Баэл самодовольно улыбнулся кузену.

— Скольких людей с волшебным вкусом ты знаешь?

Сайон посмотрел на меня с таким презрением и ненавистью, которых я не видела в глазах ни одного фейри. Единственное, что я могла, — это выдержать его взгляд.

— Что?

Баэл наклонился и рывком поставил меня на ноги. Затем толкнул, и я споткнулась, пробежав несколько шагов, чтобы не упасть лицом в грязь.

— Посмотри сам.

Я запнулась о подол платья Рози и порвала его. Я вздрогнула. Ее прекрасное платье было покрыто грязью и вином, и вскоре, без сомнения, туда добавится моя кровь.

Сайон склонил голову набок, рассматривая меня, словно интересную головоломку. Я не могла не признать, что он красив — просто шокирующе красив, — несмотря на убийственные намерения.

Какое-то время он ничего не делал. Затем вложил наполненный вином кубок в мою закоченевшую руку. Багровая жидкость выплеснулась на траву у его ног.

— Какая неуклюжая, — с притворным сожалением произнес он. — Ты вообще знаешь, сколько времени нужно, чтобы оно забродило? Твои кости уже наполовину обратятся в прах, когда то, что ты пролила, можно будет заменить новым вином.

Я смотрела на жидкость, впитывающуюся в землю, — теперь только черви будут пить ее. Раздражение закипело в животе.

— Но…

— И глянь-ка, — продолжил он, играя на публику, — ты испачкала мои сапоги.

Он поднял ногу и потряс ею, будто показывая мне, что я натворила, и окружающие фейри оглушительно рассмеялись.

— Извинись, — лениво протянул он.

За что?

Я с трудом совладала с собой. Все в порядке. Это не так уж и плохо. Он провоцировал меня, и я чуть не взорвалась. Я закусила губу, и злые слезы защипали глаза.

— Я прошу прощения.

Слова обожгли горло — впервые в жизни от лжи меня затошнило.

Принц Баэл дернул рукой, и я, как марионетка на ниточках, послушно упала на колени, прежде чем успела осознать, что происходит. Он наклонился и прошептал так, чтобы только я могла слышать. Шепот окутал меня, будто он раздавался со всех сторон одновременно.

— Видишь, слюа? Это не так уж и сложно. Я знал, что ты хочешь пасть перед нами на колени.

Я отпрянула, охваченная яростью и унижением. Я уставилась на него. Лицо наверняка выдавало мою ненависть, но это уже не имело значения. Он все равно убьет меня, это очевидно, но я отказываюсь играть в их жестокие бессмысленные игры. Если мне суждено умереть, я умру с достоинством.

Сайон тоже улыбнулся и заговорил достаточно громко, чтобы толпа могла услышать:

— Слижи это.

Я застыла в ужасе.

— Ч-что?

Он пнул меня и со злобным смешком сказал:

— Ты испортила мои сапоги. Меньшее, что ты можешь сделать, — это почистить их. Давай, слюа, оближи их.

Остальные фейри загоготали в десять раз громче. Теперь, конечно, все смотрели на нас.

Я потрясла головой. Нет. Нет.

— Нет.

Этот урок я усвоила еще давно: что бы я ни делала, как бы ни умоляла, фейри не остановятся. Они наслаждаются мучениями, а страх только подстегивает их.

По толпе прокатился нервный смех, а кто-то потрясенно ахнул. Сайон уставился на меня, выглядя таким же удивленным, как и все остальные.

— Что ты сказала?

Сердце бешено забилось, пульс отдавался в ушах, а лицо покраснело от ярости и унижения. Я закрыла глаза в ожидании боли, ведь он, несомненно, пнет меня в лицо.

Жар пробежал по спине и рукам, заставляя кожу покрыться мурашками. Если он хотел такой реакции, то он ее получил.

— Нет. Вы…

По лицу Сайона будто пробежала тень нерешительности, а затем он двинулся так быстро, что я не успела отреагировать. Он рывком развернул меня, прижимая спиной к своей груди. Он тоже был удивительно теплым. Я почему-то думала, что он будет холодным, как мрамор, но меня обжег жар, исходящий от его обнаженной груди под вышитым черным камзолом. Я словно оказалась слишком близко к огню.

Я уставилась перед собой, боясь пошевелиться, когда он протянул руку и запустил длинные пальцы в мои волосы. Его кольца зацепились за кудри, и красивый пучок, который заплела Рози, распался. Локоны рассыпались по моим плечам.

— Ты хоть понимаешь, почему ты здесь? — спросил он, выдыхая прямо мне в ухо.

Я попыталась покачать головой, но не могла пошевелиться из-за его руки в волосах.

— Нет.

Это была не совсем правда. Я знала, что все они порочные, жестокие, неисправимые монстры с самого рождения, а я оказалась здесь, потому что они слишком любят чужие страдания. Так что все довольно просто.

Он наклонился и прошептал мне на ухо:

— Лгунья.

Я вздрогнула от удивления, когда его язык пробежал по моей шее к уху. Странное тепло свернулось в животе, смешиваясь с ужасом.

Адреналин захлестнул меня, и я уже не понимала, хочу ли сбежать или узнать, что произойдет, если останусь.

Он притянул мою голову еще ближе к себе, а другой рукой провел по бедру. Запахи дыма и дождя обрушились на меня. Я из последних сил сопротивлялась притяжению.

Голова закружилась, когда его губы достигли моего уха.

Внезапно он снова развернул меня лицом к себе. Он откинул мои волосы в сторону, глядя на ухо.

— Что это такое? — резко спросил он, его голос стал грубее, несдержаннее. — Кто это сделал?

— Не трогайте меня. — Я подняла ладонь, прикрывая ухо. — Это пустяк. Просто шрам.

Его серебряные глаза потемнели до цвета олова и переместились от моего уха к лицу, будто что-то ища в нем.

Но что он надеялся там найти, я так и не узнала.

Глава 9. Лонни

Крик переключил внимание фейри на происходящее на улице. Пока я разрывалась между желанием не отрывать глаз от собеседника и стремлением опустить взгляд, на краю поля зрения что-то пронеслось.

Снаружи послышался топот, раздались новые крики, все громче и громче, а крещендо достигло своего пика. За пределами золотого шатра двигались тени, и танцоры, стоявшие ближе всего ко входу, обратились в бегство, а слуги уронили подносы — пролилось вино, и фрукты рассыпались по земле среди роскошных подушек и одеял.

— Твою мать, так и знал, что это произойдет, — пробормотал Сайон себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь. Затем он повернулся ко мне. — Они здесь из-за тебя, слюа? Или ты недостаточно важна для этого?

Я уставилась на него, и голова закружилась, пока я отчаянно пыталась понять, что он имел в виду.

— Я не…

Он не стал ждать моего ответа и быстрым шагом направился к выходу. Толпа расступилась, пропуская его. С равнодушным выражением лица он взмахом руки сметал со своего пути слуг и придворных. Он даже не обращал внимания, кого расталкивал — фейри или людей, — пока пробивался к выходу.

Баэл, напротив, будто заскучал. Словно ему наплевать на развернувшийся вокруг хаос. Он глянул на меня, а затем направился за кузеном. Баэл наклонился и поднял яблоко с земли. Он оглянулся, наши взгляды пересеклись, когда он поднес фрукт ко рту.

— Надеюсь, ты не думаешь, что мы закончили на этом.

Я завороженно наблюдала, как он острыми зубами пронзил алую мякоть, как сок потек по его подбородку. Несмотря на вечерний зной, у меня по рукам побежали мурашки, и я сжала бедра.

Сердце колотилось в такт ритму барабанов, пока я боролась сама с собой. Неприязнь и интерес переплелись в сознании. Любопытство боролось с отвращением.

Затем, словно прочитав мои мысли, Баэл опустил яблоко и ухмыльнулся. Он отступил к выходу, посмеиваясь надо мной, а фрукт в его руке почернел и начал гнить, пока не превратился в пыль, падающую на землю.

Я вытянула шею, отчаянно пытаясь разглядеть над головами тех, кто толпился у выхода, что же происходит снаружи. Повсюду случались столкновения: кто-то пытался убежать, а кто-то — увидеть источник хаоса. Каким-то образом я оказалась в обеих группах: мне было любопытно и отчаянно хотелось уйти.

Я позволила толпе вынести меня наружу и испустила потрясенный вздох, который затерялся в общем шуме, когда увидела поляну. На ней царил хаос.

Кто-то — или целая группа — ворвался на пиршество, оставив после себя щепки, порванные струны и крошечные серебряные колокольчики, разбросанные по земле. На поляне словно произошла великая битва. На холме вдали блуждающие огоньки улетали прочь, освещая путь танцорам-фейри в красочных нарядах, бегущим к замку. Их шелковые юбки развевались за ними, как флаги капитуляции.

Десятки фигур в плащах с капюшонами громили поляну: кто-то с оружием, кто-то голыми руками опрокидывал шатры. Один пробежал мимо меня, держа в руке, как факел, половинку сломанной флейты фейри. Он обернулся и посмотрел на меня, ухмыльнувшись, когда мы встретились взглядами.

— Ахан!

Я моргнула, подавшись вперед, неуверенная, что правильно расслышала его сквозь платок, закрывавший нижнюю часть лица.

Я напрягла слух. Они не просто восклицали, они кричали… что-то.

— Ахан! Ахан!

Кто?

В этот момент краем глаза я уловила какое-то движение. Одна фигура в черном плаще целеустремленно промчалась мимо, отделяясь от остальных. Каштановые пряди выглянули из-под капюшона, и у меня потемнело перед глазами, а сердце подпрыгнуло к горлу.