— Ты так и не ответил мне, сколько всего у тебя братьев и сестер, — припомнила я нашу предыдущую беседу.

— Точно, я тоже не в курсе, сколько же всего у тебя братьев и сестер, — повернулся к партнеру Розамунд.

— Живых, находящихся сейчас в Пермафросте и тех, о которых мне лично известно? — уточнил Сеппо. — Вроде бы двадцать три. Еще были несколько людей и парочка умерших, учитывая возраст Сату.

— А мне еще казалось, что шесть сестер — это много, — с чувством произнесла я.

«Насколько бы я ни считал беседу занимательной, тебе следует разыскать Доннара», — раздался в сознании голос Лидиана.

Я сжала челюсти, не планируя бросаться к темному альву по первому совету заклятого врага, которому наверняка просто стало неприятно слушать обсуждение количества детей Сату. В конце концов, она предпочла высокородному лорду простых человеческих мужчин. Фу, меня лично до сих пор передергивало при одной мысли, что Лидиан когда-то ухаживал за матерью Сеппо.

«Мне обидно, между прочим».

— Так проваливай прочь!

Остальные замолчали и уставились на меня. Потом Роуз понимающе кивнул:

— Снова Лидиан?

— Он до сих пор от тебя не отвязался? — поинтересовался Сеппо.

— Неужели в курсе моих проблем все, кроме Сорена? — простонала я, чувствуя настоятельную потребность кого-нибудь ударить или что-нибудь разбить.

— Не знаю, заметила ли ты, — осторожно подбирая слова, произнес Розамунд, — учитывая, насколько вы близки, но Сорен бывает слегка… Как бы это сказать? Слегка непонятлив.

— Точнее, у него полностью отсутствует эмоциональная чуткость, — поправила Диаваль.

— Так что ему нужно предельно ясно и четко донести свою мысль, — добавил Сеппо.

Я сжала пальцами переносицу, ощущая приближение головной боли. В том недоступном отделе мозга, который отвечал за способности оленя, чувства Сорена становились все более яркими. Раздражение постепенно перерастало в ярость. Что бы ни происходило на переговорах с темными альвами, король явно не получал от процесса удовольствия. Я зажмурилась, сосредоточилась и постаралась получить визуальные образы вместо неопределенных эмоций. И тут же резко открыла глаза.

— Что случилось? — спросила Диаваль, заметив мое озабоченное выражение лица.

— Нужно остановить Сорена, пока он не прикончил Тибру. Присмотри, пожалуйста, за лошадью.

Не дав времени наставнице ответить, я сорвалась с места и на полной скорости помчалась ко дворцу, надеясь добраться до зала приемов до того, как разозленный монарх на самом деле убьет послов, спровоцировав проклятую всеми богами войну.

2. Мужчина в пещерах

Войну удалось предотвратить, но я едва успела, влетев в тронный зал буквально за секунду до того, как Сорен бросился на Тибру. Та издала визгливый смешок и растворилась в воздухе.

Разъяренный король гоблинов упал на мраморный пол, но тут же вскочил на ноги и прорычал:

— Куда она пропала?

— Вероятно, вернулась в пещеры, — отозвался Доннар, который наблюдал за происходящим с выражением легкой заинтересованности на лице.

— Каким образом? — Сорен оскалился.

— С помощью магии, скорее всего, — пожал плечами альв Темный с удивительной грацией для существа с практически отсутствующей кожей на части спины.

Заметив, что Сорен по-прежнему смотрит на собеседника так, словно собирается его убить здесь и сейчас, я вздохнула и решила вмешаться.

На стенах образовалось несколько новых трещин. А огромный разлом в полу, появившийся после поединка Сорена и Лидиана и спровоцировавший начало Охоты, стал еще шире. По всему залу валялись разбросанные стулья.

Но особенно меня удивил вид чрезвычайно сердитой Сату, которая стояла возле трона.

— Кто-нибудь просветит меня, что произошло? — поинтересовалась я.

— Мы немного повздорили, — Сорен посмотрел на меня, ради приличия изобразив раскаяние.

— Заметно, — отозвалась я, многозначительно обводя взглядом зал.

— Король гоблинов напал на мою супругу, — заявил Даннар.

Повисла долгая пауза. Потом я нахмурилась и решила уточнить:

— Мне казалось, что Тибра приходилась тебе сестрой.

— Сестра, супруга, одно и то же, — снова пожал плечами темный альв.

Мы с Сореном переглянулись, потом посмотрели на Сату. Даже без связи между нами, от монарха Пермафроста волнами отчетливо исходило ощущение, которое говорило: «С этими существами совершенно невозможно общаться».

Я с трудом удерживала глаза открытыми, чтобы подавить подступающую головную боль. Жизнь в качестве оленя имела свои плюсы и минусы. С одной стороны, я теперь являлась одним из самых могущественных созданий в мире, хоть и не слишком хорошо представляла, как получить доступ к новым способностям. С другой стороны, приходилось вести дела с темными альвами.

В Пермафросте все дружно сходились лишь в одном: не приближаться к этим существам.

— Сорен, почему ты счел возможным напасть на Тибру? — поинтересовалась я.

Честно говоря, даже если королю гоблинов мой вопрос показался неуместным, на самом деле я вовсе его не упрекала. И даже сама с удовольствием поколотила любого темного альва. Каждая встреча с ними приводила к сомнениям в собственной вменяемости.

— Она не понимает самой концепции недопустимых прикосновений, — ледяным тоном заявил Сорен, а потом пояснил до того, как я успела прийти в ярость при мысли, что Тибра посмела дотронуться до него где-то в неприличных местах: — И постоянно дергает меня за косу. Что за детское поведение!

— Ну, она и есть ребенок, — произнес темный альв, подергивая хвостом.

— Доннар, ты не слишком помогаешь, — отмахнулась я. Супруга, сестра, а теперь еще и ребенок? — Не могу поверить, что приходится вмешиваться! Вы ведете себя как маленькие! Так, Тибре нужно запретить дергать монарха Пермафроста за волосы, понял, посол темных альвов? А ты, Сорен, не имеешь права убивать дипломатическое лицо лишь потому, что ему вздумалось дернуть тебя за волосы.

После этого выговора мне и самой хотелось повыдергивать на себе волосы. Я отвернулась от пристыженных Доннера и Сорена, приветствуя кивком Сату.

Ближайшая советница короля гоблинов стояла рядом с троном, скрестив руки на груди над животом, который слегка выпирал, хотя я и обратила на это внимание только благодаря комментарию Сеппо. Темные, глубоко посаженные глаза искрились умом. Несмотря на другой оттенок, они сильно напоминали мне о приятеле. Сату казалась почти полной противоположностью сына: пышнотелой, смуглокожей, мускулистой. Но у них были одинаковые смоляные черные волосы, посадка ушей, форма и разрез глаз, а также татуировки в виде лозы, тянущейся от шеи по выбритому сбоку скальпу.

Внешне Сату не выглядела привлекательной, но что-то все же притягивало взгляд. Возможно, дело было в ослепительной улыбке или загадочно мерцающих глазах, которые сглаживали впечатление от суровых черт лица.

— Сеппо рассказал, что вы ожидаете ребенка, — сказала я ей.

— Действительно, с тех пор, как мой род пополнялся, прошло уже немало времени, — с улыбкой кивнула Сату. — Хотя служба советником нового короля мало чем отличается от присмотра за младенцем.

— Я все слышу, — недовольно пробормотал Сорен.

— Отец ребенка — человек, — не обращая внимания, продолжила она. — И у нас уже было раньше совместное потомство, но мальчик оказался редким исключением и не унаследовал черт гоблина. Думаю, это дитя будет иным. Я уже ощущаю его.

— Спасибо, что удержали их от того, чтобы поубивать друг друга, — благодарно кивнула я, обернулась к Сорену с Доннаром, которые молча стояли неподалеку, и спросила у последнего: — Разве тебе не требуется присоединиться к делегации темных альвов? Остальные уже ушли.

— Увы! — откликнулся чудовищный посол. — Мне необходимо переговорить с тобой. — Он выразительно взглянул на Сорена. — Наедине.

Отлично. Теперь мне предстоит выслушать бормотания второго безумца за день.

«Снова ты меня оскорбляешь. Я никогда не бормочу», — прошло почти двадцать минут с тех пор, как Лидиан в последний раз снизошел до общения со мной, и конечно же, он выбрал именно этот момент для нового появления. Во имя клювов воронов Одина, как бы мне хотелось иметь возможность прикончить уже мертвого гоблина!

Но даже если не считать бесед с призраком заклятого врага, я была обязана общаться с любым обитателем Пермафроста в качестве оленя. В отличие от своего предшественника я не умела определять, что происходит с каждым живым существом, хотя и ощущала общее состояние мира.

«Которое находится в упадке, надо отметить». — В этот раз голос в сознании принадлежал не Лидиану, а мне самой, хотя молчаливое согласие призрака тоже чувствовалось.

Поэтому в рамках своих новых обязанностей я должна была побеседовать с Доннаром, как и с любым существом Пермафроста, кто выражал таковое желание. Темные альвы хоть и являлись… ну, темными альвами, однако все же принадлежали к обитателям вверенной мне территории.

— Что ж, — вздохнула я, — внимательно тебя слушаю.

— Мне кажется, я упоминал о необходимости разговора наедине, — произнес Доннар, многозначительно посмотрев на Сату и Сорена, которые по-прежнему стояли рядом.