Полуденное солнце было в самом зените. В сравнении со вчерашним днем сегодняшний был невероятно теплым, и не скажешь, что наступило пятое октября. Я прошла по узкой бетонной дорожке, огибая дом с правой стороны, и потянула за ручку маленькой, но яркой красной двери почти на углу дома.

Вход в мою часть был справа от основного. На первый взгляд, может показаться, что эта дверь — черный вход, но нет, за ней спрятана одна большая комната, которая вмещала в себя кухню и спальню. Ах да, еще была крошечная ванная комната. Мисс Браун рассказывала, что по изначальному плану дома здесь была вторая кухня, которую поставили ее родители, чтобы их дочь могла жить с ними в одном доме, но иметь личное пространство. К этой кухне была присоединена еще спальня и большая ванная, но после смерти родителей мисс Браун переехала в их, большую, часть дома, а эта пустовала. Буквально полгода назад она решила, что жить одной скучно, да и неразумно, если ее дом может послужить дополнительным доходом и, уменьшив ванную и замуровав вход в спальню, стала сдавать это помещение.

Несмотря на то что мисс Браун хотела бы поселить в эту комнату семью, мне с трудом представлялось это возможным. Здесь все было рассчитано на одного человека. На кухне стояли две тумбы, покрытые белой, местами уже облезлой краской, плита и холодильник. Последний был, скорее, частью декора, чем функциональной техникой, потому что температура в нем не опускалась ниже восемнадцати градусов. Хорошо хоть не «Imperial Cyclamatic», хотя пусть бы даже «Monitor-Top» 27 года, я же все равно не пользуюсь холодильником.

Я задумалась, откуда мне могут быть известны такие нюансы фреонового мира. При всем при том, что я совершенно ничего не знаю о своем прошлом, сомневаюсь, что была специалистом в такой узкой сфере.

Справа от входа висело небольшое зеркало с деревянной бирюзовой рамой, а под ним стоял маленький квадратный столик и стул — тоже бирюзового оттенка. Стены во всей комнате украшали персиковые обои с мелким рисунком из цветов. Отклеивающиеся уголки под белым потолком громко заявляли, что обои пора бы переклеить. Под противоположной от входа стеной стояла односпальная кровать с высокой мягкой периной и цветным покрывалом, рядом с ней — небольшая прикроватная тумба. И это самое интересное, ведь ладно, размер помещения не подходит для комфортного расположения семьи, но небольшая кровать, которая явно рассчитана на одного человека, позволяла мне подозревать, что мисс Браун никогда и не думала сдавать это жилье семье. Вполне возможно, что это была всего лишь отговорка, чтобы отказать мне и при этом не обидеть, ведь по остальным параметрам, а именно: одинокая девушка — я подходила. Так или иначе, теперь это уже неважно, ведь моя домовладелица передумала и сдала мне комнату, и теперь у меня хотя бы есть крыша над головой.

Несмотря на все недостатки, мне нравилось это место: оно по-домашнему уютное. Здесь пахло деревом и старой бумагой, небольшие окна (одно над кухонной тумбой слева от двери, а второе напротив кровати) пропускали достаточно света. Помещение было теплым, а благодаря персиковым обоям оно казалось еще теплее. Когда я только въехала сюда в середине сентября, в комнате было жарко, как в печке, это стало одной из причин, почему я ни свет ни заря ехала на Лунный пляж и проводила там все утро, потом возвращалась в дом, брала у мисс Браун какую-нибудь книгу и отправлялась на качели на заднем дворе дома, делала вид, что читаю, а сама пыталась приложить усилия и вспомнить ну хоть что-нибудь.

Я стояла у входа, осматривая свое временное жилище, хотя, по сути, это единственный дом, который я помню. Проходя мимо зеркала, в своем отражении я увидела ту самую синеву под глазами, о которой говорила мисс Браун. Темные круги выглядели еще более жутко на фоне белой, как лист бумаги, кожи. Я как герой романа, внезапно сошедший со страниц книги Брэма Стокера. Тяжело вздохнув, я отвернулась от своего усталого вида и поплелась к кровати. Так или иначе, я не планировала сегодня куда-либо выезжать, а отдых, возможно, пойдет мне на пользу.

Плюхнувшись на кровать, я уставилась в окно. Мысли, которые не давали уснуть ночью и гнались за мной все утро, наконец настигли меня.

Это что вообще такое вчера случилось? Я могу понять, если бы я вдруг потеряла сознание, возможно, даже объяснила бы это тем, что у меня болезнь мозга, спровоцировавшая потерю памяти. Но это не было обмороком, это не было мигренью или еще каким-то приступом. Я вообще никак не могла объяснить то, что случилось вчера. А главное — из-за чего это все началось. Внезапно? От столкновения? Нет, столкновение никак не может быть причиной того, что я по ощущениям будто загорелась, превратилась в тлеющий уголь. Но и внезапно такой сильный приступ возникнуть не мог. Внезапно…

Внезапный приступ, внезапная потеря памяти, все слишком похоже на закономерность. Кажется так и говорят: первый раз — случайность, второй — совпадение, третий — закономерность. Правда, судя по поговорке, я нахожусь на стадии «совпадение». Не верю я в совпадения.

Еще этот Тайлер. Никак не забуду его взгляд, будто на его глазах я умерла и воскресла, так он на меня смотрел. В его взгляде было еще что-то странное, но чем усерднее я пыталась понять, что именно, тем глубже в подсознание прятался ответ. Наглый тип, хотя вся его компания такая, ну разве что на лице его девушки, Мэри, проскакивало смущение, когда я намеренно пристально смотрела на них, чтобы постыдились и отвернулись.

Ладно эта парочка, но и его друзья не стеснялись глазеть. Правда, подошедшую девушку можно было смело назвать сестрой Тайлера, у обоих светлые волосы, вот только оттенки разные: у парня платиновые, почти седые, а у девушки — теплый пшеничный цвет; оба болезненно-бледные. Хотя то же самое можно сказать даже о парне с темной кожей, она еле заметно отдавала серебром. Может, они плохо питаются, им не хватает витаминов, вот они и выглядят как… собственно, они выглядят почти так же, как и я. Но у меня есть оправдание: я мало сплю, много переживаю, и вообще, может, я больна.

Я недовольно поморщилась. Ну с чего это вдруг я лежу и думаю об этих плохо воспитанных подростках? Хотя они вроде не подростки, если хорошенько подумать, я бы решила, что они мои ровесники, девушка с пшеничными волосами и тот непонятно чего испугавшийся парень выглядят даже немного старше меня, я бы дала им года 23–24. Питер вроде сказал, что у Тайлера есть сестра, да, но близнец, а та девушка хоть и похожа на него, но не настолько, чтобы назвать их близнецами. Ну вот, я снова о них думаю. У меня, что, своих проблем нет? К сожалению, есть.

Правда, думать о ком-то другом гораздо легче, чем заново окунаться в бездну неизвестности. Ведь во вчерашнем случае больше всего меня пугают не любопытные подростки и их друзья, не занудный Питер-прилипала, не то вспыхнувшее чувство, огнем растекающееся по телу, а странный шепот, который возник будто из ниоткуда.

Я думала о том, что это мог быть голос кого-то из толпы, ведь вокруг меня собралась чуть ли не вся библиотека, и это вполне укладывалось в моей голове как правда до тех пор, пока я не вспомнила фразу: «Она уже мертва». Ведь мертвой я никак не была, по крайней мере, я себя такой уж точно не ощущала. Вот если бы я услышала: «Она умирает», я бы на сто процентов согласилась с высказыванием. Мне незнакомо чувство предсмертной агонии, но если бы у меня кто-то спросил, как я себе ее представляю, то описала бы ее примерно так, как чувствовала себя вчера. Необузданный огонь, проникающий под кожу, сжигающий каждую клетку, будто мое тело бросили в костер, когда боль настолько сильная, что звоном отдает в ушах, и есть только этот гул, заставляющий поверить, что вот-вот и я испущу дух. Я вздрогнула, вспомнив те ощущения.

Но если это не был кто-то из присутствующих, то откуда взялся шепот? Теперь, когда я сосредоточилась на этом звуке, я точно могу вспомнить, что шепот не внезапно возник, он нарастал подобно звуку приближающегося поезда, становясь все более осязаемым, пока я отчетливо не услышала слова. Будто они вырвались откуда-то из глубины меня самой, из подсознания. А что если это и есть воспоминание? Вчера в одной из книг я прочитала, что у людей с амнезией могут появляться самые разные воспоминания: от звуковых до знакомых запахов и вкусов, а картинки могут вернуться в последнюю очередь. Вдруг это последнее, что приключилось со мной перед отключкой? Тогда получается, на меня напали и, посчитав уже мертвой, бросили в лесу. И снова не сходится: у меня не было ни единого ранения, никаких травм, ничего, что свидетельствовало бы о нападении. Я запуталась, причем конкретно. Загадки и так скопились на моей груди тяжелым грузом, а теперь на эту груду упала еще одна.

Мне стало поистине страшно. И из-за того, что мне пришлось испытать вчера; и из-за причин этого происшествия (будем называть это явление приступом); и из-за того, что я понятия не имею, что со мной случилось в том лесу две недели назад. И сдается мне, случилось там что-то страшное.

Солнце украдкой заглянуло в комнату, пустив через южное окно яркий золотистый свет, в это время дня он падает аккурат на мою подушку. Поморщившись от внезапного луча солнца прямо в глаз, я повернулась на бок и закрыла и без того раздраженные глаза. Сон, с которым я боролась половину ночи и все утро, наконец-то победил.