Будущее Сисси не подлежало обсуждению. Не то чтобы ее мнение ничего не значило, просто это дело решенное. Ей предстояло выйти замуж, желательно не за дурака или урода — и не за чрезмерно пылкого, лоснящегося от бриллиантина Уилла Харриса, на десять лет старше, посылающего ей многозначительные взгляды на воскресных службах. К сожалению, он был единственным кандидатом в мужья; больше никто не решался оказывать знаки внимания дочери пастора и проходить строгую проверку под ястребиным взором ее матери.

Заметив затруднения Сисси, Маргарет взяла ее за руку. Миссис Пернелл считала юную мисс Дарлингтон неглубокой и поверхностной, но Сисси точно знала — мама ошибается. Если человек родился безупречным, это не означает, что он не способен сочувствовать несовершенствам других.

— Не думай о реальности, Сисси. Думай о возможностях, мечтай! Представь себе то, о чем даже помыслить невозможно, и напиши.

— Ну, это просто. — Битти открыла баночку с красной краской, уселась на деревянный пол, разложила на нем ленту и кончиком кисточки вывела аккуратные алые буквы: «Я хочу стать выдающейся художницей».

— Ты, наверное, имела в виду «великой художницей»? — уточнила Маргарет, наморщив изящный носик.

— Нет, — ответила Битти. Несмотря на малый рост, она на все имела собственное мнение и не стеснялась выражать его вслух. — «Великий» — понятие субъективное. Пойди разбери, кого считать великим, а кого нет. Вот если мое творчество сможет заставить людей задуматься, значит, оно выдающееся. — Она скатала две чистые полоски ткани и отложила их в сторону. — Больше мне ничего не нужно.

— Теперь твоя очередь, — обратилась Маргарет к Сисси. — Хорошенько подумай. Помни — ты можешь изменить свою судьбу.

Сисси, стиснув зубы, сердито взглянула на подругу. Маргарет легко, она же Дарлингтон. Ее жизнь — тихая лагуна, в которой полно устриц, и под каждой раковиной скрыта жемчужина. Можно мечтать о чем угодно. Сисси же понимала — ей самой уготована скучная жизнь, предсказуемая, словно приливы и отливы.

Повинуясь внезапному порыву непокорности, она взяла у Битти кисточку и написала самыми большими буквами, под стать ее мечте: «Я хочу выйти замуж за идеального мужчину — красивого, доброго, с хорошими перспективами, и моя любовь к нему будет бесконечна».

Она положила кисточку в пустую банку и подняла глаза на Маргарет. Та удивленно взглянула на нее, но промолчала.

— Теперь ты, — сказала Сисси.

— А я уже написала, — с лукавой улыбкой ответила Маргарет.

Битти и Сисси вновь уселись на кровать; на полу сохли ленты. Удостоверившись, что внимание подруг безраздельно принадлежит ей, Маргарет откашлялась и театральным тоном произнесла:

— А теперь — мой вам подарок в честь нашего выпуска.

Она сделала паузу, загадочно взирая на них ярко-голубыми глазами. Наконец Сисси не выдержала. Когда девочки ходили в кино, она единственная во время страшных сцен закрывала лицо руками.

— Ну же, Маргарет! Говори скорее!

— Папа, мама и тетя Дороти разрешили нам две недели пожить с тетей и дядей Милтоном в их доме в Миртл-Бич! Едем сразу после выпускного бала. Мама обещала договориться с вашими родителями — вы же знаете, она кого хочешь уговорит. Возьмем ее «Линкольн Космополитен» с откидным верхом.

Девушки взвизгнули от восторга и в обнимку запрыгали по комнате, стараясь не наступить на банки с краской. «Эта поездка станет прощанием с девичеством и пригласительным билетом в мир взрослых женщин, — подумала Сисси. — Может, по пути удастся немного повеселиться».

Маргарет подбежала к туалетному столику и достала из ящика сложенную ленту.

— Пойдемте скорее, вот-вот дождь начнется. Нужно вернуться домой, прежде чем мама примется обзванивать ваших родителей. — Она остановилась и торжественно взглянула на подруг. — Начинается новая жизнь. Навсегда запомните этот момент.

Все трое бегом спустились по изогнутой парадной лестнице в просторный холл. Из открытой задней двери пахло дождем и рекой. Мрачные тучи над горизонтом закрыли солнце, сгустили краски зелени и болота.

По пути к Древу Желаний Сисси оглянулась. Ей всегда нравился Карроумор, его изящная архитектура и точные пропорции. Однако сегодня тень от тучи приглушила ослепительно-яркую белизну фасада, отчего старый дом и весь пейзаж показались призрачными, словно ускользающие воспоминания.

На ветвях берез, вязов и дубов висели выдолбленные тыквы, обозначающие границу, отделяющую лужайку от сада. Вечерело. Вокруг деревьев порхала стайка ласточек, возвращающихся в гнезда внутри тыкв. Сисси на минутку остановилась, чтобы поглядеть на птиц, послушать их свист и чириканье. Теперь каждый раз при виде ласточек она будет вспоминать этот день и рубеж, который ей предстоит пересечь.

На краю луга, у самой реки стоял древний дуб, широко простирающий мощные ветви, точно приветствуя гостей. Маргарет подошла к дуплу и засунула туда свернутую ленту.

— Давайте быстрее. Сейчас хлынет, а я только что сделала прическу.

— А вдруг кто-нибудь вытащит наши ленты и прочтет, что там написано? — спросила Битти.

— До них доберутся ласточки и совьют гнезда, — объяснила Маргарет. — Дедушка говорил, птицы — это посланники, летающие между мирами. Они заберут твое желание и донесут туда, где его услышат.

— Что ты написала на ленте? — поинтересовалась Битти.

В небе полыхнула молния, и на щеку девушки упала большая дождевая капля.

— Идемте, — поторопила их Маргарет, уже повернувшая к дому.

Битти и Сисси засунули свои ленты в дупло, даже не подумав, насколько абсурдным это выглядит со стороны. Маргарет Дарлингтон обладала властью, заставляющей здравых людей совершать безумные поступки.

— Так что ты написала на ленте? — спросила Сисси, и ее голос утонул в раскате грома.

Маргарет рассмеялась своим знаменитым смехом, гортанным и мелодичным, как у кинозвезды. Когда она смеялась, все оборачивались.

— То же самое, что и ты!

Стройная и длинноногая, она быстро обогнала подруг и первая добежала до заднего крыльца. Ее золотистые волосы, потемневшие от дождя, приобрели оттенок спелой ржи.

Сильный порыв ветра толкнул Сисси в спину. До нее донесся странный звук. На ветвях раскачивались тыквы; сквозь круглые отверстия, похожие на рты, зловеще завывал ветер.

Содрогнувшись, она пустилась бежать. Маргарет, вся мокрая, уже стояла на пороге. Она казалась еще прекраснее, чем обычно: волосы намокли и разгладились, обрисовав изящный овал лица. Сисси снова разозлилась на Маргарет за то, что та вечно выглядит лучше всех, не прилагая никаких усилий. А еще за то, что пришлось разделить с ней свою заветную мечту.

Только намного позже Сисси поняла — в каждой легенде есть доля правды. Мама не зря говорила: «Будь осторожнее в своих желаниях».

Четыре

Ларкин
2010

За полтора часа пути из Чарльстона до Джорджтауна ко мне, кажется, вернулось ощущение, каково это — оказаться дома. Я случайно обнаружила радиостанцию, транслирующую рок-хиты, и каждую песню узнавала с первых аккордов. Есть в этом нечто обнадеживающее; видимо, я все-таки не полностью переродилась.

В последний раз я приезжала в Южную Каролину полтора года назад. Прошлое Рождество я пропустила, наврав, что собираюсь покататься на лыжах с подругами. Мне было проще провести праздник в одиночестве бруклинской квартирки, чем возвращаться в детство. Каждый раз, попадая сюда, я словно сдираю с сердца пластырь. Не хочу снова и снова испытывать эту боль.

Приземлившись в Чарльстоне, я взяла напрокат машину и помчалась по семнадцатому шоссе. Не надо было и окон открывать: едва ощутив пьянящий запах болот и увидев щиты, предлагающие масляные бобы и наживку, я поняла, что преодолела гораздо больше, чем шестьсот миль, отделяющие Джорджтаун от Нью-Йорка. Говорят, в гостях хорошо, а дома лучше. Тот, кто придумал эту глупую пословицу, не знаком с моей семьей.

Дважды звонили папа и Беннетт. Я не взяла трубку, убеждая себя, что безопасность на дороге превыше всего. Можно подумать, мне нужны отговорки. Добравшись до дома Сисси, я наконец перестала плакать и сделала вид, будто у меня все в порядке. Этим навыком я владею в совершенстве.

Не прошло и десяти минут после моего приезда, и вот я снова в пути. Сисси обещала рассказать, куда мы едем, но они с Битти то и дело перебивали друг друга, так что я ничего не смогла разобрать.

— Говорите по очереди! — прикрикнула я. Перелет, долгая дорога и нехватка кофе сделали свое дело. — Ты первая, — обратилась я к Сисси, зная, что ей будет приятно.

— Мы едем в старый дом твоей бабушки. Тот самый, в котором родилась твоя мама.

Я взглянула на Битти в зеркало заднего вида.

— Эта земля отошла штату еще до моего рождения, дом нам уже не принадлежит. Зачем маме ехать туда?

Битти сделала большие глаза, а Сисси потупилась, разглядывая свои руки. Ногти у нее всегда коротко подстрижены; сколько я себя помню, она красит их светло-розовым лаком одного и того же оттенка. Удивительно, как мало здесь все меняется.

— Что такое? Я чего-то не знаю?

— Твоя семья по-прежнему владеет Карроумором и землями вниз по реке, — ответила Битти, кладя руку мне на плечо. — Это опасное место, поэтому мы решили, что тебе следует держаться от него подальше.