Глава 2
Черное небо
Я стою перед горящим зданием. Усыпанные пеплом простыни свисают из разбитых окон, из комнат, где до сих пор заперты в ловушках люди. Крики доносятся сквозь рев пламени, и по моей коже бегут мурашки.
Хочется прорваться сквозь стену черного дыма и спасти их, но я не в силах шевельнуться. Взгляд скользит к моим рукам, они дрожат, а я понимаю почему.
Именно в моих руках — спички.
Я резко села в постели, сердце бешено колотилось.
Очередной кошмар.
Кошмары начались в ночь, когда вокруг меня обрушились стены тюрьмы, и с тех пор снились постоянно. Я прижала ладони к ушам, заглушая крики.
Это всего лишь сон.
Но то, что я сделала в реальности, куда хуже, чем поджечь дом, полный ни в чем не повинных людей.
Я освободила демона.
Андраса, Владыку Разлада. Демона, который сидел в плену более столетия.
Сидел, пока я не выпустила его два месяца назад. Именно он убил мою мать и других членов Легиона ее поколения. Судя по газетным статьям, которые я собирала с одержимостью, он, скорее всего, убил еще многих людей. Конечно, случались дни, когда я думала о нем немного меньше.
Но сегодня не такой день.
Этот день я провела в библиотеке, читала статьи и копировала погодные диаграммы и карты.
К обеду я выдохлась.
Пока я тащилась через грязный четырехугольный двор, дождь насквозь промочил черные кожаные ботинки, которые мама подарила мне в вечер своей смерти. Благодаря дождям и зимним холодам Пенсильвании пневмония становилась вполне реальной перспективой. Но дело того стоило. Я предпочитала рискнуть и носить ее подарок.
Другие девушки, в форменных юбках и резиновых сапожках, обегали лужи, словно противопехотные мины, и только я топала прямиком по ним. Дождь шел без передышки с того вечера, когда я собрала Орудие — паранормальный ключ, который отпер клетку Андраса, — и с тех пор небеса выглядели такими же сломленными, какой чувствовала себя я.
Как я могла так ошибиться: принять Орудие за нечто способное уничтожить Андраса?
Подробности той ночи впечатались в память, я не могла избавиться от них, как и от кошмаров.
Я сижу на тюремном полу, в руке — цилиндр Орудия, на моих коленях — диски. Джаред, Лукас, Алара и Прист — по другую сторону двери камеры, они торопят меня собрать все вместе. Я цепенею от страха, когда устанавливаю на место последний диск.
Это было всего девятнадцать дней назад.
Девятнадцать дней с той поры, когда я видела друзей или слышала голос Джареда.
Девятнадцать дней с того мгновения, когда я упала рядом с тюрьмой, потому что колючая проволока впилась в мои ноги.
Девятнадцать дней с того дня, когда я сидела в приемном покое больницы, доктор зашивал раны, а полиция допрашивала меня.
Доктор, закончив работу, виновато произнес:
— Все заживет, но у тебя останется несколько шрамов.
Я засмеялась. Шрамы от острых как бритвы колючек проволоки ничего не значили в сравнении с душевными шрамами, которые оставила после себя та ночь.
Спустя несколько часов, когда я наблюдала за бушующей грозой из окна больничной палаты, я услышала за дверью голоса. Я уловила лишь часть разговора, но и этого было достаточно.
— …из социальной службы. Вы сами-то знаете, почему ваша дочь сбежала, миссис Уотерс?
Бегство — вот что я сказала полицейским.
— Я Диана Чарльз, а не Уотерс. Мать Кеннеди умерла. Я ее тетя.
— Ваша племянница почти ни на что не реагирует, мисс Чарльз. Мы должны провести психологическую экспертизу, чтобы разобраться с ее душевным состоянием, прежде чем отдадим ее на ваше попечение.
— Мое попечение? — Голос тети Дианы повысился. — Когда я согласилась стать ее официальным опекуном, Кеннеди была обычной студенткой, никогда не попадала ни в какие истории. Я понятия не имею, во что она умудрилась ввязаться, но не желаю впускать это в свой дом. А что, если она снова сбежит?
— Я понимаю ваши опасения, но вы ее единственная родственница…
— Которую вы сумели отыскать, — огрызнулась тетя Диана. — А вы хотя бы пытались найти ее отца?
Если тетя желала отдать меня человеку, которого я не видела двенадцать лет, значит ей я совершенно не нужна.
Тетя Диана понизила голос:
— Мы с матерью Кеннеди никогда не были близки. Моя сестра отличалась странностями и передала их дочери, а меня от этого ужас охватывает. И я не готова управляться с проблемным подростком.
В любой другой день я бы вылетела в коридор и словесно уничтожила бы тетку за то, что оскорбляет мою маму. Но насчет меня она была права, хотя и не знала настоящей причины. Жизнь с ней стала бы равносильной смертному приговору.
— Но вам не придется справляться со всем в одиночку, — заговорила работница социальной службы. — Существуют специальные программы, предназначенные для таких подростков. Интернаты, закрытые учебные заведения…
На следующее утро тетя Диана рассыпалась передо мной в жалких извинениях.
— Я хочу лучшего для тебя, Кеннеди. Академия «Зимнее небо» — чудесное место, и очень дорогое. — Она немного помолчала, ожидая ответа. — Доктор сказал, ты можешь отправиться в школу, как только заживут ноги. Я уже все организовала.
Я уставилась в телевизор на стене за ее спиной. Новостной канал гнал репортаж о золотистых ретриверах и лабрадорах, рвущих друг друга на части на собачьей площадке. Бегущая строка внизу экрана сообщала: «ДВОЕ ДЕТЕЙ ПОГИБЛИ В РЕЗУЛЬТАТЕ ВСПЫШКИ БЕШЕНСТВА В МЕСТНОМ ПРИГОРОДЕ». Новость до боли напомнила о том, что я понятия не имела о возможностях Андраса, или о том, как далеко распространяется его влияние.
Когда вечером тетя наконец отправилась к себе в Бостон, я принялась раскладывать события по полочкам.
Грозовые бури и проливные дожди обрушились на Западную Виргинию и не прекращались с того самого дня, когда Андрас вырвался на свободу. Молнии прорезали темноту за окном, а медсестры метались по коридорам, ругая погасшее электричество.
На второй день дождь стал не единственным, что сыпалось с неба. Новостные каналы по всей Западной Виргинии и Пенсильвании в прямом эфире показывали массы ворон, падавших с неба черным градом.
На третий день, когда ученые еще исследовали мертвых птиц на предмет заболеваний, страну охватила волна насилия. Убийства начались в городке Маундсвилль, на западе Виргинии, в нескольких милях от больницы, и в исправительной тюрьме штата, где я собрала в единое целое Орудие. В церкви обнаружили тела пастора и его жены, повешенных на стропилах, а стены были сплошь оклеены страницами Книги Еноха. Отставного тюремного надзирателя убили током, его электрическая бритва плавала в ванной рядом с телом. Университетского профессора теологии зарезали в своем кабинете, а десятки книг из запертого книжного шкафа пропали. И ни одного убийцы найти не удалось.