— Пойдем, Симон, поможешь отцу. А с Эллен завтра погуляете.

Эллен так пристально смотрела на землю, что у нее заболели глаза. «Кто знает, что будет завтра!» — удрученно подумала она.

— Давай, держись, — прошептал Симон и поспешно поцеловал ее в щеку, а затем послушно поднялся и, ссутулившись, пошел за матерью.

Обернувшись, он печально помахал ей рукой.

Эллен послышался какой-то треск в зарослях, и она испуганно оглянулась, но никого не увидела. Симон был прав: им лучше не попадаться на глаза сэру Майлзу и Леофрун. Нужно идти к Эльфгиве. Если кто-то и может дать ей хороший совет, так только она. Эллен решила поспешить и побежала через лес так быстро, что ее ноги едва касались земли, а острые камешки впивались в ступни сквозь тонкую кожаную подошву башмаков. Эллен даже не обращала внимания на желтые цветы, росшие вокруг, которые она так любила. От Леофрун нечего было ждать пощады. Эльфгива должна ей помочь! Довольно быстро Эллен добежала до небольшой поляны, на которой стоял домик повитухи. Запыхавшись, девочка остановилась.

В солнечных лучах, падавших сквозь зеленую листву, танцевали пылинки, сиявшие, словно золото.

Эльфгива склонилась над зарослями календулы — она собирала желтые цветки, чтобы приготовить мази и микстуры. Ее белые как снег волосы, которые она собирала на затылке в узел, сверкали на солнце. Взявшись рукой за поясницу, Эльфгива с трудом выпрямилась и увидела Эллен.

— Элленвеора! — радостно воскликнула она.

Когда она смеялась, ее лицо покрывалось сетью крошечных морщинок, а добрые умные глаза блестели. Эллен остановилась перед ней как вкопанная. Слезы готовы были хлынуть из ее глаз.

— Малышка, что случилось? Ты выглядишь так, словно повстречала самого черта. — Эльфгива распахнула объятия и через секунду прижала к себе плачущую девочку. — Давай войдем внутрь. У меня еще остался капустный суп, я его разогрею, и ты спокойно расскажешь мне, что у тебя стряслось.

Эльфгива взяла лукошко и потянула Эллен за собой в домик.

— Она путалась с сэром Майлзом, этим отвратительным задавакой! — В голосе Эллен звучали ненависть и отчаяние. — Я сама видела.

Ее лицо искривила гримаса отвращения. Продолжая всхлипывать, девочка со все возрастающей злостью рассказала о происшедшем.

После того как она договорила, Эльфгива встала, подошла к очагу и нервно поворошила золу. Потом она снова села и, подергав себя за вырез платья, обхватила руками морщинистую шею.

— Твоей матери тогда было столько же, сколько тебе сейчас. Ох, Господи, прости! Я знаю, что обещала никому этого не рассказывать. — Эльфгива посмотрела вверх и перекрестилась.

Эллен с любопытством ждала, что скажет дальше повитуха.

— Она была обручена с очень богатым торговцем шелком, но познакомилась с молодым норманном и влюбилась в него. — Эльфгива глубоко вздохнула, словно ей трудно было говорить. — Твоя бедная мать ничего не знала о последствиях любви и вскоре уже носила под сердцем ребенка. Когда твой дедушка узнал об этом, он пришел в ярость. Молодой норманн был человеком высокого происхождения, что исключало возможность их свадьбы. Помолвку с торговцем шелком тоже пришлось разорвать. Оскорбленный жених угрожал Леофрун расправой у позорного столба, если она не уберется из города. — Эльфгива взяла Эллен за руки и заглянула ей в глаза. — Наказание женщинам, которые рожают, не будучи замужем, очень жестокое. Им бреют голову и бьют кнутом. Некоторые не могут пережить боль и унижение и умирают прямо у позорного столба. А те, кто выживает, уже не могут вести нормальную жизнь, так что многие из них впоследствии берут на душу страшнейший из всех грехов и сами обрывают свое жалкое существование. Твоему деду пришлось спасать свое доброе имя и жизнь единственного ребенка, поэтому он против воли дочери выдал ее замуж за Осмонда и отослал из Ипсвича прежде, чем ее позор стал очевиден. — Расстроенное лицо Эльфгивы слегка смягчилось. — Осмонд сразу же влюбился в твою красавицу мать.

— Тогда ей очень повезло, что он на ней вообще женился. Без него она была бы уже мертва.

— Она заплатила горькую цену за свое неведенье, и вместо того чтобы жить с богатым купцом в довольстве и достатке, твоя мать осталась с простым ремесленником. Она ненавидит эту грязную бедную жизнь, которой ей приходится довольствоваться. Поэтому ее сердце полно гнева, — попыталась объяснить старуха поведение матери девочки.

— А что стало с ребенком? — с любопытством спросила Эллен. Эльфгива погладила девочку по растрепанным волосам.

— Это ты, милая! Как ты думаешь, почему она так с тобой обращается? Считает, что ты виновата во всех ее несчастьях.

Пораженная Эллен взглянула на Эльфгиву.

— Но ведь тогда я вовсе не его… А Осмонд не мой… — пробормотала она, не решаясь додумать эту мысль до конца. Нет, этого просто не могло быть! — Осмонд мой отец. Он меня воспитал и талант к кузнечному делу у меня от него!

Эллен в ярости топнула ногой.

— Пусть даже он не твой отец, ты с первого момента своего существования стала для него всем на свете. — Эльфгива задумчиво посмотрела на Эллен. — Твоя головка, казалась такой крошечной на его сильной ладони! — Эльфгива улыбнулась, а затем вздрогнула. — В любом случае, тебе нельзя возвращаться домой. Сэр Майлз наверняка уже послал за тобой своих слуг. Тебе нужно бежать отсюда как можно быстрее.

— Но я не хочу бежать!

Эльфгива обняла девочку и стала укачивать ее, словно ребенка.

— Неужели придется мне потерять и тебя тоже… — задумчиво произнесла она, качая головой, и встала.

Старушка быстро подошла к двум поставленным один на другой сундукам в углу комнаты и принялась копаться в верхнем из них, но то, что ей было нужно, нашлось только в нижнем.

— Вот оно!

Эльфгива подняла тщательно перетянутый веревками сверток. Положив его на стол, она развязала узлы на веревке и развернула его. Рубашка и брюки изо льна немного пожелтели, а накидка из темно-коричневой шерсти и пара черных носков выглядели как новые.

— Он почти не носил эти вещи. Я как раз довела их до ума, когда он… — Эльфгива запнулась.

— Это вещи Адама?

Эльфгива кивнула.

— Я знала, что они еще кому-нибудь пригодятся. Ему было тогда как раз тринадцать.

Эльфгива поспешно отвернулась. Эллен поняла, что старушка пытается скрыть свои слезы. За год до рождения Эллен Орфорд охватила эпидемия. Практически в каждой семье кто-то умер, и даже Эльфгива, несмотря на умение лечить травами, потеряла мужа и единственного сына.

— А знаешь что? У меня есть идея… — Эльфгива достала ножницы. — Ты ведь говорила мне, что мальчиком быть лучше, правда?

Эллен нерешительно кивнула.

— Ну вот и сделаем из тебя мальчика.

Мысль, конечно, была заманчивой, но… Пораженная Эллен взглянула на повитуху.

— Но как?

— Конечно, настоящего мальчика мы из тебя не сделаем, но если состричь тебе волосы и надеть на тебя вещи Адама, все будут принимать тебя за мальчишку. Эллен наконец-то поняла, что Эльфгива имела в виду. Эльфгива отрезала длинную косу Эллен и состригла ей волосы до самых ушей.

— А вот цвет… — пробормотала она, немного задумалась, а затем достала какую-то резко пахнущую жидкость.

Она изготавливала эту жидкость из корочек зеленых орехов и использовала ее для окрашивания тканей. От краски волосы сделались темно-коричневыми, но от нее стало печь голову, а на накидке остались пятна, напоминавшие кровь.

— А теперь переодевайся скорее, мне становится плохо от мысли о том, что ты еще не убежала, — поторопила ее Эльфгива.

У Эллен возникло странное чувство, когда она надевала одежду Адама, — казалось, она перевоплощается в другого человека. Вся одежда была ей немного великоватой, а значит, она еще долго сможет ее носить.

Эльфгива застегнула накидку и улыбнулась Эллен.

— Знаешь, мне пришла в голову отличная мысль! Сегодня вечером я сложу твои вещи неподалеку от болота. Я их разорву и полью кровью птицы или мыши. Смотря что я смогу поймать. Когда слуги сэра Майлза найдут твою одежду, они подумают, что тебя сожрали духи трясины. И тогда они прекратят тебя искать.

Эллен вздрогнула, вспомнив истории об этих чудовищах, и побледнела.

Эльфгива успокоительно погладила девочку по щеке.

— Не бойся, все будет хорошо. — Старушка пригляделась к Эллен повнимательнее, и, подойдя к камину, набрала пригоршню золы. Помазав золой лоб и щеки Эллен, она улыбнулась. — Вот так-то лучше. Мы еще посыплем твои волосы пылью, и тебя точно никто не узнает, за это я ручаюсь. Главное — не подходи близко к кузнице.

Взяв Эллен за плечи, она внимательно осмотрела ее и удовлетворенно кивнула.

— А ты действительно думаешь, что за мной кого-то пошлют?

— Лорд-канцлер — человек набожный и не потерпит, чтобы один из его слуг путался с замужней женщиной. Сэр Майлз пойдет на все, чтобы его господин ни о чем не узнал. — Эльфгива посмотрела вверх и подкрепила свое объяснение, чиркнув большим пальцем по горлу. — Ты ни в коем случае не должна допустить, чтобы тебя кто-то узнал, слышишь?

Эльфгива собрала кое-какие вещи и сложила их в свой лучший мешок. Сунув его Эллен в руку, она подтолкнула девочку к двери.

— А теперь лучше уходи, здесь тебе оставаться опасно.

Эллен побежала через лес к тракту, как ей и посоветовала Эльфгива. Вскоре она отошла от Орфорда дальше, чем когда-либо раньше. Солнце начало садиться и окрасило верхушки деревьев в нежный оранжевый цвет. Эллен справила нужду за большим кустом и вымыла руки, лицо и шею в небольшом ручье, все время следя за тем, чтобы использовать светлую воду. Темная вода, на которую падает тень, могла быть проклята демонами и опасна для здоровья. Так ей сказала Эльфгива. Девочка развязала мешок, который дала ей старушка. Добросердечная женщина позаботилась о том, чтобы Эллен не голодала, — она положила девочке козий сыр собственного приготовления, немного сала, три луковицы, яблоко и полбуханки хлеба. Закрыв глаза, Эллен принюхалась к мягкой ткани мешка. Она пахла дымом и травами. Так же, как и Эльфгива, Эллен всхлипнула. Увидит ли она старушку еще когда-нибудь? Неторопливо, пребывая в задумчивости, девочка поужинала. Если экономить как следует, то еды хватит на два дня. А что делать потом — одному Богу известно. До сегодняшнего дня Бог еще ни разу не отозвался на ее молитвы, да и на его святых тоже нельзя было рассчитывать. Когда Леофрун и Эдит ездили в Ипсвич к дедушке, Эллен молилась святому Христофору, хранящему путников. Она умоляла его, чтобы он простер свою длань, защищая тех, кто был лучше этих двоих. Но молитва не помогла, и обе преспокойно вернулись домой. Станет ли хранить святой Христофор ее? Эллен опустилась на колени и помолилась, но это не принесло ей утешения. Первый раз в жизни ей придется ночевать в лесу. Прежде всего необходимо было найти надежное место. Вместе с солнцем скрылись бабочки и пчелы, остались только комары, наглые и многочисленные. Чем сильнее сгущались сумерки, тем большими казались деревья, становясь все мрачнее и страшнее. Небо заволокло тучами. Оглянувшись, Эллен увидела неподалеку несколько скал. Там можно было надежно укрыться. Воры, грабители и прочие беззаконники, а также кобольды и эльфы творили свои темные дела в лесах, грабя и убивая спящих путешественников. К тому же приходилось опасаться и лесного зверья — медведей и кабанов. Эллен чувствовала себя маленькой и беззащитной. Со слезами на глазах она свернулась в клубочек под выступом скалы, подложив под голову свой мешок. Каждый звук, доносившийся из темноты, приводил девочку в ужас. Воздух был душным и тяжелым, надвигалась гроза. Яркая молния осветила лес, разогнав на мгновение мрак. За молнией последовал оглушительный раскат грома. Пошел дождь, и стало немного прохладнее. В лесу теперь пахло травами и сырой землей. Прижавшись к теплой скале и закрыв глаза, Эллен стала слушать стук дождя, пока не уснула.

Среди ночи она внезапно услышала голоса. Девочка открыла глаза. Вокруг было темно. Сначала ей послышался тихий шепот, а потом какое-то хихиканье. Эллен затаила дыхание и продолжала лежать неподвижно.

— Она для меня ничего не значит. Убей ее! Это она виновата во всех моих несчастьях, — услышала она шепот, и ей показалось, что это голос Леофрун.

— К тому же она уродливая и глупая, — прозвучал второй голос. Эллен окаменела от страха.

— Нужно разрезать ее на куски и скормить животным. Она все равно никому не нужна.

— Вытаскивай ее! — Это снова был первый голос.

Эллен вскинулась от ужаса. Она ударилась запястьем о скалу и от боли окончательно проснулась. Вокруг все было спокойно, только слышались крики совы.

— Есть здесь кто-нибудь? — с дрожью в голосе спросила она. — Мама? Эдит?

Ответа не последовало. Через некоторое время Эллен успокоилась — она поняла, что это был всего лишь ночной кошмар.

Утром она встретила на тракте группу людей, не вызывавших у нее опасения. Их предводитель, коренастый мужчина с окладистой светлой бородой, путешествовал с двумя молодыми парнями, своей женой и тремя детьми. Эллен вежливо попросила разрешить ей присоединиться к ним на некоторое время, и толстенькая жена предводителя приветливо кивнула. Несмотря на то что утро было прохладным, по ее круглому лицу стекал пот.

Они прошли уже несколько миль, когда Эллен после многочисленных намеков мужчин поняла, что эта женщина беременна. Девочка покраснела до корней волос от стыда за свою несообразительность.

Мужчины чуть не попадали на землю от смеха.

— Ну, ничего, парень. Понятно, что у тебя еще не было женщины. Но обязательно будет. А когда у твоей женушки вырастет во-о-от такой живот, то осторожничать будет уже поздно, — сказал муж беременной женщины, хохоча, подмигивая Эллен и похлопывая ее по плечу.

Он сказал «парень»! Эллен совершенно забыла о том, что она переодета в мужское платье.

Мужчины были плотниками и шли в Фрамлингхам, где граф решил построить новый замок.

— Вам там не нужен будет помощник кузнеца?

— Конечно, почему нет. А ты что-то в этом смыслишь? — Плотник с интересом посмотрел на Эллен.

— Мой отец… эм-м-м… ну-у-у-у… я уже работал в кузнице.

— А как тебя зовут? — спросил плотник.

— Эллен, — ответила она, не подумав, и замерла от ужаса. Эллен снова забыла, что она теперь мальчик. Застыв на месте, Эллен готова была провалиться сквозь землю. Она даже не придумала себе подходящего имени!

Жена плотника шла прямо за ней и натолкнулась на девочку.

— Эй, парень, ты поаккуратнее, нельзя ж так резко останавливаться! — возмутилась женщина.

Плотник обернулся и, улыбаясь, подошел к Эллен, протягивая руку.

— Очень рад с тобой познакомиться, Элан. Это мои младшие братья, Освин и Альберт. Я Курт. А эта кругленькая ворчунья — моя любимая жена Берта. — Он оглушительно расхохотался.

Берта еще немного поворчала, но потом тоже улыбнулась. У Эллен камень с души свалился. Плотник решил, что ее зовут Элан!

— Как ты думаешь, Берточка, солнышко мое, возьмем с собой этого проказника?

Берта пристально посмотрела на Эллен.

— Даже не знаю. Я вдруг он преступник, вор или даже убийца?

У Эллен от ужаса расширились глаза, и она отчаянно замотала головой.

— Бертонька, оставь его в покое. Мальчонка и мухи не обидит, поверь мне. Я его насквозь вижу. Если хочешь, можешь пойти с нами в Фрамлингхам, — обратился он к Эллен. — Я спрошу у главного по строительству насчет работы для нас. Может, и для тебя что-нибудь найдется.

— Спасибо, мастер Курт, — поблагодарила его Эллен. — И вам, госпожа! — Она поклонилась Берте в надежде немного ее смягчить.

Эллен поблагодарила Бога тихой молитвой за то, что ей не придется больше ночевать одной в лесу.

В Фрамлингхаме было настоящее столпотворение. Каменщики и плотники, подмастерья, женщины, дети, домашняя птица и свиньи сновали между хижинами, построенными неподалеку. Эллен поразилась чудовищному шуму, возникавшему при обработке камней и проведении прочих строительных работ.

Курт пошел к начальнику стройки, а остальные уселись на поляне, чтобы немного отдохнуть.

— Такие хорошие плотники, как мы, всегда нарасхват! — издалека закричал Курт. — Мои братья будут получать по четыре пенни вдень, а я шесть. Кроме того, нас будут кормить горячим обедом. Начальник стройки знаком с Альбертом из Кольчестера, и когда он услышал, что мы на него работали, то сразу же показал мне хижину, которая стоит на восток от стройки, и сказал, что мы все можем там расположиться. Рабочий день тут такой же, как и везде, — с восхода до захода солнца, кроме праздников и Светлого воскресенья. Если начальник будет нами доволен, нам не придется искать работу, по меньшей мере, три года, а может быть, и дольше.

— Три года? — Берта просияла. — Ты самый лучший муж, какой только может быть на свете. Иди сюда, дай я тебя поцелую! — Она погладила свой выпирающий животик.

— Ну, и где же мой поцелуй? — Рассмеявшись, Курт притянул к себе жену и впился губами в ее губы.

Эллен вспомнила, что она видела в хижине у реки, и покраснела. Братья Курта заметили ее смущение и, ухмыляясь, начали подталкивать друг друга локтями.

— Кстати, Элан! — Курт огладил свою бороду, словно стирая поцелуй Берты. — Я разговаривал с кузнецом, ты должен подойти к нему. Он хочет посмотреть, что ты умеешь.

— Ой, Курт, спасибо! — Эллен обрадовалась, что ей не нужно стоять без дела, и бросилась бежать.

— Он сразу за воротами, справа у стены! — крикнул Курт ей вслед.

У Эллен душа ушла в пятки, когда она увидела кузнеца, — угрюмого мужчину с огромными, как лопаты, ладонями. Девочка была уверена, что, взглянув на ее хрупкую фигурку, тот сразу начнет смеяться, и ей захотелось уйти оттуда, но кузнец уже заметил ее и махнул рукой, приглашая подойти ближе.

— Ты тот парнишка, о котором мне говорил плотник, верно?

Грязные светлые волосы кузнеца торчали в разные стороны, а когда он почесал подбородок, Эллен заметила, что у него не хватает фаланги среднего пальца левой руки.

— Ты уже работал в кузнице?

— Да, мастер. — Эллен не решалась высказываться длиннее.

— Подмастерьем?

— Я только держал щипцы, мастер. У меня еще не хватает сил на то, чтобы ковать железо.

Эллен была уверена, что из-за правдивости она лишилась шансов получить работу, но кузнец только кивнул. Он взял железную заготовку и сунул ее в горн.

— Понятно, что сил не хватает, это я и так вижу. Но мы немного потренируемся, к тому же ты еще подрастешь. Сколько тебе лет?

— Думаю, двенадцать, — несмело ответила Эллен.

— Хороший возраст для начала обучения, — сказал кузнец. — Я хочу посмотреть, что ты уже умеешь. Когда железо разогреется настолько, насколько нужно, ты его вытащишь и выкуешь четырехгранный наконечник копья. — Он указал рукой на горн. — Кстати, меня зовут Ллевин. А еще меня называют Ирландцем. — Он рукавом отер пот, стекавший с висков на щеки.

— А меня зовут Элан. — Немного помолчав, девочка с любопытством спросила: — А я думала, все ирландцы рыжие, как я. Это правда?

Ллевин широко улыбнулся, и Эллен подумала, что когда он не хмурится, то выглядит очень симпатичным.

— Я привык работать в помещении, — виновато пробормотала Эллен, заметив по цвету железной заготовки, что она немного перегрелась.

Вынув заготовку из горна, она положила ее на наковальню. Осмонд просто сходил с ума, когда она плохо выковывала наконечники, поэтому она долго тренировалась, пока не научилась. Чтобы правильно выковать наконечник, нужно было поворачивать заготовку между ударами на четверть оборота, так, чтобы грани получились одинаковыми. Когда железо остыло, она опять сунула его в горн.