Штрауд с удовлетворением выдохнула:

— Страховка вызывает Зачистку. В вашем расположении кто-то подает сигналы армии Инди. Задняя часть главного здания, техническое помещение на крыше. Старые приемы не сдаются технологическим достижениям.

— Зачистка — Страховке. Спасибо, что облегчили нам поиски.

— Вертолеты, — очень спокойно произнес Калисо. — Но это не "Вороны".

Они все еще надеялись на эвакуацию. Но безопасного места для приземления Карлос не мог бы выбрать. Даже если вертолеты сумеют спуститься к земле, грузиться надо будет под огнем противника.

— Медики, — окликнула Штрауд, — как состояние Кеннена?

— Он мертв, мэм.

Карлос поразился наступившей тишине. Похоже, все мужчины и женщины, собравшиеся на этих болотах, на мгновение затаили дыхание: на канале связи не было слышно ни слова, ни вздоха. Шок парализовал их даже в самый разгар боя. Они не просто потеряли товарища. Они лишились центра притяжения всей роты.

Их состояние за всех выразила Штрауд:

— Проклятие! — Она немного помолчала. — Матаки? Теперь ты остаешься за старшего. Объединяйся с группой Кеннена. Форсируйте канал и избавьтесь от транспортного отряда. Уничтожьте их.

— Слушаю, мэм.

— Страховка, это Калисо. Я слышу, что вертолеты инди заходят с моря. Направление пока не ясно.

"Кеннен погиб. Он же практически вырастил нас. Мой сержант".

Шок от потери человека, который казался бессмертным, на мгновение ошеломил Карлоса. Реальность, каждому из них в любой момент грозившая смертью, заставила его вновь сосредоточиться на битве, но где-то в глубине продолжала биться мысль: "Кеннен мертв, Дэн Кеннен мертв…"

Карлос прислушался к шуму двигателей вертолетов, то приближавшемуся, то отдалявшемуся в зависимости от силы ветра. Он надеялся, что обостренный слух Калисо подвел его и это долгожданные «Вороны», но островитянин оказался прав.

Маркус уселся поудобнее и потянулся за очередной ракетой.

— Я достал двоих слева, — сказал он. — Но если даже подключатся другие отделения, у нас все равно будет больше целей, чем ракет.

— Маркус, Кеннен убит.

— Я слышал.

— Дьявольщина!

— Сосредоточься. Мы должны удержать эти проклятые жестянки.

Карлос не мог поверить, что друга не огорчила смерть Кеннена. Но Маркус как будто закрылся ставнями, точно так же он ни разу не заплакал после исчезновения матери. Карлос не понимал: то ли Маркус не может найти слов для выражения скорби, то ли он боится их произнести, чтобы не поддаться горю. Вот и теперь он чуть запрокинул голову, на мгновение прикрыл глаза — и все. Карлос не представлял, что должно произойти, чтобы Маркус заплакал.

— Ладно, мы можем перебраться через канал и забросать их гранатами, — предложил Карлос.

Протока перед ними не была достаточно глубокой, чтобы называться рекой, но ее ширина и топкие берега представляли труднопреодолимый барьер.

— Будем ждать, пока Штрауд не прикажет изменить позицию.

— Слушаюсь, капрал Феникс…

В этом был весь Маркус. Образцовый солдат, строго придерживающийся правил. Штрауд, конечно, одна из лучших, но даже самый лучший командир не в состоянии сейчас четко определить картину боя — лежа на плоской равнине, заросшей высокой травой и кустарником, да еще в темноте. Бой, как и всегда, развивается совсем не по плану. Так обычно бывает. Необходимо принимать мгновенные решения, а время покажет, верными они оказались или нет. Единственное, чего нельзя делать, — это сидеть на месте и ничего не предпринимать.

Свое недовольство Карлос перенес на двух «Аспидов». Они все еще стояли на максимальной дистанции поражения «Копьем» и довольно далеко друг от друга, чтобы Карлос мог проследить через прицел «Лансера» за обеими машинами.

"Я мог бы за несколько минут добраться туда и бросить гранаты в артиллерийские люки…"

— Феникс вызывает Страховку, — заговорил Маркус. — Я могу достать левого «Аспида», он как раз на уровне…

— Не спеши, Феникс.

Чок-чок-чок-чок.

Карлос теперь тоже отчетливо их слышал. Это определенно не «Вороны». Это «Химеры», вертолеты десанта инди. Они либо сотрут в порошок роту «С», чтобы спасти своих пулеметчиков, либо пройдут к комплексу на мысе Асфо. Сбить такую машину «Копьем» почти невозможно.

— Шумные твари, — пробормотал Маркус, не отрывая взгляда от зеленоватого экрана ракетной установки. — Давай, Дом, забирай чертову информацию и беги…

Шторм на море стих. Заменивший его шторм на суше был всецело человеческим изобретением.

МЫС АСФО

— Небольшая корректировка плана, — прошептал Хоффман. — У нас на крыше завелся мерзавец, который докладывает о наших силах и перемещениях. Я его отыщу. Бай Так, бери своих парней и разберись с этими стрелками на берегу.

Выходит, второй охранник все же ушел на крышу и ему каким-то образом известно обо всех перемещениях солдат. Он должен и сейчас следить за ними — если еще не ушел, — чтобы закончить то, чего не добился первый отряд инди.

— Мы готовы, саг.

Бай Так, Шим и еще четверо песангов снова обнажили свои мачете. Ветер шевелил высокие пучки травы, и Хоффман мог видеть двух пулеметчиков, залегших в пяти метрах друг от друга. И еще он слышал двигатели вертолетов. Несут ли они еще отряд спецвойск или ракеты — все одинаково плохо.

— Доложите, как дела у ботов?

— Еще десять минут, сэр, — откликнулся Дом Сантьяго.

— Где ты находишься?

— На верхнем этаже, рядом с ботами.

— Я иду к тебе.

Хоффман ненадолго задержался, потому что вдруг потерял из виду песангов. Они словно растворились в траве и тростниках — даже очки ночного видения не помогли майору уследить за ними. И уж конечно, он не мог их слышать.

Так же, как и пулеметчики.

Он не должен был задерживаться, но и уйти тоже не мог. Спустя пару секунд он увидел, как стрелок справа приподнялся, будто его укусила за задницу пиявка, но чья-то рука тотчас закрыла ему лицо. Пулеметчик дернулся в агонии и свалился на бок. К тому времени как Хоффман перевел взгляд на второго стрелка, его просто не было на месте. Оба пулемета молчали. Над травой показались два перепачканных грязью лица песангов, потом снова исчезли, и пулеметы тихо опустились в траву.

Каждый раз, видя, как воюют песанги, Хоффман испытывал благоговейный страх. Они совершенно не были похожи на солдат Коалиции.

— Двое уничтожены, саг.

— Отличная работа, сержант, — похвалил его Хоффман. — Оставайтесь неподалеку от ботов. Следите за вертолетами.

— Вам не требуется помощь, сэр? — раздался в наушнике голос Бенджафилда. Он звучал немного разочарованно. — У вас там много работы.

— Охраняйте лодки. Вы знаете, что делать, если все пойдет кувырком. Забирайте лодки и уходите.

Хоффман пробежал к главному зданию, скользнул в двойные двери и едва не споткнулся о сотрудников комплекса, лежавших на полу вестибюля. Их руки все еще были связаны, а рты заклеены липкой лентой. Он заметил, что люди либо смотрят в потолок, словно ожидая дождя, либо друг на друга, либо вообще крепко зажмурились. По крайней мере, они не вопят и не мешают.

"Я должен был их уничтожить. Но я не смог".

Морган и оставшиеся песанги все еще обменивались выстрелами с инди позади здания. Дом хотел присоединиться к ним, но Хоффман задержал его за рукав и позвал за собой.

— Сэр, они нас просто отвлекают, — доложил Морган. — Они не пытаются пройти дальше. Вероятно, скоро последует вторая волна.

— Я знаю. — Хоффман и Дом, пригнувшись, бегом поднялись по ступеням. — Займите их еще минут на десять.

На верхнем этаже Йонг следил за «Брюсом», но внимание Хоффмана было направлено только на потолок и запасный выход. Он искал путь на крышу. На планах, добытых командой Сеттайль, ничего подобного не было, как не было ни единой надстройки на изображениях аэрофотосъемки. Хоффман притянул к себе Дома:

— Охранник засел где-то наверху, в какой-то подсобке или вроде того, и подает сигналы. Найди путь наверх.

Йонг постучал пальцем по футляру "Брюса":

— Этот парень закончил, сэр.

Парень… Йонг упорно не хотел говорить о боте как о машине.

— Хорошо, переправляй его Бенджафилду. А "Джо"?

— Заканчивает. Похоже, информация в основном хранилась на серверах. Здесь были еще какие-то вспомогательные файлы, мы их тоже содрали. Никогда не знаешь, что может пригодиться.

Хоффман кивнул Йонгу и просигналил жестами: мы идем на крышу, там вражеский наблюдатель. Йонг ответил понимающим кивком.

Забавно, что вспомогательные устройства — боты, предназначенные для избавления солдат от опасного и отнимающего время труда, — теперь стали важнее, чем воины из плоти и крови. Дом вернулся и жестом показал, что нашел выход.

— Служебная лестница, — добавил он шепотом.

У начала ступеней они остановились.

— Надо полагать, что он знает о нашем приближении. — Хоффман опять прислушался к шуму вертолетов. Он ожидал атаки сверху, через крышу. — Не пойму как, но он отслеживает передвижения.

— Вы думаете, он из спецгруппы, сэр?

— Сумел же он до сих пор от нас ускользать, — План поимки у Хоффмана был только один. — Основной вариант: дверь настежь и открываем огонь.

Хоффман и Дом поднялись до конца единственного пролета узкой лестницы — ужасный тупик и смертоносная ловушка, если они ошиблись. Но в конце оказалась хлипкая маленькая дверь, которая могла бы вести разве что в кукольный домик. Судя по расположению стен и потолка, за такой дверью мог скрываться только стенной шкаф, но никак не комната.

Дом показал на дверь дулом «Лансера»: "Стрелять прямо отсюда?"

Хоффман покачал головой. Залп из-за двери не гарантировал смерти противника. А враг, даже тяжело раненный, способен ответить стрельбой или активировать мину. На двери имелись обычная ручка и простенький врезной замок, но Хоффман даже не стал проверять, заперт он или открыт. Он показал на замок, поднял руку и беззвучно начал отсчет, пока Дом целился.

На счет «три» Дом выстрелил в замок и выбил дверцу. Последующие действия развернулись перед его глазами галереей отдельных и удивительно четких неподвижных картин, как будто его мозг стремился навеки запечатлеть эту сцену.

Он падал. И падал долго.

"Где же пол? Куда подевался чертов пол?"

Хоффман внезапно обнаружил, что очутился на полу, слегка оглушенный и ошарашенный, но совсем не там, где рассчитывал быть. Прицельный луч автомата Дома выхватил из темноты человека в форме охранника. Парень лет двадцати с небольшим балансировал на составленных ящиках и тянулся к мощному фонарю, стоявшему в отверстии вентиляционного канала под самым потолком. Фонарь для осмотра темных углов, фонарь для сигнализации…

На долю секунды охранник замер, как животное, попавшее в луч света. В одной руке парень держал пистолет. Он успел послать еще одну вспышку, но тут Дом и Хоффман открыли огонь.

Он подавал сигналы до последнего мгновения.

Наконец они прекратили стрельбу. В неожиданной звенящей тишине Хоффман понял, что крошечное помещение было просто отгороженной секцией шахты и пол находился значительно ниже, чем дверной проем. Значит, падая, он пролетел около метра. Потолок едва выступал над уровнем крыши, а единственным отверстием был выход вентканала. Ничего удивительного, что это помещение не было учтено ни одним планом.

— Значит, вот он, этот мерзавец, — произнес Дом, восстанавливая дыхание и глядя на скорченное тело охранника.

— Это настоящий герой, — сказал Хоффман и поморщился от боли в коленной чашечке, ушибленной при падении.

Тренировка и дисциплина приучили тело солдата работать независимо от медленного осознанного мыслительного процесса. Когда не было времени на то, чтобы рассуждать, оглядываться по сторонам и вспоминать инструкции, оставалось только реагировать; остаться в живых помогали мускульная память и выброс адреналина. Но мозг Хоффмана ввязался в спор и доказывал ногам, что нельзя просто так оставить здесь тело этого человека.

Случись такое в Коалиции, этот парень получил бы медаль. Теперь он превратился просто в мертвого врага. Хоффман неожиданно поймал себя на составлении его мысленного облика: этот человек достаточно молод, чтобы служить в армии, но не служит. Он умеет подавать сигналы. Обладает присутствием духа и смог в поднявшейся суматохе найти подходящее место, чтобы передать информацию, позволившую армии Остри организовать контратаку.

"Бывший солдат".

Дом тронул Хоффмана за локоть:

— Пора двигаться, сэр. Вы в порядке?

"Бывший. Может, он был ранен?"

— Да, все отлично.

И все же Хоффман медлил. Он должен был осмотреть тело. Он перевернул убитого и взглянул ему в лицо — по крайней мере это он может для него сделать. Затем, оглядевшись в поисках какого-то оборудования, Хоффман внезапно понял простейшую истину: для наблюдения за противником парень пользовался обычной противопожарной системой, которая реагировала на открытие и закрытие дверей, а также регистрировала температуру тел, находящихся в помещениях. Мельчайшее упущение, как обычно, привело к большим неприятностям.

— Он не потерял голову. Проявил инициативу и поднял против нас армию и воздушный флот Остри.

"Возможно, имеется другое объяснение его поведению. Но я уверен, что застрелил героя".

Дом поискал какие-нибудь документы или ключи, но парень был предусмотрительным. Он думал так же, как и Хоффман.

— Пора выбираться, сэр.

— Да. — "Я напишу рапорт. Пусть инди узнают, что сделал этот человек. Но сначала я должен остаться в живых". — Давай включать таймеры. Пора уходить.

У инди не будет возможности взорвать комплекс на мысе Асфо. Хоффман сам этим займется.

Глава 16

Примирись со своим стариком, Маркус, потому что все мы смертны. Прости его. Прости себя. Когда он уйдет, ты будешь готов отдать все, что угодно, лишь бы побыть с ним еще минуту.

(Карлос Сантьяго не оставляет попыток примирить отца и сына Фениксов)

ДОЛИНА АСФО; ВРЕМЯ 01:45

Наушник Карлоса ожил:

— Говорит «Калона», центр. С северо-востока летят «Буревестники». На всякий случай пригните головы.

Двух «Буревестников» из орудий «Мерит» он услышал задолго до того, как ракеты возникли в поле зрения. Они пронеслись по направлению к комплексу Асфо и Перасфе, и сопровождавший их оглушительный гул говорил о том, что все будет в порядке.

Инди ожидал сокрушительный разгром.

— Давай разнеси их, — произнес Карлос, оглядываясь через плечо. — Давай. Давай.

— А еще говорят, что невозможно проводить обстрел поверх своих солдат, — пробормотал Маркус. — Черт, смотри-ка…

Его голос потонул в грохоте взрыва. Без очков ночного видения поле боя представляло собой хаотическое смешение грохота и ослепительных вспышек, разрывавших темноту. Колоссальный взрыв на несколько мгновений осветил небо справа от Карлоса. Он уже набрал в грудь воздуху для ликующего крика, как вдруг понял, что взрыв произошел не на позициях инди, а в воздухе. Огненный шар разлетелся на отдельные капли пламени, падавшие на землю. На канале радиосвязи раздался общий вздох. У Карлоса сдавило грудь и зашевелились волосы на затылке.

— Сбили, — произнес кто-то из солдат. — Они сбили "Буревестника".

— Это «Аспиды», — сказал Маркус.

— Феникс, мы должны заставить их замолчать, — заговорила Штрауд. — Иначе всем нам конец.

Рев второго «Буревестника» все нарастал, словно ракета поднималась и уходила из зоны поражения «Аспидов» и зениток. Вторая волна горячего воздуха пронеслась со свистом, ракета мелькнула в ночном небе и исчезла. А через несколько мучительных секунд напряженного ожидания чернота неба заполнилась вторым огненным шаром.

— Проклятие, как им это удается? — послышался голос Матаки. — Как они умудряются держать точный прицел?

— Я не знаю, — ответила Штрауд. Она остановилась в нескольких метрах от Карлоса и Маркуса. — Феникс, стреляй в первого «Аспида», того, что слева. Якове, сколько «Копий» осталось в твоем отделении?

— Два, мэм.

— Тогда не трать их понапрасну. Второй «Аспид» и ближайшая к тебе зенитка.

Ракетные установки были рассчитаны на одного человека, но для лучшей устойчивости Карлос еще подставил под спину Маркуса колени. Ударил выстрел. «Аспид» уже тронулся с места, когда Маркус спускал курок, но Маркус был хорошим стрелком и…

— Дерьмо! — сплюнул он.

"Аспид" находился на пределе зоны поражения «Копья» и еще сдвинулся вправо, так что ракета пролетела в полуметре от его корпуса. Она во что-то попала — в дерево или просто в землю — и взорвалась. Карлос тотчас схватил последнюю ракету и стал заряжать установку для Маркуса.

— Он уходит из зоны поражения.

С другой стороны Яковсу повезло не больше, чем Маркусу. Водители «Аспидов» прекрасно знали предел дальнобойности оружия противника. Тем не менее один из водителей автомобилей оказался не таким грамотным и получил «Копье» в выхлопную трубу.

Карлос увидел, как другой автомобиль направился к «Аспиду». В тот момент, когда Маркус выстрелил, транспорт оказался точно на линии огня, и ракета ударила ему в борт. Куски обшивки разлетелись в разные стороны. В любое другое время подобное попадание было бы встречено одобрительными выкриками, но сейчас все поняли: только что Маркус истратил последнюю ракету.

— Дьявол! Простите, мэм. Простите.

— Ладно, Феникс, ты все сделал правильно. Стало одной угрозой меньше.

— Значит, будет еще легче, — жизнерадостно заметил Яковс.

Самое последнее «Копье» унеслось вперед, и Карлос даже не успел засечь хвост его реактивной струи. Но «Аспид» быстро попятился и спрятался за другими транспортами. Ракета взорвалась, и пулеметная установка перестала существовать.

Разница между переломом в битве и поражением могла составлять всего несколько сантиметров. Маркус едва слышно ругался под нос, загораживая ладонью микрофон рации, и Карлосу даже стало за него страшно. Но он не промахнулся. Просто в тот момент задача была невыполнимой. Карлос крепко сжал плечо друга, пытаясь отвлечь от мысли, что исход битвы теперь на его совести.

И еще Карлос слышал гул вертолетов. Он оперся на локоть и посмотрел в небо, но не заметил ни одного огонька. «Химеры» кружили где-то неподалеку и чего-то ждали.

— «Калона», центр вызывает Страховку, — заговорила Аня Штрауд. — «Мерит» готовит к полету последних «Буревестников», но они прилетят только через десять или двенадцать минут. Группа Зачистки готова покинуть объект. Будьте готовы к отходу.

— А как дела с эвакуацией раненых? — спросила майор Штрауд. — «Аспиды» угрожают сбить любые объекты еще до того, как они подлетят к зоне приземления. У нас не осталось ракет "земля—воздух". И противотанковых фанат тоже маловато. Нам вряд ли удастся подавить огонь "Аспидов".

Голос Ани зазвучал так же виновато, как совсем недавно голос Маркуса:

— Мы работаем над этим, мэм.

Штрауд минуту помолчала, и потом ее голос зазвучал совершенно иначе. В тот момент она стала совсем другой женщиной.

— Ты все делаешь прекрасно, дорогая. Правда, все хорошо. Я тобой горжусь.

Ее слова на несколько долгих секунд заставили всех замолчать. Карлос физически ощутил, как все участники переговоров напряженно вслушиваются в тишину. С канала связи исчезли разговоры и посторонние звуки… Штрауд никогда не нарушала дисциплину переговоров — не говоря уж о том, чтобы сделать это в разгар сражения. Карлос затаил дыхание. В этих словах прозвучала некая трагическая определенность. Он даже догадывался, о чем подумала Штрауд: она не была уверена, что выберется отсюда.