— Что, довольна? — прошипела хозяйка дома. — Лишила меня милости феи, и довольна? Думаешь, я это так оставлю? Ты за всё ответишь! Проклятая, проклятая тв…

Видимо, вспомнив в последний момент, что благовоспитанной даме не пристало сквернословить, словно какой-нибудь дочери торговца, Изольда Орвин замолчала и взмахнула рукой. Леона зажмурилась, понимая уже, что не успевает уклониться.

Но хозяйка дома так и не ударила ее, а лишь приглушенно вскрикнула. И тут же раздался голос хозяина дома:

— Попробуй только тронь.

Леона открыла глаза и немедленно захотела закрыть их обратно, потому что обнаружила перед собой господина Николаса Орвина, который держал супругу за запястье и хмурился, а та смотрела с яростью на Леону и дергала рукой, пытаясь освободиться.

— Попробуй только тронь, — повторил господин Николас.

Он все-таки разжал пальцы. Быстро и бесцеремонно оттеснил госпожу Орвин в сторону. И, не обратив внимания на ее жалобный писк…

…опустился перед Леоной на одно колено.

— Ты самая прекрасная девушка на свете, — заметно волнуясь, заявил он. — Без тебя моя жизнь не будет иметь смысла. Милая Элеонора, я прошу, умоляю, выходи за меня замуж!

— Ч-что? — пролепетала она, ошеломленно глядя на обоих Орвинов.

— Что?! — закричала Изольда Орвин.

— А с этой женщиной я разведусь. — Николас Орвин тряхнул головой и задорно, по-мальчишески улыбнулся. — Я никогда ее не любил.

В ту же секунду госпожа Орвин схватила с ближайшего столика расписную керамическую вазу, подлетела к господину Орвину, размахнулась и с криком «НЕТ!» разбила эту вазу о его затылок. На пол посыпались черепки, а Николас Орвин даже охнуть не успел — растянулся на полу собственной гостиной и больше не двигался.

Госпожа Орвин преспокойно опустилась на колени рядом с мужем, взяла его за руку и принялась искать пульс.

— Пресвятые духи, он жив? — воскликнула Леона.

— Жив, — ответила Изольда Орвин. И добавила: — А вот тебе… точно не жить.

Сейчас был не самый подходящий момент объяснять разъяренной женщине, что во всем виновата старая фея. Леона попятилась, невольно ежась от откровенной ненависти в глазах госпожи Орвин. Потом развернулась и побежала к выходу.

***

Было уже темно, когда она наконец добралась до дома.

Леона всегда любила большой старый дом из красного кирпича, который испокон веков принадлежал роду Вальенте. Любила нежно — в конце концов, она в нем выросла. Родители ушли из жизни, когда она была еще ребенком, так что Леона их плохо помнила, хоть каждый день и здоровалась шепотом с портретами обоих в малой гостиной. Давным-давно отец взял с брата обещание, что в случае необходимости тот позаботится о единственной племяннице — так и получилось, что однажды Леону привели в этот богатый красивый дом и объяснили, что она останется в нем жить.

Отец был младше дяди Стефана на восемь лет и, как младший, не унаследовал никакого имущества. В молодости отец поступил в военную академию в Латарисе и стал офицером, а после отправился служить на восточную границу, где не только защищал королевство Латер-Лест от набегов диких племен, но и женился на местной красавице. Правда, выбирал он не разумом, а сердцем, так что поправить свои дела с помощью женитьбы не сумел — матушка была рода хоть и благородного, но совершенно обнищавшего.

Дядя Стефан сдержал слово, после смерти родителей забрал племянницу в свой дом и, в общем-то, дал ей всё, что позволяли обстоятельства и прижимистость характера. Леона получила отличное образование, если закрыть глаза на тот факт, что подобная учеба не слишком подходила маленькой девочке. Для своего сына Марка дядя нанимал лучших городских педагогов, и Леоне предлагалось присоединиться к уже оплаченным занятиям, если она того желает — а она, разумеется, желала.

Ее не учили писать акварельные этюды и мастерски играть на музыкальных инструментах. Только тетя Беатрис время от времени спохватывалась и усаживала племянницу за пяльцы, и совсем редко — за стоящий в большой гостиной рояль. Леона провела несколько лет, штудируя учебники математики и естествознания, тренировалась держаться в седле, стреляла по мишеням из старого отцовского пистолета и фехтовала на заднем дворе с Марком. Стрелять и фехтовать у Марка сперва получалось лучше, но Леона со временем выучилась и уже не отставала. А еще ей легко давались точные науки — братец частенько бился-бился над уравнениями, а потом всё равно приходил к ней со словами: «Дай списать».

С раннего детства Леона знала, что она бесприданница, а значит, никогда не выйдет замуж, у нее не будет своей семьи и того самого тихого счастья, о котором, говорят, мечтают все женщины. Окружающие в основном жалели ее, но Леона лишь пожимала плечами и фыркала. Она понятия не имела, зачем ей женское счастье, если она хочет только одного: уехать из Мериньона, получить свободу и добиться финансовой независимости. Ей очень нужно было добиться финансовой независимости! Просто чтобы никогда больше не переживать, что она останется на всю жизнь приживалкой — или гувернанткой, а ведь это почти одно и то же.

Много лет она верила, училась, старалась изо всех сил и боролась за свое будущее. Как же так вышло, что сумасшедшая старая фея за одну минуту разбила все ее мечты?

Леона стиснула зубы. Надо было успокоиться и прийти в себя. Она найдет способ избавиться от ужасного дара. Найдет, чего бы то ни стоило!

Пригладив кое-как свои ненормально длинные волосы, Леона завязала их узлом, поднялась на крыльцо и решительно дернула за дверной колокольчик. Двери распахнулись сразу же, словно ее ждали. В проходе обнаружилась не горничная, как можно было предположить, а тетя Беатрис с подсвечником в руке.

— Элеонора, милая! — Тетя укоризненно покачала головой. — Уже темно, я начала волноваться. Что-то случилось у Орвинов?

Леона вздохнула, не зная, что ответить. Случилось, конечно, случилось, но как всё объяснить? Тетя Беатрис взяла ее за руку и потащила в дом:

— Нельзя долго стоять на пороге, плохая примета.

Вместе они миновали прихожую и перебрались в гостиную, где было намного светлее — в люстре еще горело несколько свечей. Тетушка пристроила подсвечник на стол, а сама села на диван.

— Рассказывай, — потребовала она. — Как всё прошло? Взяли тебя гувернанткой?

Леона устроилась в кресле напротив; она понятия не имела, с чего начать.

— Батюшки! — ахнула вдруг тетя Беатрис и схватилась за сердце. — Элеонора, что с твоими волосами? Ты их… покрасила?

— Нет-нет… — забормотала Леона. — Нет, просто я…

— Ай-яй-яй, кузина Элеонора, разве ты не знаешь, что приличные девушки не красят волосы? — раздался веселый голос у нее за спиной.

Конечно, это оказался Марк. Леона обернулась и посмотрела на него в упор.

— Я не красила! — возмутилась она.

И не договорила, запнулась на полуслове — так поразил ее ответный взгляд Марка.

С кузеном что-то происходило: веселье в его глазах уступило место замешательству, странной растерянности, потрясению и, наконец, восторгу. Марк сделал один неуверенный шаг, другой, потом быстро приблизился… и опустился перед ней на колени.

Леона сдавленно застонала, глядя на эту картину. Она сразу поняла, какая муха укусила ее любимого двоюродного брата — и, кажется, это было самым ужасным событием из всего случившегося за сегодня.

— Маркес, что с тобой? — испугалась тетя Беатрис, которую явно шокировало поведение сына. — Милый, тебе плохо?

— Элеонора… — выдохнул Марк, даже не посмотрев на мать. — Ты… очень красивая… Почему я раньше не замечал, что ты… такая красивая?..

Он попытался взять ее за руку, и Леона наконец очнулась. Отдернула кисть, вскочила с кресла и шарахнулась в сторону, и тут же, не теряя не секунды, перебежала за спинку дивана, на котором сидела тетушка.

— Пожалуйста, не надо… — умоляюще прошептала она. — Ты сам не понимаешь, что говоришь.

Марк тоже встал и сразу шагнул за ней.

— Элеонора! — сияя от восторга, прокричал он. — Я… люблю тебя!

Марк приблизился к дивану с явным намерением его обогнуть, и Леона начала медленно продвигаться вдоль спинки, удаляясь от попавшего под проклятые чары кузена. Тетя Беатрис завертела головой, переводя взгляд с одного на другую.

— Постой, куда ты! — Марк и не думал отступать, так что Леона невольно прибавила шаг. — Знаешь, тебе очень к лицу этот цвет волос. Почему я раньше не замечал? Такая красавица… Элеонора, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж!

— Боже милостивый, нет… — застонала она.

Марк ускорился, Леона тоже.

— Элеонора! — Марк сорвался на бег, тогда и Леона побежала.

Они обогнули диван и быстро вышли на второй круг.

— Любимая, остановись! — кричал Марк.

— Нет! — кричала она.

— Ну перестаньте же бегать! — кричала тетя Беатрис и вертела головой.

— Что здесь происходит?! — прогремел голос дяди Стефана с порога гостиной.

Леона невольно замедлила шаг и перевела взгляд на дядю. Марк тут же воспользовался этим: подлетел, схватил в охапку, запустил пальцы в ее волосы и простонал что-то нечленораздельное.

— Да отпусти ты меня! — возмущенно зашипела она.