Даже по меркам Нюрнга или Фарузы мобили были редкостью, а Руда, с ее перепадами температур и обширными территориями, активнее развивала железные дороги и трамвайные пути. Но Тилль уже так привык к своему мобилю, что не решился оставлять его дома. Да и не успел бы без него так быстро добраться до Тергорода на оглашение завещания Астрид.
Глава 6
Я не особенно разбиралась в мобилях, но принадлежащий Тиллю выглядел дорого благодаря черному хищному кузову и большим колесам. У нас в Тергороде таких не встречалось.
Ехать было непривычно и страшновато. Мобиль трясся, ревел двигателем и странно пах внутри. Я буквально утонула в спинке сиденья, с трудом пристегнула ремень и теперь разглядывала все эти непонятные рычаги и приборы. Стрелки на них метались, изредка рядом загорались непонятные огоньки, но Тилль оставался спокоен и никак не реагировал.
Я же изо всех сил сжимала дверную ручку и молилась про себя, чтобы Отец Небесный дал мне спокойно добраться до города. Зачем только согласилась? Не так и сложно пройтись через лес, а потом ехать на тихом и медленном трамвае.
— В чем-то я понимаю Астрид: здесь такая природа! — не к месту произнес Тилль.
Какая такая природа? Мы проносились мимо деревьев так, что только стволы мелькали. А вместо свежего лесного воздуха чувствовался только запах самого мобиля и его топлива. Не знаю, вдруг у них в Норнге так плохо с пейзажами, что наши и в размазанном от скорости виде прекрасны?
— Вы не знаете, почему она поселилась так далеко от людей? — продолжил он.
— Чтобы всяким аферисткам было проще ее обманывать.
Я изо всех старалась, чтобы мой голос звучал холодно и уверенно, но когда нужно перекрикивать мотор — это не так просто.
— Можете шутить, сколько вздумается, но решение Астрид все равно выглядит странно. С чего бы ей оставлять незнакомой девушке половину дома. Это почти как подарить мешочек с золотом или фамильную тиару.
— Я не просила о таком. Но бывала у госпожи Вильхоф пару раз в неделю, помогала ей и просто разговаривала. И внука она при этом упоминала редко. Я считала, что вам года два, максимум пять.
— Потому что она меня не выносила, — со злостью ответил он. — Сколько бы ни пытался наладить отношения, Астрид неизменно отгораживалась и демонстрировала, как я ей противен. Так и не смогла простить матери, что родила меня вне брака.
Значит, он действительно фейский бастард? Те не так часто появлялись среди людей в последние годы, еще реже — заводили потомство, так что господин Лайтнер был уникумом. При этом магия ему давалась тяжеловато. Какая-то болезнь? Или перегорел из-за непосильного заклинания?
Спрашивать не буду. Не слишком-то и хочется слушать историю этого заносчивого типа.
— А вы хотя бы видели эту записную книжку? — снова заговорил он после долгой паузы.
— Ни разу, — честно ответила я. Соблазн соврать ему или навести туману был велик, но раз уж Тилль вызвался меня довезти, окажу ему ответную любезность. — Сама Пелагея Игоревна Крыжевская — преподаватель теоретической магии в нашем университете. Крайне суровая женщина, не удивительно, что баб… госпожа Вильхоф даже после смерти не хотела ходить у нее в должниках.
— Но записная книжка? Зачем ее одалживать?
Я пожала плечами. Тоже не понимаю. Но если приеду к университету до начала пар, то как раз успею зайти на кафедру магических дисциплин и спросить саму Пелагею Игоревну. Думаю, она и сама заинтересована в возвращении книжки и поделится информацией.
Вскоре шустрая машина выскочила из леса и покатила по пригороду. Здесь Тилль сбросил скорость, а вскоре был вынужден еле ползти, объезжая пешеходов, повозки и трамваи. Я втайне злорадствовала: и толку в городе от его пафосного мобиля? Но внутренний голос нашептывал, что это Тергород пока не тронут прогрессом, а в столице наверняка уже все перестраивается под более скоростной транспорт.
И в целом это удобно: сели возле дома и выйдем неподалеку от университета, не нужно шагать пару верст до трамвайной остановки. Да и трястись в вагоне то еще удовольствие. И повезет, если получится сесть, а то я не раз проделывала весь путь стоя.
— Остановите вот здесь, — попросила я, когда заметила шпиль университетской башни.
— Подъедем ближе, там и улица шире, удобнее будет парковаться.
— Здесь тоже неплохо. И если мы приедем вместе, то неизвестно, что люди подумают.
— Что же? Что мы живем вместе? — ехидно спросил он, а я только фыркнула. Мужчинам в этом плане проще: им такое соседство только в плюс, а юной девице — несмываемое пятно на репутации. Не то что бы я сильно волновалась об этом или собиралась в ближайшие годы замуж, но и сплетен не хотелось.
Тилль между тем и не подумал тормозить, поехал дальше. Но в момент, когда я уже была готова высказать ему все-все, остановился и заглушил двигатель. Дальше вышел и помог мне выбраться из салона.
— Я решил тоже заглянуть в ваш университет и познакомиться с Пелагеей Крыжевской, — оповестил он. — Потолкую с ней о том, чем жила Астрид в последние годы.
Ага, как же! Кроме описания книжки его ничего не интересует. Украл мою идею и не раскаивается!
Хотя, при здравом размышлении, поговорить с самой Крыжевской — здравая и очевидная мысль, вполне логично, что она пришла не мне одной. Плохо то, что у Тилля будет целый день на поиски, а я вернусь домой поздним вечером.
— И раз нам по пути, — продолжал он, — можем пойти вместе. Я, знаете ли, завидный жених, вам не стоит стесняться моей компании.
— Есть чем поживиться по части наследства? — поинтересовалась я. — Вы бы озвучили свой капитал. Аферистки, вроде меня, по мелочи не работают!
— Уж побольше, чем у бабули. Поэтому, не упрись вы, отделались бы одной библиотекой в обмен на дом.
— Попроси вы нормально — забрали бы библиотеку в первый же день. А теперь мне, как порядочной аферистке, не положено уступать дом без боя.
Он на это закатил глаза, отобрал мой ученический портфель, пристроился рядом еще и локоть подставил.
Я окинула взглядом его потертую куртку, светлую рубашку с расстегнутым воротом и темные брюки. Ведь приехал же в том, в чем ходил по дому, а выглядит все равно хорошо. Вот что значит фейская кровь! Проснулся, умылся, натянул первое попавшееся под руку — и уже красавчик. Спешащие в университет студентки шеи выворачивали ради его ответного взгляда, но Лайтнер сосредоточился на мне и стоял с оттопыренным локтем.
Со вздохом я положила руку на его предплечье и пристроилась рядом. Пусть болтают, что хотят. Чего мне бояться после того, как поселилась в одном доме с неженатым мужчиной?
Тилль шагал уверенно, распрямив плечи, мне тоже пришлось вытянуться, чтобы не смотреться рядом с ним зашуганной девчонкой-подростком. Знала бы, оделась получше, а не в это синее платье.
Часы на главной университетской башне показывали, что до начала занятий еще четверть часа, как раз хватит времени зайти к госпоже Крыжевской. Тилль все не отлипал от меня, еще и ухитрялся здороваться со всеми встречными, даже нашел нескольких знакомых.
— Многие стажируются в университете Монка, а я там читаю лекции и веду практические занятия, — пояснил он.
— Преподаете?
Признание в том, что он внебрачный сын норнгской королевы удивило бы меня куда меньше. Вот этот заносчивый, самоуверенный тип — преподаватель? Наверняка его студенты оценок выше «удовлетворительно» и не видели.
— Ушел в университет, как комиссовали со службы после ранения.
Еще и служил. Маги если попадали в армию, обычно были на особом счету. Они как артиллерия или конница — мощная ударная сила, которой дорожат и берегут. Но и отпускают неохотно. И если Тилля комиссовали, значит его травма не позволила больше пользоваться магией. Потому он и не носил специального значка и так отреагировал на вчерашнее заклинание.
Я не стала жалеть его вслух, но сердце будто потяжелело. Пусть он и не самый милый человек, но жизнь его тоже больно ударила.
Тергородский университет считался одним из лучших во всей Руде. Не все столичные могли с ним тягаться, а студенты собирались с разных концов страны, приезжали даже из Норнга и Фарузы. Хватало и темнокожих южан, и даже загадочных Хиньцев. Многие здесь, как и я, учились по социальной программе, бесплатно и со стипендией, в обмен мы приобретали обязательство отработать на благо Руды не менее десяти лет. Но хватало и тех, кто оплачивал обучение ради возможности похвастаться дипломом.
Обязательства меня не пугали, все равно не собиралась менять место жительства или полностью уходить в частную практику, а родители считали, что помаюсь дурью до замужества, а дальше буду рожать детей до конца обязательного срока. За каждого младенца давали два года в счет отработки, так многие девушки и оседали дома. Но я о таком и думать не хотела. Мне нравился старорудский и прочие языки, нравилось корпеть над переводами и словарями или же составлять заклинания. Не все будущие маги были хорошими лингвистами, поэтому специалисты моего профиля не сидели без дела.
Госпожа Крыжевская в это время уже прибывала на кафедру, заваривала себе чай и церемонно пила его из крохотной чашки, одновременно болтала с другими преподавательницами и подправляла макияж, а то и прическу. Сколько бы раз я ни заходила сюда в разное время, неизменно видела ее с коробочкой туши в руках и помадой.