Глава 6

Тисаана

Я очень немногое помнила из своей жизни в Низерине до его падения. Слишком маленькой я была к моменту нашего бегства: моя погибшая родина съежилась до выжженных в памяти обрывков ощущений. Иногда, совсем неожиданно, с ревом накатывали моменты, которых я вроде бы и не помнила. Сейчас, пока я шагала с Максом и Саммерином по коридорам прекрасного дома, в котором никогда не бывала и притом помнила яснее родного, — а Решайе, пробужденный силой моей ярости, бесился и шипел на задворках сознания, — ожила и расцвела во мне одна из тех забытых картин.

Отец держал у себя на столе маленькую бесполезную металлическую вещицу — сплетение латунных колец, которые раскачивались без остановки. В ту ночь, когда захватили столицу Низерина, я стояла у него в кабинете, вцепившись в край стола, и смотрела, как качаются, качаются, качаются те колечки, — хоть что-то в моем мире осталось неизменным.

Сейчас такими представлялись мне собственные мысли. Что-то такое, что всегда должно пребывать в движении, потому что слишком многое разлетится вдребезги, если они остановятся. Я сжимала в кулаки опущенные руки, впивалась ногтями в ладони.

В ушах отдавались слова Зерита: «Если умру я, умрет и она».

Как небрежно он это выговорил. Как легко впутал в свою игру мою жизнь — игровую фигурку, которую можно сдать и отбросить, которая ценна, только пока ему полезна.

…Так было всегда… — шептал Решайе.

И вытягивал одно из воспоминаний — лицо Эсмариса, говорящего мне: «Ты стоишь тысячу золотых монет».

Макс шел быстрым шагом, уставив взгляд прямо перед собой, как будто не хотел видеть ничего вокруг. Не скажу, чтобы я его винила. Уголком глаза я видела призраки его семьи — краешки разрозненных воспоминаний Решайе — в каждом дверном проеме, в каждом коридоре, на каждой попадавшейся нам картине. И все же нельзя отрицать: здесь было красиво — обомлеешь, увидев такое впервые. Внутри все было изукрашено с тем же тонким изяществом, что и снаружи. Блестящие фигурные колонны отделяли коридоры от бального зала на нижнем этаже, где полы выложены сложной мозаикой, а двери мастерски вырезаны из красного дерева. Мельком я замечала живописные полотна, украшавшие каждую стену.

Макс нашел мою руку и крепко сжал, словно боялся, что меня отнимут.

Ни разу не остановившись, он провел нас вниз по винтовой лестнице, через потрясающий атриум, залитый светом со стеклянных потолков, и через него к двойной двери, которую распахнул плечом.

Меня встретила стена прохладного влажного воздуха. Небо нависало низко, стало темнее, чем при нашем прибытии. Макс немного замедлил шаг. Мы очутились в саду, от мощеной площадки посередине разбегались дорожки. Над нами стояли горы. То, что показалось сначала военными укреплениями у горизонта, оказалось всего в миле от нас. Вокруг царило неожиданное оживление. Повсюду пестрели солдатские мундиры, еще больше солдат направлялись к отдаленным фортам.

— Зерит говорил, что явился сюда собирать верное ему войско, — пробормотал Саммерин. — В этом, как видно, не солгал.

Макс тихо выругался, но не задержал шаг. К нам оборачивались, шептали вслед: «Это Максантариус Фарлион? Никогда бы не подумал, что он и вправду…»

— Что дальше? — процедил наконец Макс так тихо, что я еле расслышала.

«Что дальше?» Не о том он спрашивает. Что будет дальше, я знала точно. Я буду исполнять заключенный с Орденами договор. Буду драться за Зерита, хотя бы он меня и предал, хотя бы и использовал мою жизнь, чтобы управлять теми, кого я больше всего люблю. Хотя бы я и ненавидела его почти наравне с Миковым.

Высказать этого я не успела, потому что Макс вдруг встал как вкопанный. Впился глазами в солдат вдалеке, наморщил лоб с таким лицом, что у меня захолонуло сердце.

— Что там? — спросил Саммерин, когда Макс свернул поперек дорожки.

— Моф! — рявкнул тот.

Моф?!

Я проследила взгляд Макса — да, это Моф стоял среди молодежи в темно-зеленых мундирах. Он обернулся на голос Макса так стремительно, что светлые волосы хлестнули по лицу. Просияв, забыв о прерванной беседе, с улыбкой до ушей, он почти бегом бросился к нам.

— Вы вернулись! Мне говорили, что вы будете здесь, но так скоро я не ждал. Ну как, получилось у вас? Перебили рабовладельцев?

— Моф… — Саммерин говорил спокойно, но что-то крылось в его звенящем голосе. — Почему ты…

— Ты что здесь делаешь? — гаркнул Макс. — И что это на тебе за дрянь?

Он не слышал Мофа. И даже не смотрел ему в лицо. Он смотрел ниже — на мундир. На солнечный герб на лацкане, на вышитое там имя и такие знакомые латунные пуговицы.

Мое недоумение перешло в ужас. Военная форма.

Моф сник:

— Ну… вас не было, а Элен учитель не из лучших, а две недели назад нам предложили кучу денег за…

— Ты завербовался, — тихо сказал Саммерин.

— Каким. Местом. Ты. Думал? — Макс начал тихо, но с каждым словом повышал голос. — Стоило Саммерину оставить тебя на две недели, и ты бежишь наниматься в солдаты?

Из всех известных мне жителей Ары Моф хуже всех скрывал свои чувства — я ощущала каждое движение его души и сейчас уловила, как радостное волнение превращается в обиду.

— Я… я просто подумал… вы с Саммерином оба служили, вот я и… подумал.

— Ты не подумал. Моф, это было глупо. Безрассудно.

— Я… я только…

— Что «только»?

— Макс, — тихо сказала я, тронув его за локоть.

Он выдохнул сквозь зубы.

Моф забегал глазами от одного к другому, остановил взгляд на Саммерине.

— Я думал, ты обрадуешься, — жалобно сказал он.

Саммерин изменился в лице, будто его ударили. Мне было не легче.

— Почему ты так думал? — спросил Саммерин, а Макс фыркнул:

— Обрадуешься! Нет, Моф. Мы были о тебе лучшего мнения…

— Макс. — Я ухватила его за запястье, и тогда он рывком обернулся ко мне. — Хватит.

Долю секунды он молча смотрел, и я видела все несказанные слова, которые повисли между нами. Потом он выдернул руку, отвернулся и зашагал по дорожке.

Моф, видно, с трудом сдерживал слезы.

— Простите, — тихо сказал он, похоже просто не находя других слов и сам не зная, за что извиняется.

Зато я знала. Я все поняла.

— Моф, дело не в тебе.

Я оглядела парнишку: вот он весь, круглолицый, почти ребенок, до персикового пушка на щеках еще не один год. Потом я наткнулась на взгляд Саммерина и поняла, что он думает о том же.

Мне было плохо, тошнило от злости. Не на Мофа, а на все, что его сюда привело.

Он просто ребенок.

И что дальше? Что сотворит с ним этот мир?

…Что этот мир сотворит с каждым из нас?.. — шепнул тихий голос в глубине сознания.

— Дело не в тебе, — повторила я и пошла за Максом.

Я догнала его далеко за домом. Он круто свернул с главной дороги к заросшей травой лужайке на краю поместья. Темнело, собиравшийся туман добавлял небу серости, а далекие горы превращал в силуэты. Перед нами простирался темно-зеленый лес, позади нависал дом.

Макс резко остановился, склонив голову, засунув руки в карманы, перед стеной деревьев. Мы постояли молча.

— Туда его не пошлют, — наконец тихо сказала я. — Или пошлют?

— Не знаю. Они его приняли. Если у них такая отчаянная нужда… — Он прочистил горло. — В прошлый раз брали в солдаты четырнадцатилетних, под конец даже тринадцатилетних. Детей.

Я заметила, как он сделал движение к дому, будто хотел оглянуться через плечо, да передумал. Война забирала детей, не только вербуя их в солдаты.

Один миг, и его воспоминания — воспоминания Решайе — хлынули на меня. Кровь, огонь, ярость — и жизни всех детей Фарлионов смяты в одну страшную ночь, как лепестки под ногами.

Я потянулась к его руке, и он обхватил ее пальцами с неожиданной силой, словно цеплялся за нить, связующую с берегом его тонущий челн.

А может, все было наоборот.

— Вот ради чего все затевалось, — пробормотала я. — Чтобы посадить Зерита на трон.

— Я должен был видеть, к чему идет. — Макс закрыл глаза. — Но не увидел, конечно. Ничего не видел, будь я проклят, пока не стало поздно.

Я знала, он говорит не только о короне. Не только о войне. Не только о Зерите. Он говорил и обо мне. В моих мыслях зашевелился Решайе, и я вздрогнула.

— Так не бывает, — сказал Макс. — Невозможно так связать одну жизнь с другой. Он блефует.

Я молчала.

Я вполне допускала, что Зерит способен поймать нас на ложь. И все же та странность, что почудилась мне в узоре на его руке: чужая магия, ощущавшаяся в воздухе, когда он показал… Я подозревала, что не так все просто. И подозревала, что Макс это тоже видит, только не хочет признавать.

— Должен найтись способ разорвать ваше соглашение, — сказал Макс. — Ходили слухи, что и договор крови можно разорвать. Надо найти нужных людей, поговорить и, может быть…

— Разорвать?

— Конечно. Или ты хочешь стать «той самой, что посадила Зерита на трон»?

«Нет. — Ответ твердо прозвучал в голове. — Нет, не хочу».

Но вслух я сказала другое:

— Не хочу. Но стану.

Макс метнул на меня взгляд. Его глаза — так смотрят на предавшего — мне все нутро вывернули.