Джинджер кивнула.

— Лайза — одна из самых любвеобильных женщин, которых я когда-либо встречала. Их ребенок будет счастливым малышом. Хорошо, что поблизости от «Островка спокойствия» будет расти малыш.

— Да, хорошо.

Минуту он пристально смотрел на нее. Ей показалось, что он готов сказать ей что-то важное, что-то замечательное.

— Тунец или салат с ветчиной? — наконец спросил он, обманув ее ожидания.

Они взяли бутерброды и кофе и поспешили назад в комнату ожидания, боясь отсутствовать слишком долго.

Джадд и Джинджер поели, а Рей все ходил по комнате, время от времени откусывая от бутерброда, который держал в руке. В конце концов он плюхнулся в кресло и забарабанил пальцами по столику, стоящему рядом.

И тут же поднялся Джадд и начал ходить по комнате взад-вперед, изредка поглядывая на свои часы. Он пытался представить себе, что бы он чувствовал, если бы в больничной палате была его любимая женщина, которая рожала бы его ребенка. К его удивлению, ему была очень приятна эта мысль. Джадд всегда считал себя отшельником, человеком, которому никто не нужен. Когда он потерял мать, то дал обет, что никогда не полюбит снова, очень уж больно терять тех, кого любишь. Том незаметно сломил его оборону, а после смерти Тома Джадд еще раз решил никогда больше не доверяться любви. Но он не предполагал, что в его жизнь снова вернется Джинджер, такая же огневая и энергичная. Короткий нежный разговор в машине между Реем и Лайзой затронул его значительно глубже, чем он думал, и теперь он старался заново посмотреть на свою жизнь.

Джадд взглянул туда, где сидела Джинджер, листая старый журнал. Такая красивая, такая живая… Но не только из-за физической красоты он стремился к ней, как корабль в бушующем море стремится к маяку. Она была страстной в своих убеждениях, фанатичной в своей преданности. Когда Джинджер полюбит, это, возможно, будет навсегда, и она отдаст всю себя. Эта мысль испугала его, но еще больше согрела.

— Рей? — Доктор Уэзерз зашел в комнату ожидания, на его лице была широкая улыбка. — У вас родился здоровый мальчик, он весит восемь фунтов. Оба, и мать и ребенок, чувствуют себя хорошо.

Крупный, обычно спокойный и даже робкий мужчина издал радостный вопль, который можно было услышать за пять миль. Последовали крепкие объятия, потом Рея повели взглянуть на жену и новорожденного сына. Джадд и Джинджер остались одни.

— Какой день, — робко сказала Джинджер.

— Замечательный день, — согласился Джадд и тепло посмотрел на нее.

— Эй, Джадд, Джинджер… — Рей высунул в дверь голову. — Заходите и посмотрите на моего сына.

— А можно? — с опаской спросила Джинджер, не знающая больничных правил.

— Черт побери, я оплачиваю счет и думаю, что вправе пригласить кого хочу, — пророкотал Рей, знаком приглашая их пройти вслед за ним через вращающуюся дверь. Они поспешили догнать его.

Палата, куда он их привел, очевидно, была послеродовой. Лайза лежала в кровати, к ней был подключен аппарат, отслеживающий кровяное давление, а в руках у нее был ребенок, завернутый в голубое одеяльце.

— Я хотела, чтобы вы посмотрели на него, — сказала Лайза, лучезарно улыбаясь своим друзьям. Она сдвинула одеяло, показывая хохолок светлых волос и прелестное личико младенца. — Познакомьтесь — это Томас Эдвард.

У Джинджер перехватило дыхание, когда она осознала, что Лайза и Рей назвали ребенка в честь ее дедушки. Это была самая замечательная память о Томе.

Она посмотрела на Джадда. Чувствовал ли он такой же благоговейный трепет, как она? Да, чувствовал, это отражалось на его лице.

Джадд перевел взгляд с ребенка на Джинджер, в его глазах читалось восхищение чудом появления на свет новой жизни.

— Джинджер, нам надо поговорить.

Не давая ей времени на ответ, он схватил ее за руку и вытащил из палаты.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джадд затащил Джинджер назад в комнату ожидания. Увидев, что там уже сидят другие люди, он нахмурился.

— Мы не можем говорить здесь, — сказал он, увлекая ее за собой на улицу.

Наступали сумерки, на западе в последний раз перед тем, как уйти на отдых, вспыхнуло золотом солнце.

Джадд повел Джинджер к бетонной скамейке у главной подъездной дороги. Жестом пригласив ее сесть, он облокотился на металлический указатель автобусной остановки. С минуту он так пристально смотрел на нее, что Джинджер даже покраснела.

— Что ты уставился? Что у меня — горчица на носу или салат застрял в зубах?

Не отвечая, он помотал головой и все смотрел на нее.

— Ради Бога, Джадд! Что мы здесь делаем? Ты утащил меня от Лайзы, Рея и новорожденного для того, чтобы пялиться на меня, будто я теленок о двух головах?

— Нет, я принял решение. — Джадд отошел от указателя и теперь расхаживал взад-вперед перед скамейкой, на которой сидела Джинджер. — Перед смертью Том попросил меня об услуге. — Он перестал ходить и посмотрел на нее еще раз. — Он попросил найти тебе хорошего мужа.

— Что? — Удивление боролось с обидой, в конце концов обида победила и отразилась на ее лице. — Да это просто смешно!

Джадд пожал плечами.

— Смешно или нет, он попросил, я согласился. Я не даю обещаний просто так.

— Но… ты… он…

— Я пытался, — продолжал он, не обращая внимания на ее лепет. — Бог свидетель, я пытался представить себе мужчину, который бы смог справиться с твоим чудовищным характером, мужчину, который не попал бы к тебе под каблук. Человека достаточно решительного, чтобы сказать тебе «нет», когда это необходимо. В конце концов я пришел к выводу, что во всем штате Канзас есть только один мужчина, который сможет общаться с такой женщиной, как ты.

— И кто же этот образен решительности, силы, истинного мужского благородства, который, как ты решил, подходит для меня?

Ее сдавленный голос выдавал ярость, кипевшую у нее внутри. Глаза сверкнули, словно медь, на которую упал отблеск огня, и ответный огонь зажегся у Джадда внутри, давая знать, что он на правильном пути.

— Я, — сказал он просто.

Может быть, это злая шутка? Но в его глазах Джинджер не увидела насмешки, и ироническая улыбка не приподняла уголки его губ. Нет, напротив, он весь напрягся, а в глазах читалось невысказанное желание. Это была не шутка, и, поняв до конца, что он сказал, Джинджер задохнулась. Она вскочила на ноги, у нее от радости распирало сердце. Она подошла к нему и остановилась так близко, что они дышали одним воздухом, хотя и не соприкасались.

— Как это понять, Джадд Бишоп? Ты сделал мне предложение?

Он удивился, будто до самой последней минуты не догадывался, куда приведет этот разговор. Потом левый уголок его губ приподнялся, за ним последовал правый, на его лице появилась чувственная ухмылка, которая всегда вызывала у нее мысль о медленных ласках и глубоких вздохах.

— Да… да, черт возьми, я сделал тебе предложение, — ответил он решительно.

— Тогда я говорю тебе «да», — ответила Джинджер, глядя на него влюбленными глазами. Она улыбнулась. — Не следует ли нам поцеловаться или что-нибудь в этом роде?

— Пока мы официально не поженимся, ничего «в этом роде» не будет. Однако я полагаю, что поцелуй определенно уместен.

С этими словами он потянулся к ней, заключив ее в объятия. Его губы приникли к ее сначала нежно, а потом страстно.

Ранее Джадд старался держать себя в руках, никогда не забывая, что имеет дело с внучкой Тома. Теперь все ограничения исчезли: ведь он обнимал свою будущую жену. Он наслаждался ее медоносной сладостью, желая проникнуть в ее пылкий рот. Предвкушал страсть, зная, что Джинджер никогда не будет таким партнером в любви, который просто берет то, что ему предлагают. Она будет страстным участником любовной игры, будет отвечать на его желание с такой же силой.

Джинджер ответила на его поцелуй, ее язык упорно боролся с его языком. Всю энергию и страсть, которые она когда-то проявляла во время их споров, она теперь направила на поцелуй.

— Эй, вы двое, так и собираетесь целый день стоять и целоваться или вы будете садиться?

Они отскочили друг от друга и удивленно посмотрели на автобус, который бесшумно остановился рядом. Дверь была открыта, водитель нетерпеливо смотрел на них.

Джадд сделал знак водителю, чтоб ехал дальше, потом посмотрел на Джинджер, в его темных глазах все еще горело пламя страсти.

— Полагаю, что лучше нам побыстрее сыграть свадьбу. Иначе я затащу тебя в постель, не дожидаясь официальной церемонии, и призрак Тома будет всю жизнь преследовать меня.

Джинджер вздрогнула, его желание передалось ей.

— Я могу подготовиться к свадьбе за месяц.

— За месяц? — Джадд нахмурился и отошел от нее. — Я-то думал о следующей неделе.

— На той неделе? — Теперь нахмурилась Джинджер. — Это невозможно, Джадд. У меня масса дел. — Она подошла к нему снова и обвила его шею руками. — Я полагаю, что эта свадьба будет единственной в моей жизни, и хочу, чтобы все было идеально.

— Две недели, — сказал Джадд твердо. — Я не хочу начинать нашу семейную жизнь со споров о свадьбе и не хочу ждать целый месяц.

Она посмотрела в его горящие глаза и ощутила руки, медленно ласкающие ее спину, и больше уже не хотела ждать месяц.

— Хорошо, — согласилась она, — две недели.

Итак, оружие, которое она всегда удачно применяла против мужчин, чтобы добиться своего, не действовало на Джадда. У него хватало силы настоять на своем, а она, оказавшись в его объятиях, таяла и легко соглашалась с чем угодно.

По дороге из больницы Джинджер думала о том, что их брак будет счастливым. Они научатся преодолевать разногласия при помощи поцелуев, а споры разрешать в постели. У него, как и у нее, неистовое сердце. Их супружество никогда не будет скучным.

«Не уложусь за две недели — в крайнем случае, прихватим еще одну», — рассуждала про себя Джинджер, думая о том, что надо подготовить к свадебной церемонии.

Глаза Джадда говорили, что он знает, о чем она думает.

— Две недели, Перчинка. Если ты не будешь готова к свадьбе через две недели, я переброшу тебя через плечо и так отнесу в ратушу.

Он видел ее насквозь. Да, определенно Джадд был подходящим для нее мужчиной.

— Только не проси меня заходить в этот загон и кормить твоих уродцев, — сказала Джинджер, наблюдая через проволочную сетку за Джаддом.

Он разбрасывал цыплятам еду. Они бросались на нее и пронзительно пищали.

— Не могу понять, откуда у тебя такой безрассудный страх перед цыплятами, — ответил Джадд, вскоре закончив дело и выйдя из загона.

— Я просто их ненавижу, потому что они такие безобразные.

— А если наши дети будут безобразные? Их ты тоже будешь ненавидеть? — Джадд подошел к ней. В глазах была смешинка.

— Конечно, нет, — возразила Джинджер. Она повернулась ему навстречу и уперла руки в бока. — И потом, почему вдруг у нас будут безобразные дети?

— У них, возможно, будут твои морковные волосы и мой огромный нос.

— Тогда они будут работать в цирке клоунами, а волосы у меня вовсе не морковного цвета. — Она усмехнулась, посмотрев на его точеный и вполне нормального размера нос. — Ну а если они унаследуют твой нос и будут стесняться, пусть сделают пластическую операцию, когда вырастут.

Джадд пошел в наступление:

— Возьми свои слова обратно, или я подхвачу тебя и брошу в самую середину загона.

Джинджер сделала шаг назад, нервный смех сорвался с ее губ.

— Ты не посмеешь…

— Думаешь, не посмею?

Она повернулась и с диким криком побежала прочь.

Джинджер мчалась к дому, задыхаясь от смеха. Джадд догнал ее и повалил в густую разросшуюся траву. Она лежала под ним, пытаясь отдышаться, и не понимала, почему ей так трудно дышать, то ли потому, что она бежала, то ли потому, что он лежал сверху, придавив ее своим телом…

— Ты не скосил траву, — в конце концов сказала Джинджер, чувствуя, как высокая трава щекочет лицо; она пыталась не замечать жара его тела и растущего в нем желания.

— Я здесь просто работник, — ответил он, его дыхание соблазнительно касалось ее лица; так летний ветерок ласкает обнаженное тело. — Что мне прикажут, то и делаю.

— Начиная с той недели тебе придется играть более активную роль. Ты ведь станешь совладельцем фермы.

В данный момент Джадда больше интересовала не суть разговора, а то, как выглядит Джинджер. На голове у нее был фантастический беспорядок, она утопала в траве, и зелень подчеркивала нежный цвет ее кожи. Глаза у Джинджер были ясные и говорили только на языке любви. Солнечный свет плясал на ресницах, и каждая вспыхивала красными и золотыми звездами. Джинджер была прекрасна, и через семь дней она станет его женой. От этой мысли захватывало дух. Жаль только, Тома не было с ними и он не мог их благословить. Был бы доволен старик? Посчитал бы он Джадда подходящим мужем для своей внучки?

— Джадд? — Джинджер посмотрела на него, заметив, как тень пробежала по его лицу. — Все в порядке?

И тени как не бывало.

— Все в порядке. Я просто думаю: если не позволю тебе встать сейчас, то уже не покормлю оставшихся цыплят сегодня днем. Я так и буду лежать и с удовольствием проведу весь день, любуясь тобой.

Джинджер улыбнулась и протянула руку, чтобы нежно дотронуться пальцами до его лица.

— Я не возражаю. Я тоже буду рада провести с тобой день. — Вдруг на ее лице улыбку сменило выражение ужаса. — Который час?

Джадд сел и посмотрел на часы.

— Начало второго.

Джинджер быстро вскочила, ее руки проворно пробежали по растрепавшимся кудрям, приводя их в порядок.

— Мне надо идти. У меня назначена встреча в городе в половине второго. Мы с Мэри Линн Корбин будем выбирать цветы.

Она послала ему воздушный поцелуй, повернулась и побежала к дому.

Джадд смотрел ей вслед, продолжая сидеть на траве. Он до сих пор не мог поверить, что они поженятся. Почти всю свою жизнь он притворялся, что любовь для него не имеет значения, что в его жизни нет места для этого прекрасного чувства. На самом деле он боялся верить в долговечность счастья.

Отец. Мать. Том. В прошлом любовь не раз оборачивалась потерей.

Хотя он старался притвориться, что ему не нужна любовь, тем не менее в глубине души он страстно желал найти кого-нибудь, кому мог бы полностью отдать свою душу.

Как странно, как чудесно, что он встретил такого человека в лице маленькой озорницы, которая, бывало, так допекала его. Как чудесно, что Джинджер заставила его поверить в возможность любви, в исполнение мечты. Он вспомнил, как в больничной палате, глядя на новорожденного сынишку Рея и Лайзы, вдруг ясно понял, что тоже хочет иметь ребенка. И хочет ребенка от Джинджер.

Увидев, что она вскочила в машину и резко тронулась с места, он встал и помахал ей рукой. Да, мечты сбываются. «Островок спокойствия» больше не будет расколот. Начиная со следующей субботы «Островок спокойствия» будет принадлежать им обоим. Спокойствие, да, именно его Джадд приобретет вместе с Джинджер — будь то здесь, на ферме, которая поэтому так и названа… или где угодно.

Слегка покачивая головой и удивляясь своим фантастическим мыслям, он направился назад к загонам, где его ждала работа.

— Я не хочу розы, — объяснила Джинджер хозяйке цветочного магазина. — Это будет очень скромная церемония, а розы выглядят претенциозно.

— Дорогая, свадьба предполагает претенциозный стиль, — возразила Мэри Линн Корбин, одновременно составляя букет из весенних цветов в керамической вазе в виде коровы. — А как насчет сирени? Сирень хорошо смотрится на весенних свадьбах, и она так чудесно пахнет. — Мэри Линн нахмурилась. — Нет, сирень, пожалуй, не подойдет по цвету, понимаешь, ты же рыжеволосая. — Она продолжила, не дав Джинджер ответить: — Можно, конечно, взять маргаритки. Но у миссис Гринуорт из средней школы аллергия на маргаритки. Поэтому, если ты ее пригласила, не стоит их брать.

— Вообще-то я ее не приглашала. Как я уже говорила, это очень скромная церемония, около двадцати гостей.

Джинджер вздохнула и посмотрела на свои часы. Она провела в цветочном магазине почти полчаса и успела лишь заполучить головную боль от густых сладковатых цветочных ароматов и услышать сплетни, которые ходили по городу последние двадцать четыре часа. Мэри Линн обладала даром чувствовать цветы, но к сплетням у нее был еще больший талант.

— Конечно, все удивились, узнав, что вы с Джаддом решили пожениться. Весь город жужжал как улей, обсуждая эту новость. А вчера ты и Джадд появились в ювелирном магазине. Выбирали себе кольца, да?

Джинджер кивнула, и улыбка заиграла на ее лице. Она вспомнила это событие и золотые обручальные кольца, которые сейчас лежали на ферме в коробочках с бархатной подкладкой.

— Вернемся к цветам. Я думаю, маргаритки подойдут.

Мэри Линн закончила составлять букет и взяла блокнот заказов.

— Итак, я делаю свадебный букет из маргариток и гипсофилы и такую же бутоньерку для красивого мужчины, за которого ты собираешься замуж.

«Красивый мужчина, за которого ты собираешься замуж». На крыльях этих слов Джинджер выпорхнула из цветочного магазина со счастливой улыбкой на лице. Бывали минуты, когда Джинджер сама не верила, что не пройдет и семи дней, как она станет Джинджер Бишоп. В последнее время она часто вспоминала, как она много лет назад собрала свои веши и уехала с фермы, и спрашивала себя, только ли ревность к Джадду заставила ее убежать отсюда или какое-то другое, более глубокое чувство. Теперь она припоминала мгновения, когда их руки соприкасались за кухонным столом, от этого у нее неожиданно перехватывало дыхание и жар поднимался от шеи к лицу. В то время она считала, что это была ненависть к Джадду, гнев из-за того расположения, которого Джадд добился у ее деда. В свои семнадцать лет она была слишком эмоционально незрелой и не понимала, что речь идет о другом, более сильном чувстве, которое не так легко было отличить от ненависти.

Из цветочного магазина Джинджер направилась в бутик, где вчера купила свадебное платье. Она договорилась с портнихой в магазине, что зайдет сегодня днем подшить платье.

Маленький колокольчик зазвенел, когда она распахнула дверь бутика. Миссис О'Брайен, портниха, встретила ее у самого порога.

— А, вот и она… самая прелестная невеста, которую когда-либо увидит Джентри.

— Я не буду самой прелестной, если запутаюсь в своей юбке, когда пойду по проходу в церкви.

— Сейчас мы это уладим. Заходи снова в примерочную и надевай платье, и тогда я превращу тебя в летящую фантазию.

Худая женщина, похожая на птичку, проводила Джинджер в заднюю комнату, где висело ее платье.

Джинджер понадобилось несколько минут, чтобы надеть его. Хотя свадьба предполагалась скромной, наряд Джинджер идеально подходил для церемонии с двумя сотнями приглашенных. Длинное, до пола, шелковое платье подчеркивало тонюсенькую талию Джинджер, а глубокое декольте открывало бархатистые плечи.

Джинджер надела платье и посмотрела на себя в зеркало. Платье было великолепно… она сама выглядела великолепно. Она пробежала руками вниз по гладкой шелковой ткани, отражение расплылось из-за неожиданных слез, появившихся у нее в глазах. Она вспомнила дедушку. Как жаль, что его нет сейчас рядом с ней. Джинджер всегда мечтала, что он будет посаженым отцом и улыбнется ей, торжественно передавая ее человеку, который станет ее мужем. Был ли бы он доволен, что она выходит замуж за Джадда? Скорее всего, да. Он любил Джадда. Дедушка хотел одного — чтобы она была счастлива, а ведь она обязательно будет счастлива с Джаддом. Джадд даст ей счастье и любовь на всю жизнь.