Глава 5

Немного настойчивости

Где-то назойливо бубнили голоса; звук вызывал смутное чувство опасности, как гудение слетевшихся к лопнувшему арбузу ос. Тави приподнялась на локте, огляделась, спросонья не понимая толком, где находится. Под ней была чистая циновка, вокруг — выбеленные стены. Высокий потолок с толстыми деревянными балками терялся в полумраке. В узкое окно, прикрытое резными ставнями темного дерева, пробивался бледный утренний свет.

Тави потерла щеку, на которой отпечатался плетеный узор. Голоса не смолкали, даже, кажется, стали громче, но она все еще не могла даже разобрать, на каком языке говорят: звук едва пробивался сквозь небольшую, но солидную дверь кельи. Дэнг привел ее сюда после того, как волшебным образом мгновенно перенес из подворотни во двор храма, вырвав из-под носа целой компании асуров. Еще одно умение Иных, недоступное людям…

Вспомнив вчерашнее, Тави взглянула на толстые стены сквозь Сумрак. Древние камни пронизывал незримый узор защиты, сложнейший орнамент удивительной красоты. Дэнг показал его вчера, когда Тави, трясясь и всхлипывая, позорно цеплялась за его оранжевую рясу и умоляла не оставлять ее одну. Ей казалось, что стоит монаху выйти, и на пороге появится тонкая девушка с сосредоточенным лицом, потребует выйти из Сумрака и развернет наливающуюся синим огнем ладонь…

Тави подскочила как ужаленная: один из голосов в коридоре совершенно точно принадлежал той самой девице. Да и остальные казались знакомыми. Тави на цыпочках подобралась к двери и, не дыша, потянула за позеленевшее бронзовое кольцо, украшенное рогатой головой то ли дракона, то ли демона. На ее счастье, тяжелая дверь подалась плавно и почти беззвучно. Тави прижалась ухом к щели. Точно, она. И Дэнг. И Андрей — возмущенный, напирающий… разочарованный.

«Передавайте привет Пресветлому Джору», — проговорил Дэнг. В голосе монаха почудилась едва уловимая насмешка. Андрей промолчал; уважительно проговорила что-то девушка, и голоса смолкли. Зашаркали по плитам, приближаясь, босые ноги, и Тави тихо скользнула прочь от двери.

* * *

Дэнг появился минут через десять. В его руках исходила паром небольшая плошка.

— Дозорные ищут тебя, — сказал он спокойно и протянул бутылку воды. Тави благодарно кивнула, сделала несколько глотков.

— Что такое Дозоры? — спросила она.

— Что-то вроде полиции асуров, — неохотно ответил монах. — Ночной Дозор следит за Темными. Дневной — за Светлыми. Помнишь, я говорил тебе о равновесии?

— Они знают, что я здесь?

— Практически уверены, — усмехнулся Дэнг, — но ни доказать, ни даже вслух сказать о своих подозрениях не могут.

— А Джору, о котором вы предостерегали меня… Он Светлый?!

Дэнг поморщился и качнул головой, давая понять, что не хочет об этом говорить. Поставил перед Тави чашку с лапшой, присел напротив, скрестив ноги, и долго молчал, глядя, как девушка вяло ковыряет еду палочками.

— Я чувствую ответственность за то, что произошло, — заговорил наконец он. — Мне не следовало оставлять тебя наедине с новыми знаниями. Я не подумал, насколько глубоко затронут твою душу слова о злой природе асуров и как трудно будет с этим справиться. К сожалению, я слишком поздно узнал о происшествии. Тут же отправился искать тебя — и опоздал.

— Вы же успели… — начала было Тави и вдруг поняла. Сглотнув, она опустила глаза и медленно положила палочки.

— Я в сложном положении, — задумчиво сказал Дэнг. — Недостойно оскорблять тебя подозрением, но…

— Но вы подозреваете, — хрипло договорила Тави. — Я понимаю.

— Расскажи, что произошло, — попросил монах после паузы. — Может, я сумею помочь.

— Достойна ли я помощи? — с горечью спросила Тави.

— Все живые существа…

— Да, да… — Она бессмысленно ковырнула ногтем циновку, уколола палец о соломинку, сунула его в рот. — Я искала Андрея… а нашла труп, — выдавила она. — Это все.

— Помнишь, что случилось перед этим? Как именно ты искала? Что делала?

— Нет, — произнесла Тави, едва шевеля губами.

— Постарайся…

— Я чувствовала, как движется Сумрак. Подчинялась потоку. Это… все.

Тави бессильно сгорбилась и уставилась в ополовиненную чашку. Дэнг ей не верил. Тем более не поверят Андрей и остальные дозорные. Она сама не может верить себе. Разве что — доверять.

— Дэнг, я не убийца, — прошептала она. — Я злой, нехороший человек, но я не убийца. Я не смогла бы так… хладнокровно.

«Однако однажды смогла», — подсказал внутренний голос. Темная кровь стекает по восковой руке Елены, и осуждающе шевелятся тени в синюшном свете фонаря. Девочка, которая сделала это, была вполне хладнокровна, правда?

— Я верю тебе, — сказал вдруг Дэнг с раскаянием. — Мои подозрения были плодом моей самоуверенности. Прости меня.

— Это как? — опешила Тави. Дэнг снял очки и со смущенной улыбкой начал протирать стекла.

— Я очень старый человек, — сказал он. — И мне трудно привыкнуть к тому, насколько рациональны современные люди. Мне до сих пор кажется, что одной беседы достаточно, чтобы пробудить веру. Ты способна хладнокровно воткнуть нож в человека — да, я знаю эту историю, русские дозорные особо на нее напирали. Но только если веришь — глубоко и без сомнений.

«А как же быть с Андреем, — хотела спросить Тави. — Может, фокусник тоже напугал меня, или разозлил, и я…» Но вместо этого она пробормотала:

— Кто же убил фокусника?

— Фокусника и до него — еще одного слабого Иного, русского учителя, — поправил Дэнг. — Я не знаю. Может, в этих смертях нет ни смысла, ни мотива.

— А может, кто-то, как и вы, считает, что асуры несут только зло, — ляпнула Тави и тут же испуганно прикрыла рот ладонью. Дэнг недовольно поджал губы.

— Может, и так, — неохотно согласился он. — Но вряд ли. Тот, кто познал учение Будды, никогда не пойдет на убийство.

«Но ведь асуры — не люди и не звери, — подумала Тави. — Говорил ли Будда что-нибудь об убийстве демонов?»

— Значит, кто-то просто убивает Иных?

— Похоже, что так, — печально кивнул Дэнг. — Слабых Иных, предпочитающих вести почти человеческую жизнь, не способных защититься. Нам известно о двоих — но кто знает… Может, он нападал на неинициированных. И среди асуров встречаются маньяки. Они тоже сходят с ума. Даже, пожалуй, чаще, чем люди.

— Как же мне быть? — спросила Тави. — Я не могу прятаться здесь вечно…

Монах водрузил очки на нос и задумчиво охватил подбородок.

— Пока в Дозоре считают, что ты либо прячешься здесь, либо сбежала из района Каосан, а то и вовсе из Бангкока. Можешь так и сделать, я подскажу, где укрыться. Этот вариант плох тем, что рано или поздно тебя все равно найдут. Другой вариант… Я могу сам связаться с Дозором. — Тави шумно вдохнула, и монах остановил ее жестом. — Я не дам арестовать тебя, если понадобится — даже силой. Буду кем-то вроде твоего адвоката.

Тави отчаянно замотала головой. Отвращение на лице Андрея… Ужас мамы — или ей ничего не скажут? Наверное, не скажут, она же человек и, значит, не должна ничего знать. Попытки оправдаться, тем более жалкие, что Тави сама не твердо уверена в своей невиновности. Никакой адвокат здесь не поможет. Тем более Дэнг, которого дозорные, кажется, сильно недолюбливают — легко можно понять за что. Нельзя же хорошо относиться к тому, кто считает тебя исчадием. Или можно? Ей же Дэнг нравится… Тави тряхнула головой, запутавшись.

— Скорее всего ты сумеешь объясниться, в Дозорах работают умные люди, — настаивал тем временем монах.

— А если нет? — тихо спросила Тави. — Что тогда?

— Учитывая твой возраст и обстоятельства… В худшем случае тебе пожизненно запретят пользоваться магией. Но…

— Но вы считаете, что это как раз то, что надо.

— Да. Подумай, не спеши. В этих стенах тебя никто не найдет, у тебя есть время. — Он поднялся с циновки и уже на пороге добавил: — Помнишь, я предупреждал: выбирай или выберут за тебя.

— Да. Это я помню, — медленно проговорила Тави.

* * *

Рынок амулетов был огромен. Он занимал несколько тенистых улиц и тянулся от границы Банглампу до храма Изумрудного Будды. С одной стороны — магазинчики; с другой, занимая почти весь тротуар, торговали со столов, лотков, а то и вовсе с земли. Портреты Будды, вырезанные в камне и отчеканенные в металле; статуэтки Будды, рисунки Будды… Россыпь ярких открыток — фотографии смеющихся старичков в оранжевых рясах. Миниатюры с Буддой и цепочки с коробочками из прозрачного пластика, чтобы тут же спрятать в них купленный амулет и надеть на шею, — совсем простые, чуть позатейливее и самые вычурные, в пышных золоченых окладах, на любой вкус и кошелек. Звонкие связки сияющих поддельным золотом перстней. Лотки с бусами и четками. И снова — миниатюрные барельефы, вырезанные из камня, полустертые то ли от старости, то ли из-за дрянного материала, наваленные как попало или аккуратно разложенные. Над ними стояли серьезные тайцы средних лет, все как один в очках, в костюмах, и сосредоточенно рассматривали кусочки резного камня в карманные лупы.

Здесь же что-то жарили, парили, варили. Илья, сломленный ароматами, в конце концов застрял у одного из мангалов, а Андрей с Семеном потащились дальше за бангкокскими дозорными. Далеко они, впрочем, не ушли: Роти вдруг страшно заинтересовалась миниатюрными фигурками из тусклой латуни. Поделки были насыпаны на стол горой: копайся — не хочу. Кроме изображений Будды там были слоны, обезьяны, обнимающие гигантские фаллосы, драконы, жуки с крыльями, покрытыми надписями на санскрите, ящерицы, волы и черт знает кто еще. Старушка торговка в скользкой и блестящей, как крылья мухи, изумрудной блузе и строгих черных брюках, присев на детский пластиковый стульчик, хлебала суп.