Третий стук вырывает Харуку из сна. Он лениво приоткрывает глаза. В его сознании поселилась усталость, он зевает, но прежде, чем успевает различить, кто находится за пределами его спальни, в тишине раздается громкий щелчок. Он поворачивает голову. Механизм замка поддался. Харука в замешательстве смотрит, как дверь со скрипом открывается.

Желтый свет из коридора проникает в комнату вслед за Амелией, и она быстро закрывает за собой дверь. Девушка уже подходит к Харуке, когда он поспешно садится в кровати. Юноша проводит ладонью по лицу в слабой попытке избавиться от оцепенения.

— Что ты…

Амелия бросается вперед. Она двигается быстро, но Харука быстрее — он моргает и заставляет глаза вспыхнуть ярким огнем, вызывая силу своей природы из глубины тела, которая устремляется наружу, как пылающая река. По мере движения она растет и расширяется. Харука направляет силу на Амелию, и та застывает, не в силах пошевелиться под его контролем, задыхаясь, широко раскрыв глаза.

Грудь Харуки вздымается, когда он удерживает девушку на месте. Он полностью подчиняет ее себе, даже не оставляя ее сознанию возможности общаться с ним. Он не использовал свою природу так по меньшей мере десять лет, а теперь сделал это неаккуратно — без разбора, без истинной сосредоточенности и привычной неги. Аромат его уникальной ауры повисает в комнате, как мутная пелена дыма от костра, но багровая и сверхъестественная. Если Харука не впитает его в себя в ближайшее время, он взбудоражит всех обитателей дома, привлекая их, как маяк.

— Асао? — зовет Харука в тишине, его взгляд устремлен на застывшую перед ним Амелию. К его огромному облегчению, Асао вскоре открывает дверь. Прикрыв ее за собой, он встает позади Амелии.

Как только ее руки оказываются связаны за спиной, слуга поднимает подбородок.

— Я готов. Можешь освободить ее.

Харука глубоко вдыхает, поглощая силу. Он мысленно скручивает ее в узел глубоко внутри себя. Амелия судорожно втягивает воздух, как будто она была под водой, ее глаза выпучиваются. Она брыкается и бьется всем телом об Асао, пытаясь освободиться, но крепкий слуга легко ее удерживает.

— Вы… вы обладаете настоящей силой, — вздохнула Амелия, ее голос охрип от последствий подчинения. — Я знала это. Я чувствовала запах — и вашу кровь. Невероятно!

— Амелия, — произносит Харука глубоким голосом, чтобы ее успокоить. Будучи низшего ранга, она более восприимчива к его словам, особенно после прямого воздействия ауры Харуки. — Ты не можешь врываться в чужую комнату. Я гость в вашем доме, и это крайне невежливо… Я вообще не должен говорить такие вещи.

— Я прошу прощения, ваша светлость. — Она качается в руках Асао. Девушка чуть не упала, но слуга удержал ее. — Я хотела питаться от вас, чтобы доставить вам удовольствие… выпустить… вашу… ауру…

С этими словами она засыпает. Асао перехватывает тело девушки, чтобы она не упала и, не сводя глаз с безжизненной фигуры, качает головой.

— Во-первых, я же вам говорил.

Харука закатывает глаза.

— Во-вторых, — продолжает Асао, — бедный ребенок врывается сюда, а у нее даже не хватит сил с вами справиться. «Вытяни свою ауру». Да, точно. Вам обязательно было полностью ее подчинять?

Харука делает глубокий вдох и чешет затылок.

— Нет… Однако она напугала меня, а у меня нет практики. Ты быстро подошел — ты слушал?

— Да. Я услышал вас, когда она только вошла в комнату. Моя спальня так чертовски далеко, что мне потребовалось время, чтобы дойти сюда. Это жуткое место.

Харука зевнул. Прошел целый день.

— Я благодарен тебе за твои исключительные способности.

— Уверен, когда вы пытаетесь украсть вино из кухни посреди ночи, вы про мою способность и не вспоминаете. — Асао ухмыляется.

Харука смеется.

— Правда.

— Что, черт возьми, мне с ней делать?

Раздается стук в дверь. Харука ухмыляется. Что ж, проси и ты получишь. Он сосредоточивается и хмыкает.

— Возможно, молодой слуга по ту сторону двери может помочь?

Усевшись на кровать, он наблюдает, как Асао поднимает мирно спящую Амелию. Веснушчатый слуга робко заглядывает в комнату. Он ошарашенно смотрит на Асао, когда тот неловко передает ему Амелию.

— У вас сегодня было много поклонников. — Асао усмехается и идет к кровати, пока Харука укладывается обратно. Он подтягивает одеяло, чтобы устроиться поудобнее, а его слуга садится рядом. — Хорошо, что она была второго поколения, — продолжает Асао. — А если бы она была более высокого ранга?

Харука закрывает глаза, бормоча под нос:

— Что если ты поможешь мне собрать вещи?

— Харука. Как долго мы будем это делать? Игнорируя свои истинные обязанности и идя против природы? Вы избегаете разговоров об этом уже много лет… Вся эта неразбериха началась с Юны. Ваши узы…

— Асао, пожалуйста.

Харука повернулся, посмотрел на него умоляюще. Он измучен тем, как быстро выпустил наружу свою ауру, раздражен предстоящей церемонией связывания и расстроен тем, что безответственно откладывал начало работы над важным документом. Последнее, что он хочет сделать, — так это поговорить по душам с призраками своего несчастного прошлого.

— Мои извинения, ваша светлость, — говорит Асао. — Хотите, я останусь здесь с вами, пока вы спите?

Харука прижимается головой к подушке, его тело и разум быстро отключаются на ночь. Он устал.

— Ты не обязан.

— Нужно ли напоминать вам, что вампиры Оксфордского королевства ведут ночной образ жизни?

Не пошевелившись, Харука открывает глаза, моргает, размышляет над словами Асао.

— Учитывая это, — продолжает он, — все будут бодрствовать, пока вы спите.

Харука поворачивается, чтобы встретиться взглядом со своим слугой. На мгновение возникает пауза, прежде чем Асао усмехается и указывает пальцем:

— Я буду спать на том диване в углу.

— Если ты считаешь, что так будет лучше, — говорит Харука, ухмыляясь, и закрывает глаза. — Я не буду с тобой спорить.

Глава 3

Использование врожденных способностей отнимает у Харуки слишком много сил, поэтому он спит допоздна весь следующий день. Когда он просыпается, одевается и идет в столовую в поисках еды, уже наступает поздний вечер.

Практически все в поместье герцога спят из-за ночного образа жизни. В доме жутко тихо. «Он полон спящих старомодных вампиров, — размышляет Харука. — Как в склепе». Только обслуживающий персонал помогает Харуке и его слуге с поздним обедом перед отъездом.

Когда они заканчивают, Асао встает из-за стола с решительным видом.

— Давайте убираться отсюда, пока эти чудаки не проснулись.

Харука от всего сердца соглашается. Вскоре после этого они тихо покидают дом герцога Оксфордского.

До Лондона они добираются к закату. Пока они едут, Харука безучастно смотрит в окно, наблюдая за оранжево-розовыми переливами вечернего неба.

— Ваша осведомленность об этом чистокровном усиливается по мере приближения? — спрашивает Асао с водительского сиденья. — Надеюсь, адрес правильный.

— М-м-м. Герцог сказал, что его предприятие находится в Камден-Лок. Эта информация соответствует моему внутреннему ощущению.

— Он владеет баром, верно?

— Да.

Асао вздыхает.

— Хорошо. Нам придется идти пешком, когда мы приблизимся к этому району. Не думаю, что смогу проехать по рыночным улицам.

Харука проводит ладонью по лицу. Идти по улице в холодную зимнюю ночь, где полно людей и вампиров. Боже, помоги мне.

* * *

Уже стемнело, когда они наконец прибыли в Камден-Лок. Они плутали по узким мощеным улочкам и переулкам и в конце концов оказались перед баром с яркой вывеской. Она сияет белым светом, словно вторая луна на фоне неба цвета глубокого индиго. На ней курсивом написано «Scotch & Amaretto».

Харука протягивает руку, чтобы открыть дверь бара, но останавливается, услышав голос своего слуги.

— Итак… а что если этот чистокровный окажется каким-нибудь сумасшедшим извращенцем и нападет на вас?

Застыв на месте, Харука всерьез рассматривает такую возможность. Он может справиться с вампиром низшего ранга в его ослабленном состоянии. Другой чистокровный или даже особенно сильный представитель первого поколения… может стать проблемой.

— Большинство чистокровных вампиров обладают исключительным контролем над своей природой, а моя первобытная аура закрыта. Сомневаюсь, что он захочет устроить хаос на своем рабочем месте.

— Верно. — Асао кивает. — Мне вдруг вспомнился один очень нахальный чистокровный, которого мы встретили в Монреале. Помните? Какой это был год, восемьдесят третий?

Харука помнит. Он бы предпочел все забыть. Он не раз встречал нахальных, самодовольных и самовлюбленных вампиров.

— Почему ты напоминаешь мне об этом именно сейчас?

— Лучше быть готовым.

Опять. Не помогает. Харука толкает тяжелую деревянную дверь (немного сильнее, чем нужно).

Когда он входит внутрь, сразу же напрягается. Приторный запах чистокровного поглощает его. Он чистый, древесный, с нотками чего-то пряного — красного дерева, но почему-то смешанного с корицей. Освещение слабое, и в сочетании с ароматами оно делает пространство теплым и привлекательным.