От этой картины в моем желудке все перевернулось и к горлу подкатила тошнота.

— Минуточку.

Я отошла в сторонку, и меня стошнило в какие-то кусты. От появившегося запаха меня чуть снова не вырвало, но я быстро отступила прочь.

— Какая гадость, — содрогнулся Джером.

Я вытерла рот тыльной стороной ладони:

— Да, сырые яйца в комплекте с табаско не особо хорошо перевариваются. Но теперь мне гораздо лучше. — Чистейшая правда. — Бежим. — Я помчалась к тропинке, которая огибала парк и вела к нашему району.

— Ты когда-нибудь думала, что слишком много от себя требуешь? — спросил Джером, поравнявшись со мной.

— И это я слышу от мистера «Я поступил в Университет Невады на футбольную стипендию»? — Хотя этот университет был его мечтой, я втайне надеялась, что он выберет колледж поближе. Было сложно отпускать кого-то из братьев. Мне хотелось, чтобы они всегда были рядом. В безопасности. Я так обрадовалась, когда он решил вернуться домой на летние каникулы. — Нет, не думаю, что слишком много от себя требую. Нужно делать все возможное, чтобы быть лучшим, верно?

— Наверное.

— Наверное? Да ты всегда так говоришь. Эта цитата годами была приклеена к двери твоей спальни. Так что не говори мне это «наверное». Кроме того, — я указала назад на кусты, — это не имело никакого отношения к моему упорству, и ты это знаешь. Я даже не устала. Это все из-за напитка, который мне не следовало пить и остатки которого до сих пор у тебя на рубашке.

— Согласен. — Мы пробежали еще несколько ярдов. — Почему ты это сделала?

— Что сделала?

— Выпила. Ты знала, что мы не будем.

Но я не знала, что Брейден не будет.

— Как тогда, когда знала, что вы не станете целовать случайного незнакомца? Но вы это сделали. Все, даже Натан, и мне пришлось рассказывать следующим четырем встречным, будто я думаю, что влюблена в свою собаку, и спрашивать их, знают ли они, где мне могут помочь.

Он так неистово загоготал, что на секунду даже пришлось остановиться.

— Наказание было смешным, а испытание легким. Вот почему мы все это сделали. А ты почему отказалась? Не понравился незнакомец, которого мы для тебя выбрали?

— Типа того.

Вообще-то незнакомец был довольно симпатичным, но я боялась, что он не заинтересуется мной. Мои братья были крутыми. Привлекательными. Высокий рост. Атлетическое телосложение. Глубокие серые глаза. Многие девчонки считали их сексуальными. Уверена, девушки, которых они поцеловали в тот день, еще долго это обсуждали.

Я же была… девчонкой-сорванцом. Тогда в торговом центре, в день «Поцелуй случайного незнакомца», на мне был спортивный костюм с баскетбольной тренировки, волосы были грязными и забранными в хвостик, а губы потрескавшимися. Я не решилась поцеловать случайного милого парня, ведь его после этого могло стошнить.

— Он бы не справился с моим великолепием, — громко заявила я, хотя знала, Джером ждал ответа получше.

— Не многие могут справиться с твоим великолепием.

С тех пор как он прекратил смеяться, мы перешли на шаг, и теперь я набрала темп.

— Это предполагаемое оскорбление я приму за твое согласие со мной. А теперь давай пошевеливайся. Хватит расслабляться.

— Да, тренер.

Когда мы вернулись домой, я чувствовала себя липкой, ноги были словно резиновые, но зато легкие полностью раскрылись и адреналин наполнил все тело. Это была одна из причин, почему я бегала, — я ощущала кайф.

Как только моя голова коснулась подушки, я моментально вырубилась и спала как убитая — без единого сна.

И это была вторая причина.

Глава 2

Видимо, дождь шел всю ночь. Не то чтобы я его слышала, просто в парке было очень сыро и слякотно. Но, как сказал Джером, это идеально подходило для грязного футбола.

Моя команда собралась в круг, и Джером взглянул на меня:

— Откройся для паса. И, Чарли, в это время лучше бежать задом наперед.

— Позаботься о своей технике, а я позабочусь о своей, — рявкнула я.

— Это был просто совет.

— Я умею играть.

— Да, Джером, Чарли умеет играть, — передразнил Гейдж, пихнув меня плечом. — Не указывай ей, что делать.

— Гейдж!

Из всех братьев он был мне самым близким, единственным, кому я спускала подобное с рук. И все из-за его неотразимой улыбочки, после которой я не могла на него злиться.

— Ладно, давайте сделаем это.

Джером хлопнул в ладоши, и мы заняли свои позиции. Счет был семь: семь, до конца игры оставалось пять минут. Мои носки пропитались грязью, руки соскальзывали с колен, стоило на них опереться, но я собиралась поймать этот мяч. Я ушла от захвата, и Джером передал мне идеальный пас. Я приняла его и побежала. Кто-то схватил меня сзади за футболку, но я высвободилась, едва не поскользнувшись на мокрой траве.

Когда между мной и оранжевыми конусами не осталось защитников, я начала комментировать свою игру:

— Она преодолевает лужу и несется к очковой зоне. Тачдаун! — Обернувшись, я подняла мяч в воздух, как трофей. — О да! Мы лучшие!

— Хватит паясничать, — буркнул Брейден, поднимаясь с земли. — Это раздражает.

— Умей проигрывать, — прокашляла я себе под нос. Он, как и мои братья, ненавидел проигрывать.

Брейден схватил меня и потрепал костяшками пальцев по голове.

Запахи мокрой травы, пота и грязи заполнили мой нос.

— Фу! От тебя воняет. Отпусти меня.

— Это запах победы.

— Скорее поражения.

Он вывел меня из равновесия и бросил прямо в лужу с грязью. Я приземлилась на руки, и грязь забрызгала мне все лицо.

— Ты покойник.

Я запрыгнула ему на спину, со всей силы упираясь коленкой в поясницу, и у него вырвалось нечто среднее между криком и смехом. Спрыгнув на землю, я прямиком отправилась к боковой линии, нашла его толстовку и вытерла ею лицо. Затем вернулась обратно на поле, где столпились некоторые ребята, включая двух моих братьев — Натана и Джерома.

— Чего стоите? Давайте уже покончим с этим.

Джером с Натаном смерили меня взглядами. Подойдя ближе, я заметила, что один из ребят, Дейв, разговаривает по телефону.

— Какая необходимость прямо сейчас звонить подружке? Ведь самый разгар игры, — упрекнула я, и Дейв посмотрел на меня, но его взгляд был рассеянным.

— Замолчи, Чарли, — шикнул Натан. — Что-то не так.

Еще несколько ребят присоединились к толпе.

— Что случилось? — спросил Брейден, встав прямо за мной.

Я пожала плечами:

— Не знаю. Меня заткнули.

Через плечо Брейдена я увидела, как у стартовой линии Гейдж подкидывает мяч вверх. Он поймал мой взгляд и развел руки, как бы спрашивая, почему так долго, в ответ я лишь покачала головой.

Наконец Дейв положил трубку и сказал:

— Мне нужно идти. Это моя бабушка.

— Ты объяснил своей бабушке, что у нас самый разгар игры?! — возмутилась я.

— Она умерла.

— Ох.

Вокруг раздались стоны и соболезнования. Дейв пребывал в шоке, его взгляд был стеклянным.

— Сколько ей было? — спросила я.

Он рассеянно провел рукой по плечу:

— Семьдесят с чем-то. Точно не знаю.

— Что случилось?

— Год назад у нее обнаружили рак. Мы знали, что это произойдет. Только не знали когда.

— Отстой. — Я потерла руки и осмотрелась. Все просто молча стояли, не зная, что сказать. — Что ж, может, закончим игру?

Брейден толкнул меня локтем в бок:

— Что? Он немного забудется. Осталось всего пять минут. Мы не можем вот так все бросить.

— Чарли, — произнес Джером своим официальным отчитывающим тоном старшего брата, а Натан с Брейденом взяли меня за руки и оттащили от всех.

— Какое большое де… — Брейден зажал мне рот рукой, не дав закончить предложение.

— Уж кто-кто, а мы-то должны это понимать, — тихо сказал Натан. — Прояви хоть каплю сочувствия.

Я укусила Брейдена за палец, и он меня отпустил. Теперь вырваться из их лап не составило особого труда.

— Что я должна понимать о какой-то даме, которая проиграла борьбу с болезнью?

Брейден протянул руку — наверное, снова хотел закрыть мне рот, — но я отошла от него.

— Тс! — шикнул Натан, оглядываясь через плечо. — Ты должна понимать, что…

— Ладно. Неважно. Передайте Дейву мои соболезнования, — бросила я и, развернувшись, побежала по тропинке вокруг парка — все дальше и дальше.

Почему я должна была понимать, через что проходит Дейв? Потому что у него, как и у меня, кто-то умер? У нас были совершенно разные ситуации. Моей маме было всего тридцать один, когда она умерла. Я едва ее знала. Мне достались какие-то жалкие шесть лет. Шесть лет, которые я даже не помню.

Стеснение в груди затруднило дыхание, и стало тяжело бежать. Это меня дико разозлило. Мне никогда не было тяжело бегать. Я заставила себя бежать дальше, пока не привела дыхание в норму. На это ушло некоторое время.

Вся вспотевшая, домой я вернулась далеко за полдень. Брейден стоял у нас во дворе. Его влажные после душа золотисто-каштановые волосы выглядели черными. Он был выше моих братьев, из-за чего казался немного тощим, но широкие плечи выдавали в нем спортсмена.

— Привет, тебе лучше? — поинтересовался он.

— А ты пахнешь лучше? — в ответ с улыбкой спросила я.

— Это значит «да»?

— Я в порядке. Похоже, во мне живет придурок, какое открытие.