В ресторане кипела жизнь: разодетая публика, предупредительные официанты…

Метрдотель наметанным глазом вычислил Коула в группе входящих в зал клиентов и усадил их за отдельный столик. Его совершенно не смутило, что спутница многообещающего гостя не представляет собой ничего особенного, усмехнулась про себя Глэдис.

— Фантастика! — заявила она в перерыве между блюдами. — Я снова чувствую себя человеком — не матерью, поваром и садовником, а просто человеком.

— Я хотел бы облегчить тебе жизнь, — отозвался Коул, беря ее за руку.

— Трудности меня не пугают… — начала она.

— Я это знаю, — прервал ее Коул, — но…

Он замолчал, дожидаясь, пока официант нальет вино в их бокалы, но так и не закончил фразу, принявшись за жаркое из оленины.

Выбрав подходящий момент, Глэдис осторожно завела разговор о его планах, связанных с домом. Они обсудили цветовую гамму обоев и договорились съездить на следующей неделе в магазин стройматериалов.

— Я хочу, чтобы ты взяла себе помощника для работы в огороде, — сказал Коул. — Кроме того, возьму постоянного садовника. Полагаю, нам надо обговорить штат домашней прислуги.

— А кто будет им платить? — испуганно воскликнула Глэдис. — Мы должны внести ясность…

— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, но только не сейчас, а за десертом.

Она никак не могла понять, что у него на уме. Весь вечер он держался вежливо, но отчужденно, оживляясь только тогда, когда речь заходила о доме.

— Что с тобой? — наконец не выдержала Глэдис. — Ты какой-то странный сегодня.

Коул вскинул на нее потемневшие зеленые глаза.

— Ничего.

— И все же что-то не так, — покачала головой она. — Раз мы не можем быть откровенными друг с другом и ощущаем неловкость…

— У меня есть предложение, — перебил ее Коул.

Вот и Джерри тогда так сказал, вдруг вспомнила Глэдис, и сердце у нее сжалось. Она вопросительно посмотрела на Коула.

— Мы с тобой хорошо ладим. Мы… — Он облизал пересохшие губы. — Прошлой ночью…

— Да? — подбодрила она, все еще не понимая, куда он клонит.

Взгляд Коула потеплел, и у Глэдис отлегло от сердца. Он накрыл ладонью ее руку и задумчиво погладил, глядя в глаза.

— Ты ни на кого не похожа, Глэдис, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Я не знал, что отношения мужчины и женщины в постели могут быть до такой степени проникновенными и волнующими. — Он понизил голос. — Даже разговор об этом возбуждает меня. Если честно, я весь день боролся с воспоминанием о прошедшей ночи, поэтому и погрузился в работу с головой.

Глаза Глэдис засветились, и она радостно улыбнулась. Так вот в чем причина его странного поведения!..

— Я хочу тебя, — прямо сказал он, — постоянно. Но это не все, что я собирался сказать.

Он перецеловал кончики ее пальцев, и она вдруг ощутила такой острый приступ желания, что сама испугалась.

Скажи, мысленно заклинала она, расскажи мне о своем чувстве. Я знаю, что ты любишь меня. Мы созданы друг для друга. Скажи мне это…

Однако внутренний голос подсказывал ей, что не стоит заходить в своих мечтах слишком далеко.

— Я слушаю тебя, Коул, — еле слышно прошептала она.

Грудь его бурно вздымалась, словно он готовил себя к чему-то ужасному. Глэдис сочувственно улыбнулась. Неужели так трудно признаться в своих чувствах?

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — выпалил Коул и поднял на нее глаза.

Она ответила полным изумления взглядом. Он явно говорил серьезно.

— Скажи хоть что-нибудь, — буркнул он.

— Я… я не ожидала… не думала, что ты… — Тут Глэдис заметила, что Коул опустил взгляд, словно ему стало неловко, и это помешало ей продолжать.

Дурной знак! — подумала она. К тому же он не произнес ни слова о любви… напротив, незаметно убрал руку и откинулся на спинку стула, испытующе глядя на нее.

— О чем задумалась? — нарушая затянувшуюся паузу, тихо спросил Коул.

Глэдис вздрогнула.

— Зачем? — спросила она непослушными губами, страшась услышать ответ. Он тяжело вздохнул.

— Мы ведь оба хотим жить в усадьбе?

Глэдис еле заметно кивнула и с трудом выдавила:

— Но для этого вовсе не обязательно жениться.

— Ты не права, — спокойно возразил он. — В противном случае в поселке начнутся пересуды…

— Мне все равно! — выдохнула она.

— А как же Шон? Ты о нем подумала?

Она задумалась. Разговоры действительно пойдут. В этой глухомани, где все на виду, людей шокируют вещи, на которые в большом городе никто не обратил бы внимания. Шон подрастет и будет страдать, когда услышит, о чем судачат дети и взрослые.

— Мы могли бы разделить дом так, чтобы из одной половины нельзя было попасть в другую, — неуверенно предложила она.

— Полагаешь, мы сможем избегать друг друга после вчерашнего? — тихо спросил Коул.

— Придется, — опустила голову она.

— А ты сможешь? — Он перегнулся через стол и ожег Глэдис таким недвусмысленным взглядом, что ее по телу мгновенно разлилась сладкая истома желания. — Неужели ты не хочешь вновь испытать то, что было между нами ночью?

— Прекрати! — шепотом приказала она, ужаснувшись своей реакции.

— Ты хочешь меня! — удовлетворенно воскликнул он, догадавшись о том, что с ней происходит.

Глаза Глэдис потемнели от возбуждения. Коул понимающе улыбнулся.

Однако его предложение и особенно то, чем оно было вызвано, оскорбило ее. Придется прямо сказать об этом, решила она.

— Коул, я…

— Послушай меня, — прервал ее он. — Если мы поженимся, ты автоматически получишь права на усадьбу. Она становится нашим общим домом, а все расходы я беру на себя. Вы с Шоном ни в чем не будете нуждаться.

— Итак, ты предлагаешь мне сделку, — произнесла упавшим голосом Глэдис.

В основе которой лежит только секс, мысленно добавила она. Что он, за сумасшедшую ее принимает?

— Не совсем. Есть кое-что еще.

Вот и он о том же, решила Глэдис, и голова ее поникла.

— Продолжай, — сухо сказала она.

Коул, медля, повертел в руках нож, и наконец снова заговорил слегка осипшим голосом:

— Мне всегда хотелось иметь детей. Никого, кроме тебя, в качестве их матери я и представить себе не могу.

Он не мог бы уязвить ее больнее.

Лицо Глэдис окаменело, в огромных глазах застыло выражение боли. В этих словах не было ни намека на любовь. Брак по расчету, секс и желание иметь детей. Точно такую же сделку предложил ей в свое время Джерри — за исключением секса. Взамен она должна была обрести материальное благополучие.

Голоса в ресторане слились в громкое жужжание. У Глэдис разболелась голова, ей стало трудно дышать.

Ты ошиблась в Коуле, как и во всех мужчинах, с которыми тебя сталкивала жизнь, с горечью признала она. Он добивался тебя только потому, что хотел с тобой переспать, а потом решил использовать в качестве инкубатора для продолжения исчезающей династии Лиммериксов. Но неужели ты способна принять брак без любви?!

— Глэдис, — окликнул ее Коул.

Она медленно подняла на него безжизненный взгляд. Сердце ее было разбито. Она любила этого мужчину, а ему, оказывается, и дела нет до ее чувств.

— Нет, — твердо ответила она.

Он побледнел.

— Я все испортил. Наверное, ты считаешь, что сейчас не время и не место…

— Я хочу уйти, — еле слышно сказала Глэдис, испугавшись, что вот-вот потеряет самообладание.

— Конечно.

Глэдис не помнила, как они доехали до усадьбы.

— Я сама! — отрезала она, оттолкнув Коула, когда он подошел к передней дверце, чтобы помочь ей выйти, и, прижав ладонь ко лбу, резко скомандовала: — Отпусти Карен. Скажи ей, что у меня разболелась голова. — И ушла, чтобы не попасться на глаза подруге, в гостиную.

Лишь услышав звук захлопнувшейся за Карен двери, она поплелась в свою комнату, где спал Шон, и, опустившись на колени, нежно погладила темноволосую головку сына.

Я никогда не выйду замуж без любви, обещаю тебе, мой малыш, мысленно поклялась Глэдис. Ты не должен расти в такой атмосфере.

Наверное, Коул обиделся, получив ее отказ. Ну и пусть!

На сердце у нее лежал тяжелый камень. Она снова оказалась в тупике.

Раздался тихий стук, и, даже не оборачиваясь, Глэдис почувствовала, что Коул вошел в комнату. Устало поднявшись с колен и не глядя ему в лицо, она сказала:

— Нам нужно поговорить.

Он открыл перед ней дверь, и они направились в гостиную. Глэдис встала у догоравшего камина. Лицо Коула было непроницаемым, челюсти сжаты, в глазах застыл холод.

Она собралась с силами и медленно произнесла:

— Твое предложение неприемлемо для меня. Я не могу согласиться на брак без любви.

Коул вздрогнул, и его губы сложились в жесткую линию.

— А как же твой союз с Джерри?

Глэдис пошатнулась, как от удара.

— Это была страшная ошибка, о которой я буду сожалеть всю оставшуюся жизнь. Единственное оправдание для меня — это Шон, — ответила она. — Но я не могу еще раз пойти на это.

— А мне показалось, что я тебе не безразличен, — заметил Коул.

— Мне не нужны деловые предложения! — сделав вид, что не слышала этой реплики, выкрикнула Глэдис. — Видимо, ты считаешь, что я должна поблагодарить тебя? Как же, дочери экономки предлагают место жены! Да как ты смеешь так обращаться со мной?!

— Лучше быть женой, чем любовницей! — Его слова прозвучали как щелчок хлыста.

— Нет, я не согласна жить во лжи!

Глаза Глэдис горели праведным гневом.

— Во лжи?! — с иронией переспросил Коул. — Ты же говорила, что без ума от меня.

— Ты говорил мне то же самое! — вскипела она.

— Могу повторить! Я хочу тебя. Ты нужна мне и хочешь меня!

— Чушь!

— Тебе не удастся меня обмануть. Ты вся горишь желанием.

— С чего ты взял? — бросила Глэдис с вызовом.

— Кожей чувствую. Да и лицо у тебя раскраснелось.

— Это от гнева! — в отчаянии возразила она.

— Не обманывай себя, — посоветовал Коул с усмешкой. — Хочешь, я сниму пиджак?

— Нет! — прошептала Глэдис, не в силах отвести глаз от его рук.

— Почему это так волнует тебя? Ты же ничего не испытываешь ко мне. Я мог бы даже расстегнуть рубашку… — тоном опытного соблазнителя проворковал Коул.

Она с трудом сглотнула, и это не укрылось от его глаз, в которых тут же загорелся охотничий азарт.

— Не делай этого! — панически выкрикнула Глэдис, хотя тело ее уже готово было сдаться в надежде снова пережить восхитительные ощущения вчерашней ночи. — Ты ждешь, что я соглашусь строить семейные отношения только на сексе и материальной заинтересованности? — спросила она охрипшим голосом.

— Для начала, — невозмутимо ответил он. — У нас хорошо получается…

Последняя ее надежда рухнула, и она отвернулась, скрывая слезы. А ей так хотелось оказаться в его объятиях и услышать слова любви!.. Даже если б это был обман, она с готовностью поверила бы, только чтобы быть с Коулом вместе!

— Я не выйду за тебя, — твердо произнесла она.

— Значит, мы будем жить в грехе, — спокойно отозвался он.

— Нет!

— Ты хочешь лишить Шона его законных прав?

Глэдис в отчаянии стукнула кулачком по каминной полке.

— Почему должна уезжать я, а не ты?! Ты получаешь все, хотя столько лет не появлялся здесь! Почему ты не оставишь нас с Шоном в покое?

И вдруг она почувствовала на своих плечах руки Коула.

— Потому что в нашей жизни была прошлая ночь, — спокойно ответил он.

— Это был только секс, — мрачно буркнула она.

Коул помолчал немного и сказал:

— Это самая мощная движущая сила в мире.

Нет, мысленно возразила Глэдис, на мой взгляд, есть еще более мощная — любовь. И все-таки она не могла отрицать, что ощущает исходящее от его тела притяжение. Соблазн становился все сильнее, а она слабела. Почему бы не уступить?

Коул повернул ее лицом к себе, не выпуская из кольца своих рук, и стал жадно целовать. Ее решимость сопротивляться таяла с каждой секундой.

— Пожалуйста, не надо, — слабо взмолилась она.

Коул тут же отпустил ее, и лицо его приняло замкнутое выражение.

Глэдис молча повернулась и на негнущихся ногах вышла из гостиной. Она чувствовала себя такой опустошенной и измученной, что уже не могла ни о чем думать.

Прошла почти неделя, а они так и не нашли выход из тупиковой ситуации. Каждый занимался своим делом и старался не нарушать условий этого странного соглашения о совместной жизни.

Тем временем бригада строительных рабочих приводила дом в порядок: они перекрывали крышу, варили трубы, меняли водостоки…

Глэдис понимала только одно: планы Коула претворяются в жизнь, а значит, он не собирается покидать усадьбу. Неужели вскоре ей придется паковать вещи?!

В поселке было много разговоров и слухов о том, что происходит в усадьбе Гринлэнд, но они вовсе не походили на те, которых опасались Коул и Глэдис.

Местным жителям было известно, что Коул Лиммерикс приехал заявить свои права на усадьбу и выселить оттуда Глэдис, и первое время ее решимость остаться у многих вызывала восхищение. Но постепенно у Коула начали появляться сторонники.

Теперь Глэдис нередко останавливали на улице и спрашивали, почему она не уезжает. А ей нечего было ответить. Теперь к ее любви к усадьбе добавилась любовь к Коулу, и она даже не знала, чего боится больше — лишиться дома или возможности видеть любимого человека.

Кроме того, мне придется расстаться со старым надежным другом Дереком и ликвидировать дело, в котором мы вместе добились успеха, с тоской думала Глэдис. Эти мысли причиняли ей почти физические страдания.

Она снова и снова обдумывала ситуацию, пытаясь найти выход, и с каждым днем становилась все мрачнее. Коул тем временем продолжал атаковать ее, расписывая их будущую совместную жизнь в розовых тонах.

— Выходи за меня, — говорил он ей каждый вечер.

— И не проси! — отвечала она, с каждым разом испытывая все более сильное искушение согласиться.

Ведь она любила Коула, а иногда ловила такие его взгляды, что ей начинало казаться, что он тоже к ней неравнодушен. Но слов любви так и не дождалась.

Может быть, печальный опыт прошлой жизни заставляет его скрывать свои чувства? — пыталась найти объяснение такому поведению Глэдис. Но потом она говорила себе, что все это самообман и Коул просто выбрал женщину, которая устраивает его в постели, вкусно готовит и достаточно молода, чтобы родить ему детей. Как разобраться, где тут правда? — гадала она, присматриваясь к нему.

Однако, как правило, после ужина они забывали о своих проблемах, дружно купали Шона и укладывали его спать. В такие минуты Глэдис порой забывала об осторожности и готова была принять предложение Коула только потому, что он чудесно ладил с ее сыном.

Ей было мучительно и в то же время радостно видеть их вместе. Коул был именно тем мужчиной, которого она выбрала бы в качестве мужа и отца своих детей.

Но, увы, именно его она вынуждена отвергнуть, если у нее есть хоть капля здравого смысла.

Вот и этим вечером, в сотый раз повторяя себе, чем рискует, выйди она замуж за Коула, Глэдис невидящим взглядом смотрела в тарелку, так и не притронувшись к еде.

Из него получился бы отличный отец… Шон привязался к нему и сиял, когда тот оказывался рядом. Собственно, боялась Глэдис только одного: что когда-нибудь Коул встретит женщину, которую полюбит… Тогда она, Шон и ребенок, который родится в этом браке, снова останутся одни.

— Что-то ты сегодня притихла, — сказал Коул, врываясь в ее мысли.

Она даже не взглянула на него.

— Мне есть о чем подумать.

— Понимаю, — кивнул он. — Кстати, у меня возникла отличная идея. Почему бы нам не переселить Шона в спальню на хозяйской половине? Из нее может получиться отличная детская. Ты можешь выбрать обои на свой вкусу, а я поручу рабочим сделать там полки, шкаф для игрушек и все остальное. Малышу необходима просторная светлая комната.

Эти слова звучали для Глэдис как волшебная музыка. Но она тут же напомнила себе, что, возможно, уже в середине недели ей придется уехать, и сдержанно произнесла:

— Ему и здесь хорошо.

— Глупости! — горячо возразил Коул. — Ты ведь помнишь ту комнату? Представь себе, как там будет здорово, если наклеить обои с изображениями животных и героев мультиков? Кроме того, там хватит места и для игрушечной железной дороги…

Глэдис невесело усмехнулась. Ей было ясно, к чему он клонит. Она поджала губы и довольно холодно сказала:

— На самом деле тобою движет вовсе не забота о Шоне. Ты рассчитываешь, что если он переедет, то и мне придется последовать за ним. — Она посмотрела ему в глаза. — Поближе к тебе.

— Послушай, как вдова Джерри ты заслуживаешь лучшего, а Шон — его сын. Я считаю своим долгом позаботиться о том, чтобы у вас было все, что нужно.

Коул встал со своего места, опустился на корточки рядом с Глэдис и положил руку ей на бедро. Она на миг закрыла глаза, чувствуя, как при этом прикосновении ее сердце заколотилось как бешеное.

— Разумеется, я хочу, чтобы ты была поближе ко мне, — продолжал он, — чтобы ты провела в моей постели всю ночь. Я хочу держать тебя спящую в своих объятиях, просыпаться рядом с тобой, знать, что ты лежишь рядом…

— Чтобы родить тебе наследника, — язвительно вставила она. — Ты избрал себе роль производителя, а для меня уготовил…

— Все! Хватит! — Коул встал, сверкнув глазами. — Ты сама не соображаешь, что говоришь. Думаю, сегодня я лягу спать пораньше.

— Нет! Подожди! — Глэдис вскочила, поняв, что оскорбила его. — Прости меня, — пролепетала она со слезами на глазах. — Я очень устала. Положение ужасное. Надо что-то решать. Я знаю, мне придется уехать, и, чем скорее, тем лучше…

— Пошли наверх, — мягко предложил Коул. — В конце концов, когда-то там была твоя спальня…

— Нет, никогда. Это… — Она закрыла ладонью рот, но было уже поздно.

Коул замер.

— Ты хочешь сказать, что никогда не спала там? — с угрожающим спокойствием спросил он.

Она прикусила губу и кивнула. Дыхание его стало неровным.

— Но ты и Джерри…

— Я спала здесь, внизу, — ответила она, еще не потеряв надежды, что он оставит эту тему. — Тут было безопаснее. Понимаешь, Джерри так часто напивался…

Словно темное облако набежало на лицо Коула.

— Конечно, — тихо сказал он, опустив голову. — Я пойду к себе. Спокойной ночи.

— Подожди, — остановила его Глэдис. — Не сердись на меня, Коул. Я хочу, чтобы между нами сохранились добрые отношения. Пожалуйста, помоги мне… Я не вынесу, если так будет продолжаться и дальше. Я… я вынуждена уехать отсюда, но хочу, чтобы мы расстались друзьями, потому что… — Слезы не давали ей говорить.

Коул, не оборачиваясь, задержался у двери.

— Я не хочу слышать об этом и не хочу, чтобы ты уезжала. Но я не могу находиться рядом с тобой и не желать тебя, — сквозь зубы ответил он. — А поскольку тебя не привлекают семейные узы…

— Это не так, — прикрыв рукой рот, прошептала Глэдис.

И все-таки Коул это услышал. Он поднял голову и медленно повернулся к ней.

— Что ты сказала?

— Ничего…

— Неправда. Повтори, что ты сказала!

Она обреченно пожала плечами.

— Я хочу иметь семью.

— Ничего не понимаю, — озадаченно наморщив лоб, пробормотал Коул. — Тогда почему ты отказываешься выйти за меня замуж?

— Боюсь.

— Разве я способен тебя обидеть?

— Конечно нет. Я боюсь не этого. Понимаешь, меня не привлекают только материальная выгода и секс.

— Так в чем же проблема? — осторожно спросил он.