— Спасибо.

Он опустил глаза на кошку, сидящую у его босой стопы, развернулся и пошел. Она незамедлительно последовала за ним. Я перевела взгляд на его удаляющуюся спину: очень много татуировок. Незнакомые символы, иероглифы, цифры и слова на итальянском, перевод которых я не знала… Хотя одно из них было смутно знакомо — аffogato — кажется, так назывался десерт. Очень странно. Все вместе это не выглядело цельно, скорее так, словно пытались бездумно и быстро заполнить пустоту. Спустя секунду его силуэт целиком сожрал полумрак, затем хлопнула дверь.

Я распахнула холодильник и взяла первую попавшуюся бутылку в руки. На средней полке поблескивали влажные осколки, стоял резкий запах спирта. Я поспешила захлопнуть дверцу. Забралась на широкую гранитную столешницу, освещаемую луной, и сорвала пробку. Уходить во мрак не хотелось. Первые два глотка пошли хорошо… Согревая, расслабляя мышцы. Чтобы проглотить третий и четвертый пришлось приложить усилия. Реанимировалась на пятом. По-моему, дотянула до седьмого.

Думаю, я еще могла бы дойти до спальни, но меня пугали осколки, что остались на полу. «Сегодня слишком многое было разбито», подумала я и уснула на холодном граните. Удивительно, но это не было плохо. По крайней мере, до тех пор, пока не наступило утро.

Я почувствовала сквозь сон запах одеколона. Дорогого, как мне показалось. Потянула носом воздух и замерла, просыпаясь. Частицы его запаха задержались в легких. Он где-то тут, где-то рядом.

— Открывай глаза. Я знаю, что ты не спишь, — я подчинилась.

В свете дня все было иным, не таким абстрактным, как казалось ночью. Кухонный гарнитур насыщенного темно-синего цвета, столешницы темно-серые с вкраплениями, большой остров, стулья без спинок, черный холодильник с огнестрельным ранением, крупная матовая плитка на полу, с которого, к слову, исчезли лужа, осколки… и моя юбка.

Бутылка водки, которую я предусмотрительно оставила возле себя, тоже бесследно пропала. Прилетала фея чистоты? Я засмеялась, воображая, как она хлопочет, в то время как я сплю в перепачканных молоком колготках на столешнице под кухонными шкафчиками в квартире убийцы, который стреляет в свой собственный холодильник и зовет кошку смертью. Господи, да я все еще навеселе. Проклятая водка! Я засмеялась громче, откидывая голову назад.

— Тебе смешно? — он появился в поле моего зрения вверх тормашками, кровь прилила к мозгу, и я едва не свалилась со стола.

— Я пьяна, — пришлось сесть, и его ноги, как полагается, оказались внизу, а голова — сверху. Так-то лучше. Он был босиком, но в брюках и белоснежной хрустящей рубашке.

— Алкоголичка.

— Убийца.

Неве пристально посмотрел на меня, а потом грубо за руку сдернул со стола, мне удалось приземлиться на ноги.

— Умойся, — он мотнул головой в сторону коридора.

И я нетвердой походкой удалилась на поиски ванной комнаты. Пройти мимо нее мне бы ни за что не удалось — дверь была прозрачной, а прямо напротив нее душевая кабина без створок. «Чертов убийца извращенец!» — возмутилась маленькая и, должно быть, разумная моя часть. «Почему я не проснулась раньше и не застала его водные процедуры?» — пищала поддатая половина.

Я сняла пиджак и колготки, бросила их на пол около раковины. На мне остались трусы и белая майка. Страшно хотелось принять душ, но… Пошел к черту, мерзавец-вуайерист. То, что отразилось в большом круглом зеркале, меня не особо впечатлило — случалось, что я выглядела хуже. Намного. Живописно растрепанная, помятая, бледная и тушь размазана по всему лицу. Но живая. Все еще.

Я опустилась на корточки и достала резинку из кармана пиджака, чтобы убрать волосы в высокий хвост, затем умылась с мылом. И, немного подумав, мстительно почистила зубы его зубной щеткой. На кухне и в коридоре мерзавца не оказалось, в гостиной тоже. Я подошла к аквариуму и попыталась разглядеть свои украшения, но тщетно.

— Тоскуешь по обручальному кольцу? — я подпрыгнула на месте.

— Откуда… ты знаешь? — кольцо я носила на среднем пальце.

— Почему ты в трусах в моей гостиной?

— Потому что фея чистоты унесла мою юбку! — я засмеялась. Боже, эта водка…

— В спальне для тебя есть одежда. Быстрее, пожалуйста, — он опустился на диван, закинул руку на его спинку и уставился в витражное окно.

Я почти успела покинуть гостиную, когда он безразлично спросил:

— Футболист из твоего телефона, с ним обручена?

— Ты копался в моем… он… — я резко закрыла рот. Лиам повесился в своей ванной комнате больше года назад, когда ему не продлили контракт. Для него футбол значил больше, чем я. — Я ни с кем не обручена.

— Мне жаль, — должно быть, что-то страшное отразилось на моем лице, вряд ли ему было жаль, что он залез в мой телефон. Я приказала себе расслабить челюсть. — Я все еще жду, когда ты оденешься.

В спальне на кровати меня тоже ждали… синие джинсы. Немного более узкие, чем я предпочитала, но, сорвав бирку и рассмотрев цену, я решила, что, возможно, все эти годы ошибалась. Тот, кто продает джинсы за такие деньги, определенно смыслит в них больше меня. Тугую пуговицу удалось застегнуть с третьей попытки. Я переодела майку, новая была черной и тоже до смешного дорогой. Это ведь просто-напросто двести грамм хлопка. Вы шутите? Умом мерзавцев не понять. Я подобрала туфли с пола, где вчера ночью их бросила, и вернулась в гостиную.

— Как тебе? — он ничего не ответил. — Ну ладно. Что дальше?

— Мы едем на завтрак.

— А завтракать дома уже немодно?

— Прежде чем мы выйдем, я должен спросить: ты же понимаешь, что у тебя не будет шанса сбежать? Ни на улице, ни из ресторана.

— Да.

— Хорошо, — он поднялся с дивана, взял пистолет и пристегнул его к держателю на груди. — В лифт, — я повиновалась.

Как только мы оказались на парковке, мои предплечья покрылись мурашками, и я вспомнила, что оставила пиджак в его ванной комнате. Сегодня была пятница, это означало, что мы поедем на «лексусе» цвета мокрого асфальта. Страшно представить, каким образом на него заработали. Он не стал прятать оружие, пистолет вызывающе чернел на фоне белоснежной рубашки. Неужели есть лицензия? Помогите…

Я абсолютно не ориентировалась в этом районе, потому понятия не имела, куда можно отправиться на завтрак. Но наверняка не в «Макдональдс». Спустя десять минут мы остановились у незнакомого мне ресторана — La Cosa Nostra. Итальянский? Привез ли он меня сюда, потому что знал, что я отчасти итальянка? Какая глупая мысль.

Здание было двухэтажным и темно-коричневым. Внутри оказалось более чем просто малолюдно. Кто завтракает в ресторане? Откуда вообще на промышленной окраине города взялся ресторан? Неве приветствовали по имени. Вот, кто завтракает в ресторане. На меня странно посмотрели, но также вежливо поприветствовали. Мой потенциальный убийца никак не отреагировал на гостеприимство персонала. Он выбрал столик на четверых в глубине зала, сел и раздраженно дернул салфетку со стола.

— Ты сядешь или как?

— Сяду, — я села напротив него.

— Сядь рядом.

— Как скажешь, — я пожала плечами и пересела. — Может, прикуешь меня к ножке стола наручниками? Для надежности.

— Не нервируй меня, — он глянул мне в глаза. — Скоро придут люди. Ешь молча. Заказывай что хочешь, — пауза. — Но не алкогольное, — я фыркнула и закатила глаза.

— Не дерзи, Химена. Твое положение очень шаткое. Передай своему сердцу, что оно бьется временно, — передавать не было смысла, мое сердце все прекрасно расслышало.

— Я не понимаю. Тогда для чего все это? Ты получаешь извращенное удовольствие? Я никому не скажу, и ты знаешь об этом. Но раз не отпустил вчера, в переулке, или сегодня… значит, существует только один оптимальный для тебя вариант. Так в чем дело? Когда?

— В переулке за мной наблюдали. Я подчиняюсь некоторым правилам, знаешь ли, — он опустил глаза в меню.

— Хорошо. А сейчас?

— Ни сейчас, ни, наверное, когда-либо еще.

— Тогда чего ты ждешь?

— Хочешь умереть? Попасть на небо к своему жениху? — он отвлекся от изучения меню и посмотрел на меня.

— Нет, не хочу, — откуда он узнал о кольце, о помолвке, о женихе? Я что, говорю во сне?

— А я не хочу убивать невиновных. Пока что не хочу. Догадываешься, почему я взял тебя с собой? — он жестом подозвал официанта.

— Чтобы я помыла посуду после того, как ты поешь?

Подошел официант, он был в костюме, при галстуке и с ручником. Который сейчас час? Девять утра? Десять?

— Выбрали, сэр?

— Черный кофе. Что для тебя, Химена?

— Капучино.

— Возьми что-нибудь еще.

— Чизкейк, — я не успела ознакомиться с меню и выпалила первое, что пришло в голову.

Официант кивнул и удалился.

— Я забрал тебя с собой, чтобы в мое отсутствие не произвели зачистку. — Зачистка в его отсутствие? Так он еще и не один. Боже, во что я вляпалась?

— Так я теперь твой «хвост»?

— Если не получится решить проблему иначе, я тебя застрелю.

— Понятно, — мне и в самом деле все было предельно ясно.

— Фамилия?

— Аспен.

— Значит, итальянка — мать?

— Да. Какое это имеет значение? — в нем самом не было ничего итальянского: высокий, светлая кожа, серые глаза.