Теперь он, судя по всему, был в отчаянном положении. Да уж, это нас сближало.

Я глубоко вдохнула, подойдя к дому и заметив, что коврик у двери всё тот же, вышитый дядиной покойной женой. Он покрылся чёрной плесенью и расползался на части. Я надеялась, это не символ.

Я быстро постучала и отдёрнула руку. Подождала, огляделась. Никто не шёл за мной по пятам, но некоторые привычки остаются с нами надолго. А быть чересчур осторожной — отличная привычка для такой девушки, как я.

Я собиралась постучать ещё раз, но дверь чуть приоткрылась, и я увидела взирающий на меня в щёлку знакомый глаз.

— Дядя Джим, — я широко улыбнулась. Он нахмурился и распахнул дверь. Дядя оглядел меня снизу вверх и сказал:

— Твою ж мать.

* * *

— Прости, но ты сама понимаешь, что тебе нельзя тут остаться, — сказал дядя Джим, сидя на пыльной кухне и наливая мне очередной стакан чая со льдом. Кристаллики, не растворяясь, кружили у дна, как обломки, подхваченные торнадо. Я глубоко выдохнула через нос, стараясь скрыть разочарование. Я пробыла тут уже больше часа, и мы не пришли ни к чему, кроме того, что мне тут не рады.

— Послушай, я понимаю, у тебя есть гордость, — начала я.

Он впился в меня глазами. Он так постарел, что я испугалась; тёмные волосы стали седыми, складки у рта сделались глубокими, как каньоны, но взгляд остался таким же острым и проницательным.

— Дело не в гордости, Элли. Будь ты кем-нибудь другим, я согласился бы. Я же не против, когда Бетти с соседней улицы несколько раз в неделю приносит мне горячую пищу. Я понимаю, что с трудом свожу концы с концами. Но ты же не кто-нибудь другой. Ты Элли, сука, Уотт.

Я сморщила нос.

— Вот не знала, что Сука — моё второе имя.

Он приподнял бровь, похожую на толстую мохнатую гусеницу.

— А разве нет?

Я закатила глаза.

— Нет, дядя Джим. И это не самые приятные слова о твоей племяннице.

Он улыбнулся — почти незаметно, но я всё равно заметила. Повернулся, открыл холодильник, тоскливым взглядом обвёл содержимое — там ничего и не было, не считая приправ.

— Ну прости, что я не соответствую твоим представлениям о любящем дядюшке. Я тебя не видел с тех пор, как тебе стукнуло девятнадцать, знаешь ли.

— Знаю.

Дядя Джим хотел достать банку горчицы, но передумал. Что он, собирался сделать мне горчичный коктейль? Захлопнул дверцу, прислонился к стойке.

— Прости, что нечего предложить тебе поесть.

— У меня в машине вяленая говядина.

Он обвёл меня взглядом, покачал головой.

— Ты слишком тощая, Элли.

— Да нет, просто руки исхудали, — ответила я и скрестила их на груди. — Так бывает от стресса. В целом-то я в порядке.

Он кивнул, и его лицо приняло сочувствующее выражение. У меня сжалось сердце. Я знала, что он сейчас скажет.

— Как твоя нога?

Я натянуто улыбнулась.

— Да нормально.

— По-прежнему воруешь?

— Ну, было дело. — Я отвела глаза. Внезапно меня очень заинтересовал узор на столешнице из поддельного мрамора. — Но сейчас уже завязала. Чуть не влипла в Цинциннати. Больше не хочу.

— И почему же?

Я выдавила улыбку.

— Да так, неудачное знакомство по Интернету.

— И?

— И кое-что пошло не как надо.

— А как надо?

— Ну, по переписке влюбить в себя мужчину. Сказать ему, что хочу с ним встретиться, переспать, выйти за него замуж, но застряла в России и у меня нет денег покинуть страну. Попросить перевести сумму на твой счёт. А потом удалить страницу. Очень просто.

Краем глаза я увидела, как он качает головой.

— Господи, Элли. Это так низко.

— Ох, избавь меня от своих внезапных нотаций. — Я махнула рукой. — Так устроен мир. Я не занимаюсь малообеспеченными мужчинами. Я не настолько жестока. К тому же большинство из них изменяют жёнам, так что пусть получают по заслугам. Да и дело это не быстрое. Нужно несколько месяцев, чтобы выстроить отношения. Поэтому я обычно переписываюсь сразу с шестью. Существенно облегчает жизнь.

Дядя Джим одним махом проглотил остатки чая.

— Ну ладно. А что случилось в Цинциннати?

В кухне внезапно стало очень душно. Мне захотелось открыть окно над раковиной, но сквозь него я видела, какую пыльцу с деревьев поднял бриз. Я принялась водить подвеской в виде остро заточенной бритвы по цепочке, на которой она висела.

— Просто нарвалась не на того парня. И он меня развёл. Я думала, он американец, но нет. Он сидел на сайте под фальшивым именем, и это должно было меня насторожить. Кто называет себя Стивеном, когда его зовут Сергей? Лишних денег у него было много. Слишком много. Это тоже подозрительно, верно? Он посылал мне подарки на адрес в Петербурге, роскошные подарки — жемчуга, бриллианты, и я делала вид, что всё получила. Думаю даже съездить в Россию и забрать их. Ну, в конце концов он перевёл мне и денег, куда больше, чем мне обычно удаётся получить, ну а потом я пропала. — Глотнув ледяного чая, я продолжала: — Ещё неделю назад всё было в порядке. Деньги поступили на мой офшорный счёт, как обычно. А потом мне пришёл имейл от бывшего. Он сказал, что в городе и что хочет со мной выпить. Ну я и согласилась, а это оказался не мой бывший, а Сергей, и этот лысый бильярдный шар дико разозлился. Я с трудом сбежала из чёртова бара.

— И что, по-твоему, произошло? — Вид у дяди Джима был несчастный, и я его не винила. Мне было всего двадцать шесть — слишком мало, чтобы иметь дело с украинскими олигархами.

Я пожала плечами.

— Мне кажется, он просто связался с почтовым отделением Санкт-Петербурга. Не помню, как меня звали на том сайте. В общем, как бы то ни было, он отследил мой путь до Цинциннати. Я пару месяцев жила там с бывшим, и, по всей видимости, он туда заявился, связался с этим бывшим, и вот. В общем, я недооценила Сергея. Думаю, он сам замешан в махинациях.

Взгляд дяди стал суровым и жёстким.

— Твой бывший…он…

— Нет, — быстро ответила я. — Это был парень, с которым я познакомилась в клубе скалолазания. Джек. Короткий и милый роман. А ты думал, что…

Он скрестил пальцы, отвёл взгляд.

— Да нет, просто кое-что слышал, вот и всё.

— Что ты слышал? И от кого? — Паника сжала мою грудь. Он не мог иметь в виду того, о ком я подумала. Правда не мог. Это было немыслимо. Твою же мать.

— Чья это там машина? — спросил он. — Твою мааааааааааааааать.

— Откуда ты всё знаешь? — Я поднялась на ноги, с грохотом отодвинула стул.

— Да это просто, Стервэлли. — Он вспомнил моё детское прозвище, и это было бы очаровательно, если бы моё давление не взлетело до небес. Лоразепам. У меня в багажнике лежал лоразепам. — Я порой общаюсь с твоими родителями. Чаще, чем ты.

Я моргнула, ничего не понимаю.

— Даже не принимая во внимание тот факт, что ты снова с ними общаешься, я понятия не имею, как мои родители могли узнать о…

— Твоём романе с наркоторговцем? — закончил он. — Да знают, конечно. Мир тесен. Раз столкнувшись с людьми, столкнёшься с ними снова.

Его слова меня будто мелкой пылью осыпали. Мои родители живы. Общаются с моим дядей. И выяснили насчёт Хавьера.

— Что они тебе сказали? — спросила я, спрятав руки, чтобы он не видел, как они дрожат.

— Ну, они вернулись в Галфпорт. Или, может, они в Билокси. Короче, где-то на побережье. И, как выяснилось, не только они одни захотели встретиться с прошлым.

Я была не в силах поверить его словам. С чего вдруг мои родители решили вернуться в Галфпорт? Мы рванули оттуда, как будто речь шла о вопросе жизни и смерти, и я всю жизнь считала, что так оно и было.

— Ты с тех пор не была в Галфпорте? — поинтересовался он, как будто мог читать мои мысли. — Может, они вернулись по той же причине.

Да, но я-то вернулась, чтобы отомстить. За всё, что случилось со мной столько лет назад. За то, что оставило мне шрамы на всю жизнь.

— Так что они тебе сказали? — спросила я, выталкивая из себя слова, как тяжёлые ядра. Он почесал за ухом, посмотрел в стакан, на кристаллы. Сквозь них пробивались солнечные лучи, и блики чайного цвета плясали на стенах.

— Они сказали, что ты живёшь в Галфпорте с тех пор, как уехала из Палм-Вэлли. Намекнули, что ты перешла на другую сторону и связалась с приятелем Трэвиса. Хавьер… какая-то испанская фамилия. А потом по неизвестным причинам сбежала, прихватив его деньги и машину.

Я сглотнула. Больше всего мне сейчас хотелось выбежать из этого дома, сесть в вышеупомянутую машину и ехать далеко-далеко. Таким всегда был мой план А, и он неизменно срабатывал.

— Ладно, — сказала я, пытаясь найти нужный ракурс. — Но они-то это как выяснили?

— Послушай, я не знаю. Это было несколько лет назад, и они так и не признались.

— Так ты до сих пор с ними общаешься? — Мои Мои брови удивленно приподнялись.

Он кивнул.

— Ну, пару раз в год. Мы не особенно близки, понимаешь? Поэтому ты и не можешь тут оставаться.

— Ты всё-таки против, чтобы я осталась?

— Я категорически против. Чтобы ты искала мужчин в Интернете? Тебя ничему не научили твои родители?

— Научили! Обманывать людей.

— Нет, Элли, — сказал он и облизнул губы. Он выглядел намного старше своего возраста. Мне хотелось разгладить морщины на его лице. — Тебя ничему не научил их опыт? Рано или поздно ты огребёшь по полной.