— Застал его врасплох? — изумленно повторил Звентибольд. — Он курил трубку… Может, сел отдохнуть под кустами ежевики?

— Что же его так утомило — вот в чем вопрос! Ведь он не сказал, что вышел прогуляться, а это было бы самым естественным объяснением. Я знаю Бульриха. К странным отговоркам он прибегает только тогда, когда ему есть что скрывать и когда он не хочет делиться тем, что у него на самом деле на уме. Он всегда так делает, а я всегда вижу его насквозь, — сказала Гортензия.

Звентибольд еще раз прокрутил в памяти дневной разговор. Внезапно ему показалось, что Гортензия попала в самую точку. Сам он был настолько занят мыслями о делах в Баумельбурге, что не заметил в поведении Бульриха ничего странного. Однако теперь он мог с уверенностью сказать, что при встрече тот вел себя весьма подозрительно. Биттерлинг обмер и медленно покачал головой.

— Но что он там делал? Чем занимался? Не рисовал же просто так на бересте… Нет, на самом деле он вообще ничего не делал, — вздохнул Звентибольд.

— Постарайтесь вспомнить, не было ли чего-то необычного? Может, он говорил что-нибудь странное? — не отступала Гортензия.

Звентибольд еще раз хорошенько подумал. Остальные смотрели на него с таким выражением, словно от его ответа зависело немедленное возвращение Бульриха.

— Нет, насколько могу судить, — с сожалением ответил он. — Мы говорили о Празднике Масок в Баумельбурге, и самым необычным было лишь то, что он знал о тайном желании Гортензии войти в совет устроителей.

Гортензия выслушала последние его слова, приподняв брови. Звентибольд ответил ей раздосадованным взглядом и слегка покраснел. Его вдруг осенило: должно быть, кузен решил отправить его в Зеленый Лог под любым предлогом, только чтобы избавиться от него. Не может быть! Биттерлинг и не думал, что Бульрих настолько хитер. Кроме того, он упорно отказывался верить в то, что интерес Гортензии к маскараду в Баумельбурге не был искренним. Она же так убедительно об этом говорила!

Только Карлман, казалось, понял суть безмолвного обмена взглядами между Гортензией и Звентибольдом. Он снова посмотрел на развернутый эскиз на столе и, не найдя там ничего полезного, обратился к карте в рамке. Отыскав Зеленый Лог, он задумчиво проследил путь вдоль живой изгороди.

— Мама, а у Бульриха есть друзья возле Жабьего Моста? — спросил Караман.

— Вроде бы нет, — слегка удивилась Бедда. — Хотя, может, он знаком с Альбином и Куно или с пасечником Камиллусом. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что если он был на тропинке у живой изгороди, то мог направляться туда.

— Но, елки-поганки, с какой стати ему скрывать это от меня? — возразил Биттерлинг.

— Не знаю, — ответил Карлман. — А если наоборот? Может, он шел в Воронью деревню?

— Вот уж нет, — твердо ответил Звентибольд. — Я шел как раз оттуда и упомянул о Лорхеле и Ламелле, но он и слова не сказал, что сам туда собирается…

— Не сходится! — перебила его Гортензия. — Бульрих, как всем известно, путешествует по ближним и дальним окрестностям по одной-единственной причине — чтобы составлять свои карты.

— Это правда, — подтвердила Бедда. — Ничто другое не заставит его выйти за дверь даже в распрекрасную погоду.

— Зачем же ему скрывать это от меня? — спросил Звентибольд. — Ведь он так гордится своими рисунками! Я совершенно уверен, что, если бы он и впрямь собирался набросать там карту, он бы сразу мне об этом сообщил.

Все это время Карлман изучал карту в рамке так внимательно, словно видел ее впервые.

— Судя по всему, у него была только одна причина так поступить, — начал он, лихорадочно дыша, как будто сам не верил своим словам. — Я боюсь, что поэтому он и исчез…

— Что ты хочешь сказать? — спросила Бедда. — Обнаружил на карте давно забытый тайник, о котором знали только вы с Бульрихом?

— Я действительно кое-что обнаружил… Жаль, что это совсем не уютное и приятное местечко.

— Елки-поганки, все-таки Бульрих в опасности! — воскликнула Хульда и поспешно поднялась с кресла.

Она присоединилась к остальным, которые с величайшим любопытством столпились вокруг юного квенделя, застывшего перед картой в рамке. Под мерцание свечей в настенных лампах Карлман указал на точку под Зеленым Логом.

— Примерно здесь вы с ним встретились, верно, Звентибольд?

— Да, именно здесь, — ответил Биттерлинг, и Гортензия пронзительно вскрикнула. Все удивленно уставились на нее.

— Святейший пустотелый трюфель мирного леса, не оставь его! — пробормотала она, в ужасе прикрыв рот рукой.

— Гортензия, о чем ты? — испуганным голосом обратилась к ней Хульда. — Что такое?

— Да разве ты сама не понимаешь? — вздрогнув, прошептала Гортензия. — Разве вы все не понимаете, что Карл-ман имеет в виду? Я боюсь, что он совершенно прав в своих ужасных подозрениях. О, какой кошмар! Я никогда бы не поверила, что он так серьезно относится к этим несчастным картам! Что он, наконец, осмелится…

— На что он, наконец, осмелится? — переспросил Звентибольд, глядя попеременно то на изумленную Гортензию, то на обеспокоенного Карлмана, то на большую карту.

И тут он тоже понял.

— Клянусь братьями из Звездчатки! — вскричал он в ужасе. — Бульрих ушел в Сумрачный лес!

— Ох, нет! — всхлипнула Хульда и попятилась, сбив со стола стопку карт.

Один за другим рулоны глухо ударились об пол и закатились под стол и стулья. Никто не обратил на них внимания. Точно окаменевшие, они в безмолвии пытались постичь последствия ужасной догадки. Хульда разрыдалась. Рядом с ней на стул опустилась Гортензия, лицо ее было белее накрахмаленной простыни.

— Он то и дело сетовал, что Сумрачный лес — белое пятно, — тихо проговорила она. — Проклятие Холмогорья, ничейная земля, пустошь. Но я и подумать не могла, что он осмелится пойти туда на разведку. Святые трюфели, этого не может быть…

— Боюсь, что может, — горестно ответил Звентибольд. — Итак, все сходится. Встреча у живой изгороди, его необычное поведение, на которое я, к сожалению, не обратил внимания. А сейчас уже ночь, и он до сих пор не вернулся.

— О нет, нет, — простонала Хульда. — Нельзя бродить по темноте в такой час!

Она поднесла руки к лицу, утирая слезы, и Бедда молча протянула ей салфетку со стола Бульриха. Хульда взяла ее и громко высморкалась.

— Да уж, это на него похоже. — Бедда печально покачала головой. — Мой благословенный Берольд, по крайней мере, оставил этот мир, лежа в своей постели. А его брат пошел по стопам бедняги Трутовика и неудачливых воронов из Звездчатки. Ох, Шаттенбарт, я всегда подозревала… а беда уже на пороге…

— Но, мама! — возмущенно вскричал Карлман. — Неужели ты думаешь, что его уже нет в живых? Сейчас не время для злых шуток!

— А тебе не кажется, что отправиться в Сумрачный лес — это и есть злая шутка? Как он мог поступить так с нами, его ближайшими родственниками? О, Бульрих забывает обо всем под властью глупого заблуждения, будто бы необходимо исследовать все неизвестное, до чего нет дела ни одному здравомыслящему квенделю! — закричала Бедда и в отчаянии разразилась бурными рыданиями.

Карлман подошел к ней и обнял, пытаясь утешить.

— Надо идти его искать! — возвысил голос Звентибольд, перекрывая поднявшийся гам. Чем дольше он смотрел на крючковатые знаки, которыми его кузен обозначил Сумеречный лес на карте, тем более зловещей казалась ему доселе неопределенная судьба Бульриха.

— Искать его? — переспросила Бедда срывающимся голосом. — Ты что, с ума сошел и хочешь заблудиться в темноте, как этот безумец?

— Мы можем поискать его на опушке леса, давайте хотя бы пройдемся с факелами по тропинке вдоль живой изгороди.

— Выходит, мы должны разбудить всю деревню, чтобы всем вместе отправиться в Сумрачный лес, но кто на такое согласится?

Вопрос Бедды, похоже, относился не только к Биттерлингу.

— То есть мы будем ходить около полуночи из дома в дом с вестью, что Бульрих Шаттенбарт затерялся во тьме, как Эстиген Трутовик? Неужели вы всерьез полагаете, что жители Зеленого Лога не найдут ничего лучшего, чем беспрекословно последовать за нами в ночных рубашках и колпаках и ввязаться в самую чудовищную авантюру со времен злополучного похода братьев?!

Все молчали.

— Звучит, конечно, очень странно, — признала Гортензия. — Но дело все-таки срочное. Вдруг произошел несчастный случай?

— Увы, в этом я уверена! — сказала ее подруга, вытирая глаза уголком фартука. — Да и как можно сомневаться, ведь мы так хорошо знаем Бульриха и его безрассудства: этот мошенник пропал, и мы по нему плачем! Но представьте себе ночные крики и столпотворение под липой в деревне, когда мы всех перебудим и попросим пойти с нами к Сумрачному лесу…

— Ох, гремучая змея и драный заяц! Она права, — подтвердила Гортензия. — Получится неописуемый бардак. Так что придется действовать самим!

— И что ты предлагаешь? — спросила Бедда. — Идти в темноту, вооружившись пятью фонарями?

— Давайте послушаем Звентибольда и сперва осмотрим тропинку у живой изгороди. А там, возможно, и в самом деле рискнем дойти до края леса. Вы со мной?

— Конечно! — тут же ответил Звентибольд, и Карлман кивнул с мрачной решимостью.