— Леди и джентльмены, сегодня мы собрались в звуконепроницаемом помещении, — заговорил Дальелл. — И скоро вы поймете, почему возникла такая необходимость. Результаты нашего совещания должны быть известны только задействованным в нем лицам. Мэйнард, не могли бы вы погасить свет?

Демонстрационная панель неярко засветилась, и перед собравшимися возникла карта — прибрежный район Республики Остри, независимого государства, которое состояло в альянсе с занимающим большую территорию и более агрессивным соседом, Пеллесом. Дальелл выдержал паузу, чтобы все смогли оценить выбор объекта, и в зале воцарилась абсолютная тишина — ни кашля, ни шороха.

"Проклятие. — Его словно обухом по голове ударило. — Мы собираемся напасть на Пеллес через Остри. Давно пора. Это должно их образумить. Спецподразделения вызваны, чтобы подготовить плацдарм для атаки силами морского десанта. Все ясно".

Хоффману стало немного легче. Он отыскал глазами Майклсона: тот не сводил взгляда с карты, словно с головой погрузился в размышления.

— Я хочу, чтобы вы обратили внимание на один из объектов карты, — продолжал Дальелл, повернув кресло и оглядывая в сумраке лица собравшихся офицеров. — Вам часто придется о нем слышать, особенно в пределах этого зала. Место называется мыс Асфо. Если мы не предпримем мер, с Коалицией будет покончено. Агент Сеттайль, введите нас быстренько в курс дела.

Бам.

Вот в чем беда всех предположений: они недолговечны и хрупки. Все догадки Хоффмана, выстроенные в течение последних минут, разлетелись в пух и прах. Сеттайль подошла к дисплею сбоку и поцарапанной металлической указкой обвела пустынное побережье. Судя по обозначениям на карте, прибрежный участок состоял из глинистых заболоченных низин и соленых топей с островками лугов и рощиц. В военном отношении интерес представляли лишь пара небольших армейских баз, цепочка артиллерийских батарей на самом севере да авиационный завод на мысе Асфо — узкой полоске земли, окруженной водами одной из многочисленных бухточек.

В Союзе Независимых Республик подобных целей имелось великое множество. Были и более значительные в стратегическом отношении объекты. Сеттайль повернулась лицом к залу и прищурилась на луч проектора.

— Несколько столетий назад все болота вокруг мыса Асфо были осушены и превращены в сельскохозяйственные угодья, — заговорила она. — До сих пор этот район носит название долина Асфо, но местность здесь настолько безлюдная и негостеприимная, что в наше время секретное производство стало выгоднее, чем урожаи. На заводе мыса Асфо уже два или три десятка лет разрабатываются системы наведения, новейшие образцы оружия и авиационной техники для Союза Независимых Республик, но это давно всем известно. В последнее время там произошли кое-какие изменения. Наша разведка донесла, что разработки авиационной техники были частично свернуты, частично переведены на другие предприятия, а все освободившиеся силы брошены на единственный проект. Завод на мысе Асфо проектирует военный орбитальный спутник — мы присвоили ему кодовое название "Молот Зари".

"Дело дрянь. — У Хоффмана по затылку побежали мурашки. — Насколько же проклятые инди нас опередили?"

Сеттайль подождала, пока в зале затихнет взволнованный ропот. Дальелл кивнул ей и продолжил сам.

— Если вы считаете это плохой новостью, — негромко произнес он, — тогда хорошенько задумайтесь над следующим фактом: их спутник может быть запущен на орбиту уже в течение этого года. Наш проект спутниковой платформы до сих пор находится на стадии компьютерного проектирования. Теоретически. Теперь вам понятно, для чего мы здесь собрались. Недостаточно просто лишить противника результатов новейшей технологии. Мы должны овладеть ею.

Это требование исключало возможность удара с воздуха. Хоффман снова взглянул на Майклсона, и на этот раз их глаза встретились. Теперь они оба понимали, с какой целью их вызвали. Похоже, решение было принято задолго до того, как кто-либо из военных высказал свое мнение. Это был проект разведки.

— Генерал Ивер, — снова заговорил Дальелл. — Раньше, чем кто-либо покинет этот зал, я хотел бы поручить вам составить план взятия мыса Асфо, овладения технологией противника и уничтожения производства, включая персонал. Этот план должен быть осуществлен в течение шести месяцев. Эта технология обеспечит окончание военных действий — в нашу пользу или в пользу СНР, но войне придет конец.

Ивер ни секунды не колебался:

— Председатель, я хотел бы, чтобы вы расставили приоритеты. Одно дело вывести из строя производственный комплекс, и совсем другое — похитить у противника все содержимое завода, исключая лишь стены, как вы того требуете.

— Генерал, вы одной фразой сами расставили приоритеты.

На этом Дальелл покинул собрание. Ивер встал из- за стола и некоторое время всматривался в свои наспех сделанные заметки.

— Что ж, давайте начнем, — наконец произнес он. — С этого момента мы приступаем к операции «Уравнитель». За все военные годы Коалиция не знала более важной задачи.

Хоффману всегда казалось, что он родился не в то время и был бы счастливее, доведись ему жить в бурную и жестокую эпоху прошлого Сэры. Но это — совсем другое дело. Ради такой операции ему стоило жить. И хотя он пока не представлял, чем она может обернуться, Хоффман все равно ощутил прилив радости.

Он был достаточно умен, чтобы не надеяться на мгновенное прекращение войны после единственной победы. Война не могла закончиться в один день, для этого политики не обладали достаточной расторопностью. Но военные были способны ускорить конец.

Он попытался вообразить, какой окажется мирная жизнь и найдется ли в ней место для такого человека, как он.

Глава 7

Я не понимаю, почему вы хнычете. Да, солдаты на самом деле заслуживают большего пайка, чем любой из нас. Они сражаются ради нашей безопасности день за днем, без перерыва. Это тяжелая и грязная работа. Вы хотите, чтобы нас защищали от Саранчи костлявые доходяги? Тогда мы все погибнем. Беременные женщины тоже получают больше еды, поскольку она им необходима, но остальным приходится довольствоваться малым. Кроме того, люди живут дольше, если получают меньше калорий, и до Дня-П так жила основная часть населения Сэры. Почему бы вам всем не замолкнуть и не возблагодарить Господа за то, что мы еще живы?

(Из выступления сердитого гражданина Хасинто на митинге по поводу изменения продовольственных законов)

САРФУТ, СЕВЕРНЫЙ РЕГИОН, ПРИГРАНИЧНАЯ ПОЛОСА НА ТЕРРИТОРИИ МАРАНДИ.

СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД, ЗА ТРИ ГОДА ДО ДНЯ-П

Маркус бросился на снег рядом с Карлосом:

— Черт, давай оттащим его. Берись.

Ужасно глупо было так беспокоиться о подобной мелочи в войне, длившейся не одно десятилетие и унесшей миллионы жизней. Но войны состоят в том числе и из мелочей, таких как убийства и закулисные интриги. Карлос, почти не сознавая, что делает, взял убитого за ноги, тогда как Маркус вцепился ему в плечи. Но он не забыл опустить очки ночного видения.

Несколько метров до границы дались им тяжелее, чем бег на десять километров. Пока они, увязая в снегу, волокли тело, Падрик осматривал местность через ночные фильтры и не переставал бормотать, что мог бы подстрелить нарушителя на нужной стороне границы.

Хорошо, хоть Карлос проделал это тихо.

Они свалили тело под трубой и сами спрятались в тени БТРа, настороженно всматриваясь в темноту. Ничего нельзя было сделать с разбитым байком и следами крови, но Карлос считал, что и делать ничего не надо. Было бы нелишним дать понять проклятым инди, что их ждет в случае следующей попытки диверсии на трубопроводе и что они не найдут убежища даже по ту сторону от границы.

— Я проверю, что он укладывал в эту яму, — сказал Маркус, предпочитая не уточнять: если там нет взрывчатки, они окажутся по уши в дерьме. — А ты обыщи тело.

"Я убил человека".

Карлос не в первый раз применял то, что инструкторы деликатно называли "смертельный прием", но сегодня все было по-другому. Сегодня они схватились один на один. Как будто скандал в баре зашел слишком далеко… Сердце колотилось в груди, и ощущения были совсем не такими, как те, когда он вел ответный огонь по вражеской позиции или заряжал миномет. И не было времени проанализировать свои чувства. Карлос расстегнул куртку убитого и проверил карманы. Если бы не влажная ткань — не от воды, от крови, — можно было бы представить, что он обыскивает пьяницу. Он обнаружил бумаги, связку ключей и маленький пистолет, от которого в этой части мира почти не было толку.

Карлос повертел в руке связку ключей. Проклятие. Кольцо было выполнено в форме какого-то сказочного персонажа — птицы. От долгого употребления оно слегка погнулось и потерлось, но в свете фонарика отчетливо виднелись следы недавнего тщательного ремонта.

Чем бы она ни была, эта вещица кое-что значила для парня.

Карлос выключил фонарь и опустил со лба очки, а потом сдернул с головы убитого капюшон.

Чисто выбритое лицо человека около тридцати лет… Карлос поддел большими пальцами край очков и сдвинул их вверх.

Эффект ночного видения застал Карлоса врасплох. Глаза убитого парня смотрели на него двумя яркими дисками. Он тысячи раз видел это на живых лицах во время ночного патрулирования, но сейчас на мгновение потрясенно замер. Карлос повернул голову, чтобы избежать мертвого взгляда. Но лицо оставалось лицом: оно не казалось ни чужим, ни странным, ни враждебным… Такое же, как и тысячи лиц, которые он видел на улицах своего города.

— Проклятие, ну почему ты не выглядишь врагом? — пробормотал он. — Почему не хочешь хоть немного облегчить мне жизнь?

Найденные документы ничего не прояснили: удостоверение личности и разрешение на рыбную ловлю, оба на одно и то же имя.

Раздался скрип шагов, и вскоре рядом возник Маркус.

— Ну вот, — произнес он и бросил в снег пару предметов. Они были похожи на пакеты с сахаром. — Хороший улов.

Карлос взял один пакет, сжал его в руке, но слабый запах уже сказал все, что было необходимо. Карлос ощутил громадное облегчение. Взрывчатка армейского качества. Он убил не беззащитного штатского, занимавшегося охотой.

— Что ж, дни этого засранца-взрывателя сочтены, — сказал Карлос с таким видом, словно он все предвидел заранее. Он понимал, что едва не совершил проступок, который легко мог перерасти из несчастного случая в нечто большее. — Тело забираем с собой.

— Нельзя же бросать его здесь, — кивнул Маркус. Он очень устал. Это было едва заметно, но Карлос давно научился улавливать почти невидимые признаки: фраза, законченная с падающей интонацией, и эта поза, когда вес тела распределяется равномерно на обе ноги. — Пошли. Надо покончить с этим.

В наушнике Карлоса послышался шум — пыхтение бегущего Падрика. Канал радиосвязи все время оставался открытым. Оба снайпера торопливо спускались по склону, перебегая от одного пригорка к другому. Они всегда подозревали, что за ними кто-нибудь следит. Карлос помог Маркусу затащить тело в задний отсек БТРа, и к тому времени подбежавший Баз уже был готов забраться в кабину.

— Нам больше нечего здесь делать, — сказал он. Базу было немного за сорок, он отличался крепкой, почти квадратной фигурой и говорил с сильным акцентом жителей Северного Тируса. У Карлоса сложилось впечатление, что Баз никогда не вспоминал ни об одной цели, сбитой Падриком при его участии. — Я уже замерз. Новизна ощущений закончилась еще пару дней назад.

Сзади подошел Падрик:

— Ребята, вы что, собираетесь взять работу на дом? Бросьте этого мерзавца здесь.

— Это не боевая ситуация, — возразил Маркус. — Придется соблюсти кое-какие нормы.

На базу они возвращались в молчании, управление БТРом взял на себя Маркус. Да, разборки с убитыми во время патрулирования требовали соблюдения особых правил, так же как и сдача обнаруженной взрывчатки. Этим делом занялся прикомандированный к части офицер разведки. Особенно его порадовало удостоверение личности убитого, хотя причин своего торжества он так и не раскрыл.

— Эй, трубопровод остался цел и невредим, — сказал Падрик, перед тем как уйти в казарму. — Выше нос, Сантьяго.

Карлос отмыл задний отсек БТРа, и они снова отправились на дежурство. За рулем сидел Маркус. В нескольких километрах к югу они обнаружили еще ямы, но их края уже осыпались от ветра и солнца, словно углубления были давно забыты. Вполне возможно, их выкопали какие-нибудь животные. В ямах не оказалось капканов, только множество отпечатков мелких звериных лап. Снег не выпадал уже несколько дней.

Маркус включил радиоприемник на приборной доске, но одной рукой прижимал к уху наушник, чтобы не пропустить вызов по радиосвязи.

— Хочешь послушать репортаж об игре?

Карлос кивнул. Они прислушались к негромкому голосу комментатора; похоже, «Орлы» выигрывают.

— Как ты думаешь, островитяне интересуются трэшболом?

— Кое-кто интересуется. Что бы мы ни думали, люди на островах следят за событиями остальной страны. — У Маркуса напряглись мускулы на скулах, как будто он силился еще что-то сказать. — Ладно, признаю, что принимаю обязанности капрала слишком близко к сердцу.

— О чем ты?

— Ты был прав. Если бы ты меня послушался, мы бы его упустили. Я слишком серьезно отношусь к инструкциям.

Такова была манера Маркуса извиняться. Но он не сказал, что сожалеет о своих действиях. Порядок и правила были установлены не зря, и в случае провала отвечать пришлось бы Маркусу.

Карлос почувствовал себя виноватым:

— Все равно, я пересек границу нейтрального государства и убил одного из его граждан. Не важно, что его удостоверение личности оказалось фальшивым, а в пакетах он привез взрывчатку.

— Да, конечно… Но правила не могут всё предусмотреть.

— Если бы удача мне изменила, как произошло с Харрис, я мог бы втянуть Маранди в настоящую войну.

Карлос на некоторое время задумался и перестал слушать репортаж по радио. Он не ощущал никакого удовлетворения. Карлос понимал, что своим поспешным и упрямым поведением в какой-то мере разочаровал Маркуса.

— Знаешь, Дом на моем месте действовал бы гораздо лучше. Ему нравится всякая секретность. А я предпочитаю откровенную драку. Все, что мне нужно, — это винтовка и цель, которую надо поразить.

Маркус то ли усмехнулся, то ли поморщился:

— Все наладится, когда станет теплее и начнется сезон боевых действий.

Да, Маркус очень серьезно относился к обязанностям капрала. Казалось, он считал себя лично в ответе за безопасность каждого солдата Коалиции. Если ему присвоят звание сержанта, он станет совершенно невыносим.

Но ему было всего девятнадцать. Им обоим. Карлос задумался о своих ровесниках, не вступивших в армию. Как они переживают тяжелые времена? Как принимают решения, не имея никакого понятия о том, что надо делать? Он чувствовал себя гораздо увереннее, но вместе с тем и понимал, что живет в другом мире.

"Неужели есть такие, кто не хотел бы служить? Как же они умудряются выживать?"

Убийство того парня на снегоходе было рядовым эпизодом в длительном конфликте. В нем нет ничего особенного. Имульсия продолжает поступать по назначению, и еще один плохой человек лишен возможности творить зло.

"Но скоро приедет новый парень на снегоходе. А потом еще. И еще. Это все равно что черпать воду из ведра рукой. Никто не заметит твоих усилий".

— Я в самом деле хочу что-то изменить, — сказал Карлос.

Маркус продолжал смотреть вперед. БТР перевалил через каменистый пригорок, «Орлы» забили еще один мяч, и кабину наполнили радостные крики болельщиков.

— Как можно узнать, какой именно наш поступок способен изменить историю? — спросил Маркус.

— Я узнаю, — ответил Карлос. — Я почувствую это.

Они оба замолчали и дослушали оставшуюся часть репортажа. Этот Коул, как лавина, всех сметал на своем пути. Карлосу стало любопытно, сколько ему заплатят за игру. Интересно, а он знает, каково это — мерзнуть в испачканной кровью форме, когда тебе девятнадцать лет и в голове остались только два желания: поесть горячей пищи и позвонить младшему брату?

Возможно, он это знал. Но Карлос сомневался.

КВАРТИРА ДОМА САНТЬЯГО, НИЖНИЙ ХАСИНТО

Дом повернул ключ в замке и прислушался.

Два часа ночи — не самое лучшее время для встречи с Марией; но он прыгнул в первый проходивший мимо базы поезд, ничуть не задумываясь о том, когда приедет в Хасинто. Он осторожно поставил вещмешок на пол и обнаружил что-то мягкое. Это была игрушка, плюшевая собачка Бенедикто с изжеванными в лохмотья ушами.

Значит, сын уже мог спать без нее. Быстро же он подрастает.

Дом зажег свет и направился в гостиную, как вдруг скрипнула дверь спальни. На пороге, запахивая халат, появилась Мария.

Она поднесла палец к губам:

— Я думала, он никогда не заснет. Почему ты не позвонил, что приезжаешь?

— Я просто вскочил на первый же поезд. Ты скучала?

— Глупый вопрос…

— У меня пятнадцать дней отпуска.

— Ты уверен?

— Ага. — Дом предпочитал не делиться своими сомнениями. В армии он быстро отучился строить какие бы то ни было планы. — Может, нам дадут еще несколько дней за хорошее поведение.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Дом буквально разрывался от желания сразу же все рассказать. Но он еще хотел и показать. Он собирался расстегнуть куртку и продемонстрировать эмблему десантника, уже пришитую на плече, но это было бы слишком долго. Поэтому он просто достал из-под куртки боевой нож и протянул Марии, перевернув рукоятью вперед. Она уставилась на оружие:

— Ты прошел испытание?

— Да, прошел, — кивнул он. — Не знаю только, как я до сих пор умудрялся об этом промолчать.

Она взяла нож двумя пальчиками, словно не желая оставлять на нем отпечатков:

— Ты ничего не говорил.

— Хотел сделать тебе сюрприз.

— Он настоящий? — Она протянула нож обратно. — Я хотела спросить, ты его уже использовал?

— Да.

Порой Дом чувствовал себя мальчишкой и совершенно терял уверенность. Вот сейчас он стоит с ножом десантника в руке, за его плечами боевой опыт, рядом — беременная жена, а в соседней комнате спит его сын… А ведь ему еще нет и восемнадцати!

Иногда — только иногда — все это чертовски пугало его.

— Я тобой горжусь, — сказала Мария. — Но не значит ли это, что ты не будешь служить вместе с Карлосом и Маркусом?

— Это не обязательно. — Дом открыл дверь детской — громкое название для закутка размером с обувную коробку — и заглянул внутрь, пытаясь рассмотреть спящего Бенедикто. — Это лишь означает, что я прошел обучение и в случае необходимости могу быть призван в любой батальон. Я еще не приписан к какой-то определенной части.

Дом скучал по брату и по Маркусу тоже — сильнее, чем ожидал. Но он не мог больше идти за ними. Причина этого — спящий в кроватке ребенок. Как только Дом осознал, что стал отцом, что несет ответственность за трех других людей, он ощутил, что разрывается надвое. Иногда ему казалось, что он покинул брата. Возможно, это и было взрослением…

— Хочешь кофе? — предложила Мария. — Ты что- нибудь ел сегодня?

— Я в порядке.

— Тогда самое время лечь спать. — Она протиснулась мимо Дома и проверила Бенедикто. — Я сегодня буквально вымоталась.

— Я надеялся, что твоя мама будет тебе помогать.