—  Конечно же. Спешить некуда. Я буду у себя в кабинете. Скажем, можно будет выехать около восьми?

Аликс поговорила со своей сестрой Маргарет, вкратце рассказала ей обо всем, а потом вытащила из сумки необходимые туалетные принадлежности и с наслаждением погрузилась в теплую ванну. Отмокая в воде, она постепенно начала менять свой взгляд на такой неожиданный поворот событий. У Висенте Серрано просто сильно чувство долга. Вопрос в том, насколько далеко зайдет его гостеприимство. Ему известно, что ей нужно работать, — недаром же он выделил ей целый кабинет. Может быть, после первого дня гостеприимства он предоставит ее самой себе? Эта мысль успокоила Аликс, она еще немного полежала в ванне, прикрыв усталые Глаза, потом выбралась оттуда и стала одеваться.

Что ей надеть к ужину, она решила не сразу. Когда Аликс прилетела, было довольно тепло, но из туристического справочника она знала, что вечера здесь обычно прохладные. Поэтому она остановила выбор на светло-зеленой юбке с подходящей по цвету блузкой, а сверху набросила вязаный жакет. Затем быстро покончила с макияжем и распустила волосы по плечам.

Вскоре Аликс и Висенте уже поднимались на лифте на верхний этаж отеля «Кито». Ресторан был высокого класса — официанты в смокингах бесшумно скользили по залу, катя перед собой белые сервировочные столики с букетами свежих цветов, а из окон открывался великолепный вид на город. Повсюду мелькали огни — казалось, это не дома, а золотые светлячки.

—  Как красиво!

—  Кито — необыкновенный город, — с гордостью сказал Висенте. — В нем множество музеев, парков, исторических мест. Насколько я понимаю, вы здесь впервые.

—  Да, но о вашей стране мне кое-что известно по работе.

—  Конечно. Помнится, Скотт упоминал о вашей диссертации по южноамериканской литературе.

Аликс кивнула.

—  А сейчас вы приехали сюда, чтобы написать статью для журнала, да?

—  Верно. И должна признаться, что немного волнуюсь по этому поводу. Я писала диссертацию по творчеству Камилы Завала, а ее последняя книга привлекла такое внимание, что мне заказали о ней статью для журнала «Ньюсмей-керз». Вы слышали о нем?

—  Si. [Да (исп.).] — По лицу Висенте пробежало темное облачко, но тут же исчезло, так что Аликс подумала, что ей только привиделось. — И вы уже знаете, как взяться за это? — спросил он. Вопрос был задан вроде бы участливо, однако Аликс почудилось какое-то беспокойство в его тоне.

—  Честно признаться, не уверена, — ответила Аликс, решив выяснить, почему Висенте явно не нравится тема ее статьи. Кое-какие предположения у нее были. Висенте Серрано происходил из богатой и довольно консервативной семьи, которая, вероятно, не одобряла новых идей, проповедуемых Камилой. А раз так, все, что способствовало росту популярности этой писательницы, должно быть им неприятно. — Я собираюсь начать с университета, — осторожно продолжала она, — и побывать в тамошней библиотеке. А также хочу посетить места, которые Камила описывает в своих книгах, чтобы лучше их прочувствовать.

Наступило долгое молчание. Висенте, казалось, обдумывал ее планы. Наконец к их столику подошел официант с откупоренной бутылкой вина и налил немного в бокал Висенте. Тот, по традиции, отпил немного, и тогда официант наполнил оба бокала.

—  Это чилийское, мое любимое, — обратился Висенте к Аликс.

Аликс одобрила его выбор — ей понравилось это сухое легкое красное вино.

—  Что будем заказывать?

Она открыла меню, изумленно ахнула, потом рассмеялась.

—  Здесь есть что-то смешное?

—  Простите меня, — ответила Аликс. — Я была шокирована высокими ценами, пока не сообразила, что они ведь не в долларах. Вот и засмеялась, поняв свою ошибку. Оказывается, это вовсе не так дорого.

—  Для вас — да. Но не для эквадорцев. Большинство моих соотечественников зарабатывают очень мало. Прожиточный минимум здесь гораздо ниже, чем у вас, в Штатах, однако многие не в состоянии заработать даже столько. Семье Серрано повезло. Нам есть за что быть благодарными судьбе.

Вернулся официант, чтобы забрать заказы. Его почтительное обращение к Висенте «сеньор Серрано» доказывало, насколько известна и влиятельна здесь эта семья.

—  Как я уже говорил, Эквадор — бедная страна. И малоизвестная к тому же. — Висенте покачал головой. — Большинство людей не смогло бы найти ее на карте. Но постепенно и нас узнают.

—  Благодаря Камиле Завала? — спросила Аликс, желая снова перевести разговор на эту тему.

—  Отчасти, — кивнул он, слегка пожав плечами. — Внимание, которое привлекают к нашей стране книги Камилы, связано с проблемами, которые она ставит: уменьшение численности индейцев, необходимость медицинской помощи для них и так далее. Но большей частью она описывает события, происходящие в соседних с нами странах. — Он пристально посмотрел на Аликс. — Меня несколько удивляет ваш выбор. Почему именно Камила Завала? Среди латиноамериканских авторов есть куда более известные — Габриель Гарсиа Маркес, например, или Изабель Альенде.

Аликс кивнула.

—  Как знать — может быть, со временем она станет гораздо более известной, чем сейчас. Но и сейчас нет автора, привлекающего большее внимание общества, чем Завала. Движение по защите природы крепнет с каждым днем. Может быть, поэтому ее последний роман о безжалостной эксплуатации тропических лесов пользуется такой популярностью.

—  И поэтому вы решили написать диссертацию по ней? И статьи в журналы? Получается эксплуатация Камилы, вам не кажется?

—  Ни в коем случае, — быстро произнесла Аликс, отмечая про себя, что ей нет дела до мнения Висенте Серрано и что ни к чему оправдываться. — Мой интерес к ней начался задолго до выхода «Смерти Амазонки». Я глубоко уважаю Камилу и хочу пробудить то же чувство в других.

—  Зачем? — скептически прищурясь, спросил он.

Аликс помолчала немного, не зная, с чего начать. Дело ведь было не только в профессиональном интересе — примешивались еще и чувства, которые она испытывала к Камиле в течение десяти лет. Впервые она написала Камиле Завала, будучи еще впечатлительным четырнадцатилетним подростком, по совету отца, который предложил ей попробовать связаться с ее любимой писательницей. Второй роман Камилы возглавил списки бестселлеров, и Аликс послала ей короткое поздравительное письмо. Скотта, возможно, это не удивило, но Аликс пришла в неописуемый восторг, получив ответ от самой Камилы. С тех пор и завязалась их переписка.

Аликс бережно хранила письма писательницы. Именно они, а не растущая популярность Камилы повлияли на выбор темы для диссертации. Предложение написать статью в журнал явилось для нее полной неожиданностью, и ей совсем не хотелось — и теперь не хочется — браться за эту статью.

Но как объяснить все это человеку, которого она едва знает? Аликс сомневалась, что Висенте умилит ее рассказ о том преклонении, которое возникло в сердце девочки и осталось до сих пор, хотя она уже превратилась во взрослую женщину. Когда выражаешь подобные чувства словами, это звучит глупо и напыщенно.

—  Скажем так — она меня заинтересовала.

Висенте кивнул головой.

—  Как и многих других. Совершенно напрасно, потому что Камила как раз стремится отвести от себя внимание.

—  Вы говорите так, словно лично ее знаете. — У Аликс появился проблеск надежды.

Висенте помолчал немного, словно решая, как получше ответить.

—  Естественно, я ее знаю. Все знают. Но довольно об этом. Если я не ошибаюсь, вы провели целый год в Мексике, еще учась в университете. Что вы скажете об Эквадоре в сравнении с Мексикой?

—  Откуда вы знаете об этом? — не отвечая на его слова, удивленно спросила Аликс.

Висенте отпил глоток вина.

—  Вероятно, со слов вашего отца.

—  Папа обожает утомлять людей, рассказывая им истории о своих шести дочерях, — не забывает он и о внуках. Он самый гордый дедушка на свете.

—  Мой отец безумно завидует, что у него так много внуков. Сколько же их сейчас?

—  Семь пока что. Моя сестра Грейс ожидает рождения восьмого через пару месяцев. А у вас есть братья или сестры?

—  Нет. Я единственный ребенок в семье. Кстати, у нас это редкость.

А как насчет жены? — хотелось спросить Аликс. Насколько она поняла, Висенте не был женат — о сеньоре Серрано не упоминалось ни разу, да и едва ли он пригласил бы к себе в гости женщину в отсутствие жены. Аликс посмотрела на его руки. Обручального кольца нет, зато есть золотой перстень-печатка. Собственное любопытство удивило Аликс. Очень редко ее интересовало семейное положение мужчин. И все же за ужином она невольно не переставая смотрела на Висенте — в его завораживающие черные глаза, на мягко улыбающиеся губы. Наверное, виновато было выпитое вино и атмосфера зала, потому что Аликс почувствовала легкое головокружение. Может быть, этот мужчина и обладал привлекательной внешностью, но порой его поведение переступало границы дозволенного.

Появление официанта вывело ее из тумана грез.

—  Postre? [Десерт? (исп.)]

Аликс хотела было отказаться, но Висенте не дал ей открыть рот.

—  Шоколадный мусс. — Только после этого он глянул на Аликс, ожидая подтверждения. Делать было нечего — она кивнула. — И кофе, — добавил он.

Они продолжили разговор о своих семьях, но когда подали заказанные блюда, Аликс попыталась переключиться на занимающую ее тему.

—  Мне больше всего на свете хотелось бы лично встретиться с Камилой. Поговорить. Вы не знаете, как с ней связаться?

—  Это невозможно, — Висенте отрицательно покачал головой. — Камила ни с кем не общается. К тому же никому не известно, где ее найти. Как вы, наверное, читали, она ведет очень уединенный образ жизни.

—  Это верно. — Аликс не требовались эти сведения о Камиле Завала. Она с жадностью выискивала в прессе любую информацию об этой загадочной писательнице, вокруг имени которой велись такие споры. К тому же кое-что было ей известно и из писем Камилы. Упорное желание сохранять анонимность ставило перед Аликс труднопреодолимое препятствие. Как найти того, кто не желает быть найден?

Если «Ньюсмейкерз» напечатает интервью Камилы, это придаст ему огромный вес, а раз она, Аликс, взялась написать статью для этого журнала, то надо выполнить заказ как можно лучше. К тому же встреча с Камилой значила для нее гораздо больше — это было бы исполнение мечты. Аликс бросила взгляд на Висенте.

—  Вы, наверное, знаете, как можно ее найти.

—  Не совсем, — ответил Висенте. — Она никуда не выезжает, а после бурной реакции — как положительной, так и отрицательной — на несколько ее последних книг, похоже, вообще отошла от общественной жизни. В отличие от ваших североамериканских писателей, которые постоянно на виду, Камила предоставляет говорить за нее своим книгам. — Он улыбнулся. — Но довольно об этом. Пора идти. Вы, наверное, устали. — И он сделал знак официанту, чтобы принесли счет.

Аликс вздохнула. Ужин был великолепен, и сама спокойная атмосфера ресторана очень расслабляла. Но во время их беседы ее начало раздражать упорное нежелание Висенте говорить о Камиле. По пути в Каса Серрано она сделала еще пару слабых попыток перевести разговор на эту тему, но Висенте в ответ каждый раз обращал ее внимание на красоту пейзажа.

Наконец они въехали в ворота, и Аликс, сопровождаемая Висенте, прошла в дом.

—  Не хотите ликера?

Аликс застонала.

—  Нет, благодарю вас. Я и так уже слишком много съела и выпила, а к тому же завтра утром я собираюсь съездить в Отавало. Так что надо пораньше лечь спать. — Отавало ей очень хотелось увидеть в первую очередь. Действие первого романа Камилы происходило именно там, и вдобавок в одном из своих писем она красочно описывала тамошний Индейский рынок.

Конечно, правильней было бы сперва, ознакомиться с Кито, а уж потом изучать провинцию, но этот рынок работал только по субботам. К тому же до Отавало — он был недалеко от Кито — легко доехать на машине или автобусе. Аликс требовалось только узнать адрес агентства по сдаче внаем автомобилей или нужную автобусную остановку.

Она протянула Висенте руку:

—  Спасибо за прекрасный ужин.

Он слегка поклонился и задержал ее руку в своей чуть дольше, чем этого требовал этикет. Аликс испытала какое-то странное ощущение от тепла его руки. Разве простое пожатие может быть таким чувственным? — с недоумением спросила она себя. Наконец ее ладонь оказалась на свободе, и Аликс незаметно вздохнула с облегчением.

—  Спокойной ночи.

—  Спокойной ночи. Советую вам встать пораньше. Лучше приехать в Отавало до наплыва туристов.

Она закрыла за собой дверь и начала готовиться ко сну. Усталость валила ее с ног, но оставалось слишком много дел, чтобы сразу лечь. Еще вчера она готовилась провести вечер в отеле, в одиночестве, тщательно расписывая время своего пребывания в Эквадоре. Теперь же она сидела за резным письменным столом, тщетно пытаясь сосредоточиться на Камиле Завала. Впервые за много месяцев ей было трудно полностью сконцентрироваться на этой теме.

Наверное, ей следовало радоваться такому Повороту событий — она оказалась гостьей человека, который, хотя и не был ее коллегой, Йог существенно помочь ей в работе. Но в данный момент благодарность не была основным Испытываемым ею чувством.

Ее мысли беспрестанно вертелись вокруг Висенте Серрано, и Аликс никак не удавалось выбросить его из головы. Ее привлекала в нем не только и не столько внешность. Этот человек, казалось, излучал какой-то необъяснимый магнетизм.

Никогда прежде Аликс не случалось испытывать к мужчинам подобное влечение, и теперешние чувства шокировали ее. А также раздражали; сейчас ей только не хватало романтического вздора. Слишком много работы, чтобы отвлекаться.

Ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы сосредоточиться. Хотя ее достижения в науке объяснялись отчасти как раз умением не распыляться. Чтобы гарантировать себе успех в работе, нужно быть по-возможности дальше от всевозможных помех. Особенно если помеха — Висенте Серрано.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Одетая в голубой свитер с высоким воротом и в тон ему юбку, Аликс спустилась в патио к завтраку. Хотя не было еще и семи, Висенте оживленно говорил с кем-то по телефону. Аликс остановилась в дверях, ожидая, когда он закончит.

Он перед кем-то извинялся.

—  Но у меня гость, Сильвия, и мне необходимо показать ему страну. Уверен, ты меня поймешь. — Тут он поднял глаза и, увидев стоящую в дверях Аликс, приглашающе махнул ей рукой. — Ну, мне пора, — с этими словами он положил трубку и встал.

—  Buenos dias, [Здравствуйте (исп.).] — сказала она.

—  Доброе утро, Аликс. — Висенте дал знак Луисе, которая немедленно внесла серебряный молочник с горячим молоком и разлила его по чашкам. Висенте взял маленький изящный кофейник и добавил в молоко немного густого черного кофе, так что получился кремово-коричневый напиток.

Аликс отпила немного. Напиток оказался превосходным. Она отломила себе кусочек рулета с черничным джемом.

Пока они завтракали, Аликс с любопытством рассматривала зеленый дворик, покрытый нежной травой; на нем росли тропические деревья и цвели на клумбах яркие, неизвестные Аликс цветы. Какой контраст с февральским унылым пейзажем Оклахомы! Эта лужайка простиралась ярдов на семьдесят и упиралась в белую невысокую стену, вдалеке видны были Анды, вершины гор окутывали облака.

—  У вас прекрасный дом, — сказала она. Висенте поднял глаза от своей чашки.

—  Спасибо. Мне в нем удобно.

Аликс вспомнила скромный дом своей семьи, раза в три меньше этого особняка. А Висенте жил здесь один, в окружении всех благ, предоставляемых богатством.

Семья Харперов принадлежала к зажиточному среднему классу, но могла себе позволить только приходящую домработницу и наемного работника для стрижки газона. Это, конечно, тоже было неплохо, но не шло ни в какое сравнение с возможностями высшего класса, к которому принадлежали Висенте и Хуан Карлос Серрано, державшие целый штат прислуги в Каса Серрано и наверняка гораздо больший — на асьенде.

Его влияние, подумала Аликс, может оказать мне помощь. Правда, она и сама неплохо знает испанский, да к тому же кое-какую информацию почерпнула из книг и писем. Но, учитывая то обстоятельство, что страна ей совсем незнакома, Висенте и его статус в обществе могут ей очень пригодиться.

Бросив взгляд на часы, он поторопил:

—  Нам пора выезжать, иначе попадем в ужасную толпу на рынке.

—  Нам? — Аликс снова почувствовала нарастающее раздражение. Сколько еще ее будут сопровождать? Даже любопытно — что побуждает к этому Висенте? Кажется, достаточно и того, что он предоставил ей крышу над головой. Даже более чем достаточно. — Но, сеньор Серрано, я уже взрослая и вполне способна сама доехать куда надо, никого при этом не утруждая. — Она поднялась из-за стола и обратилась к служанке: — Будьте добры, вызовите мне такси. Я только на минуту поднимусь наверх.

Висенте не возразил ни словом, и Аликс поспешила наверх, чтобы почистить зубы и прихватить сумочку и блокнот, радуясь, что ей удалось так легко добиться своего. Минут через десять она уже спустилась и вышла на улицу.

—  Но разве это такси?

Висенте открыл дверцу небольшого «исудзу» перед изумленной Аликс, явно намереваясь сопровождать ее.

—  К сожалению, уже нет времени вызывать такси, — насмешливо сказал он. — Если угодно, вы можете заплатить за бензин или купить мне щедрый подарок, когда мы приедем туда.

Аликс подняла руки в знак того, что сдается. Этот человек явно не намерен оставить ее в покое, но времени на препирательства не было. О том, что в Отавало надо ехать пораньше, говорил не только Висенте, об этом было написано и в туристическом справочнике, который Аликс успела просмотреть.

—  Долго нам ехать? — спросила она, пристегиваясь.

—  Около полутора часов. Так что можете расслабиться и наслаждаться окружающим видом. — Он говорил доброжелательным и радушным тоном, однако Аликс почувствовала в его поведении некоторую напряженность. Впервые она обратила на это внимание еще вчера, когда заговорила о Камиле. Но сегодня о Камиле даже не упоминалось. Так в чем же дело? Если она для него обуза, зачем было брать на себя роль идеального хозяина? Ведь это же он настоял на том, чтобы она остановилась в его доме, а потом взялся сопровождать ее в поездках. Может быть, у него не было другого выбора? Может быть, Висенте просто чувствовал себя обязанным проявлять такое чрезмерное для него гостеприимство, выполняя волю своего отца? Ведь здесь родители сохраняют гораздо больше власти над детьми, чем в Штатах, даже когда дети становятся взрослыми.

Теперь Аликс мучило любопытство, с кем это Висенте разговаривал сегодня утром по телефону, когда она спустилась. Вероятно, со своей подружкой. Возможно, собирался провести с ней выходные.

Такого рода мужчины, несомненно, пользуются успехом у женщин. Впрочем, та, с кем он говорил сегодня утром, едва ли была для него чем-то важным в жизни.

Аликс молча смотрела на Висенте, уверенно ведущего машину по извилистой горной дороге. Он явно был отличным водителем и умело маневрировал на заполненной машинами дороге, одну руку положив на руль, а другую — на рычаг переключения скоростей.

Вчера вечером на нем был темный костюм с белой рубашкой и галстуком. Сегодня он одет был не так строго — слаксы и вязаный пуловер. Но от этого Висенте ни на йоту не утратил своей элегантности. Несмотря на темные очки, Аликс видела, что брови его слегка сведены к переносице. Почему? Из-за каких-то неприятностей? Или он просто задумался?