Тупо оглядев свой гардероб, Коул окончательно растерялся: сочетание черного с красным ему нравилось, но он счел его слишком сексуальным. Наконец, после долгих раздумий, он остановил свой выбор на белой льняной рубашке и синем костюме.

Вернувшись на кухню, Коул поймал себя на том, что прислушивается. Раздраженный собственным нетерпением, он стал тихонько подпевать мелодии, звучащей в гостиной, а потом, увлекшись, запел громче. Взгляд его упал на чек, так и торчащий в вазе для фруктов, и он, поколебавшись, порвал его на мелкие кусочки.

— Привет! Мы вернулись! — раздалось за его спиной.

Коул вздрогнул и обернулся.

— Так быстро? — с притворным удивлением произнес он, но тут же онемел.

Глэдис сияла. В чем причина такого радужного настроения? — обеспокоенно подумал он и тут же почувствовал укол ревности.

— Вот это да! Ты… — Глэдис удивленно захлопала ресницами. Глаза ее округлились, яркие губы приоткрылись. Повисла долгая пауза. — Это в честь чего же такая роскошь?

— Есть повод. Мы празднуем твой успех, — пояснил он и поспешно перевел разговор на другую тему в надежде что-нибудь выяснить: — Похоже, ты хорошо провела время.

— Чудесно! На этих занятиях я заряжаюсь энергией и в то же время расслабляюсь. Надо тебе тоже попробовать, — сказала Глэдис с блаженным видом, унося сонного Шона в свою комнату.

Она быстро вернулась и сняла теплую куртку.

Самообладание едва не изменило Коулу, когда он увидел ее в обтягивающем трико. Если занятия йогой позволяют лицезреть ее в таком виде в течение часа…

— Записываюсь немедленно, — выпалил он.

Глэдис засияла, будто он одарил ее ценным подарком.

— Как поживает утка?

— Выглядит весьма загорелой, — доложил Коул.

Усмехнувшись, она открыла духовку и потыкала птицу вилкой.

— Ты отлично справился.

— Пальчики оближешь, — самодовольно кивнул Коул. — Теперь я умею готовить не только бутерброд с маслом.

Глэдис расхохоталась, откинув голову. Глаза ее сияли, словно алмазы на черном бархате, и Коул едва удержался, чтобы не схватить ее в охапку, послав к черту еду и романтическую обстановку.

— Думаю, пора вынимать, — сказала она.

Коул уже просто задыхался от желания. Он заметил, что Глэдис не сводит глаз с его полуоткрытых губ, но, перехватив его взгляд, она поспешно отвернулась, и он залюбовался ее гибкой спиной и длинной шеей с завитками черных волос.

— Мясо становится нежнее, когда немного остынет. Я подогрею овощи, — нетвердым голосом пробормотала она, — а потом быстро приму душ. Присмотришь за ними?

— Конечно, — кивнул Коул. — И много народу было на занятиях? — спросил он, твердо решив выяснить причину ее приподнятого настроения.

— Как обычно. — Грациозным движением Глэдис забрала волосы вверх и заколола их большой желтой заколкой. — В моем классе двенадцать человек. Ах да, сегодня пришел еще кузен Дерека и привел двух своих приятелей.

Мужчины! Они видели ее в трико! — разозлился Коул.

— Хорошие ребята? — спросил он, подавляя раздражение.

— Какие-то женоподобные, — равнодушно бросила Глэдис.

Коул едва сдержал вздох облегчения.

— Я накрыл стол в гостиной, — небрежно сообщил он.

— Вот здорово! — воскликнула Глэдис и быстро направилась туда. — Выглядит потрясающе, я польщена. — Она обернулась к Коулу. — Спасибо тебе. Как ты догадался, что это моя любимая пластинка? Все! Я бегу в душ, а ты следи, чтобы вода не выкипела. Мне предстоит преобразиться в…

— Золушку, — вставил он. — Только не задерживайся. Твой принц ждет тебя.


Если бы это было так!.. — мечтательно подумала Глэдис, торопясь в свою комнату. Увы, у меня нет феи-крестной, чтобы превратить в красавицу.

Однако подходящее платье у нее нашлось. Оно было глубокого темно-красного цвета, с низким вырезом и без рукавов. Экономя время, Глэдис ограничилась тем, что, расчесав, снова забрала вверх волосы, заколов их блестящей заколкой в виде звезды, и подкрасила губы.

— Сказочно! — вырвалось у Коула, когда она появилась в дверях гостиной. — Ты сразила меня наповал.

— Благодарю.

Ей стало не по себе, и она схватилась за разделочный нож.

— Подожди, ты испортишь платье!

Коул принес фартук и надел на нее. Его теплое дыхание коснулось ее обнаженной шеи и плеч, и она почувствовала, что поцелуй неизбежен.

Воздух вокруг них сгустился, движения стали замедленными.

— Лучше ты разрежь, — прошептала Глэдис. — А я сделаю остальное.

Она сняла с себя фартук и надела его Коулу через голову, а потом, кое-как завязав тесемки, поспешила отойти, чувствуя, что уже едва контролирует себя.

Близость этого мужчины сводила ее с ума, и, осознав это, она поспешно занялась овощами.


За столом, раскладывая еду по тарелкам, Глэдис немного успокоилась.

Коул начал рассказывать ей о своих планах перестройки дома, о том, куда собирается поселить рабочих…

Она прикинула, сколько людей смогут подзаработать, и порадовалась за жителей поселка.

— Ну что ж, приступим? — Коул положил в рот кусок мяса и даже зажмурился от удовольствия. — Райская еда! — простонал он. — Ты должна научить меня.

— Чему? — уточнила она — Йоге? Садоводству? Готовке?

— Всему. И я тоже тебя научу.

Почувствовав внезапную слабость, Глэдис перестала ковыряться в тарелке.

— Чему? Юриспруденции?

— Ну, — замялся Коул, — всему, что знаю сам, — невнятно ответил он.

Боясь поверить тому, о чем говорил его взгляд, Глэдис решила занять оборонительную позицию.

— Ах, значит, меня ждет краткий курс ликвидации безграмотности!

Глаза Коула вспыхнули, и он поднял бокал.

— С чувством юмора у нас с тобой все в порядке, не так ли?

— Надеюсь, что так. Я как-то не задумывалась об этом. Расскажи мне еще о твоих планах, — попросила она.

— Хорошо, — кивнул он. — Но сначала я хочу сказать главное: я убедился, что мы с тобой абсолютно совместимы. — И он поднес бокал к губам, не сводя с нее пытливых глаз.

Сердце Глэдис дрогнуло.

— Ты действительно так считаешь?

— Конечно. Сама посуди, ведь твой бизнес идеально дополняет мой. Например, моим сотрудникам нужны будут продукты для ланча, а что может быть лучше, чем овощи со своего огорода? Да и выпечка не помешает…

Глэдис была слегка разочарована таким объяснением, но Коул продолжал развивать свои идеи, и она не могла не заразиться его энтузиазмом.

Он начал перечислять, сколько ему потребуется работников:

— …Местные умельцы смогут заняться внутренней отделкой помещения. Можешь поверить, дом от этого не пострадает. Старые конюшни и оранжерея, думаю, еще послужат… Да, и еще одно — мне придется устраивать приемы, и я хочу, чтобы ты была на них хозяйкой. Что скажешь?

Его ослепительная улыбка заставила ее сердце затрепетать от волнения.

— Я не привыкла принимать высокопоставленных людей, — занервничала Глэдис.

— Подумаешь, большое дело! Во-первых, ты красивая, во-вторых, прекрасный собеседник, а уж твое обаяние покорит любого. К тому же тебе будет не так уж трудно выполнять эту роль, потому что ты чувствуешь себя здесь как дома. Ну и, наконец, мы будем заниматься этим вместе, как одна команда, — закончил он тихо и, не дождавшись ее ответа, добавил: — Мне просто больше некого попросить.

— Я…

Глэдис потеряла дар речи, узнав, что он ее так высоко оценивает.

— Твоего «да» будет достаточно.

Она молча кивнула и была вознаграждена еще одной неотразимой улыбкой.

— Замечательно! Значит, будем действовать согласно намеченному плану?

— Конечно. — Глэдис подняла свой бокал. — За твой успех!

— И за расширение твоего бизнеса, — добавил Коул.

У нее кружилась голова, и она предоставила ему самому убирать со стола.


Сбывается почти все, о чем ты когда-то мечтала, неторопливо потягивая свой коктейль, думала Глэдис.

За кофе они с Коулом обсудили, с чего начать выполнение грандиозного плана перестройки усадьбы, и до Глэдис постепенно стало доходить, что отныне, впервые за многие годы, бремя ответственности за Гринлэнд лежит не только на ее плечах.

— Посидим еще немного у камина, — предложил Коул. — А посуду я вымою завтра утром.

Он подошел к Глэдис и встал за спинкой ее стула.

— Ты меня балуешь, — отозвалась она с довольным вздохом.

— Думаю, уже пора этим заняться, — ответил он и взял ее за руку.

Как чудесно, подумала Глэдис, и на глаза ей навернулись счастливые слезы. Мы поладили. Коул уважает меня, а я… Я его люблю.

При этой мысли она непроизвольно сжала его руку и тут же ощутила легкое ответное пожатие. Глаза их встретились: сияющие — ее и нежные — его.

Коул провел пальцем по ее подбородку и легонько поцеловал в губы.

— Спасибо, что позволяешь мне осуществить твои мечты, — негромко сказал он.

— Они совпадают с твоими, — шепнула она.

— Отлично.

Он снова поцеловал ее, и она ощутила, как теплая волна пробежала по телу.

— Коул… — произнесла Глэдис изменившимся голосом.

— Пойдем, — спокойно сказал он, беря ее за руку, — сядем поближе к огню.

Она послушно пересела на широкий диван.

Мерцающий свет плясал на лице Коула, и Глэдис любовалась им, запоминая каждую черточку. Этот мужчина посвятил свою жизнь детям, он любит животных. Такие качества всегда восхищали ее в людях. И хотя в глубине души у нее еще таились опасения, что намерения Коула могут измениться, она испытывала сладкое возбуждение, от которого кружилась голова.

— Потанцуй со мной, — попросил Коул и встал перед ней.

— Ч-что? — заикаясь, переспросила она. Это означало оказаться с ним в опасной близости. — Пожалуй, не стоит.

— Почему? Ты что, боишься меня?

— Нет, но…

— Пожалуйста! — В его голосе появились умоляющие нотки.

Как можно было ему отказать? Глэдис робко подняла глаза и протянула Коулу руку. Через мгновение она уже оказалась крепко прижатой к его сильному телу.

Вздохнув, он закрыл глаза и уложил ее голову себе на грудь, так что она слышала мерное биение его сердца. Они медленно двигались в такт плавной мелодии, и возбуждение все сильнее охватывало Глэдис. Делать вид, что ничего не происходит, было уже невозможно.

Конечно, у нее оставалось право выбора — уйти или остаться, и она уже собиралась сказать, что пойдет проведать Шона, но тут губы Коула с нежностью прижались к ее виску, а его рука мучительно медленно сползла с талии вниз. В этот момент еще можно было отстраниться. Ему, такому чуткому, хватило бы намека…

Но глаза Глэдис сами собой закрылись, и он стал целовать ее шею с такой нежностью и в то же время жадностью, что она только слабо застонала.

Слишком поздно, поняла она, страсть уже отравила нам кровь. Слишком поздно!

И, словно бросаясь в омут, Глэдис обняла Коула за шею и погрузилась затуманенным взором в его горящие желанием глаза. Он провел пальцем по ее лбу и поцеловал одну, потом другую бровь. Глэдис коснулась губами его шеи, а потом расстегнула рубашку и медленно провела ладонью по сильной мускулистой груди.

Коул уже почти не дышал, ожидая продолжения ласки. Он склонился и слегка куснул ее в мочку уха, не осмеливаясь двинуться с места, чтобы не разрушить очарование этой восхитительной прелюдии любви.

— О, Глэдис… — еле слышно шепнул он.

Она запрокинула голову, подставляя его губам нежную шею.

Коул и в самых диких своих фантазиях не мог мечтать о таком. Он всегда относился к сексу просто, без изысков. Теперь все было иначе. В объятиях Глэдис он терял разум. Слабый сигнал тревоги прозвучал в его голове, но он уже не в силах был внимать доводам рассудка. Целуя ее раскрытые губы, он почувствовал, как кровь бешено застучала в висках, и скользнул языком в сладостную влагу ее рта.

Они опустились на пол, покрытый толстым ковром, и Коул, стянув бретельку с ее плеча, впился в него поцелуем, а его рука осторожно подняла подол платья и коснулась упругого гладкого бедра.

Ему казалось, что он сходит с ума. Реальными были только ее требовательный рот, шумное дыхание, округлость грудей, шуршание юбки…

Глэдис тихо постанывала, прикрыв в экстазе глаза, и лицо ее было столь прекрасно, что Коул чуть не задохнулся.

— Боже, как ты красива!.. — тяжело дыша, произнес он дрогнувшим голосом.

Он накрыл ладонью обнаженный холмик ее груди и стал медленно поглаживать набухший сосок. Острое желание пронзило Глэдис, и глаза ее широко распахнулись.

— О, Коул… — пролепетала она, — пожалуйста…

Уже плохо соображая, что делает, она обхватила его голову и пригнула своей груди. Он взял напряженный сосок в рот, втягивая, отпуская и снова захватывая, и она, исторгнув низкий хриплый стон, уже без всякого стыда спустила платье до пояса. Ей страстно хотелось ощутить его тело обнаженной кожей, почувствовать его в себе.

— Боже! — беспомощно шептал он. — Ты совершенство.

Сердце ее ликовало, а глаза горели торжеством, когда она ладонями приподняла к нему свои высокие затвердевшие груди. Коул припал к ним, лаская кончиком языка соски, а ее тело изнывало в ожидании, когда же его рука достигнет бедра. Потом она сорвала с него рубашку и потянулась к плоским соскам.

— Не надо, — хрипло произнес он. — Я и так слишком хочу тебя!

Волны желания омывали ее изнутри, и, потрясенная этим ощущением, она закрыла глаза. А я люблю тебя, билось в ее голове.

— Я тоже от тебя без ума, — страстно шепнула она, наслаждаясь его близостью.

С невнятным восклицанием он привстал на коленях, приподнял ее бедра и, одним движением стянув платье, отбросил его в сторону. Теперь его губы блуждали повсюду, а Глэдис вздрагивала и стонала, выгибаясь навстречу жарким поцелуям.

Как прекрасно, оказывается, любить! — думала она. Каждое прикосновение, каждый жест Коула был наполнен глубоким чувством.

Его пальцы добрались наконец до ее лона, и она тихо охнула.

Мы станем любовниками, а потом он поймет, что любит меня, мечтательно подумала Глэдис, хотя остатки разума подсказывали иное.

— Да! — выдохнула она.

Голова ее перекатывалась из стороны в сторону, она всхлипывала, стонала, умоляла… Коул на мгновение отстранился, и она испугалась, что он отверг ее, но тут же ощутила прикосновение его восставшей плоти и нежно сжала ладонь.

Гортанное «нет» вырвалось у него.

— Пожалуйста, Глэдис… — пробормотал он.

Вместо ответа она потянула его к себе. Он плавно скользнул внутрь, и все ее существо возликовало: «Наконец-то! Наконец!»

Теперь они уже не сознавали, что делают. Их тела в полном согласии двигались к кульминации. Коул невразумительно бормотал ей что-то на ухо, постепенно ускоряя свои движения пока не закричал, запрокинув голову.

Потом они неохотно оторвались друг от друга, и бурная пульсация ее тела постепенно стихла.

Глэдис впервые поднялась до высот физического, душевного и духовного опыта одновременно.

Вот она, моя половинка! — осознала она. Именно этот человек был предназначен мне судьбой, и я буду любить его до конца своей жизни.

Она недолго наслаждалась чувством блаженной опустошенности, потому что вскоре желание снова начало зарождаться в глубине ее тела. Коул, словно поняв это, обнял ее и прижал к себе. Ощутив, что он дрожит всем телом, она догадалась, что и для него такой опыт был необычным.

Как он тонко чувствует, чего я хочу! — восхитилась Глэдис. Она ласково провела ладонью по его лицу, и они снова продолжили любовную игру.

9

С утра шел дождь.

Глэдис по привычке проснулась в шесть часов. В спальне она была одна, но не помнила, как оказалась здесь.

Видимо, я заснула прямо там, на ковре, а Коул принес меня в спальню и уложил, решила она.

Войдя в кухню, Глэдис с удивлением обнаружила, что вся посуда перемыта.

Она покормила животных и поспешила обратно в надежде увидеть Коула, но его не было. Проснулся Шон. Она успела накормить его и поиграть с ним, а Коул все не показывался.

Пробило десять. Глэдис, устав ждать, с головой окунулась в ежемесячную работу с колонками цифр.

Наконец за спиной у нее раздались знакомые шаги. Она обернулась и тепло улыбнулась.

— Спасибо за вымытую посуду. Как спалось? — В глазах ее вспыхивали озорные искорки.

— Беспокойно, — коротко, без улыбки бросил Коул и повернулся к плите, чтобы поставить чайник.

Словно чья-то ледяная рука сжала ее сердце.

— Сегодня я весь день буду работать дома, — неуверенно произнесла она, внимательно наблюдая за тем, как он готовит себе завтрак. — Нужно заняться бухгалтерией.

— А я, наверно, проведу весь день на телефоне, — буркнул Коул.

Глэдис терялась в догадках по поводу такой отчужденности.

— Сожалеешь о том, что произошло между нами вчера? — напрямик спросила она.

Он наконец решился встретиться с ней взглядом.

— Нет. Конечно нет. — Но голос его звучал странно.

— Тогда почему ты такой?

— Я не знаю, что испытала ты.

Глэдис улыбнулась. Оказывается, он сомневался в себе!

— Я? Экстаз, — откровенно призналась она.

Только теперь ответная улыбка смягчила ожесточенное выражение лица Коула. Он подошел к Глэдис и легонько поцеловал ее в губы.

— Я тоже. — И тут же отошел.

Глэдис, озадаченная таким поведением, не на шутку забеспокоилась.

Вероятно, ему нужен был только секс и в холодном свете дня он считает неудобным выражать какие-то чувства, подумала она.

— Завтрак я возьму с собой в библиотеку, — сообщил Коул, — чтобы сэкономить время.

Глэдис огорчилась, но, не подав виду, кивнула и небрежно спросила:

— Ланч в половине первого тебя устроит?

— Не беспокойся из-за меня. — Он уже поставил на поднос чашку кофе и тарелку тостов. — Если я захочу есть, то сам сделаю себе сэндвич. Считай, что меня здесь нет, — добавил он, открывая дверь плечом, и, небрежно кивнув, вышел.

Он просто использовал меня! — решила Глэдис. Соскучился по сексу, а тут подвернулась я.

Но когда она заставила себя в подробностях восстановить в памяти все события вчерашнего вечера, то поняла, что ошибается.

Глэдис твердо верила, что между ними возникла глубокая душевная связь. Просто Коул еще не разобрался в своих чувствах. Ему понадобится время, и если она покажет, насколько ему доверяет, то он наверняка ответит тем же.

— А вот у тебя никогда не будет проблем с выражением своих чувств, — сказала она Шону, целуя его душистую шейку. — Ты мамочку любишь?

Малыш протянул к ней пухлые ручонки и наградил слюнявым поцелуем в нос.

Через пару часов на кухню явился за сэндвичем с сыром Коул. Он легко согласился прихватить еще кусочек лосося и малину, после чего напомнил Глэдис о том, что они собирались сходить куда-нибудь поужинать.

— Принарядись, — посоветовал он.

— Наверное, мне нужно надеть что-нибудь модное? — всполошилась она.

— На твой вкус, — ответил он и ушел.


Ближе к вечеру пришла Карен, которая охотно согласилась посидеть с Шоном. Она весело поздоровалась с Коулом и выразительно закатила глаза при виде изумрудно-зеленого топа и короткой юбки Глэдис.

— Ты изменилась, — с видом знатока сказала она, прищурив глаза.

Глэдис вспыхнула, поймав быстрый предупреждающий взгляд Коула.

— Пожалуй, нам пора идти, — сухо заметил он и взял ее под руку.

— Неужели я действительно изменилась? — смущенно пробормотала она, когда они сели в машину.

— Пожалуй, выглядишь менее усталой, — отозвался он.

Глэдис очень хотелось спросить, не стала ли она более красивой и женственной, но она прикусила язык.