— Отлично. Значит, решено. — Хью ухмыльнулся, ясно показывая, что прекрасно понимает, насколько притворны и ее вежливость, и ее улыбка.

— Мне нужно еще минут пять, чтобы привести себя в порядок. Идет?

— Я даю тебе полчаса. Не забывай, тебе надо позавтракать.

— Кофе вполне достаточно. Я перекушу попозже. — Несмотря на то что Лесли проспала ужин, сейчас она так нервничала, что ей было не до еды.

— Мы не уйдем из дома, пока ты не поешь. — Он оглядел ее всю с ног до головы.

— Слушаюсь сэр, — отчеканила она и отправилась на кухню.

Через четверть часа они уже ехали в центр. Хью вел машину, а Лесли решительно настраивала себя на то, чтобы забыть прошлое и думать только о будущем.

— Ты так почти ничего и не рассказал мне о своей практике, — осторожно начала она, решив, что это совершенно безобидная тема.

— Что именно тебя интересует? Хочешь узнать, когда я буду достаточно зарабатывать и смогу выкупить твою долю вместо того, чтобы продавать дом?

— Давай поговорим спокойно, — примирительно сказала Лесли. — У тебя есть партнеры или помощники?

— Я снимаю помещение вместе с одним адвокатом, но практикуем мы пока каждый сам по себе. На меня работают только Серена и один помощник без профессионального юридического образования.

Лесли негодовала. При каждом удобном случае Хью неизменно упоминал имя этой женщины. Создавалось впечатление, что он делает это нарочно. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — этой несносной Серене Блейк хотелось бы играть куда более важную роль в жизни Хью. А может, она уже завлекла его в свои сети? Хотя какое ей до этого дело?

Лесли решила, что пора прекратить мучить себя подобного рода мыслями. Просто надо понять, что на какое-то время они с Хью будут соседями, проживающими в одной квартире. И в этом нет ничего особенного. Ей лишь придется вспомнить свои институтские годы.

Когда он вышел из машины, она с наигранной сердечностью пожелала ему удачного дня.

Прежде чем ехать домой, Лесли отыскала магазин подержанных автомобилей. Она выбрала первую попавшуюся машину, и все бумаги о покупке в кредит были оформлены с молниеносной быстротой. Ей пообещали, что уже утром она сможет забрать свое приобретение.

Покончив с этим делом, Лесли зашла в супермаркет.

Она купила коробку кукурузных хлопьев, соки, свежие фрукты и овощи, молоко, сыр, пакет риса и лососину. Можно будет приготовить овощи с рыбой. Да и поплавать немного перед ужином.

Эта мысль снова заставила Лесли перенестись в прошлое. Бассейн был гордостью Хью. Он жил в радостном предвкушении этих ежевечерних заплывов и неустанно уговаривал ее присоединяться к нему хотя бы изредка. Нет, пожалуй, идея с бассейном не слишком удачная, если вспомнить, чем заканчивались эти купания.

Солнце уже давно скрылось за горизонтом, на темном небе серебрилась луна, а Хью все не приходил и не приходил. Она знала, что в офисе его нет, так как звонила Серена и просила передать, чтобы он перезвонил ей сразу, как появится. По-видимому, она не очень рассчитывала на то, что Лесли передаст ее просьбу, а потому еще дважды звонила в течение вечера. Значит, Хью точно не с Сереной. Но тогда где же он?

Запланированный ею ужин, не состоялся, а сама Лесли так расстроилась ото всех этих своих дум, что даже есть расхотела. Но сейчас время приближалось к полуночи, и желудок требовал свое. Она вылезла из кровати, набросила халат и пошла на кухню, поняв, что не уснет, пока не утолит свой не на шутку разыгравшийся аппетит. Едва отрезав себе кусок сыра, Лесли услышала, как хлопнула дверца автомобиля. Бросившись к окну в гостиной, она успела только заметить, как от дома отъехал «корвет» последней модели, за рулем которого сидела какая-то женщина. Хью не спеша шел по дорожке, перекинув пиджак через плечо; рукава белой рубашки были закатаны по локоть. Куда-то подевался его портфель, с которым он утром вышел из дома. Лесли готова была побиться об заклад, что слышала, как Хью что-то насвистывает. Она кинулась бегом обратно в кухню: он не должен догадаться, что за ним наблюдали.

— Я смотрю, привычки у тебя ничуть не изменились, — обратилась к нему Лесли, когда он пришел на кухню, где она накладывала сыр на крекер. — По-прежнему возвращаешься домой глубокой ночью.

Хью аккуратно повесил пиджак на спинку стула.

— Да, но не из-за работы. — Он наклонился к Фритцу и почесал его за ушками. — Помнишь, ты вечно жаловалась на то, что я работаю допоздна?

— Еще бы мне не помнить. — Она сама не понимала, отчего ее так и подмывает затеять с ним ссору. Может, потому что сегодня вечером его не оказалось в офисе? В прошлом она безуспешно пыталась уговорить его работать поменьше, чтобы они могли больше времени бывать вдвоем. А теперь он без зазрения совести проводит весь вечер в компании другой женщины. Причем женщины, которая может позволить себе разъезжать в «корвете». — Если бы ты соизволил уделять работе столько же времени, сколько и раньше, то тогда, может быть, ты сумел бы выплатить мне мою долю за дом.

— Так вы снова недовольны, мадам? «Ты слишком много работаешь. Ты недостаточно много работаешь», — передразнил ее Хью. Он подошел к ней близко-близко и буквально навис над ней. — Если ты собираешься здесь жить, тебе лучше оставить свою привычку пилить меня. Ждать придется довольно долго, пока я смогу выкупить твою часть. Хочешь продать этот чертов дом — что ж, дерзай. Ну а пока, будь добра, не указывай, когда мне приходить, когда уходить. Ты потеряла это право, бросив меня. — Он вынул из холодильника банку «Спрайта» и вышел, даже не удостоив ее взглядом.

Лесли тяжело опустилась на табуретку, как громом пораженная его гневной вспышкой. Она всерьез задумалась над тем, что только что услышала от Хью. Может, она и впрямь постоянно донимала его своими придирками?

Она слишком многое ставила ему в вину, отказываясь хотя бы раз посмотреть на сложившуюся ситуацию его глазами. И неважно, насколько обоснованным было ее недовольство мужем. Ее бабское нудение ни к чему хорошему не привело и не могло привести.

Когда Лесли поднималась по лестнице в комнату для гостей, она заметила, что дверь в комнату Хью закрыта. После сегодняшнего свидания он вернулся домой такой довольный. Интересно, по-прежнему ли та женщина занимает все его мысли? В своей самоуверенности Лесли полагала, что одного ее появления окажется достаточно, чтобы Хью забыл обо всех других женщинах на свете. Однако, судя по всему, она ошиблась.

Интересно, сколько женщин было у него за время ее отсутствия? Серена — раз. Сегодняшняя таинственная незнакомка — два. Кто еще?

— Он, надо признать, не терял времени даром и быстро нашел мне замену, — обратилась Лесли к Фритцу, который улегся рядом с ней на кровати, положив ей на руку свою косматую голову. Услышав ее голос, он прижался к ней еще крепче, уткнувшись ей в щеку своим холодным мокрым носом.

Лесли подумала: отчего это Фритц не ушел к Хью, почему остался с ней? Может, когда он только появился на свет, о нем заботилась женщина? Откуда он вообще взялся? Подарок Хью одной из его женщин? Она сразу же отвергла эту версию. Подружка подарила бы какого-нибудь красавца с хорошей родословной. Фритц же был явно из приюта для бездомных собак. Но его происхождение значения не имело: Лесли уже всем сердцем привязалась к этой дворняжке.

Как жаль, что он не умеет говорить. Тогда бы она получила ответы на все мучившие ее вопросы. Фритц прекрасно умел слушать, но, увы, собеседник из него был никудышный. Что ж, с Фритцем приятно иметь дело, а что до его хозяина и повелителя, то придется ждать, пока тот соизволит объясниться с ней по поводу всех своих леди — если вообще соизволит.

На следующее утро Лесли попросила Хью подвезти ее до магазина, чтобы забрать купленную ею накануне машину, а затем вернулась домой и провела весь день за одним-единственным занятием: решала вопрос, в чем пойти на работу.

Соседняя спальня предназначалась когда-то для детской. Теперь здесь стояли только гладильная доска да тренажер «бегущая дорожка». Четвертая спальня была завалена картонными коробками, в которые она перед отъездом упаковала свои личные вещи. Лесли вспомнилось, сколько слез она пролила, пока распихивала по коробкам то, что считала своей собственностью.

Лесли открыла одну из коробок и принялась просматривать ее содержимое.

Оказалось, что у нее есть три симпатичных летних костюма и блузки к ним. Она примерила свой любимый из натурального льна и подошла к зеркалу. Собственное отражение привело ее в уныние. Помятый жакет висел на ней как на вешалке, а юбка была велика по меньшей мере на два размера. Ей придется выходить из положения с помощью булавок и поясов, пока она снова не поправится или же не заработает достаточно для того, чтобы сменить гардероб.

К семи вечера Лесли буквально валилась с ног от усталости. У нее ныли все мышцы, хотя она всего лишь распаковала, постирала и погладила некоторые свои вещи. Вот в такие моменты она отчетливо понимала, что процесс выздоровления потребует еще некоторого времени. Прежде у нее находились силы и работать с девяти до пяти, и, придя домой, стирать, готовить и даже возиться в саду после всех дневных трудов и забот. Правда, прежде и Хью безропотно выполнял свои домашние обязанности. Сегодня же он опять где-то пропадает.

Уже стемнело, когда он вернулся. Лесли еще никогда не видела его таким перепачканным: вся футболка была заляпана грязью, не говоря уж о джинсах. Его лицо так и расплылось в улыбке, когда он высоко поднял нанизанную на веревку рыбу, чтобы Лесли могла как следует ее рассмотреть.

— Ну разве не прелесть? Где ты еще видела такую чудесную полосатую зубатку?

— Ну, это как водится. Ежиха говорит ежонку: «Гладенький ты мой!..»

— Ты еще пальчики оближешь, когда попробуешь. Дай только зажарить эту бесподобную рыбку. — Он бросил рыбу в раковину и взял нож, собираясь сразу ее почистить.

— У тебя свободный вечер? — благожелательно произнесла Лесли, стараясь не выказывать особой заинтересованности.

— Сегодня пятница. А по пятницам я езжу на рыбалку.

«С каких это пор? — мысленно задала она вопрос. — Что-то не припомню, когда Хью по-настоящему отдыхал. Пробежки не в счет, так как тренировался он с не меньшей одержимостью, чем работал».

— Ты ездил один?

Хью, обернувшись, лукаво улыбнулся ей:

— Похоже, что сейчас ты пытаешься что-нибудь выудить. — Он оторвал несколько бумажных полотенец и разложил на них разделанные тушки. — Нет, не один. С Эбби.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Эбби? Та самая женщина, что подвезла тебя домой вчера вечером? — Забыв о своем притворном безразличии, Лесли подвела разговор как раз к той теме, которой касаться не следовало. Собственно, Хью на это и рассчитывал.

— Ага! Так, значит, ты следила за мной! — Он погрозил ей пальцем. — Плохая девочка!

— Не глупи, — шлепнула она его по руке. — Мне послышался какой-то шум, и я подошла к окну посмотреть. Как раз в это время от дома отъехала машина.

— Правильно, — снисходительно прокомментировал он. — Ну, раз ты так любопытна, так и быть, скажу тебе. Это была Грейс. Резвиться на свежем воздухе любит Эбби. А что касается Грейс, наверняка знаю одно: она терпеть не может рыбалку. — Он чуть слышно засмеялся, затем добавил: — Нет, не могу представить себе Грейс в костюме для рыбной ловли. Она из тех, кто предпочитает шелка и бриллианты.

— Полагаю, когда их даришь ты? — Опять не сдержалась! Ну кто, спрашивается, тянул ее за язык? Неужели так трудно было просто промолчать?

— Нет, она не получила от меня ни единого подарка… — После небольшой паузы он добавил: — Пока этого не позволяет сделать мое нынешнее положение. Я имею в виду, материальное, не семейное. — Хью оторвал несколько бумажных полотенец и расстелил их на столе, готовясь разделывать рыбу.

— Тебя видно насквозь, — пожурила его Лесли. — Знаешь, Хью, мне кажется, ты хочешь заставить меня ревновать.

— Так вот чем, по-твоему, я занят? Ну и как, я преуспел? — Он посмотрел на нее.

Лесли снисходительно рассмеялась, надеясь, что сумела убедить его, будто ее все это совсем не трогает. Притворщица. Ведь у нее перед глазами все время стоит одна и та же сцена: Хью рядом с Грейс. Та вся в шелках. Шелк тонкий, из которого шьют очень дорогие пеньюары. Может, только этим и можно теперь привлечь его внимание? Не купить ли себе что-нибудь в этом роде? Усилием воли она отогнала от себя эти мысли. Меньше всего ей сейчас следует думать о том, как бы снова стать соблазнительной и неотразимой для мужа.

Их совместная жизнь в этом доме — явление временное. Не следует забывать об этом ни на минуту. Проблемы, из-за которых они разошлись, никуда не исчезли. Она любила его, он когда-то любил ее, но это ничего не меняло. Любовь сама по себе не в состоянии разрешить все проблемы. Если из их брака ничего не получилось, когда они страстно любили друг друга, то уж точно ни к чему ворошить тлеющие угли былой любовной страсти во время развода.

— Как думаешь, не зажарить ли их на открытом воздухе? — Явно не подозревая, чем заняты ее мысли, Хью снова принялся за приготовление рыбы. — Или, может, ты уже поела?

— Нет, еще нет. Я отварю немного спаржи, пока…

— Пока я приведу себя в порядок? — закончил он за нее. — А как насчет картофеля и горячих булочек? Я умираю от голода.

Прежде чем отправиться наверх, Хью зажег газовую печку-гриль, и Лесли, совершенно смешавшись, осталась в кухне одна. Хью преспокойно рассказал ей, какое место в его жизни занимают разные женщины, а потом так же невозмутимо вернулся к своим старым привычкам во взаимоотношениях с ней самой.

Убрав со стола, Лесли и Хью сидели около бассейна, потягивая чай со льдом. Тишину нарушал лишь громкий стрекот цикад.

— Ты скучала по лету в Далласе? — Вопрос прозвучал вполне невинно, но Лесли почувствовала, что безмятежному спокойствию не суждено продлиться. Она оставила его в июне, в день, очень похожий на этот; столбик термометра поднимался до 35°.

— Единственное, по чему я не скучала, так это по лету в Далласе.

— Единственное? Осторожно, Лесли, а не то я подумаю, что ты скучала даже по мне, хотя, конечно, мы оба знаем, что это не так.

— И слава Богу, — уколола она. — Ведь ты с такой легкостью нашел мне замену.

— А что мне было, по-твоему, делать? Сидеть одному как сыч и оплакивать твой уход?

— Ты мог бы навестить меня. Или хотя бы черкнуть пару строк, сообщить, что с тобой все в порядке. Я по крайней мере отправила тебе несколько открыток.

— Ну да, конечно. Пространные романтические послания вроде этого: «Дорогой Хью! Как ты? У меня все замечательно. Сообщаю свой новый адрес. Лесли». Ни «Целую, люблю», ни даже затертого «Жаль, что тебя здесь нет». Разве удивительно, что после этих сухих отписок я не ринулся за тобой сломя голову?

— Писать «Жаль, что тебя здесь нет» значило бы расписаться в собственной глупости, так как ты ясно дал понять, что не имеешь ни малейшего желания ехать со мной. А что до романтических обращений, то просто удивительно, как это ты обратил внимание на их отсутствие.

Хью широко улыбнулся, явно довольный тем, что ему так легко удалось поддеть ее. Когда она позвонила в понедельник, он не знал, чего ждать. «Вообще-то я и сейчас знаю немногим больше, но в одном уверен — я тебе небезразличен. Да-да, Лесси. Я заметил, какие взгляды ты украдкой бросала на меня, когда думала, будто я не смотрю в твою сторону. А эти вспышки ревности…»

— Кстати, ты уже придумал, как продать дом?

— У меня не было времени об этом подумать. Кроме того, раз ты вернулась, почему я один должен всем заниматься? Как ты неоднократно подчеркивала, половина дома твоя. Если так не терпится избавиться от него, займись сама его продажей. Ведь это тебе позарез нужны деньги. — Задумчиво помолчав, он спросил: — Лесли, ты вернулась только из-за денег?

Покусывая губу, она тщательно взвешивала свой ответ. «Это совершенно очевидно. Ну почему бы ей просто не ответить «нет»? — размышлял Хью. — Почему она не может признаться, что вернулась потому, что я ей по-прежнему нужен и у нее осталась надежда спасти наш брак?» Если бы Лесли созналась, что сожалеет о своем уходе и что хочет вернуть его, они бы могли начать разбираться с проблемами, от которых она сбежала. Возможно, тогда им не придется разводиться. Господи, за годы работы он столького навидался во время бракоразводных процессов, что уж точно хотел бы сам этого избежать. Но в сложившейся ситуации он обязан себя защитить. Просто нельзя позволить себе снова начать надеяться на воссоединение, а затем в очередной раз испытать боль и отчаяние оттого, что потерял ее.

— А из-за чего же еще? — наконец ответила она. — И уж конечно, не для того, чтобы выслушивать твои разносы.

Он сдержался и не ответил резкостью на резкость. Лесли права: ему надо научиться не давать волю своему языку. Особенно когда они оба настроены столь решительно. Похоже, они и нескольких минут не могут пробыть вместе, не бросая друг другу в лицо оскорбления. На сегодня достаточно. Нужно прекратить, пока не поздно. Хью поднялся и взял стаканы.

— Я поставлю их в мойку и отправлюсь на боковую. Рыбалка — дело замечательное, но очень уж утомительное.

— Иди спать, — отозвалась Лесли. — Я сама помою посуду.

— Не беспокойся, я привык. — Тонкий намек, да? Снова не смог вовремя остановиться.

— В таком случае мне остается только пожелать тебе спокойной ночи. — Обиженный вид Лесли заставил его почувствовать себя последним негодяем.

Она тоже встала и направилась к винтовой лестнице, ведущей на второй этаж, в спальню. Неожиданно, помимо своей воли, Хью ее окликнул. Просто увидев Лесли рядом с лестницей, он мгновенно перенесся мысленно в старые добрые времена, когда она ложилась спать раньше его, а он просил ее не засыпать.

— Что? — спросила Лесли слегка охрипшим голосом, ожидающе глядя на него своими подернутыми влагой карими глазами.

Он шагнул ей навстречу, и несколько бесконечно долгих минут они стояли друг против друга. На лицах обоих было написано желание. Но Хью заставил себя оборвать протянувшуюся между ними незримую нить.

— Да так, ничего, — покачав головой, сказал он. — Спокойной ночи.

Было субботнее утро, когда Лесли, все еще в халате, накинутом поверх пижамы, спустилась вниз. Хью в накрахмаленных хлопчатобумажных брюках и спортивной рубашке уже возился в саду. Лесли открыла дверь и вышла во внутренний дворик, наблюдая за тем, как он обрезает увядшие цветы с куста роз.

Она заметила множество новых растений. Буйно цвели петунии, бегонии, даже небольшие грядки с овощами вдоль дальней части забора дали новые побеги.

Раньше Хью только подстригал газон. Однако после ее отъезда он, по-видимому, взял на себя заботы о ее маленьком зеленом царстве. Ее это удивило и даже, можно сказать, растрогало. Сад был для нее не просто увлечением, но и своеобразной отдушиной, любимым прибежищем от житейских неурядиц. И вот теперь, год спустя, он снова предстал перед ней во всей своей красе. Кто-то нежно заботился о нем, любовно холил его все это время. Не может быть, чтобы сам Хью. Должно быть, он нанял садовника.

— Что ты тут делаешь? — спросила она.