Ками Гарсия

Непобедимые

Алексу, Нику и Стелле.

Ни один из созданных мной воображаемых миров не сравнится с реальным, который я делю с вами

На один удар по истинным корням зла приходится тысяча охотников обрубать его ветви [Перевод З. Александровой (М.: Наука, 1979). — Здесь и далее прим. перев.].

Генри Дэви Торо. Уолден, или Жизнь в лесу

Глава 1

ЛУНАТИЧКА

Я почувствовала, как босые ноги погружаются во влажную почву, и попыталась не думать о бесчисленных мертвецах, лежащих в земле подо мной. Мне случалось проходить мимо этого крохотного кладбища, но только днем и никогда — дальше облупившихся железных ворот.

Дорого бы я дала, чтобы сейчас очутиться по другую их сторону.

В лунном свете засеянная травой аккуратная лужайка с рядами щербатых могильных плит казалась тем, чем она по сути являлась: замшелой крышкой исполинского гроба.

Хрустнула ветка, и я торопливо обернулась:

— Элвис?

Я огляделась по сторонам — не мелькнет ли где-нибудь полосатый хвост моего кота.

Элвис никогда не убегал, самое большее — крутился у меня под ногами, когда я открывала дверь. До сегодняшнего вечера. Сегодня он рванул прочь с такой прытью, что я не успела даже прихватить туфли и восемь кварталов гналась за ним босиком, пока наконец не очутилась тут.

До меня донеслись приглушенные голоса, и я застыла, прислушиваясь.

За оградой в бледном свете фонаря прошла девушка в серо-голубом спортивном костюме с эмблемой Джорджтаунского университета. Ее нагнала шумная компания друзей. Спотыкаясь на ходу и смеясь, они скрылись внутри одного из университетских зданий.

Я и забыла, что кладбище располагается в самом сердце кампуса. Я двинулась между неровными рядами надгробий. Фонари скрылись за деревьями, и все вокруг то погружалось во тьму, когда на луну наползало очередное облако, то вновь озарялось призрачным светом.

Краем глаза я заметила, как сбоку мелькнуло что-то белое.

Внутренний голос настойчиво нашептывал, что лучше вернуться домой. Но я, вместо того чтобы прислушаться, принялась в кромешном мраке искать кота между надгробиями.

«Ну же, Элвис. Куда ты запропастился?»

Ничто не пугало меня так, как темнота. Я предпочитала видеть того, кто ко мне приближается, а в темноте могло скрываться что угодно.

«Думай о чем-нибудь другом».

Непрошеные воспоминания нахлынули прежде, чем я успела остановить их…

Лицо матери, склонившейся над моей кроваткой. Я моргаю, пытаясь проснуться. Она прижимает палец к губам, чтобы я не шумела. Мои босые ноги успевают замерзнуть на холодном полу, пока мы идем к шкафу. Мама сдвигает в сторону платья, и в деревянной стенке обнаруживается щель.

— В доме кто-то есть, — шепчет она и отодвигает доску, за которой оказывается небольшая ниша. — Сиди здесь, пока я не вернусь. И чтобы ни звука.

Я протискиваюсь внутрь, и она задвигает панель на место. Никогда раньше я не оказывалась в абсолютной темноте. Я смотрю на то место, где находятся мои руки. Несмотря на то что они прямо у меня перед глазами, я их не вижу.

Я зажмуриваюсь, чтобы только не видеть эту темноту. И тогда меня окружают звуки: скрип ступенек, шум передвигаемой мебели, приглушенные голоса. В голове неотвязно крутится одна мысль: «А вдруг она не вернется?»

Слишком перепуганная, чтобы посмотреть, получится ли у меня выбраться наружу без посторонней помощи, я сижу в своей норе и слушаю собственное прерывистое дыхание, совершенно уверенная в том, что те, кто находится сейчас в доме, тоже его слышат.

В конце концов доска отодвигается и в мое убежище проникает скудный свет. Мама протягивает ко мне руки и говорит, что незваные гости ушли. Она берет меня на руки и уносит в мою комнату, но я не слышу ничего, кроме стука собственного сердца, и не могу думать ни о чем, кроме непроницаемой тьмы вокруг меня.

Мне было всего пять лет, когда это произошло, но я до сих пор отчетливо помню каждую минуту, проведенную в тесном убежище. Мне вдруг стало нечем дышать. Захотелось поскорее оказаться дома — хоть с котом, хоть без.

Между щербатыми надгробиями прямо передо мной что-то шевельнулось.

— Элвис?

Из-за каменного креста появился темный силуэт.

От неожиданности я вздрогнула и негромко ахнула.

— Прошу прощения. — У меня дрожал голос. — Я ищу своего кота.

Незнакомец ничего не ответил.

На меня вдруг налетел вихрь оглушительных звуков: хруст веток, шелест листвы, собственный бешено скачущий пульс. На память мгновенно пришли все те сотни передач о нераскрытых преступлениях, которые я смотрела с мамой и которые начинались в точности с такой сцены: девушка, стоящая в одиночестве там, где ей не следовало находиться, и не сводящая глаз с парня, который готовится на нее напасть.

Я отступила на шаг назад, и жирная грязь с чмоканьем сомкнулась вокруг моих лодыжек, точно рука, пытающаяся удержать меня на месте.

«Не надо, пожалуйста».

Налетевший порыв ветра взметнул длинные волосы незнакомца и запутался в подоле легкого белого платья.

Платье!

Меня охватило невыразимое облегчение. Это была девушка.

— Вы не видели тут серо-белого сиамского кота? Найду — прибью поганца.

И вновь молчание.

В этот миг луна вышла из-за тучи, и я поняла, что на незнакомке надето вовсе не платье. На ней была ночная рубашка. Кто стал бы разгуливать по кладбищу в ночной рубашке?

Только псих.

Или лунатик.

Я знала, что лунатиков нельзя будить, но оставить ее ночью одну среди могил тоже не могла.

— Эй? Вы меня слышите?

Девушка не шелохнулась и продолжала смотреть на меня, словно могла различить в темноте мои черты. У меня засосало под ложечкой. Я отвела глаза, лишь бы только не видеть этого пугающего выражения. Мой взгляд упал на основание креста.

Девушка была босиком, как и я, только ее ноги не касались земли.

Я заморгала, не желая признавать другую возможность. Наверное, это все игра лунного света и тени. Я взглянула на свои ступни, облепленные грязью, потом перевела взгляд со своих ног на ее.

Они были бледными и девственно чистыми.

Комок белого меха метнулся между нами и бросился в мою сторону.

Элвис.

Я схватила его, пока не сбежал снова. Он зашипел, извернулся и располосовал мою руку когтями. Я выронила его, и он рванул через лужайку к воротам. С бьющимся сердцем я смотрела, как кот протиснулся под ними и был таков.

Я оглянулась на каменный крест.

Незнакомка исчезла, не оставив на влажной земле и следа.

Не обращая внимания на кровь, сочившуюся из царапин, я пошла к выходу, пытаясь придумать какое-нибудь разумное объяснение появлению на кладбище девушки в ночной рубашке. Мне пришлось напоминать себе, что я не верю в привидения.

Глава 2

ЦАРАПАЯ ПОВЕРХНОСТЬ

Когда я выбралась обратно на освещенный тротуар, Элвиса уже и след простыл. Проходивший мимо парень с рюкзаком на одном плече, заметив мои босые ноги, по щиколотку облепленные грязью, странно на меня покосился. Наверное, принял за бродяжку.

Руки у меня перестали трястись только тогда, когда темный кампус остался позади и я очутилась на оживленной Оу-стрит. Сегодня я была рада даже туристам, фотографирующимся на ступеньках Лестницы Экзорциста [Каменная лестница, расположенная в Джорджтауне, одном из районов Вашингтона, стала местной достопримечательностью после выхода фильма «Изгоняющий дьявола», одна из знаменитых сцен которого снималась на этой лестнице. За ней закрепилось неофициальное название Лестница Экзорциста.].

Все произошедшее на кладбище внезапно стало казаться невероятно далеким, и я уже готова была посмеяться над собственными страхами.

Та девушка не была ни призрачной, ни полупрозрачной, как привидения в фильмах. Она выглядела как самый обычный человек.

Если не считать того, что ее ноги не касались земли.

Или все-таки касались?

Может, в лунном свете мне это просто почудилось? А ноги у нее не были грязными, потому что она стояла на сухом месте. К тому времени, когда впереди показался мой квартал, застроенный вплотную притиснутыми один к другому домами, я успела придумать добрый десяток возможных объяснений.

Элвис растянулся на крыльце, всем своим видом выражая покорность и скуку. Стоило бы оставить его на улице, чтобы в следующий раз знал, как убегать, но я любила этого поганца.

Как-то раз я вернулась из школы в слезах. Мы делали в классе подарки ко Дню отца, и я оказалась единственной, у кого не было папы. Он ушел, когда мне было пять, и никогда больше не объявлялся. Мама тогда утерла мои слезы и сказала: «Зато никому из них сегодня не купят котенка».

Так благодаря Элвису один из худших дней в моей жизни стал одним из лучших.

Я открыла дверь, и он прошмыгнул в дом.

— Скажи спасибо, что я вообще тебя впустила.

В коридоре пахло томатным соусом и чесноком. Из кухни доносился мамин голос:

— Нет, в эти выходные я занята. И в следующие тоже. Прошу прощения, мне нужно бежать. Кажется, моя дочка вернулась. Кеннеди?

— Это я, мам.

— Ты была у Элль? Я уже собиралась тебе звонить. Я переступила через порог в тот самый момент, когда она повесила трубку.