Он подозрительно щурится в моем направлении и толстым языком передвигает сигару в угол рта. Потом заглядывает в бумаги, которые держит в руках.
— Рамона? Та самая «Рамона Кини, квартира 2Б»?
Воспользовавшись моментом, я опускаю стопку книг на прилавок. Спутник Винала неловко переминается с ноги на ногу. Он ближе мне по возрасту, высокий, темнокожий, с черными вьющимися волосами до плеч. Гм… где-то я его уже видела. Парень весьма привлекателен, и при обычных обстоятельствах я бы голову сломала, вспоминая, где мы могли встречаться.
Данные обстоятельства трудно назвать обычными. Тем не менее я высовываю голову из-за стопки книг и пытаюсь поймать его взгляд. Когда же мне это удается, он отворачивается, сохраняя бесстрастное лицо.
— Да, я Роми Кини, — наконец отвечаю я, бросив встревоженный взгляд на дядюшку.
— Так вот, куколка, с прошлой полуночи все здание принадлежит мне, — самодовольно заявляет Винал. — И поскольку в наше время нормальные люди книг не читают, думаю, ваше заведение не оправдывает своего существования. Считайте это официальным предупреждением. Или вы платите мою цену, или у вас есть сорок пять дней до прихода рабочих. — Он с ухмылкой поворачивается к молодому спутнику. — Я подумываю о мини-студиях, Ник. За ними будущее.
И тычет дяде в лицо бумагу, на которой написано: «Имущественный акт». Мерв отступает на шаг, а Винал хватает юношу за руку.
— Это мой… скажем, племянник, Доминик. Он будет ежемесячно приходить за деньгами.
— Мы всегда переводили их через банк, — говорит Мерв.
Винал пренебрежительно отмахивается и швыряет на прилавок новое соглашение об аренде.
— Я сторонник личных контактов, — ехидно заявляет он и направляется к выходу.
Спутник Винала бросает ошеломленный взгляд ему в спину, застывшую на миг при звоне колокольчика.
— Он мне не дядя, — чуть слышно произносит молодой человек и поспешно выходит за дверь.
Мерв тяжело опускается на табурет за прилавком. Уже сам этот факт показывает глубину его отчаяния: дядюшка всегда считал, что сидят за кассой только отъявленные лентяи. В этот момент в дверь врывается Томми, закутанный в несколько шарфов, в огромной меховой шапке-ушанке, прикрывающей лысину. В руках у него — пакеты со свежей выпечкой.
Пока Томми снимает пальто и расставляет пирожные под стеклянными колпаками на чайной витрине, Мерв рассказывает ему последние новости. Тот разражается слезами. Вряд ли это поможет.
В конце концов я укладываю Томми на мягкий диванчик в квартирке за магазином и оставляю наедине с его любимым телесериалом, поставив на столик чай и тарелку с шоколадными эклерами, а сама мчусь в магазин. Пока меня не было, Мерв вызвал подкрепление — Розу Руис по прозвищу Справедливая Роза. Ей восемьдесят шесть, а до выхода на пенсию она была судьей окружного суда. Роза — наша соседка и постоянная клиентка. Она заходит каждую неделю, чтобы купить «Таймс» и «Ола латинос» и выпить чаю с чем-нибудь сладеньким. Сегодня на ней спортивный костюм цвета фуксии и пара биркенштоков, выставляющих напоказ ярко-бирюзовый педикюр.
Разобраться в юридических хитросплетениях непросто, но после того как я нахожу лупу, миссис Справедливость делится с нами своими мыслями, и до нас доходит весь ужас сложившегося положения.
В новом договоре написано, что, поскольку порядок приобретения помещения дает Виналу право пренебречь историческим регулированием арендной платы, он увеличивает сумму аренды втрое. Мы никогда не сможем себе этого позволить. Если мы не внесем плату до первого мая, до которого осталось меньше семи недель, нам грозит выселение.
Весь рабочий день я бегаю туда-сюда между кассой и квартирой, доставляя Томми свежий чай, чтобы он не плакал и не расстраивал Мерва.
Томми с Мервом держат этот магазинчик в Нижнем Манхэттене больше тридцати лет, и мысль, что они могут его потерять, приводит всех нас в ужас. Справедливая Роза уходит вздремнуть, а Томми с Мервом сидят бок о бок на пухлом диванчике, в сотый раз перечитывая документ в надежде найти лазейку, которую не заметила бывшая судья.
Когда наступает послеобеденное затишье, я на цыпочках прокрадываюсь в квартирку, чтобы выяснить, чего добились дядюшки. Заглянув в комнату, я вижу, что Томми уснул с открытым ртом, откинувшись на спинку дивана, а Рианна умостилась у него на коленях. Мерв держит в руках злополучный документ, но уже не читает, а тупо смотрит в одну точку.
Заметив меня, он пытается выдавить улыбку.
— Ну, что? — едва слышно шепчу я, опасаясь разбудить тихонько похрапывающего Томми.
— Думаю, нам конец, — качает головой Мерв. — Ты ведь знаешь, Роза была экспертом в своем деле, и если даже она не видит выхода…
Его голос прерывается от волнения. Я протискиваюсь между диваном и кофейным столиком и усаживаюсь в ногах у дядюшки.
— Послушай, я накопила две тысячи семьсот долларов на учебу в киношколе. Этого хватит на пару месяцев…
Лицо Мерва выражает такой ужас, что остальные слова застревают у меня в горле.
— Ни за что, — шепчет он и замирает: Томми зашевелился.
Рианна бросает на меня недовольный взгляд и прыгает на спинку диванчика.
— Вы воспитываете меня с тринадцати лет, — с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать, произношу я. — Позволь мне помочь.
— Мы ни за что не прикоснемся к твоим деньгам, — возмущенно шепчет он, — но я найду выход, обещаю.
Я выхожу на звон колокольчика, а Мерв заботливо укутывает Томми вязаным покрывалом с тюльпанами.
Покупательница просит показать нашу коллекцию Норы Робертс: вдруг найдется роман, которого она еще не читала. Я оставляю ее наедине с любимой писательницей, а сама иду на преступление — достаю телефон в торговом зале. Косясь на заднюю дверь, чтобы не спалиться перед Мервом, я пишу единственному человеку, с которым мне хотелось бы поговорить.
Джерс, ты занята?
Сейчас начинается лекция. Позвонить тебе вечером?
А приехать можешь? У меня жуткие неприятности
Черт. Срочно?
Не очень. До вечера подождет
Позвоню после 8
Ладно. Пока
Едва я успеваю сунуть телефон в выдвижной ящик под кассой, как появляется Мерв. Чуть не попалась, но оно того стоило. Посоветоваться с подругой всегда полезно. Джерси что-нибудь придумает.
Остаток рабочего дня, пока я ищу нужные покупателям книги и продаю несколько чайничков чая, меня не покидает беспокойство. Я прекрасно понимаю, что мой широкий жест никого не спасет. С таким повышением аренды мои сбережения способны лишь ненадолго продлить агонию.
Магазин словно окутывает вуаль обреченности. Мне так плохо, что, когда перед закрытием появляется Джона Дросс, я соглашаюсь пойти с ним.
Глава 2
Инстаграм: Роми_К [Нью-Йорк, 14 марта]
#ВремяПитьЧай #НежелательноеПредложение
5 ♥
Так вот, Джона Дросс. Наверное, у каждой женщины есть такой знакомый. С первого взгляда вроде неплохой парень. Высокий, нескладный, с острыми локтями. Джона руководит колл-центром через дорогу. Он работает по ночам и заходит к нам почти каждый день перед закрытием выпить чашку чая. Книги Джону не интересуют, читать ему некогда. Он рабочий человек, понимаете? В этом-то и беда.
Я знаю, что Джона живет с матерью в квартире с видом на взлетную полосу аэропорта Ньюарк, но ни за что ему этого не скажу.
Обычно его визит начинается так: звенит колокольчик, и в дверь, не вынимая рук из карманов, вваливается Джона. Вокруг него витают миазмы дезодоранта «Акс», точнее, дешевой подделки из магазина «Все по одному доллару».
— Доброе утро! — жизнерадостно приветствует он любого, кто находится в данный момент в магазине — при том, что дело происходит вечером. Если незадачливый собеседник осмеливается на это указать, Джона, просияв добродушной улыбкой, снисходительно похлопывает его по плечу и говорит: — Может, для вас и вечер, а для меня самое что ни на есть утро.
Если покупателей нет, Джона просто кивает Мерву, тот бормочет приветствие и возвращается к своим делам.
Обычно, заслышав звук колокольчика, я бросаю свое занятие и бегу за чайный прилавок. Джона притормаживает перед стеллажом с комиксами, но, заметив меня, особенно если я замешкалась, спешит к прилавку. Хлопает ладонью по стойке и ухмыляется.
— Как обычно, деваха, — говорит он.
Изо дня в день. Первый год я каждый раз просила:
— Пожалуйста, не называй меня девахой, Джона.
Бесполезно. У Джоны находится тысяча оправданий. «Да я тебя подкалываю», «Это просто такое выражение», «Господи, Роми, ты что, шуток не понимаешь?»
Хуже того, Джона постоянно хватает меня за разные части тела. Нет, не подумайте ничего такого: он не вкладывает в свои прикосновения сексуального подтекста, просто во время разговора ему нужно доверительно держать меня за рукав. Расплачиваясь за чай, он похлопывает меня по плечу. Сжимает запястье, когда делится новостями о своей работе. Не говоря уже о том, что по официальным праздникам, когда мы открыты, мне приходится уворачиваться от его объятий. «Я должен тебя как следует отблагодарить».
Я пробовала игнорировать Джону — едва завидев его, пряталась в подсобке, и даже терпеливо объясняла, что именно мне не нравится в его поведении. Ничего не получилось, и через какое-то время я сдалась. Последние полгода я молча делаю ему чай и принимаю деньги, чтобы он скорее ушел. Единственное, чего я добилась, — к стандартному набору фраз добавилась еще одна: «Ты что, язык проглотила?»
