— Предупредить? — ядовито переспросила Никки. — А может, пошпионить и передать новые угрозы твоего папаши?

— Папа даже не знает, что я здесь. Если бы он узнал… — Аманда грустно вздохнула и повернула назад. — Да что там, я уж вижу, что только зря время потратила.

— Слушай, подожди! — Никки тотчас устыдилась собственной грубости. — Аманда, прости, пожалуйста. Я, наверно, просто устала. Мы столько работаем в последнее время…

— Я затем и приехала, чтобы узнать, много ли вам осталось, — Аманда окинула взглядом башенку. — Вы закончите сегодня?

— Леви говорит, завтра к вечеру должны управиться.

— А папа сказал, что он дал Леви время только до завтрашнего утра, а потом приедет сюда со своими людьми.

— Всего один день!

— Я понимаю. Но ведь ты же знаешь папу. Раз он сказал, значит, все.

— А ты не можешь с ним поговорить?

— Я попробую, но, наверно, ничего не выйдет. Он все три недели ворчал, что, мол, не надо было слушать этого Леви. — Ее прозрачно-голубые глаза смотрели встревоженно. — Никки, я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

— Я тоже.

Они посмотрели друг на друга, потом на башню, где Леви с Питером как раз устанавливали центральный столб.

Последние отблески заката угасали в небе, когда пятеро усталых людей наконец вернулись домой и занялись домашними делами. Съев холодный ужин, приготовленный Эмили, все завалились спать.

Когда наутро зажглись первые лучи солнца, они уже заканчивали работу по дому, перед тем как идти к насосу.

— А этот ворот не мал? — спросила Никки, показывая Леви тяжелый блок с веревками. Он как раз сворачивал толстую веревку и остановился, чтобы поглядеть.

— Да нет, не думаю. Если его хватает, чтобы поднимать сено, он должен вытянуть и механизм насоса.

Никки подошла к повозке сзади и принялась загружать в нее веревки и блоки.

— А что нам делать с Германом Лоувеллом?

— Там видно будет, — ответил Леви, перебросив веревки вглубь повозки. — Может, он еще и не покажется.

— Ты же сам в это не веришь после того, что Аманда мне рассказала, ведь так?

Леви вздохнул.

— Конечно. Но от того, что мы будем беспокоиться, толку никакого. Насколько я понимаю, надо закончить ветряк. Это наш единственный шанс.

— А если насос не будет работать, что тогда?

— Не знаю, Никки, — Леви посмотрел на нее, закрывая заднюю стенку повозки. — Никки, если что-нибудь случится, обещай мне не терять голову.

— Не терять голову? Да разве я…

— Слушай, — прервал ее Леви, — не знаю почему, но Герман Лоувелл не хочет причинять тебе вреда. Если случится худшее, ты сможешь защитить остальных. Запомни главное: ваши жизни дороже куска земли. С золотом Сайреса вы всегда сможете отправиться куда-нибудь еще и начать сначала.

Лицо у него было такое странное, что Никки сдержала негодующий ответ, готовый сорваться у нее с языка. В душе у нее пробудился страх.

— А… а ты?

— Ну, я тоже буду там, — Леви отвернулся. — Я просто хотел удостовериться, что мы понимаем друг друга.

— Леви! — Никки робко заглянула ему в глаза. — В чем дело?

— Да так, ничего.

Но когда их глаза встретились, обоих кольнуло дурное предчувствие. Леви протянул руку и нежно погладил Никки по щеке.

— Никки, я…

Но она так и не узнала, что собирался сказать Леви: в этот момент появилась Эмили с корзинкой, наполненной едой.

— А вот и я. Надеюсь, вам не пришлось долго ждать?

Леви отдернул руку.

— Н-нет. Мы только-только загрузили повозку. А где Питер?

— Доит. Он сказал, чтобы его не ждали. — Эмили поглядела в сторону сарая. — А вот и Лиана.

— Тогда, пожалуй, стоит трогаться, — кивнул Леви.

Поездка в повозке в то утро превратилась для Никки в настоящую пытку. Она так торопилась, что готова была спрыгнуть с повозки и бежать вперед. Когда они наконец приехали, Никки с трудом удерживалась, чтобы не наорать на своих спутников: ей все казалось, что они не ходят, а ползают как улитки.

Несмотря на то, что работали все вместе, потребовалось не меньше часа, чтобы присоединить готовый механизм к неуклюжей коробке передач. Но в конце концов все было готово, можно было поднимать его на башню. Едва Питер успел закрепить наверху блок с веревками, как Лиана вдруг вскрикнула. Все обернулись и посмотрели за изгородь.

На холме появился Герман Лоувелл с дюжиной всадников. Все они держали винтовки наготове, и лица их не обещали ничего хорошего.

Леви с беззаботным видом взял свою винтовку и направился навстречу Лоувеллу. Только по твердой решимости на лице Леви можно было догадаться, что для него это не просто дружеский визит.

Никки лишь сейчас поняла, что он имел в виду. Сердце у нее упало. Она готова была схватить свою винтовку и броситься на помощь Леви, но обещание, данное ему, удержало ее. Вместо этого она положила винтовку на колени — Никки умела стрелять навскидку.

— Доброе утро, мистер Лоувелл! — раздался густой голос Леви. — Зачем это вы к нам в такую рань?

— Три недели прошли, Кентрелл, — Герман Лоувелл указал на пустые поилки. — Я не вижу воды, которую вы обещали.

— Насос почти готов, — спокойно ответил Леви.

— Ах, вы построили насос! Черт возьми, это еще ничего не значит. Вот когда вы наполните эти поилки…

— Мы наполним. Нам нужно еще немного времени.

В голосе Лоувелла послышалось что-то вроде сожаления:

— Извините, Кентрелл, ваше время истекло. Он вскинул винтовку. Тринадцать дул, как одно, поднялись и нацелились в грудь Леви Кентрелла. У Никки едва не вырвался истерический возглас.

32

— Минуточку, Лоувелл. — Леви спокойно поднял руку. — Насколько я понимаю, у нас еще есть время до заката.

— А какая разница? — спросил Лоувелл. — Что вы успеете за это время?

Леви покачал головой.

— Вот тут вы ошибаетесь. Мы добрались до воды две недели тому назад. Все, что нужно — это установить ветряк и залить насос.

Герман Лоувелл словно лишь сейчас заметил почти готовый ветряк.

— И долго вам еще?

— Мы как раз собирались поднять ветряк наверх. После этого останется только присоединить к нему поршень и установить желоба. Мы кончим самое позднее к следующему утру.

— А если…

— Стойте-е! — раздался истошный вопль. К ним неслась Аманда Лоувелл. Она остановилась рядом с Никки, спрыгнула с лошади, взбежала на холм и загородила собой Леви.

— Папа, ты не сделаешь этого!

— Ты что, Аманда? — спросил Лоувелл.

— Папочка, Леви спас мне жизнь! Я не позволю тебе убить его. Только через мой труп!

— Аманда, клянусь Богом! — прогремел Лоувелл.

Если бы не серьезность положения, Леви, наверно, лопнул бы от смеха. А теперь ему хотелось свернуть Аманде шею. Только этого спектакля здесь не хватало! Он взял ее за плечо и отодвинул в сторону.

— Простите, мисс Лоувелл, но у нас с вашим отцом деловой разговор.

Такая неблагодарность явно шокировала Аманду.

— Н-но…

— Аманда, — прошипел Лоувелл сквозь зубы, — еще одно слово, и убей меня Бог, если я не запру тебя в доме на месяц!

Аманда ошарашенно посмотрела на Леви. Потом повернулась и пошла к своей лошади.

— Что это она себе вообразила? — проворчал Лоувелл.

Леви понимающе улыбнулся, словно ему каждый день приходилось сталкиваться с подобными истериками.

— Она не хотела ничего дурного, я уверен. Так вот, если вы дадите нам время до завтрашнего утра, насос будет готов.

— Я не могу ждать до завтра. Вода нужна сейчас. Вы говорите, что вам понадобится весь день. А если вам помогут?

— Э-э… Ну… — Леви был слишком изумлен, чтобы ответить связно. — Ну, скажем так, намного меньше, — выдавил он наконец.

Герман Лоувелл помолчал, разглядывая ветряк. Потом перевел взгляд на Леви и кивнул.

— Ладно, Кентрелл. Вам помогут. — Он сунул винтовку в чехол. — Эй, ребята, за работу!

Поначалу атмосфера была довольно напряженная, но все были слишком заняты, чтобы думать о старых обидах. Лоувелл отправил половину своих людей свинчивать трубу, которая соединяла насос с поилками, а остальные помогали Леви и Питеру поднимать на башню ветряк с коробкой передач. Еще до полудня все было на месте, и все настороженно ждали, будет ли это сооружение работать.

Леви махнул рукой. Питер снял стопор. Жаркий летний ветер развернул двигатель, и крылья начали вращаться. Поршень с недовольным скрипом заходил вверх-вниз.

Прошло несколько томительных минут, но ничего не случилось. Потом из трубы потекла тоненькая струйка воды. Все затаили дыхание. И вдруг вода мощным потоком хлынула в поилки.

Ковбои радостно взревели, хлопая друг друга по спине. Лиана целовала Питера, Эмили пожимала руку Герману Лоувеллу, словно старому другу.

Никки, не помня себя от восторга, бросилась на шею Леви. Он, тоже без ума от радости, подхватил Никки и закружил ее. Они просто не могли не поцеловать друг друга от радости, но скоро их поцелуй превратился в нечто большее. Мир словно растаял. Ветряк, Герман Лоувелл, толпа народа вокруг — все исчезло. Никки и Леви остались вдвоем, окутанные мягким туманом страсти. Исчезло непонимание, рухнули стены, два сердца переполнила любовь. Их поцелуй окончился, как и начался, словно сам собой.

Глядя друг другу в глаза, они произносили про себя тысячи слов, которых никогда не посмели бы повторить вслух. Потом Леви улыбнулся, опустил Никки на землю и похлопал по спине.

— Мы это сделали!

Праздничная атмосфера царила и за обедом, который приготовили Эмили с Лианой. Обед запивали водой из источника. Никки все еще никак не могла прийти в себя после этого невероятного поцелуя и потому старалась держаться подальше от Леви, боясь встретиться с ним глазами. Для нее весь мир перевернулся, и трудно было делать вид, что ничего не случилось.

Глядя, как Леви отклоняет навязчивые любезности Аманды, Никки пыталась снова обрести равновесие. Ничего не случилось. Леви Кентрелл — всего лишь бродяга. Теперь, когда они построили насос, Леви, конечно, уйдет. Прекрасная Стефани примет его с распростертыми объятиями. Для Никки праздник кончился, и превосходный обед казался ей безвкусным.

Каждый день Никки ждала, что Леви объявит о своем уходе, но он, казалось, был всем доволен и никуда не собирался. Когда Никки попыталась щедро заплатить ему за постройку ветряка, Леви отказался с таким видом, словно она его обидела.

Дни складывались в недели. Август перешел в сентябрь, и летнее пекло сменилось осенней прохладой. К неудовольствию Леви, их теперь часто навещала Аманда Лоувелл. Он, правда, всегда находил себе какое-нибудь дело и старался улизнуть, но обычно Аманда терпеливо дожидалась его. Никки смотрела на соседку с растущей неприязнью.

Засуха продолжалась, но благодаря выдумке Леви беду удалось предотвратить. Правда, воды из насоса для нужд Лоувелла было недостаточно, но он прекрасно понимал, что ничего не добьется, отвоевав исток Ивового ручья. В долине воцарился вооруженный нейтралитет и люди, и животные готовились к зиме.

Никки по-прежнему обращалась с Леви спокойно, по-дружески. Он тоже держался на расстоянии. О волшебном поцелуе они не упоминали вслух. Но оба часто возвращались мысленно к тому чудесному мгновению и очень дорожили своими воспоминаниями.

Дела на ферме шли как обычно, пока в один прекрасный день Никки не обнаружила, что Питер с Леви сговорились отправиться на большой осенний загон без нее. Она бросилась на Питера.

— Ах, вы, значит, решили, что мне ехать не обязательно, да?

«Нам нужно только два загонщика. Ты вполне можешь остаться дома, — ответил Питер. — Это же опасно».

— Опасно! Ну да, опасно. Так это же часть нашей работы. С каких это пор я боюсь опасностей?

— Да он не из-за коров беспокоится, — вмешался Леви, — а из-за…

— Из-за меня, стало быть! Думаете, я ничего не умею? К вашему сведению, я езжу верхом, стреляю и бросаю лассо лучше любого мужчины в округе!

Она развернулась и зашагала к сараю. Мужчины беспомощно переглянулись.

— На этот раз не вышло, — сказал Леви. — Ничего, вот успокоится, и мы ей все объясним,

«Ты думаешь, она поймет, что мы боимся, как бы другие ковбои не обидели ее, если узнают, что она женщина?» — поднял, брови Питер.

Не успел Леви ответить, как Никки вылетела из-за сарая верхом на Огневушке и галопом пронеслась мимо них. Леви вздохнул.

— Боюсь, что не поймет.

Даже ветер, хлещущий по лицу и развевающий волосы, не остудил ярости Никки. О, эти мужчины! Как будто она не показала, на что способна! Чем больше она думала о том, что Питер и Леви решили обойтись без нее, тем больше она злилась. К тому времени, как ей навстречу попался молодой койот, Никки уже ничего не соображала. Вот случай показать Питеру и Леви, чего она стоит!

Не успев подумать о последствиях, Никки сделала петлю на своем лассо и раскрутила ее над головой, подгоняя Огневушку каблуками. Уверенное движение запястья — и лассо просвистело в воздухе, опустившись на шею койота. Петля затянулась, и койот упал. Лицо Никки осветилось торжествующей улыбкой. Но не прошло и минуты, как ее радость улетучилась.

Огневушка, не обращая внимания на рычащего пленника, по привычке свернула, чтобы натянуть веревку. Никки с ужасом увидела, как серый лохматый комок влетел в заросли полыни и ударился о кактус. Снять петлю можно было только руками. Никки проделывала это сотни раз, но как быть, если у добычи острые зубы и скверный характер?

Никки долго кружила на Огневушке, пытаясь ослабить веревку, чтобы дать койоту возможность освободиться, но все было напрасно. Перепуганный койот дергал лассо до тех пор, пока не затянул его намертво. Никки испугалась, что он задохнется, и повернула домой, волоча за собой невольно пойманного зверька.

По большей части койот бежал за ней, как собака на поводке. Но временами он упирался, противясь неумолимой силе, влекущей его вперед. Это было хуже всего. Веревка внезапно натягивалась, Никки оборачивалась и видела, что койот волочится по земле. Тогда она останавливалась, зверь поднимался и снова трусил за всадницей.

К тому времени как они добрались до фермы, Никки чувствовала себя не менее несчастной, чем ее пленник. По дороге ей в голову приходило множество идей, но все они оказывались невыполнимыми. Огневушка держалась хорошо, но и она начала нервничать к тому времени, как они поравнялись с Леви. Леви засыпал землей крышу погреба. Никки была слишком занята, успокаивая молодую и горячую кобылу, но все же успела заметить, как удивился Леви, увидев, кого она притащила. Потом он облокотился на лопату и стал следить за Никки, стараясь сдержать улыбку. Никки почувствовала себя совершенно униженной. Не успела она придумать какую-нибудь колкость, как все полетело к черту.

Койот, стремясь вырваться, бросился туда, где ему почудилось убежище: в открытую дверь погреба. Перепуганная Огневушка встала на дыбы, и Никки пришлось успокаивать кобылу, стараясь при этом не вылететь из седла.

Питер высунул голову наружу, узнать, отчего Леви остановился. Увидев несущийся на него серый комок шерсти, Питер инстинктивно поднял лопату и опустил ее на голову койота. Он посмотрел на койота. Потом на Никки.

— Ты его убил! — вскричала она.

«А ты чего хотела?» — спросил Питер, недоумевающе вскинув брови.

Никки сердито затрясла головой.

— Я хотела… я просто… — и запнулась, обнаружив, что сказать ей решительно нечего. Она исподлобья уставилась на Леви, который все старался сохранять серьезный вид.

«Сделаем тебе отличные перчатки, — продолжал Питер. — Вот закончу работу и обдеру его».

— Перчатки? — ужаснулась Никки.

Питер пожал плечами.

«Ну, тогда шкуру можно продать. За нее много дадут, мех хороший»,

Огневушка гарцевала вокруг погреба. Никки с сомнением поглядела на свалявшийся мех.

Тут ее внимание привлек странный звук. Леви с трудом сдерживался чтобы не рассмеяться. Никки сердито поджала губы, вызывающе тряхнула головой и повернула Огневушку к сараю. Лишь когда Леви разразился хохотом, Никки заметила, что веревка все еще привязана к луке ее седла и койот волочится за ней. Это была последняя капля. Никки на ходу сорвала веревку и отшвырнула ее. Узел ударился о курятник — жаль, что не о башку Леви Кентрелла!

В прохладном сумраке сарая лошадь с хозяйкой несколько поостыли. Огневушка успокоилась под скребницей. Питер пришел доить коров, но Никки сделала вид, что не замечает его. Не хватало еще его дурацких шуточек! Ей и так плохо.

Внезапно куры истошно закудахтали. Никки вылетела на улицу, да так и застыла. Койот ожил! Он метался перед дверью курятника: веревка зацепилась за угол и не пускала его.

— Ах, черт возьми, — произнес у нее над ухом голос Леви. — Я и не подумал, что его просто оглушило. Даже жалко.

Никки обернулась как раз в тот момент, когда Леви вскинул винтовку, и вскрикнула. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Леви вздохнул и опустил винтовку.

— Ладно, так и быть. Выберем трудный путь.

Он устало покачал головой и отправился в сарай.

Прошло несколько минут. Никки пребывала в тревожном ожидании. Койот метался перед курятником. Наконец появился Леви в своей куртке буйволовой кожи и толстых кожаных перчатках. Когда он проходил мимо, Никки почувствовала острый запах паленой шерсти.

Леви поймал лассо и медленно, осторожно направился к койоту, перехватывая веревку. Подойдя почти вплотную, он изловчился, поймал зверька, прижал его локтем к груди и зажал ему пасть. Потом он обмотал острую мордочку койота куском сыромятной кожи и осторожно снял с него веревку.

Никки видела, как Леви стиснул зубы от напряжения — нелегко было держать перепуганного зверя. Леви медленно поднялся на ноги и вышел на открытое место подальше от курятника.

— Сейчас выпущу, — крикнул он, — не стойте у него на дороге!

Он быстро сорвал повязку с морды койота и отшвырнул зверя. Тот приземлился на лапы и со всех ног понесся в прерию.

— Слушай, а вдруг он вернется и будет таскать цыплят? — спросила Никки. Правда, забеспокоилась она поздновато — койот уже скрылся за холмом.

— Не думаю, — хмыкнул Леви, сматывая лассо. — Похоже, он не остановится до самой Дакоты!