— Есть, капитан. Я постараюсь не попадаться на дороге у вашей милости.

— Я имел в виду только своих матросов, — возразил он с игривой улыбкой. — Мне ты можешь попадаться в любое время, когда захочешь.

Эрику развеселил этот безобидный флирт — средство уравновесить желаемое с действительным. Происходило почти то же, что до их сближения: помолвленная женщина и дерзкий обольститель. Или по крайней мере двое играющих эти роли.

— Вы даже забудете о том, что я на корабле, капитан, — заверила она его с притворно-высокомерным и тоже игривым смешком. — У меня меньше недели на то, чтобы научить вашу дочь вести себя как настоящая леди, и я давно уже не писала своей матери. Полагаю, что каждый час бодрствования я проведу у себя в каюте.

— Ну что ж…

Маккалем запрокинул голову и опять уставился на мачту. Эрика поняла, что он по-прежнему чем-то обеспокоен, хотя внешне вроде бы все было в порядке.

— Капитан, что вы разглядываете?

— Надо не столько разглядывать, сколько слушать. Что-то она скрипит не так, как ей положено. Наверное, ревнует, — подмигнув, добавил он. — Не привыкла к соперничеству.

— В таком случае спешу оставить вас наедине. И еще, капитан…

— Да?

— Будьте осторожны. И отдохните хоть немного.

Эрика поспешила уйти, не желая знать, как подействовали на него ее заботливые слова. Может, он и не заметил скрытого за ними теплого чувства. Если так, то спасибо шхуне за то, что отвлекла его. Не надо, чтобы Дэниел заподозрил, какой большой частью ее сердца он завладел.

Подойдя к трапу, Эрика оглянулась и увидела, что капитан уже полностью погрузился в свои заботы о такелаже. В эту минуту он сосредоточился на квадратном парусе, свободно провисшем оттого, что ловил не весь ветер. Дэниел что-то сделал с ним, и парус развернулся во всем своем великолепии.

«Он забудет о тебе через несколько недель, — сказала она себе. — Если повезет, то и ты о нем забудешь, когда окажешься дома, где одиночество Сары и пренебрежение Джека поглотят все твое внимание».

Эрика была бы рада прощальному, долгому и влюбленному, взгляду Дэниела, но понимала, что так лучше.

«На худой конец у тебя еще есть помощник кока», — философски напомнила она себе, снимая тяжелую шерстяную куртку капитана и подходя к накрытому столу в капитанской каюте. Юный обожатель Эрики взглянул на ее красивое желтое платье и, придя в весьма возбужденное состояние, засуетился возле нее.

Обещанный послеполуденный шквал ударил с такой яростной силой, что Эрика буквально испугалась за жизнь — свою и всех остальных. Строго приказав Полли оставаться вместе с ней в каюте, несмотря на то что девочка умоляла отпустить ее на палубу хотя бы на несколько минут, Эрика быстро перебрала в уме решения, принятые ею за последнее время. Все они, подумала она со страдальческим стоном, никуда не годятся. Каким-то образом все ее ошибки привели к теперешнему ужасному положению, и Эрика чувствовала свою вину.

Дверь каюты резко распахнулась, и Эрика была уже готова броситься в объятия Дэниела и тем самым совершить еще одну колоссальную ошибку. Но на пороге стоял не Дэниел, а Шон. Она поморщилась и попыталась удержаться в вертикальном положении, несмотря на сильную качку. Понизив голос, чтобы Полли ее не услышала, Эрика забросала Шона вопросами:

— Выдержит ли судно этот шквал? Нет ли опасности для матросов? Вам с Дэниелом удалось передохнуть перед штормом?

Старший помощник, не отвечая, обратился к Полли:

— Беги скорее к себе в каюту и собери свои вещи. Капитан велит тебе оставаться здесь до утра вместе с Эрикой.

— Но я хочу…

— Марш! — сердито рявкнул Шон. — И смотри, на палубу ни ногой, если понимаешь, что для тебя хорошо. Капитан клянется, что больше никогда не возьмет тебя с собой, если ты попадешься ему на глаза.

Девочка молча кивнула и выбежала.

— Шон, мы погибнем?

— Нет, худшее уже миновало. Вы только не отпускайте от себя малышку, тогда у нас хоть одной заботой будет меньше.

— Я так и сделаю. Обещаю вам. — Шон молча смотрел на нее, и Эрика догадалась, что ему нужно сказать ей что-то еще. — Вы чем-то расстроены? Я имею в виду — чем-то, кроме погоды?

— Я подумал, что вам следует знать — капитан решил пристать к берегу, пока вся эта заваруха не уляжется. По моему предложению, — добавил он многозначительно.

— Вот как?

— Я подумал, что так будет благоразумнее. Отстоимся в порту, а вы тем временем найдете судно, которое доставит вас прямо в Бостон, минуя Салем. Так удобнее для всех. Особенно для Райерсона.

— Это верно. — Эрика улыбнулась и обняла одной рукой помощника за шею — отчасти для того, чтобы увереннее держаться на ногах, но главным образом из-за охватившего ее теплого чувства к нему. — Знаете, мистер Линч, что мне в вас больше всего нравится?

— Что же?

— Когда я уйду с этой шхуны, а значит — из жизни капитана Маккалема, мне не придется беспокоиться о нем. Потому что я буду знать, что есть человек, который строго оберегает его интересы.

Шон очень внимательно вгляделся в нее.

— Что вы станете делать, когда покинете нас? Выйдете замуж за Райерсона?

— Я много думала об этом прошлой ночью.

— И что вы надумали?

— Мне пришло в голову, что если я не настолько люблю Джека, чтобы хранить ему верность, а он не настолько любит меня, чтобы приехать тогда, когда я в нем очень нуждалась, то нам лучше разорвать помолвку.

Ярость вспыхнула в зеленых глазах старшего помощника.

— Так я и знал!

— Не будьте таким нудным! Я просто поверить не могу, что прочила вас в мужья Саре. Или даже Бетси. Имеет ли она представление о том, насколько вы несправедливы? Вы пришли к заключению, что я намеренно стремлюсь разрушить жизнь капитана? Хочу встать на пути его любви к приключениям? Неужели вы думаете, что я могу уничтожить то, чем он привлек меня?

— Вы полюбили Дэнни?

— Могла бы полюбить, если бы не проявила осторожность. Но благодаря вашему предостережению я ее проявила. — Серьезный взгляд, устремленный на нее, вынудил Эрику покраснеть. — Ладно, я не была настолько осторожной, как следовало бы, но мне хотелось пережить приключение. Это плохо?

— Это опасно, Эрика.

— Опасно, быть может, для меня, но не для капитана, — твердо заверила его она. — Он сам говорит так — он может спокойно флиртовать со мной, потому что я помолвлена и не буду посягать на его свободу. И в этом он прав. И что самое главное, любовная интрига между мной и капитаном закончена. Я играла в опасную игру, но весь остаток нашего путешествия буду размышлять, как мне провести оставшуюся жизнь.

Впервые за время разговора тон помощника смягчился.

— Я сочувствую Райерсону, но вы заслуживаете лучшей доли. Вы красивая девушка, и у вас нежное сердце. Я рад, что вы не выйдете замуж за человека, который позволил вам убежать и не попытался спасти вас от самой себя.

— Кажется, я вечно буду гадать, что произошло бы, если бы он приехал за мной. Это сбивает с толку, — призналась она. — Я все спрашиваю себя… Ладно, оставим это. — Эрика ободряюще похлопала Шона по руке. — Не волнуйтесь. Я не собираюсь одомашнивать вашего друга.

Шон с облегчением рассмеялся и явно намеревался дать Эрике еще какой-то полезный совет, но грохот на палубе заставил его резко обернуться.

— Оставайтесь здесь. И не отпускайте Полли.

— Хорошо, — пообещала Эрика и вышла следом за ним в коридор, где они увидели Полли, уже собиравшуюся бежать к отцу.

— Полли Маккалем! Нужно, чтобы ты осталась со мной. Я умру от страха, если ты бросишь меня одну.

— И отец прикажет протащить тебя под килем [Во времена парусного флота матросов в наказание за проступки протаскивали на канате под килем корабля.], — шутя пригрозил Шон. — Так что береги Эрику, а когда шторм утихнет, я дам тебе подержать штурвал.

Он ушел, не слушая возражений Полли и предоставив обеим — ей и Эрике — с трепетом ожидать развития событий. С палубы доносился такой шум и крик, словно там вот-вот вспыхнет бунт, и один взгляд на лицо Полли подсказал Эрике, что ни девочка, ни она сама не смогут отвлечься от разыгрывающейся драмы.

— Я пойду и взгляну, что там, — не вытерпела наконец Эрика. — Меня-то он не накажет, как ты считаешь?

— Будь осторожна, — чуть не плакала Полли. — Не упади за борт.

— Вот уж о чем не мечтаю! — заявила Эрика, натягивая шерстяную куртку капитана и плотнее заворачиваясь в нее. — Я через минуту вернусь.

Куртка защищала ее тело, и все же Эрика не была готова к яростной атаке ледяных капель дождя и порывов сумасшедшего ветра, ударивших ей в лицо. Сквозь слепящую пелену она разглядела мечущихся по палубе матросов, а те немногие, кто не метался, словно вросли в мокрый настил и с каменными лицами смотрели на верхушку мачты, как это делал недавно Дэниел.

Не очень понимая ситуацию, Эрика последовала их примеру и тотчас увидела наполовину развернутый парус, который, видимо, зацепился за что-то в сложных переплетениях мокрых веревок. Она увидела также, как Дэниел послал наверх того же матроса, что и днем. Матрос был крепким, плотным парнем лет восемнадцати, не больше. Совсем мальчик, но, как видно, опытный и невероятно ловкий и проворный.

«Он самый подходящий человек для такой работы, — нервно твердила себе Эрика. — Он делает это по сотне раз в день».

Ветер швырнул ей в лицо целый каскад ледяных капель, и она живо представила, какой обстрел приходится выносить матросу. Как он может удерживать веревки, скользкие от воды и обжигающие ладони холодом? Как не соскальзывают с веревочных перекладин ноги, особенно сейчас, когда ему нужно перебраться на деревянную площадку?

К своему ужасу, Эрика точно предугадала беду. Юноша, ловко перехватывая веревки руками, поставил одну ногу на площадку, но в следующую секунду другая нога, которой он опирался на ванты, соскользнула. Бесконечно долгое мгновение казалось, что моряк вот-вот упадет на палубу и, конечно, разобьется насмерть. Эрика закричала — без всякой надежды, что крик ее будет услышан при таком реве ветра. Потом она увидела, как матрос одной рукой молниеносным движением схватил веревку, укрепился на своей позиции и уверенно повторил свой маневр.

Стараясь унять бурное сердцебиение, Эрика наблюдала, как мужественный юноша умело и успешно поднялся на площадку. Все люди на шхуне приветствовали его, а он помахал им с победной улыбкой на покрасневшем от холода и ветра лице.

Потом он полез еще выше. Эрика понимала, что падение с такой высоты убьет его. Между ним и опутанной веревками нок-реей не было никакой твердой опоры, и Эрика надеялась только на его опытность и умение, стараясь не думать о худшем. Пальцы у нее одеревенели от холода, и она удивлялась, как это моряки могут работать инструментами и вязать узлы в подобных условиях. Вот почему руки у Дэниела такие загрубелые. И такие сильные. Такие требовательные.

Эрика кинула быстрый взгляд на капитана. По выражению его лица она догадалась, что он мысленно помогает моряку безопасно добраться до нужного места и распутать петли, пока что-нибудь не сломалось или, что еще хуже, не рухнуло вниз, туда, где все они стояли. Каждый раз, как ветер принимался трепать запутавшийся парус, шхуна, как выражаются в таких случаях моряки, начинала беспорядочно «рыскать», и Эрика заподозрила, что опасность очень велика — судно стало уязвимым для резких порывов встречного ветра, несмотря на то что второй марсель был полностью развернут.

Когда матрос добрался до спутанных веревок, Эрика вздохнула с облегчением и снова посмотрела на Дэниела, но тот по-прежнему был глубоко сосредоточен, и она опять запрокинула голову — и именно в этот момент нок-рею с огромной силой развернуло в сторону матроса, ударив его. Уже в следующую секунду рея вернулась в прежнее положение. Но паренек явно растерялся, более того — ударился в панику; он ухватился за парусину и резко качнулся назад. Он непременно упал бы, однако его нога зацепилась за опору и матрос беспомощно повис, призывая на помощь криком, перекрывающим рев бури.

Три матроса кинулись к вантам, но Дэниел громовым окриком остановил их и сбросил с себя куртку. Потом он, к ужасу Эрики, выхватил из ножен на поясе нож и стиснул лезвие зубами. Насмерть перепуганная, Эрика бросилась к нему и успела схватить за руку до того, как он начал подъем.

— В-вы капитан, Дэниел! Пошлите кого-нибудь еще! Прошу вас…

Он ухватил ее свободной рукой за подбородок и поспешно бросил:

— Больше некого. Шон! Убери ее…

— Нет! — Эрика обняла его за шею и выпалила в самое ухо: — Я этого не вынесу! Обещай, что ты вернешься ко мне. Обещай, что будешь снова любить меня сегодня ночью.

— Забери же ее! — проревел капитан старшему помощнику и быстро добавил: — Ловлю тебя на слове, девочка.

И оттолкнул Эрику.

Шон решительно привлек ее к себе и ласково забормотал:

— С ним все будет хорошо, милая. Я видел много раз в былые времена, как он это делает.

— Но теперь он уже не худенький юноша! Как он проберется через всю эту путаницу?

Она высвободилась из рук Шона и беспомощно стояла и смотрела, как ловко, почти играючи Дэниел взбирается по вантам. Он достиг площадки, и прежде чем Эрика успела помолиться о его безопасности, Дэниел, с акробатической легкостью перебрасывая свое тело, уже стоял на месте. Эрика хотела подбодрить его, как все они сделали это для юноши-матроса, но лихого взмаха рукой от Дэниела не последовало — для этого просто не было времени. Вместо этого Дэниел полез выше и очень скоро добрался до матроса. Он схватил того за рубаху и поддерживал, пока не сумел надежно обнять за талию.

Только теперь Эрика сообразила, что парень больше не кричит и даже не двигается. Он был словно мертвый и ничем не помогал своему спасителю. Дэниел какое-то время, казалось, не мог справиться с инертной массой. Потом несколькими быстрыми, уверенными движениями перекинул тело через плечо и высвободил зацепившуюся за веревки, которые и спасли парню жизнь, ногу матроса.

Команда пришла в неистовство от восторга, все громко кричали и яростно аплодировали окоченелыми руками. Шон отправил двух матросов наверх, на площадку, чтобы там они встретили Дэниела и приняли у него потерявшего сознание товарища.

Глаза у Эрики наполнились слезами облегчения, она радостно обняла Шона, бормоча:

— С ним все в порядке, правда?

— Само собой, — успокоил ее Шон и повернулся к кому-то из стоявших рядом: — Отнесите его в мою каюту и укутайте потеплее, пока я не приду и не займусь им. А ты что тут делаешь? — Он грозно вытаращил глаза, глядя словно бы сквозь Эрику. — Помнится, я велел тебе сидеть и не высовываться. А ну-ка иди сюда!

Выскочив из-за спины Эрики, Полли подбежала к Шону и повисла у него на шее, обхватив ее своими тонкими ручонками.

— Ты видел папу? Я боялась, что он упадет, но он не упал.

— Долго тебе пришлось бы ждать, чтобы твой папа упал, — от всей души заверил девочку Шон.

— Возблагодарим Господа, — со вздохом проговорила Эрика, опускаясь коленями на мокрые доски настила. — Так ты все видела? Наверное, испугалась до смерти. — Она обратилась к Шону: — Мой отец был врачом. Я научилась от него не слишком многому, но мне нравится помогать раненым.

— Так идите к пострадавшему, — обрадовался Шон, — а мы с Дэнни присоединимся к вам, как только он закончит дело. Идите, идите. Они уже спускают О'Рурка вниз, и ему нужна помощь. Сделайте что можете, а о Дэнни не тревожьтесь, он рожден для таких передряг.

Эрика поспешила туда, где два матроса укутывали одеялами своего пострадавшего товарища.

— Матрос? — обратилась Эрика к нему. — Вы меня слышите?

Тот поднял на нее затуманенный взгляд и кивнул.

— Как вас зовут?

— Зовут? — Он помолчал, потом произнес с вопросительной интонацией: — О'Рурк? Да, так. Майкл О'Рурк.

— Вы можете двигать ногами, Майкл О'Рурк?

— Да.

— А шеей?

— Да.

Он подвигал головой из стороны в сторону и поморщился от боли.

— Хорошо. И я собственными глазами вижу, что ваше мужественное лицо не пострадало, так что все в порядке. — Улыбнувшись Майклу, Эрика велела его товарищам: — Отнесите его поскорее в каюту. Старайтесь, чтобы спина и шея у него по возможности оставались неподвижными, пока я не осмотрю его как следует.

— Да, мисс, — хором ответили оба.

Хотя ветер ярился по-прежнему, Эрика почувствовала, что шхуна держится ровнее. Даже не взглянув на капитана, еще не спустившегося на палубу, девушка поняла, что он высвободил парус и тот развернулся в полную ширь, больше не угрожая бедой.

Подойдя к Шону и Полли, Эрика повысила голос, чтобы ее услышали сквозь вой ветра, и сказала с гордостью и восхищением:

— Он сделал это, Шон! Вы правы — капитан рожден для таких передряг.

— Да. Помните это, — сурово произнес Шон, а потом, к удивлению Эрики, заключил ее в свои медвежьи объятия. — Что же вы делаете, Эрика? Сказали, что у вас с ним все кончено, а это не так.

— Я просто не в силах дать ему уйти… — начала она, но тут же запнулась и продолжала смущенно: — Хотя рано или поздно так и будет, но только не сегодня, Шон. Хорошо?

— Я опасался за него, но теперь тревожусь за вас, — очень тихо сказал Шон, касаясь губами волос Эрики.

— Эт-то что такое? — прогремел голос Дэниела. — Бунт на корабле?

Эрика высвободилась из объятий Шона и повернулась к капитану.

— Вы были на высоте, капитан. Вы спасли жизнь этому мальчику.

— Это всего лишь справедливо, — пожав плечами, возразил Маккалем. — Ведь это я отправил его наверх. — Он взял Полли на руки и добавил: — Значит, ты все видела, и в следующий раз я отправлю наверх тебя.

Полли засмеялась и крепко прижалась к груди отца.

— Ты самый храбрый из всех, папа.

— Все это моя вина, — проворчал Шон, обращаясь скорее к себе самому. — Это я посоветовал развернуть треклятый парус — хотел выиграть немного времени до того, как ударит шквал.

— А я глупец, что послушал тебя, — возразил Дэниел, — так что мы квиты. Как там О'Рурк?

— Эрика предложила поухаживать за ним.

— Правда?

— Мой отец был врачом. И я… — Она покраснела, встретив его благодарный взгляд. — Мне пора идти. Извините меня, капитан. — Несмотря на качку, Эрика умудрилась сделать реверанс. — Увижу ли я вас за обедом?

— Жду встречи с нетерпением, — усмехнулся он.

— И я тоже, — осмелилась признаться она, повернулась и быстро ушла.

Убедившись, что О'Рурк устроен удобно и спокойно отдыхает, Эрика поспешила к себе в каюту и переоделась в сухое, а потом вернулась к своему пациенту. Она обрадовалась, увидев, что он мирно спит. Мысль о том, что этот человек совсем недавно находился на волосок от смерти, внушала ей почти благоговейный страх. Странно, что он вообще смог уснуть. Еще до того, как погрузиться в дрему, он успел сказать ей, что больше всего озабочен тем, как бы не утратить доверия капитана.

— Вы говорите так, словно вам не терпится забраться туда еще раз и повозиться с этими ужасными веревками, — сердито ответила на это Эрика.

О'Рурк улыбнулся, преодолевая боль.

— Какой смысл жить, не имея возможности подняться на реи?

— Это почти в точности слова капитана Маккалема.

— Для меня это звучит словно высшая похвала, мисс Эрика. Я только надеюсь, что капитан не сочтет меня бесполезным.

— Он едва не лишил вас жизни, посылая на мачту. Быть может, для вас и это нечто вроде высшей похвалы?

— Да, самая высокая, какую мне когда-либо воздавали.

Эрика понимала, что чувствует этот юноша, потому что высший комплимент, услышанный ею от мужчины, исходил тоже от капитана Маккалема. С невеселой усмешкой она была вынуждена признать, что на этом корабле она узнала много нового для себя и о жизни, и о мужчинах.