Глаза защипало, я сжала свободную руку в кулак и вцепилась ногтями в ладонь.

— Ты обвиняешь меня в том, что я думаю только о себе?! Тебе не кажется, что ты сейчас тоже ведешь себя как последний эгоист? Ты не можешь привязать меня к себе кольцом, чтобы я никогда от тебя не ушла. Это так не работает, Уилл.

Он удивленно вскинул брови, но тут же собрался, и его лицо приняло сердитое выражение.

— Привязать? Не думал, что мысль о семье со мной тебе настолько невыносима.

— Я не это имела в… — я рассерженно схватила ртом воздух. — Если у тебя сложилось обо мне такое мнение, я не стану тебя переубеждать.

Он усмехнулся. Надменно и разочарованно.

— Лив, я понимаю, что начало нового этапа страшит. Никто не знает, что будет после школы. И это нормально. У всех так. Но едва ты сталкиваешься с минимальными трудностями, то сразу от них бежишь. Мы справились бы со всем вместе. Мы могли бы построить счастливую жизнь.

Я грустно покачала головой. Уилл меня не понял. Да и разве он мог? Он никогда не чувствовал себя в тюрьме, абсолютно не на своем месте. Как я. Каждый божий день. Жизнь Уилла с самого детского сада была предопределена, и он никогда с этим не спорил. Просто принимал как данность. Как свое обязательство. Он жил в золотой клетке и даже не замечал этого.

— Я хочу выбраться отсюда, Уилл, — протянула я умоляюще. — Я хочу увидеть, что приготовил для меня внешний мир. Иначе я никогда себе этого не прощу.

Он подавленно кивнул, устало провел ладонью по лицу.

— Ну так иди, Лив. Никто тебя не держит. Я не могу тебя заставить, если ты не хочешь здесь оставаться. Но не думай, что я буду тут сидеть и годами ждать твоего возвращения.

Он что, меня бросает? Это ультиматум? Он или Европа?

Какое-то время я просто стояла, жадно впитывая его взгляд. Он опустил глаза, все еще сжимая проклятую коробочку в руке.

У меня задрожала нижняя губа. И как он мог подумать, что я отвечу «да»?! С чего он взял, что сейчас подходящее время? Мне было больно видеть, что он полностью раздавлен. Больно осознавать, что страдает он по моей вине. Но потребность вырваться отсюда оказалась сильнее. Я понимала, что если не сделаю этого сейчас, то меня засосет в это болото. Как наших родителей, а до этого их родителей. И тогда со мной никогда уже не случится чего-то интересного. В восемнадцать лет выйти замуж, в двадцать забеременеть, купить дом с садиком и завести собаку. Абсолютно мещанская жизнь, все как у людей. Мой личный кошмар. Меня бросало в дрожь при одной лишь мысли о такой жизни. Я видела Уилла в своем будущем, но точно не так. Не на этих условиях. Его условиях. Хотя бы здесь он предоставил мне свободу выбора. И я свой выбор сделала.

Я запомнила его лицо. Каждую черточку, каждый локон, изгиб его губ, широкие плечи и большие руки. Затем я с шумом выдохнула и с дрожью в голосе произнесла:

— Прощай, Уилл.

Я побежала прочь, каблуки вязли во влажной траве. Лицо застилали слезы.

Этот вечер — и последующие дни — я представляла себе совсем иначе. Я была уверена, что мы как следует простимся и отлично проведем оставшееся время. Потом Уилл отвез бы меня в аэропорт, возле выхода на посадку помахал бы мне вслед, мы оба пустили бы слезу. Потом мы бы общались по скайпу, на каникулах ездили бы друг к другу в гости. Я всегда мечтала поездить по Европе с Уиллом. Он об этом знал. Но один удар — и все мечты превратились в пыль. Нет, не так: моя мечта с громким треском раскололась на тысячи кусочков.

Я дошла до машины, дернула на себя дверь и с громким всхлипом шлепнулась на сидение.

И тут до меня дошло, что все это время я держала в руках розу от Уилла. Словно обжегшись, я с силой засунула ее в держатель на панели передач. Стебель сломался. Роза обвисла, казалась разломленной. Прямо как мое сердце.

От этой мысли у меня заболело в груди. Рыдания сотрясали все тело. Это не должно было закончиться так. «Мы» не должны были закончиться так.

Возможно, еще не слишком поздно. Возможно, я могла бы утром еще раз попытаться поговорить с Уиллом. Попросить прощения и еще раз объяснить, что я была вынуждена так поступить. Что у меня не было выхода. Возможно, он бы понял. И простил меня.

Но в глубине души я понимала, что это невозможно. Слова, которые мы сегодня друг другу наговорили, невозможно взять назад. Я ответила отказом на его предложение. Такого не выдержали бы даже самые прочные отношения.

Я все испортила. По-настоящему. Теперь мне не осталось ничего, кроме побега. В другую страну. В новую жизнь. На меня так сильно накатило отчаяние в сочетании с муками совести, что стало трудно дышать. Я закряхтела, положила руку на сердце. Сил хватило лишь на то, чтобы взять с сиденья телефон и отправить Уиллу последнее сообщение. После этого я уронила телефон на колени и опустила голову на руль.

Обхватив себя руками, я дала волю слезам, которые смыли старую жизнь, словно долгожданный ливень после жаркого лета.

Уилл

Пока я провожал взглядом убегающую Лив, до ушей начала доноситься музыка из спортивного зала. Мощные басы сотрясали пол.

Певица жаловалась на своего любимого. Она пела о том, как гаснет без него. Именно так я чувствовал себя в этот момент. Как будто я исчезаю. Как будто ветер разносит меня по частям, пока ничего не останется. Никакой боли, парализующей все тело. Боль переполняла настолько, что я не мог стоять на ногах. Я упал на траву и смотрел вслед Лив, хотя уже давно ее не видел.

Я стоял на коленях, роса на траве проникала сквозь ткань брюк, а свечи за спиной гасли одна за другой.

В груди образовалась дыра, и она начала расширяться, наполняя тело вязкой, тяжелой чернотой. Я задрожал, не чувствуя ничего, кроме этой боли. Было так легко в нее провалиться. Но мне нельзя сдаваться. Я не должен был дать Лив так просто уйти. Я понимал, что она заберет с собой мое сердце. Если мне уже сейчас стало так больно, то что же будет, когда я не смогу видеть ее каждый день? Когда я больше не буду слышать ее пения? Не смогу взглянуть в зеленые глаза, которые всегда становились ярче при взгляде на меня. Не смогу ей сказать, что я люблю. Так сильно.

Взгляд упал на коробочку в руке. Я прижал ее к груди. Уверенно и решительно.

Завтра я пойду к Лив. Попробую еще раз спокойно с ней поговорить. Убедить ее в том, что ее место здесь. В Сент-Эндрюсе. Со мной.

Я не должен ее потерять. Возможно, завтра она осознает, какую совершила ошибку.

В кармане завибрировал телефон. Я вытащил его. На экране высветилось сообщение.

...

Прости, Уилл. Возможно, так будет лучше.

Я схватил ртом воздух. Перед глазами все поплыло, я больше не разбирал слов. Но они уже были выжжены у меня на сердце.

Возможно, так будет лучше.

Когда до меня дошло это осознание, я издал мученический стон. Лив уже давно со всем попрощалась. С Сент-Эндрюсом. С нашими друзьями. Со своей семьей. И со мной.

Я уже давно ее потерял.

Передо мной зазияла черная, бездонная пропасть. Она звала меня, влекла, обещала смягчить мою боль. Я закрыл глаза, почувствовал, как слезы бегут по щекам и каплями падают на белую рубашку. Я позволил себе упасть, отдался во власть бездны, и она поглотила меня без остатка.