— У вас на щеке остатки сахарной глазури. Я решил, что у вас еще остались пончики, потому что я не ел и умираю с голода.

Я нехотя выдвинула нижний ящик стола и, достав пакет с пончиками, вручила его Джеку.

— Будете мне должны, — сказала я, вытирая рот рукой.

Он откусил пончик и улыбнулся.

— С нетерпением жду момента, когда смогу вернуть вам долг.

Я фыркнула.

— Продолжайте. Кое-кого из нас ждет работа.

— Так вот, я подумал, что у человека, у которого было три сына, наверняка в городе есть потомки. И что у них дома, возможно, есть письма или что-то еще, или семейные предания, которые передаются из поколения в поколение и могут восполнить недостающие сведения. Например, куда мог отправиться Джозеф после того, как они с Луизой якобы покинули город. Вдруг у него был дом во Франции или квартира в Нью-Йорке — кто знает? Нечто такое, что он мог передать следующему поколению, а значит, у его потомков есть доступ к этим вещам.

Я навострила уши.

— Разумеется. И что вы узнали?

Откусив от пончика внушительный кусок, Джек широко улыбнулся, не переставая жевать.

— То, что в Чарльстоне до сих пор живет несколько человек по фамилии Лонго, хотя они и не привлекают к себе внимания. Вы не увидите их имена на страницах светской хроники, а их самих — на балу Св. Цецилии. Но у них есть семейный бизнес, который в наше время производит впечатление вполне законного. И хорошо диверсифицированного. Старший из внуков, Марк Лонго, — самый заметный. У него куча недвижимости плюс кирпичный завод и даже некий старт-ап в области высоких технологий, что-то связанное со спутниками. А теперь сюрприз. В прошлом году он купил старую плантацию Вандерхорстов, «Магнолия-Ридж». Говорят, планирует заложить там виноградник, чтобы делать свое вино.

— Виноградник? В Южной Каролине?

— Хотите верьте, хотите нет, он не первый. Некоторые сорта винограда дают здесь неплохой урожай. Пока эта задумка еще только в колыбели. Как говорится, поживем — увидим.

Я поймала себя на том, что Джек смотрит на мою перекинутую через колено ногу, которая так и подпрыгивала вверх-вниз. Усилием воли я заставила ногу застыть на месте, зато забарабанила ногтями по столу.

— Как вы думаете, к ним можно будет обратиться? Если им хотя бы что-то известно о прошлом семьи, они наверняка в курсе, что между Вандерхорстами и Лонго была вражда. Когда же они узнают, что мы пытаемся восстановить доброе имя Луизы, сомневаюсь, что они согласятся перейти на сторону врага, если можно так выразиться.

Джек выгнул бровь.

— Тоже верно. — Он вытер лицо салфеткой, которую Рут положила в мой пакет, и встал. — Вот почему мы нанесем визит кое-кому, кто знает в Чарльстоне всех — любят они засветиться в газетах или нет, — и этот человек скажет нам, к кому из них можно обратиться в первую очередь.

Я посмотрела на часы и вспомнила, что до трех у меня нет никаких деловых встреч.

— У меня есть немного времени. — Я встала и сняла со спинки стула сумочку. — Надеюсь, это не ваша бывшая подружка?

Джек открыл для меня дверь.

— Едва ли. Это моя мать.

— О, так мы собираемся нанести визит вашей матери? — Я вопросительно посмотрела на него.

Он в ответ усмехнулся.

— Вы отлично выглядите.

Если честно, его комплимент был совершенно не к месту.

— Дело не в этом. Вы уже говорили о ваших родителях, так что я в курсе, что они у вас есть. Просто вы не похожи на того, у кого есть мать.

Он расхохотался.

— Не похож? Я должен непременно сказать ей это. Вот увидите, она вам понравится. Она всем нравится.

— Наверно, потому, что все ее жалеют, ведь вы ее единственный ребенок.

— Ха! Похоже, вы порылись в Гугле. Я знал, что это только вопрос времени.

К счастью, мы уже дошли до фойе, и мне не пришлось лгать про то, как утром, в момент слабости, до того как пришел кровельщик, я использовала свой ноутбук именно с этой целью. Вместо этого, увидев перед собой Нэнси, я изобразила праведное негодование.

Нэнси встретила нас ослепительной улыбкой.

— Послушай, Мелани. Вас с мистером Тренхольмом не будет до конца дня?

— Надеюсь вернуться сюда, — сказал Джек.

— Разумеется, нет, — одновременно сказала я.

Джек широко улыбнулся Нэнси.

— С нетерпением жду нашей очередной встречи. И непременно верну вам мячик с автографом. И, пожалуйста, зовите меня Джек.

Нэнси покраснела.

— Спасибо, Джек. Мои подруги по гольф-клубу умрут от зависти. Впрочем, я не стану использовать мяч для игры, а лишь принесу его, чтобы похвастаться.

Джек взял ее руку в свои ладони.

— Был рад познакомиться с вами, Нэнси.

— Взаимно, Джек.

В этот тошнотворный момент фэн-фестиваля я открыла дверь.

— Если что, можешь звонить мне на мобильный. В три часа я встречаюсь с мистером Араси в доме на Трэдд-стрит. После чего вернусь сюда, чтобы сделать ряд звонков.

— Поняла! Кстати, я сохранила эту статью из газеты для твоего альбома с вырезками. Между прочим, с новой прической тебе гораздо лучше.

— Спасибо, Нэнси. Буду помнить об этом, когда в следующий раз захочу сделать завивку.

Нэнси помахала нам, и Джек открыл мне дверь.

— Поедем на вашей или на моей? — спросил он.

Его «Порше» стоял перед моим белым «Кадиллаком».

— Если я предложу на моей, вы наверняка запротестуете.

— Пожалуй, — сказал он и, шагнув к пассажирской двери «Порше», открыл ее для меня.

Подойдя к двери, я замерла на месте, широко раскрыв от удивления рот.

— Вы пытаетесь ловить мух или хотите мне что-то сказать?

Я шлепнула себя ладонью по лбу.

— Марк Лонго. Вы сказали, что он старший из внуков Джозефа Лонго. Так вот, мне в офис позвонил некий Марк, но не оставил ни сообщения, ни номера телефона — только имя. Я выбросила листок и забыла о нем. Я не знаю никаких Марков. Не кажется ли вам странным, что мы говорим о Марке Лонго? Вдруг это один и тот же Марк? И ему нужен риелтор.

Конец ознакомительного фрагмента