— Так ты и умрешь, — шепчет голос прямо в ухо. По горлу проводят чем-то тонким. Я знаю, что это мой карандаш — я почувствовал, как он выскользнул из-за уха, — но у меня все равно перехватывает дыхание, а в горле пересыхает.

Я хватаю узкое запястье. Нащупываю на нем массивный металлический браслет. Теперь я чувствую, насколько руки маленькие. Высовываю язык и изо всех сил стараюсь лизнуть ребро ладони, которая лежит у меня на щеке.

Харпер отскакивает.

— Фу! — вскрикивает она. — Гадость!

А потом хватает мою книгу и облизывает ее — проводит языком по странице, при этом внимательно за мной наблюдая.

— Теперь мы квиты.

Страница разделена надвое влажным следом, как будто по ней проползла улитка.

— С возвращением, Харпер, — говорю я.

— Спасибо, — она швыряет мой карандаш куда-то вниз.

— Он мне нужен, — заявляю я.

— Нет, не нужен. Тебе надоело читать. Ты хочешь пойти со мной и поплавать.

В отличие от нас с Натом Харпер как будто вообще не изменилась. Она выглядит как прежде — те же широко распахнутые глаза и невозможные, почти кроваво-красные волосы. Она не выглядит старше или выше. Может, она и вправду фея. Я смотрю на нее, и меня переполняет любовь. Она не фея. Она — это просто она.

Я прижимаю «Сердце — одинокий охотник» камнями, чтобы она успела высохнуть под солнцем, и мы отправляемся на пляж.

Сначала идем на луг, где меня всегда одолевает страх смерти, чтобы взять пиво из секретной заначки Ната в скалах. Когда я сую руку в расщелину, там тепло и влажно, как в огромной пасти. Я жду, что сейчас челюсти захлопнутся, и быстро вытаскиваю руку. Почти слышу хруст костей, чувствую, как горячий фонтан крови бьет из моего плеча.

Там оказывается всего четыре бутылки. Я предлагаю одну Харпер, но она качает головой:

— Мне не надо.

Кажется, она все-таки изменилась. Взгляд у нее ясный.

Мы заходим в воду и плещемся в ласковом море. Я так рад снова видеть Харпер, что не могу оторвать глаз от ее лица.

— Как новая школа? — интересуюсь я.

— Хреново. Я туда не вернусь. Очень много пропустила в этом году.

— Ты что…

— Ага, — подхватывает она. — Кажется, меня ждет Фэйрвью.

— Я думал, это была шутка.

— Как обычно и бывает, эта шутка стала моей жизнью. — Я уже начинаю расстраиваться, но она улыбается. — Все нормально, Уайлдер.

— Ну, выглядишь ты и правда… нормально.

— Да. Я так много пропустила в школе, потому что была в… Ну, в специальном учреждении для проблемных юных леди, которые проходят лечение. Очень дорогом, разумеется. Но я не хочу говорить об этом. Главное, что помогло.

— Понятно, но ты скучаешь? Это тяжело — не?..

— Пить? На самом деле это большое облегчение. Конечно, так скучнее, зато гораздо спокойнее. Я умею справляться. Нам предлагают разные механизмы.

— Например?

— Хобби, — внезапно смутившись, отвечает Харпер. — Нам советуют чем-нибудь заинтересоваться, типа вязания или плетения корзин.

Я пытаюсь сдержать улыбку, но она все равно расплывается у меня на лице.

— Что?

— Просто представил, как тебя заставляют полюбить вязание.

— Я знаю! — смеется она. — Но я сказала им, что у меня уже есть хобби — колдовство. Ты знаешь, это очень интересно. И скорее больше психология, чем что-то еще. — Она нежно проводит пальцами по воде. — С тобой я меньше по нему скучаю. По своему брату, Сэмюэлю.

— Хорошо, — как же мне хочется, чтобы у нее все было нормально.

— Наверное, ты мне его напоминаешь.

И внезапно вся моя расслабленность исчезает. Мне становится неприятно. Я сглатываю, чтобы избавиться от кислого привкуса во рту.

— Давай сегодня вытащим Натти, — предлагает Харпер, перебирая в воде кончиками пальцев. — Я с ним пока не виделась. Наверное, занят с отцом. Обычно он находил возможность сказать «привет» прямо в день приезда. — Она покусывает ноготь. — Я приехала вчера. А он не заметил.

— Да, похоже, сейчас он сильно занят. — Не уверен, стоит ли упоминать его подружку. Но потом думаю: нет, не надо. Почему-то это кажется нарушением нашего пакта, да и момент в любом случае упущен, потому что я завис, а теперь об этом говорить глупо. — Приходи сегодня вечером, — предлагаю я. — Посидим дома все втроем, поболтаем.

Харпер резко разворачивается ко мне и пристально изучает взглядом, как когда-то раньше. Я уже забыл это чувство — когда она полностью фокусируется, сосредотачивается на тебе. Ощущения почти опьяняющие.

— Как у тебя дела, Уайлдер?

— Все нормально, — отвечаю я и сам удивляюсь, что, вообще-то, говорю правду. — Это был… нормальный год. — Так на самом деле и было. Год полного уединения. Даже одиночества. Но зато тихий. Я занимался, читал, писал. Ребята, которые в прошлом году превращали мою жизнь в ад, будто забыли обо мне.

— Да, я знаю, — говорит Харпер. — Ты мне должен. Нехило.

— М-м, серьезно?

— Я использовала магию, чтобы они перестали к тебе приставать, Уайлдер.

— Ну, спасибо, — я зачерпываю руками воду и плескаю в нее.

Она с легкостью уворачивается.

— Хорошая попытка.

— Хочешь, чтобы я правда постарался? — кидаюсь на нее я.

Лучше бы Харпер поостыла со всей этой магической фигней — мне от этого не по себе. Это как маленькое, но навязчивое напоминание о старой Харпер, которая отчаянно хотела чувствовать, которая пила по утрам и заставила Ната сыграть со мной ту злую шутку в темной пещере, которая чуть не убила нас всех.

Нат появляется почти сразу после ее ухода.

— Как Харпер?

Им никак не удается пересечься. Это похоже на старый английский фарс, когда один персонаж входит в одну дверь, а другой исчезает во второй. А еще до меня доходит, что я не говорил ему про нашу встречу. Откуда он знает? Нат следил за нами?

— Ты еще с ней не виделся?

Он качает головой.

У меня такое чувство, что жизнь слегка рассинхронизировалась. Это тревожно, но в то же время волнующе — раньше ядром нашей дружбы были Нат и Харпер: неразлучная пара, неделимый союз. Теперь их как будто оторвало, отбросило друг от друга. Вся система перестраивается — и в центре оказываюсь я.

— Приходи вечером, — говорю я. — Снова соберемся вместе.

Родители собираются на ужин, так что сегодня мы с Натом и Харпер будем тусоваться в коттедже. Я беру несколько банок содовой и набиваю ими переносной холодильник, как бы демонстрируя, что именно это мы сегодня будем пить. И это правда, убеждаю себя как минимум относительно Харпер, так что я вру только на две трети.

Отец надевает свои идиотские запонки из крышек от кока-колы. Их ему ради шутки подарил дядя Вернон, когда они были детьми, — просто прилепил суперклеем зажимы с внутренней стороны.

— Пап, тебе обязательно их надевать? Это же просто ужас.

Мне бы очень не хотелось, чтобы мои друзья такое увидели.

— А мне кажется, они крутые, — сразу же парирует он.

Я буквально агонизирую от ужаса.

— Просто идите.

Я провожаю их до ворот.

— Привет, — выплывает из темноты Нат.

У меня снова возникает странное чувство, что я его не узнаю. Кто этот высокий мужчина? Нат как будто бежал. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, а тело покрывает блестящий пот, хотя вечер не такой уж теплый.

— Привет, — отвечаю я. — Мам, пап, вы помните Ната?

— Конечно, — говорит папа и по-дружески протягивает Нату руку. В прошлом году Нат был пацаном, а теперь он взрослый парень, которого отец приветствует рукопожатием.

Но Нат с растерянным видом замирает. Он так пялится на отцовскую руку, словно никогда раньше рук не видел. А потом я вижу, что он смотрит на запонки. Ну конечно же, с ужасом думаю я. Какие же они идиотские.

— Нат, — одергиваю я, и он вздрагивает.

— Что? Уайлдер? — Потом он встряхивается, как собака, и пожимает протянутую руку. — Приятно снова вас видеть, сэр.

По дорожке поднимается Харпер. Мама обнимает ее, и Харпер краснеет. Она не сводит глаз с Ната.

— Повеселитесь, ребята, — немного задыхаясь, говорит мама. Она убирает за ухо воображаемую прядь, хотя ветра нет. Она явно нервничает из-за предстоящего ужина.

— Вы тоже! — отзываюсь я. — Ребята и зверята.

Они спускаются вниз по тропинке. Мы слышим, как заводится и уезжает машина.

— Привет, Натти, — говорит Харпер.

Нат игнорирует ее, и я замечаю, что его едва заметно трясет. Харпер плюхается на диван и прижимает руку к щеке, как будто остужая.

— Ты сегодня обгорела? — спрашиваю я. Она не выглядит особо красной, но в темноте не очень понятно.

Она качает головой.

— Все в порядке, Натти?

— Конечно. — Он стучит ногтем указательного пальца по большому. Я уже давно понял: это значит, что он лжет.

Нат достает пиво из обоих карманов и предлагает нам с Харпер.

— Нет, — резко отвечает она. — Натти, я же писала тебе. Я больше этим не увлекаюсь.

— Да ладно! — его голос звучит как-то странно. — Уайлдер вот выпьет баночку.

Хотя я не говорил, что буду.

— Нет, — отрезает она. — Хватит.

Нат передает мне бутылку, но я качаю головой. Не хочу, чтобы Харпер было еще тяжелее.

— Ну и ладно, — бросает он, запрокидывает голову и выпивает бутылку целиком. Потом открывает вторую и высасывает ее тоже. На его загорелом горле при каждом глотке ходит кадык. Он вытирает рот. — Сыграем в бутылочку?