А пару месяцев назад кто-то настучал на фирму Джоны властям. При виде выходящих из колл-центра сотрудников иммиграционной службы у меня внутри все сжалось. Когда улеглась пыль — в данном случае больше подходит слово «снег», потому что дело было зимой, — половина работников колл-центра исчезла. Надо отдать ему должное, Джона испытал ужасное потрясение. Трое сотрудников, подлежащих депортации, работали в центре дольше, чем он сам. Он лично поручился за полдюжины работников, которые находились в стране на законных основаниях, просто не оформили вовремя бумаги. Остальных горячо обнял на прощанье и взял на их места людей с документами. С тех пор Джона уговаривает меня перейти в колл-центр. Это вошло в его постоянный репертуар.
«Доброе утро! Как обычно, деваха! Ты что, язык проглотила? Слышь, Роми, могу предложить тебе работу получше. Переходи к нам, будет круто. Что скажешь?»
До сегодняшнего дня я стойко молчала. Обычно, набив карманы пакетиками сахара, Джона подмигивает мне и неохотно направляется к двери. Только сегодня я разваливаюсь на кусочки. Ровно без четверти пять звенит колокольчик. Я со вздохом ставлю на полку книгу и ныряю за стойку.
— Доброе утро! — раздается знакомый голос.
Мерва за кассой нет. Я достаю банку с чаем «Эрл Грей», а Джона подходит ко мне, хлопает рукой по стойке и с ухмылкой произносит:
— Как обычно, деваха!
— «Эрл Грей»? — спрашиваю я, не давая ему возможности перейти к предположению о проглоченном языке.
Джона удивленно таращит глаза и радостно говорит:
— Точно, «Эрл Грей». Спасибо, Роми! — Он настолько ошарашен, что принимает у меня чашку с чаем, не успев перепрограммировать автопилот, и продолжает: — Слушай, Роми, я могу…
— Хорошо, — перебиваю я, не дав ему закончить.
Джона потрясенно открывает рот и дергается от изумления. Горячий чай расплескивается на стойку и ему на руку. Он даже не замечает.
— Ч-что? — каркает бедолага.
Я протягиваю ему салфетки и вытираю пролитый чай.
— Хорошо, пойду с тобой и посмотрю, как там у вас, — говорю я. — Хотя пока ничего не обещаю.
Джона врывается за стойку, хватает меня за руку и что есть мочи трясет.
— Прекрасная новость, — ошеломленно произносит он. — Не могу поверить!
— Я тоже, — бормочу я, швыряя в раковину тряпку и хватая пальто.
В этот момент Мерв возвращается на свое место за кассой. Он потрясен не меньше Джоны.
— Я отлучусь ненадолго. Скоро вернусь и помогу тебе с бухгалтерией, — говорю я и решительно направляюсь к выходу.
Не успеваем мы перейти через дорогу, как Джона приходит в себя.
— Фантастика! — кричит он, хватая меня за плечо. — Обещаю тебе, не пожалеешь!
Я закусываю губы и уклоняюсь от горячих объятий, которые он пытается растянуть на все время ожидания зеленого света. Тем не менее я позволяю Джоне придержать для меня дверь, когда мы входим в здание. В другой руке у моего спутника по-прежнему чашка с чаем, так что он вынужден оставить меня в покое. Приятно иной раз одерживать маленькие победы.
Колл-центр вгоняет меня в еще большее уныние, чем его хозяин. Пять этажей под землю. Макрабство в чистом виде. Двери лифта разъезжаются, и мы оказываемся в гигантском зале, разделенном на сотни крошечных кабинок. Пахнет пылью и какой-то химией: фреоном, что ли? За перегородками сидят люди с остекленевшим выражением лица, которое не меняется, когда мы проходим мимо. Низкий серый потолок, серые стены, и угадайте с трех раз, какого цвета перегородки кабинок. С потолка, выложенного звуконепроницаемой плиткой, вяло свисают замусоленные вымпелы с девизами. «Измени себя!» «Живи завтрашним днем!» «Окунись в свою стихию!» Мне больше всего нравится «Мысли иначе!». По-моему, они стащили это у «Эппл». Наверное, все эти флажки где-то украдены, хотя не сегодня и не вчера. Похоже, они висят здесь с незапамятных времен. Промозглый воздух наполнен монотонным гулом: негромкие односторонние разговоры, гудение кондиционеров и ламп дневного света. Этот бездушный офис даже близко не напоминает наш уютный магазинчик, и мое сердце сжимает ледяная рука клаустрофобии.
Ведя меня по центру, Джона воодушевленно рассказывает подробности работы, а я не в силах даже притвориться, что мне интересно. Когда мы наконец оказываемся в стеклянной коробке, заменяющей ему кабинет, он усаживает меня на стул, чтобы я заполнила анкету. Я спасаюсь бегством, взяв с собой листок с анкетой и пообещав сообщить окончательное решение на следующий день. На прощанье приходится вытерпеть еще одно, последнее объятие, длящееся целую вечность. Зарплата немыслимо высокая, но чего это будет мне стоить?
Я выскакиваю на улицу и возвращаюсь в магазин. Завидев меня, Мерв сияет, отказывается от помощи с балансом и расспрашивает, что за работа в колл-центре.
Не решаясь озвучить ему сумму жалованья, я бормочу что-то невразумительное и поднимаюсь в свою квартиру. Меня угнетает не только наше бедственное положение, но и то, как обрадовался дядюшка перспективе моего трудоустройства. Одной головной болью для него меньше. Ужас.
Глава 3
Инстаграм: Роми_К [Нью-Йорк, 14 марта]
#ЛюбовьВКнижномМагазине #КВВ
2 ♥
В десять минут девятого наконец звонит телефон. Моя подруга Джерси на два месяца и два дня старше меня. У нее красновато-коричневая кожа, круглые карие глаза и теплая белозубая улыбка. Она на пару сантиметров выше меня и полностью разделяет мое отвращение к командным видам спорта. Две высокие девушки, которые терпеть не могут баскетбол, — это дружба на века.
— Извини, я не смогу сегодня приехать, у меня в половине девятого встреча с научным руководителем. Что случилось? Выкладывай.
Бутылка вина уже открыта, я делаю большой глоток и начинаю рассказывать.
Самое главное, что вам следует знать — Джерси очень умная. Невероятно умная, на уровне физика-теоретика. Мы встретились и подружились в средней школе: две девочки-всезнайки, любившие читать. Вопреки своему имени, Джерси родилась на Лонг-Айленде, а в тринадцать лет переехала в Ист-Виллидж. Несмотря на то что она обогнала меня в учебе, наша дружба продолжалась. Я только начала учиться на бакалавра, а она уже подала документы в магистратуру по истории искусств.
Сейчас моя подруга готовится защищать докторскую диссертацию в области музейного искусства. Называется этот труд «Подавленная идентичность. Роль расы в современной кураторской практике». Чтобы вам было понятнее, это вторая диссертация. Джерси станет дважды доктором в двадцать семь лет. Дважды доктор наук и подруга, способная дать хороший совет.
Когда я заканчиваю свой скорбный рассказ, она молчит, и я уже начинаю думать, что нас разъединили.
— Нет, я здесь, — говорит Джерси. — А Джона из колл-центра действительно так ужасен, Роми? Может быть, тебе стоит поработать у него пару месяцев?
Я задумчиво смотрю на телефон и наконец шепчу:
— Наверное, придется.
Если даже она не видит выхода, все пропало. Наступает неловкое молчание, и я слышу у нее в квартире стук в дверь.
— Черт, — ворчит она. — Мне пора, пока.
— Спасибо, что выслушала, — благодарю я, но Джерси уже отключилась.
Посидев минут десять, я немного успокаиваюсь и начинаю думать, что делать дальше. В библиотеку идти поздно. Я достаю ежедневник и составляю список.
...Работа, которая нравится мне больше, чем колл-центр:
1. Помощник библиотекаря
2. Бариста
3. Бариста в библиотечном кафе
4. Уборщица
5. Контролер в метро
6. Проверяющий сумки в библиотеке
Доступная работа, где платят больше, чем в колл-центре:
…
Не придумав ни единого пункта для второго списка, я открываю ноутбук и просматриваю вакансии на сайте «Монстр» [Крупнейший сайт в мире по поиску работы и персонала. — Примеч. ред.], и даже, да простит меня вселенная, на «Линкедин». Но экономика в городе переживает спад, и я не могу найти ни одной должности, где платили бы столько же, как в колл-центре. Вероятно, моя подруга права, Джона не так ужасен. В конце концов я засыпаю на диване, и мне снится, что я работаю на осьминога. У него восемь скользких рук и лицо Джоны из колл-центра.
Часа в два ночи я вздрагиваю и просыпаюсь: неожиданно вспомнила, где видела племянника Винала. Разумеется, у себя в магазине, где еще я бываю? Тогда я приняла его за обычного покупателя. А вдруг он пришел шпионить за нами по поручению своего дяди, зловредного домовладельца?
Я вновь откидываюсь на подушки и прокручиваю в голове ту встречу. Она произошла во вторник… или в среду? Я разбирала новое поступление — коллекцию фэнтези в бумажных обложках. Книги были в неплохом состоянии. Их оставил своей дочери наш постоянный покупатель, старик Гарольд. Его дочь Дженис — тоже постоянная клиентка. Отец привил ей любовь к чтению, только она предпочитает Джудит Крэнц и Даниэлу Стил. Я узнала о смерти старика, когда Джанис привезла большую коробку с романами «Игра престолов» и «Колесо времени». Я сочувственно обняла Дженис, и она отправилась в похоронное бюро, а я стала разбирать книги ее отца.
Прежде чем я заметила Зловредного Племянника, тот успел пробраться в глубины лавки. Я привыкла, что по утрам нас посещают только пенсионеры, которые свободно располагают своим временем и могут копошиться в книгах хоть целый день, и даже не подняла головы, когда звякнул колокольчик. Однако, отправляя в стопку на уничтожение опального Роберта Джордана, я заметила краем глаза какое-то движение. Сначала я увидела мелькнувший над полкой с кулинарными книгами затылок, и лишь через некоторое время выяснила, что он принадлежит высокому темнокожему парню с завязанными в конский хвост волосами. Пока я в ступоре пялилась на затылок нашего клиента, тот триумфально присвистнул и скрылся из виду. Через пару секунд парень уже спешил ко мне с толстой книгой в руках, и я наконец рассмотрела его лицо.
