— У тебя не так видно. В этом женское преимущество.

Он пробежал руками вверх и гладил шею, нащупывая пальцами эрогенные зоны за ушными раковинами, и ласкал их с такой нежностью, что искры одна за другой пронизывали все ее тело. Она прижалась губами к стройной загорелой шее, впитывая соль его кожи, спустилась ртом к груди, к первым пучкам волос, потом руки стали ее глазами, изучающими его тело. Это прекрасно сложенное тело — с мощными плечами и четко обрисованными мышцами предплечий, с широкой и сильной грудью, сужавшейся к талии, где не было ни единого грамма лишнего, с узкими бедрами и плоским твердым животом, тугим как барабан.

У него перехватило дыхание, когда она нашла его жаждущую плоть. Он поднял руками ее голову и обхватил губами рот со страстью, вызвавшей ответный пожар в каждой клеточке ее тела. Она упала на спину в постель и, когда он вошел в нее, обхватила его руками и ногами. На каждый мощный, напряженный удар его плоти она отвечала так же страстно, не в силах сдерживать себя. За криком, сорвавшимся с ее губ, немедленно последовал глубокий гортанный стон. На краткий миг ее придавила тяжесть его тела, испытавшего всплеск освобождения.

Нет, она не хотела расставаться с этой тяжестью. Прижатая им к постели, она испытывала величайшее блаженство в мире. Дрожащим голосом, полным любви, она произнесла его имя, вовсе не заботясь о том, что целиком выдает себя.

Когда Терье перекатился на бок, хотя и не ушел от нее далеко, она словно потеряла часть себя. Он лег рядом с ней, оперся на локоть, наклонился и поцеловал ее. Его свободная рука невесомо лежала у нее на бедре.

— Как ты себя чувствуешь? — ласково спросил он.

Именно так, как она хотела. Но Кирстен не нашла в себе смелости сказать ему эти слова, а лишь пробормотала в ответ:

— Хорошо. Очень, очень хорошо!

Терье, сухо улыбнувшись, прижал палец к ее губам.

— Не стоит возносить мое «эго» выше, чем ты уже сделала, показав, что, так же как и я, хочешь продолжать нашу связь.

— Связь? — чуть ли. не взвизгнула она.

— Два человека идут навстречу обоюдной потребности. Разве слово «связь» для этого не подходит?

— Наверно, подходит. — Она заставила себя говорить спокойно. — И ты предлагаешь, чтобы мы шли навстречу нашей потребности до тех пор, пока я не уеду в пятницу домой?

— Если ты не возражаешь. — Он подождал мгновение, глаза превратились в щелки, и повторил: — Не возражаешь?

Кирстен знала: если она скажет «да», то следующие четыре дня и четыре ночи будет жалеть об этом. Предосторожность, прежде всего предосторожность. Она хотела получить все, и была готова к этому.

— Возражаю, — хрипло вырвалось у нее. Что-то мелькнуло в голубых глазах. Он повернулся на спину и положил ее на себя. Он притянул ее голову к своей, держа руку на ее затылке. Она снова целовала его страстно, безудержно, ощущая напор его плоти. Он обхватил ее бедра, приподнял и приблизил к себе. Она жадно хватала ртом воздух, когда он медленно проникал в нее, наполняя ее своей жаркой плотью, пока их тела не слились в одно.

Закрыв глаза, Кирстен изгибалась ему навстречу, дав волю инстинктам. Ее движения были медленными и чувственными, и она слышала его сдавленные вздохи, вырывавшиеся сквозь стиснутые зубы. Теперь он был подчинен Кирстен, и ей нравилось это. Но это длилось недолго. Схватив ее за талию, он мощным рывком подмял ее под себя. Когда он снова повел, голубые глаза вспыхнули холодным блеском. Но само его главенство безмерно возбуждало ее, так что она не могла контролировать свои чувства.

Видимо, она оказалась в забытьи на минуту или две, после того как они воспарили в кульминации. Открыв глаза, Кирстен увидела, что Терье ушел, хотя шум воды в ванной подсказал ей, где он.

Кирстен понимала, что своим безрассудством только накапливает боль в сердце, которая еще долго будет мучить ее. Если бы только удалось убедить Терье, что ей можно доверять. Тогда бы он сам понял, как идеально они подходят друг другу. Но для того, чтобы залечить рану, нанесенную Джин, необходимо время, а у нее его нет.

И все же надо попытаться, решила Кирстен. Даже если до пятницы, когда ее уже будет ждать паром, она не добьется полного успеха, то, может быть, ей удастся оставить за собой открытую дверь для своего возвращения в Норвегию.

Она лежала лицом к двери ванной, когда на пороге появился Терье. Он шел к ее постели такой раскованный в своей мужской наготе, что пульс у Кирстен снова бешено забился. Нырнув под простыню, Терье, прежде чем повернуть ее спиной к себе, нежно поцеловал ее в губы и крепко прижал, обхватив рукой груди.

— Спи, — ласково произнес он.

Судя по дыханию, он заснул почти мгновенно. Интимность объятия окутала ее счастливым покоем, она еще немного полежала и тоже погрузилась в сон.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Первым уснув, Терье первым и проснулся. Когда Кирстен открыла глаза, он уже встал и оделся.

Так могло бы быть после свадьбы, подумала она, сквозь опущенные ресницы наблюдая, как он ходит по комнате. Если бы можно было взмахнуть волшебной палочкой и сделать это реальностью!

Словно почувствовав ее взгляд, он подошел к кровати и, сияя ослепительной улыбкой, посмотрел на нее.

— Ты спала как младенец, — сказал он. — У меня не хватило духа разбудить тебя раньше. — Он нагнулся и поцеловал ее в кончик носа. И в этом поцелуе было столько нежности, что у нее потеплело на сердце. — Встретимся позже.

И только в этот момент она поняла, что сегодня понедельник и он должен быть в офисе. И не только сегодня, но и все оставшиеся дни до пятницы. Значит, время, которое они проведут вместе, измеряется часами.

Чисто интуитивно она протянула руки и обняла его за шею, чтобы подольше удержать для ответного поцелуя. Его ответ был мгновенный и благодарный.

Но на сей раз он не позволил ситуации выйти из-под контроля.

— Я должен идти, — с сожалением произнес он. — У меня очень напряженный день. — Он убрал с ее щеки выбившийся каштановый локон. — Я оставлю тебе мою машину. Только помни, что у нас правостороннее движение.

Когда Терье вышел, Кирстен встала и решила сосредоточиться на том приятном впечатлении, что ждет ее впереди. Еще так много мест, которых она не видела. К примеру, Тролльхауген. Так удобно, что Терье предложил ей воспользоваться машиной. Очевидно, он не сомневается, что у нее есть водительское удостоверение. Слава Богу, что машина с автоматическим переключением скоростей. Достаточно того, что Кирстен придется ездить не по привычной стороне дороги. По крайней мере ей не надо будет думать о рычаге скоростей под правой рукой.

Но пока самое первое и самое главное — перебраться в свою комнату. Не дело, если Берта найдет ее здесь. Пижама и халат, аккуратно сложенные, висели на спинке стула. Кирстен оделась и подошла к двери и, прежде чем выйти, чуть-чуть приоткрыла ее и выглянула в коридор. При малейшем звуке можно моментально нырнуть обратно.

Напротив — спальня Руне, но он, конечно, спит в такой ранний час, успокоила она себя. И даже если проснулся, то решит, что это вышел Терье. Ее поведение как гостя дома оставляло желать много лучшего, печально упрекнула себя Кирстен. Да и Лейф вряд ли одобрит создавшееся положение. Кто бы решился бросить в него за это камень?

И все равно она знала, что не сможет отказаться, если представится возможность быть с Терье в оставшееся до отъезда время.

Когда Кирстен спустилась вниз, отец и сын уже уехали. Берта принесла свежий кофе и тотчас же вышла — Кирстен даже не успела извиниться за свое опоздание. Вот еще один человек, подумала она, который обрадуется, когда в пятницу незваный гость покинет дом.

Она вышла из дому в десять, а Руне еще не появлялся. В понедельник стало значительно холоднее, было похоже, что собирается дождь. Облака затянули небо до самого горизонта. Кирстен без труда нашла Тролльхауген, но к этому времени его уже заполнили туристы. В очаровательном старинном доме с заботливо сохраненными вещами было слишком много любопытного для беглого взгляда.

В церкви Фантофт тоже было много туристов, но Кирстен удалось, стоя позади здания, похожего на пагоду, полюбоваться его симметрией. Казалось почти невероятным, что церковь, целиком построенная из дерева, прожила восемь столетий и сохранилась без каких-либо видимых изъянов.

Мимо прошла пара, нежно обнимавшая друг друга за плечи, и Кирстен еще больше захотелось, чтобы Терье был в этой красивой церкви рядом с ней. Если бы он попросил ее остаться и не уезжать в пятницу, Кирстен знала — она бы согласилась. Но она очень сомневалась, что он попросит.

Из-за празднования дня летнего солнцестояния парковка в Бергене превратилась в почти неразрешимую проблему. Наконец Кирстен удалось найти место в одной из боковых улиц, и она пошла пешком по Страндгатен, чтобы заглянуть в магазины. Изучая таблички с ценами, прикрепленные к туфлям, выставленным в витринах, и мысленно быстро переводя кроны в фунты, Кирстен обнаружила, что цены здесь астрономические. Сорок восемь фунтов за простые черные лодочки — такую покупку она бы никогда не посчитала разумной! Но, видимо, цены кусаются только для иностранцев. Доходы норвежцев, вероятно, позволяют платить такие деньги за пару туфель.

«Торвюнн» был одним из крупнейших магазинов. Она зашла сюда из чистого любопытства. Отделы размещались на трех этажах, Кирстен отметила, что товары здесь высшего качества. Процветающий бизнес, решила она, так как у прилавков теснилось множество покупателей. Нильс должен считать себя удачливым человеком, ведь он часть этого доходного дела.

Но Кирстен совсем не предвидела, что как раз на том этаже, где оформлялись крупные покупки, она может столкнуться с ним. Сойдя с последнего эскалатора, в нескольких шагах от лестницы она увидела Нильса, разговаривавшего с каким-то мужчиной. Кирстен торопливо огляделась, ища способа незаметно исчезнуть. Но было слишком поздно! Он уже увидел ее. Когда Нильс, прервав разговор, быстро направился к ней, она из вежливости постаралась разыграть удовольствие от неожиданной встречи.

— Hallo! — приветствовал он ее. — Это случилось даже раньше, чем я надеялся.

— Я всего лишь проходила мимо, — запинаясь, пробормотала она.

— И как раз вовремя, — подхватил он. — Подождите минуту. Я только скажу моему секретарю, и мы пойдем на ленч.

У Кирстен на кончике языка вертелась отговорка, что, мол, она уже приглашена на ленч, но он ушел прежде, чем она успела придумать слова для своего отказа. Да и в самом деле, кем она могла быть приглашена? Нильс прекрасно знал, что, кроме семьи Брюланн, она никого в Бергене не знает, не менее прекрасно он знал также то, что пригласить ее мог только Терье. Ничего, утешала она себя, ведь ленч не продлится больше часа.

Нильс повел ее в итальянский ресторан, который назывался «Микеланджело». Атмосфера и блюда соответствовали названию, хотя Кирстен в такое время дня предпочла бы что-нибудь попроще. Она вновь испытала чувство вины за то, что находится здесь, помня свое отношение к Нильсу. Он напрасно тратил не только деньги, он тратил напрасно свое время.

— Вы бросаетесь деньгами, Нильс! — воскликнула Кирстен, когда они пили кофе. Мысленно подсчитав стоимость блюд, которые они съели, Кирстен пришла в ужас. — Вчера вы, должно быть, истратили на меня целое небольшое состояние.

— Могу себе позволить, — несколько грубовато парировал он. — Наверно, мне не догнать Терье в доходах, но вам нет нужды беспокоиться о моих расходах.

— Я не беспокоюсь и вовсе не имела в виду то, что вы не можете позволить себе такие траты. — Кирстен испустила невольный вздох. — Я только не хотела бы злоупотреблять вашей щедростью. Вот и все.

— Вы стоите каждой потраченной кроны, — улыбнулся Нильс, довольный ее объяснением. — Завтра вечером я поведу вас в ночной клуб.

— Так мило с вашей стороны пригласить меня, — сладким тоном пропела Кирстен, постаравшись, чтобы в голосе прозвучали нотки сожаления, — но боюсь, я уже договорилась на завтрашний вечер.

— С Терье? — Его тон опять стал резким.

― Да.

— Вы знаете, что он и Ингер увлечены друг другом?

— Думаю, я не совсем понимаю, что вы подразумеваете под словом «увлечены», — осторожно возразила она. — Я знаю, что они часто встречаются.

— И не просто встречаются, а делают еще многое другое. — Его губы скривились. — Она надеется, что он женится на ней.

— А вы не надеетесь?

— Нет. Он просто использует ее, потому что она моя сестра, а я именно тот человек, который увел у него Джин.

— Не думаю, что нам стоит обсуждать эту тему, — решительно заявила она.

— Вы хотите сказать, что вам не нравится слушать такое. — Его губы вытянулись в язвительной улыбке, когда он изучал ее лицо. — Очевидно, с вами он тоже не тратил времени зря!

— Очевидно, мне лучше уйти, — бросила она, и краска залила ей лицо.

— Вы привлекаете внимание, — натянуто произнес Нильс и рукой придержал ее, когда Кирстен, попытавшись встать, приподнялась со стула.

Она тоже заметила, что на них смотрят, и нехотя осталась сидеть, разозлившись на себя, ведь реакцией на его замечание она подтвердила интимность своих отношений с Терье.

— Хорошо, давайте забудем об этом, — бросила она.

На мгновение в бледно-голубых глазах мелькнуло раздражение, потом он пожал плечами, словно отметая неприятное, и занялся своим кофе. Кирстен последовала его примеру.

Наконец они вышли из ресторана, и Нильс не сделал попытки удержать ее. Каковы бы ни были его намерения, по крайней мере в данный момент он потерял к ней интерес. Кирстен не могла поверить, будто бы Терье играет привязанностью Ингер лишь ради того, чтобы, как утверждал Нильс, насолить ее брату. Это просто не имело смысла. Но если у Ингер и вправду есть основания предполагать, что он женится на ней, то в их отношениях кроется нечто большее, чем говорил Терье.

Когда Кирстен возвращалась к машине, ей пришла мрачная мысль: именно она та женщина, которую используют. И это надо прекратить раньше, чем она выставит себя полной дурой.

После небольшого дождя облака рассеялись, вечер и ночь обещали быть прекрасными. Кирстен час или больше провела, гуляя по старому Бергену, вызвавшему у нее волнующее чувство, что это город, который знала ее бабушка. Домой она попала в четыре часа, как раз в тот момент, когда Лейф и Терье тоже вернулись из офиса.

— Мы уезжаем в семь, — предупредил ее Терье, когда Лейф уже вошел в дом. — Коттедж не больше чем в сорока минутах езды отсюда. Берта приготовит обед к пяти вместо обычных шести часов. — Он внимательно посмотрел на нее, словно заметив какую-то перемену. — Как ты провела сегодня время?

— Я ходила в Тролльхауген и в Фантофт, потом гуляла по городу, осматривала старый Берген, — ответила она. — Так удачно, что ты позволил мне воспользоваться твоей машиной.

— Оказалось, что я вполне нормально могу ездить вместе с отцом. Что-то не так? — добавил он. — Ты вроде бы стала… рассеянной.

«Подавленной» было бы ближе к истине, подумала Кирстен и решила сразу покончить с неприятным.

— Пока я гуляла по городу, я пришла к некоторым выводам, — проговорила она, не глядя на него. — По-моему, пора прекратить наши отношения.

— Только и всего? — Голос прозвучал спокойно, но отнюдь не мягко. — Вроде бы утром не возникало никаких сомнений?

— Утром я не могла трезво мыслить, — призналась она. — Это дом твоего отца, и я злоупотребляю его гостеприимством.

Они прошли в холл. Терье остановился и окинул Кирстен взглядом, словно ломая ее защитную броню.

— Это и мой дом.

— Так не должно быть, — не сдавалась она. — Не должно быть, если ты хочешь вести холостяцкую жизнь.

— Ты хочешь сказать, что, если бы у меня была своя квартира, ты бы с удовольствием продолжала наш союз?

— Раньше ты использовал слово «связь». — Кирстен попыталась сделать вид, что ей уже все надоело до чертиков. — Да, полагаю, это могло бы что-то изменить.

— Только могло бы?

— Могло бы, — не стала она упираться. — Но ты же не намерен что-то менять.

— Терье! — Лейф вышел из гостиной и остановился в нескольких шагах от них. Первый раз в присутствии Кирстен он обратился к сыну по-норвежски. И когда она слушала четкую речь и следила заменяющимся выражением лица сына, у нее возникло внезапное предчувствие беды.

Терье быстро кивнул и вошел в гостиную, закрыв за собой дверь. Кирстен неуверенно взглянула на Лейфа, надеясь вопреки себе, что инстинкт обманул ее.

— Руне заболел? — спросила она, не в состоянии придумать, что еще сказать.

— Не заболел, но очень озабочен, — подбирая слова, ответил Лейф. — Он слышал, как вы и Терье прошлой ночью поднялись по лестнице, и знает, что вы вместе провели время до утра.

Кирстен закусила губу, чувствуя, как кровь бросилась ей в лицо.

— Простите, — хрипло пробормотала она. — Так… случилось.

— Так часто случается, — без осуждения заметил он. — Я с первой минуты, когда вы вдвоем пришли ко мне в кабинет, обратил внимание, что вас влечет друг к другу.

Она долго без слов смотрела на него, не в силах поверить в то, что услышала.

— И вы не… осуждаете?

— Вы оба в таком возрасте, когда подобные решения полностью ваше личное дело, — слабо улыбнулся он.

— Это ваш дом.

Лейф пожал плечами.

— Два года назад, когда умерла жена, лишь в своих личных интересах я попросил Терье снова переехать ко мне. Мне хотелось, чтобы он был рядом со мной. Но я не допускал и мысли, что переезд должен как-то его ограничивать, заставить поменять образ жизни. Когда вы здесь в одном с ним доме и, очевидно, питаете к нему те же чувства, что он к вам, случившееся было неизбежным. Единственное, что я могу просить у вас обоих, — это быть немного скромнее. У Руне для его возраста прекрасный слух, а спит он очень чутко.

— Простите, — повторила Кирстен. — Я правда, Лейф, чувствую себя очень виноватой. Такие вещи для меня непривычны.

― Я и не думаю, что они для вас привычны, — возразил он. В голубых глазах, так похожих на глаза Терье, застыло непонятное ей выражение. — И это позволяет мне верить, что ваши чувства к моему сыну, наверно, больше, чем просто физическое влечение. Я прав?

Она могла дать лишь один ответ, не разрушив последние крупицы самоуважения, еще сохранившиеся в ней. Если бы вопрос повторил сам Терье, она бы примирилась с тем, что есть.

— Может быть, — тихо произнесла Кирстен.

— Настолько больше, что вы могли бы подумать о браке?

От потрясения у нее перехватило дыхание. Несколько секунд она стояла, вытаращив на Лейфа глаза, не в силах выдавить из себя ни слова. Наконец спазм отпустил.

— О чем вы говорите? — выдохнула она. — Даже вопроса не…

— Руне весь день думал и пришел к такому заключению, — перебил ее Лейф, — ваш дедушка был порядочным человеком и женился на его сестре, чтобы окончательно не опозорить ее. Поэтому Терье должен совершить такой же поступок, чтобы сохранить семейную честь.

— Но это же смешно! — У Кирстен все смешалось в голове.

— Смешно или нет, но именно этого Руне потребует от Терье.

— Совсем не похоже, чтобы Терье согласился! — Нервный смешок выдавал переполнявшую ее горечь.

— Если Терье согласится, готовы ли вы сделать тоже самое?

— Такой вопрос даже не вставал, — в отчаянии проговорила она. — Эта идея нелепа! Терье убедит Руне в абсурдности его намерения.