— Этот мужчина отвратителен. — Матильда морщит нос. — И больше похож на хорька, чем на лорда.

Эйса не может ответить. Ее дыхание словно вода, которая ушла с отливом и не возвращается обратно. Зал кружится у нее перед глазами, а огни свечей напоминают духов в тумане.

— Воздух создан для дыхания, дорогая. — Матильда протягивает ей стакан с напитком. — Так что вдохни поглубже. И выпей это.

Матильда не из тех, кто спокойно принимает отказ, поэтому Эйса послушно пьет коктейль. У него вкус океанских брызг и пирогов, которые мама обычно пекла по воскресеньям после сбора урожая. К горлу подступает ком, и ей приходится постараться, чтобы не разрыдаться.

— Перестань нервничать, — шепчет Матильда. — В этом зале нет ничего, чего стоит бояться.

Вот только здесь собралась стая акул, а она лишь пескарь. Эйсе кажется, что они проглотят ее, не успеет сезон закончиться.

Матильда вздыхает. Если Эйса хочет чего-то добиться, ей нужно научиться разбираться с развратными пронырами вроде Брендла. Но проблема в том, что она ужасная лгунья. Матильда пыталась научить ее искусству обмана, но Эйса всего боится, а на ее бледной, как у всех жителей Иллиша, коже сразу проступает румянец.

— Ты ведь знаешь, что это званый вечер, ведь так? — уточняет Матильда. — И сюда приходят, чтобы повеселиться.

— Знаю. Но у меня такое чувство…

— Какое?

Эйса прикусывает губу:

— Будто произойдет что-то плохое.

Хорошо, что Тенни Мэйлон не выбрал тогда Соловья. На взгляд Матильды, девушка еще не готова принимать клиентов. Но в первый вечер сезона всегда повышенный спрос. Она заправляет выбившуюся прядь за ухо Эйсы.

— Нас хорошо охраняют. Тебе не о чем беспокоиться.

Но эти слова не убеждают Эйсу.

— Мне только хотелось бы…

Она замолкает, и Матильда обводит взглядом толпу. Ее нужно чем-то отвлечь.

— Давай немного пройдемся.

Пока они обходят зал, Матильда рассказывает Эйсе про гостей, которых узнаёт. Но не уточняет, кто из них покупал магию Щегла и что планировал с ней сделать. Как-то один лорд выдал себя за конкурента по бизнесу, чтобы дискредитировать его перед партнерами. А девушка приняла облик моряка, чтобы пробраться тайком на военный корабль. Матильде неизвестно, что некоторые делают с ее даром, да и, по правде говоря, ей не очень интересно, но как, должно быть, волнующе оказаться кем-то другим.

Но ей этого никогда не узнать. Ночные птицы могут только дарить свою магию, хотя в семейных преданиях упоминается, что женщины в ее роду могли и сами использовать ее. В детстве Матильде рассказывали на ночь сказки о деяниях, которые совершали наделенные магией девушки, которых звали Огненными птицами. Их считали богинями, и они могли заставить воду морей расступиться и сдвинуть горы. Захватывающие сказки, настолько удивительные, что вряд ли описывают правду.

Мимо них проходит госпожа Великого Дома, за которой тянется шлейф магического дыма.

— Столько магии, — шепчет Эйса. — Неужели всем наплевать на закон?

Она говорит о законе, который поддерживают воздерживающиеся от использования магии и отцы церкви, обожающие читать проповеди о том, что магия — это нечто неприкосновенное.

— На званый вечер к Лете просто так не попасть, — говорит Матильда. — Здесь нет ни воздерживающихся, ни смотрителей.

За монеты многие из них делают вид, будто не знают о подобных вечерах. Да и вряд ли кто-то осмелится вламываться к лорду Великого Дома.

— И ты их не боишься? — спрашивает Эйса.

Матильда поворачивается, отчего цветы-бижу на ее платье закрываются.

— О, перестань. Если бы смотритель увидел меня в этом платье, то максимум пожурил бы.

— Нет, я про… другое.

Про их магию? Матильда улыбается:

— Конечно, нет, дорогая. Если верить церкви, таких девушек, как мы, не существует.

Закон о запрете магии скука смертная, к тому же Матильде всегда казалось, что он к ним не относится. Да и в том, чтоб нарушить правила, есть что-то волнительное. Она слегка постукивает ногой.

— Куда подевалась Сейер?

— Уже соскучилась?

Матильда с Эйсой вздрагивают от неожиданности.

— Ломаные медяки, Сейер, — ругается Матильда. — Сколько раз я говорила тебе, что нельзя подкрадываться к людям?

— Я не виновата, что тебя так легко напугать, — отвечает Сейер, широко улыбаясь.

Ее золотистые глаза сияют за маской цвета полуночи, а почти черные, коротко подстриженные волосы уложены красивыми волнами. Ее высокой, худощавой фигуре прекрасно соответствует платье, сшитое по последней моде. Но даже увидев ее в этом изысканном наряде, любой поймет, что она выросла не в Пегасе. Ведь она двигается как подкрадывающаяся к добыче голодная кошка.

— И чем же ты занималась все это время? — спрашивает Матильда. — Обчищала карманы гостей?

Сейер не реагирует на колкости:

— Только те, что были открытыми.

Лета так и не сказала Матильде, откуда Сейер. Но мать заметила, что у девушки такие же золотистые глаза, как у Нади Сант-Хельд. Которая, судя по слухам, лишилась статуса Ночной птицы из-за несчастной любви и рожденного вне брака ребенка. Матильда согласилась бы станцевать с лордом Брендлом, чтобы узнать эту тайну, но Сейер хранит молчание надежнее, чем устрицы Дальнеземья свои жемчужины.

Матильда прижимает обеих девушек к себе:

— А давайте поиграем.

Сейер стонет:

— Только не это.

Матильда подавляет разочарованный вздох. Она скучает по Ночным птицам: Петре, Сив и Октавии. Скучает по сплетням и секретам, которыми они обменивались, тайком попивая вино. Званые вечера, проведенные с ними, казались яркими и наполненными надеждой. Но Петра не выходила в свет с прошлой зимы, с тех пор как вышла замуж. А Сив и Октавия вступили в семейную жизнь на пару месяцев раньше ее. Магия Ночных птиц тускнеет лет через десять, порой двадцать, вот почему девушки вступают в брак после первого сезона. Чтобы сохранить свой дар для будущего мужа. Матильда оставалась единственной Ночной птицей, пока несколько месяцев назад не появилась Сейер, а потом и Эйса. Но иногда она предпочла бы проводить время в одиночестве, чем с ними.

— Каждая из нас расскажет по секрету, — продолжает Матильда. — А остальные должны догадаться — правда это или нет.

— Хорошо, — кивает Сейер, отчего блестки на ее маске сверкают. — У меня под платьем нож.

Матильда выгибает бровь:

— Боюсь, что это правда. Но где, тьма тебя подери, ты его прячешь?

— Мы раскрываем всего один секрет. Теперь твоя очередь.

Матильда кривит губы… Что ж, почему бы не повеселиться?

— Я влюбилась в ученика алхимика, и мы подумываем, как сбежать.

— Ложь, — тут же заявляет Сейер. — Ты слишком любишь светскую жизнь. Тебе и в голову не придет выбраться из позолоченной клетки.

Матильда напрягается, но быстро напоминает себе, что все грани характера Сейер острые как бритва. И она умеет легко вызывать у Матильды чувство подавленности и стыда.

— Мы не в клетке, дорогая. Это клуб… к которому, как мне кажется, ты и сама хочешь принадлежать.

— У девушек из «Пурпурного пони» тоже свой клуб, — сверкнув глазами, отвечает Сейер. — Но что-то никто не выстраивается в очередь, чтобы вступить в него.

— Не ссорьтесь, — встревает Эйса. — Или хотя бы не здесь.

Но Матильда не обращает внимания на ее слова:

— Тебе обязательно так говорить?

— Как так?

— Словно то, чем мы занимаемся, — это проституция.

— А разве нет?

Матильду опаляет злость.

— Неудивительно, что ты так думаешь, если вспомнить кто твоя мать.

Эйса ахает. В глазах Сейер мелькают эмоции, но так быстро, что их не распознать. А потом девушка разворачивается и уходит, не сказав ни слова.

— Матильда, — нараспев произносит Эйса. — Это было жестоко.

Матильда нервно теребит перчатку:

— Думаешь?

— Ее мать умерла несколько месяцев назад.

Щеки Матильды вспыхивают румянцем.

— Проклятие, но она же первая начала.

— Неважно, — отвечает Эйса, провожая взглядом Ночную птицу. — Ты обидела Сейер.

Откуда ей знать? Неужели они общаются втайне от Матильды?

«Люби своих сестер», — говорила бабушка всякий раз, когда они с Петрой ссорились, или Сив завидовала, или Октавия бросалась туфлями. Но эти две осторожные и робкие девушки не понимают, что значит быть Ночной птицей. И, похоже, не хотят узнать Матильду получше.

Она поворачивается к залу, чтобы отвлечься от грустных мыслей, и видит Самсона, который идет к ним, таща за собой друга. Тенериф Мэйлон. Матильда узнаёт его, несмотря на яркую маску. Они выросли в одном обществе и играли вместе в гостиных, пока их матери во время бранча обсуждали, какой из вечеров посетить. Но она узнала его не поэтому. А по легкому покалыванию, которое чувствует, когда встречает человека, купившего дар Щегла. В течение недели после передачи магии она может отыскать своих клиентов в любой части Симты. Ее магия сияет в них, словно огонек свечи, который видит только она.

Парни останавливаются перед ними и кланяются. Самсон, улыбаясь, пожирает глазами Эйсу.

— Эйса, не окажешь мне честь и не потанцуешь со мной?