— Как забавно устроен наш мозг, — соглашаюсь и неторопливо иду за Тобиасом, уставившись на его зад и заметив лейбл на джинсах.

— «Wrangler»? — смеясь, спрашиваю я. — Собираешься в ближайшее время оседлать быка?

— Моего размера были только эти, — по пути на кухню объясняет он, защищаясь. — Выбор здесь скуден.

— Так нельзя делать, — меняю я тему.

— А зачем нам пускать коту под хвост весь французский, что ты выучила?

— Не смешно.

— Не соглашусь, — холодно заявляет он, скидывая содержимое тарелки женщины в ланч-бокс.

— Знаешь, ты не обязан помогать.

Тобиас наклоняет голову.

— Тебе прекрасно известно, что я злюсь не из-за того, что помогаю. Я сам этого хотел.

— Ну, тогда не нужно хитрить, чтобы поговорить со мной.

— Уверена? Потому что с тех пор, как я приехал, мы ни разу не поговорили всерьез.

— И сейчас тоже неподходящее время.

— А когда оно будет подходящим?

Мое молчание только сильнее злит Тобиаса, и он, схватив пластиковый пакет, запихивает в него ланч-бокс.

— Тобиас, я еще привыкаю и очень благодарна за помощь, но вынуждена напомнить: ты миллионер, а не помощник официанта.

— И ты тоже не официантка, а миллионерша. В чем, черт возьми, разница? Я буду тем, кого ты захочешь во мне видеть. — Тобиас внимательно смотрит на меня, а потом закрывает глаза и кладет руки на металлический стол, похоже, чтобы набраться терпения. Когда он наконец заговаривает, его тихий голос полон разочарования: — Когда закончу в зале, больше не стану тебе мешать. — Он подхватывает пакет и, не говоря больше ни слова, выходит за дверь.

* * *

— Презерватив или нож? — легонько подталкивает меня примостившаяся рядом Марисса, пока я наблюдаю за Тобиасом, который рисует с маленькой девочкой в читательском уголке и ведет разговор с ее бабушкой. После того как школьников увезли, у нас снова начался ажиотаж, что было редкостью. Несмотря на тот разговор, Тобиас остался нам помочь, молча убирая со столиков и наматывая круги вокруг нас с Мариссой.

— Что?

— Презерватив или нож. Дилемма насчет бывших. Когда возвращается бывший, ты не знаешь, трахнуть его или убить, я права?

— В яблочко, — фыркаю от смеха, убирая со стойки тарелки. — Если бы ты только знала. — Но Марисса не знает и совершенно точно никогда не узнает. Вот в чем суть проблемы отношений с мужчиной вроде Тобиаса.

Прошлую ночь я, не находя себе места, провела в саду, где сажала весенние луковицы, пока Тобиас, сидя на садовом стуле, что-то печатал на ноутбуке. Время от времени ловила на себе его взгляд и отвечала ему тем же. Приняв душ и переодевшись ко сну, обнаружила, что Тобиас ждет меня в спальне. Когда выключила лампу, он без слов притянул меня к груди. Я знала, что Тобиас пришел помочь противостоять снам, которые подкидывало воображение. С тех пор, как он приехал, я каждую ночь видела сны.

— Никогда не видела такого красавца в реальной жизни. Такое чувство, что он вообще не человек.

— Уж поверь, из плоти и крови. — Я одна из немногих, кто знает, где скрываются его шрамы.

— Так ты рада, что он вернулся?

— Хотела бы, но у нас все очень сложно.

— Боишься, что снова будет больно?

Нет, Тобиас не причиняет боль. Боль он убивает, придает ей сходство с поездкой на карусели, а я сошла с нее восемь месяцев назад.

Пополнив подставку салфетками, перевожу взгляд на Тобиаса и вижу, что он по-прежнему болтает с пожилой женщиной.

— Почти год назад я выдвинула ему ультиматум, и только теперь он изменил свое мнение.

— С ними всегда так, да? — Открыв кассу, Марисса меняет часть чаевых на купюру покрупнее и кладет деньги в карман фартука. Одно простое движение возвращает меня в прошлое. Трипл-Фоллс, улыбающаяся Сельма и ее тортилья. Целая жизнь минула с того дня.

— Ты о чем?

— Ты наконец-то собираешься с силами, чтобы забыть бывшего, жить без него, — и бам! — он снова заявляется на порог твоего дома в ожидании, что ты испытываешь те же чувства. Моя мама всегда говорила: не рассчитывай, что мужчина поймет свои ошибки по твоей эмоциональной шкале, потому что им всегда нужно больше времени, чтобы прийти в себя и разобраться с чувствами. Мужчины — существа эмоционально незрелые.

— Слов правдивее не найти. — Моему незрелому Французу понадобилось непростительно много лет, чтобы прийти в себя. Вот с чем мне сложнее всего примириться. Мало того, не уверена, что мое сердце выдержит еще одно вращение на его карусели.

— Ну, лучше поздно, чем никогда, правда? Честное слово, никогда не видела таких глаз. Не знаю, как ты с этим справляешься.

— Перестань пялиться на него, или он поймет, что мы его обсуждаем.

И секунды не проходит, как Тобиас смотрит в нашу сторону и ухмыляется.

Ублюдок.

Мы резво возвращаемся к делам, отчего наверняка выглядим еще нелепее.

— Так ты прикидываешься мышкой рядом с этим львом? Не обижайся, но, судя по всему, он сожрет тебя заживо.

Бросаю на подругу сердитый взгляд.

— Извини, но это правда. Я чувствую между вами напряжение: ты похожа на гейзер, который вот-вот взорвется, а он… эх, если бы на меня так смотрел мужчина, то я бы, наверное, не раздумывая скинула с себя одежду.

Она подталкивает меня локтем, и я пихаю ее в ответ. С силой.

— О, задира. Да, ты точно от него бегаешь. Не похоже, что тебя недавно трахали. Ты выглядишь… неудовлетворенной. — Марисса хихикает, а я свирепо смотрю на нее, после чего замахиваюсь и ударяю полотенцем.

— Ой!

— Скажи, почему я взяла тебя на работу?

— Из-за моей яркой честной индивидуальности?

— Ага, ладно, раз уж мы заговорили о честности: когда ты собираешься положить конец страданиям нашего повара?

Она оглядывается на Трэвиса и морщит нос.

— На это я не подпишусь. В школе встречалась с его братом.

Когда я вздрагиваю, она неверно меня понимает.

— Вот именно. Разве можно встречаться с братом мужчины и…

— Марисса, заказ готов, — зовет Трэвис, и я рада его вмешательству.

Смотрю на Тобиаса, и он понимает, о чем я думаю. Когда ухожу в свой кабинет, он идет следом прежде, чем успеваю захлопнуть дверь.

— Что случилось?

— Ничего. Слушай, наша… драма отвлекает сотрудников.

— Наша драма отвлекает тебя, — поправляет Тобиас, прижимает меня к двери, и мне приходится посмотреть ему в глаза.

— Тобиас, ты мешаешь работать. — И спать. И думать.

Он кивает.

— Это мы уже поняли. Я как раз собирался уходить. Просто хотел тебя предупредить.

— Извини. Я просто… не знаю, что со мной.

— Ты чувствуешь себя пойманной в западню. Нам во многом нужно разобраться, но до тех пор я рядом, если понадоблюсь. И… — Тобиас наклоняется, заключает меня в объятия и ласково водит руками по крыльям на моей спине. — Нас столько всего ждет впереди. — Он касается губами моих губ. — Увидимся дома.

Дома.

— Ладно. И еще раз спасибо за то, что помог сегодня.

Ответом становится быстрый поцелуй в губы. Отпустив меня, Тобиас засовывает руки в карманы джинсов и, вытащив пачку денег, кладет ее мне в руку.

— Для Мариссы.

* * *

Днем я возвращаюсь домой и вижу записку от Тобиаса — он ушел на пробежку. Приняв горячий душ, встаю перед зеркалом и вытираю конденсат. Резко подскакиваю на месте, когда за спиной появляется Тобиас. Его взгляд скользит по моему голому телу, а потом он смотрит мне в глаза. Волосы у него влажные и растрепанные, футболка мокрая. Тобиас наклоняется и целует в плечо, а потом обхватывает рукой за талию и притягивает к себе. Положив подбородок мне на плечо, он водит подушечками пальцев по моему животу.

— Праздные беседы такая глупость, согласна? Тем более когда должен состояться важный разговор.

Он откидывает мои мокрые волосы на другое плечо и прижимается губами к обнаженной шее, слизав языком капельки воды. От этого зрелища, такого знакомого и интимного, что подкашиваются коленки, я возвращаюсь в прошлое.

Вновь проживаю первый раз, когда он так сделал, так меня поцеловал. Это была первая ночь, когда между нами случилась близость. Прикусываю губу, вспоминая, как смотрела на его член, когда он впервые в меня вошел, силу, размер, яркость этого мгновения, и признание в его глазах.

Но это было не просто ощущение. Оно было связано с чувствами — чувствами, которые мы оба не хотели признавать.

— Но я знаю, почему мы не говорим, Сесилия. Я могу подождать, — шепчет Тобиас, смотря мне в глаза через отражение. — Потому что не собираюсь слоняться без дела и болтать о чертовой погоде или кафе — бизнесе, которым ты можешь управлять с закрытыми глазами. И о том, что ты сажаешь в своем саду, потому что мне насрать на него — лишь бы это делало тебя счастливой. Я могу подождать. — Он перестает меня целовать. — Но я не позволю тебе отвергать мысль, что я здесь надолго. — Мне в спину упирается возбужденный член. Тобиас снова наклоняется, прикусывает шею, а потом ласкает место укуса языком и губами. Изнывая от желания, стараюсь сдержаться, чтобы не потереть бедра друг о друга. — Я буду говорить с тобой о чем захочешь. Но я также слышу все, о чем ты не говоришь вслух. Всегда буду тебя слышать. — Тобиас внимательно смотрит на меня, подмечая, как я реагирую на его слова и действия. Мое тело распускается, как цветок, под его прикосновениями, а потом Тобиас закрывает глаза и с его губ срывается ругательство. У него страдальческое выражение лица, словно он только что увидел то, с чем не в силах сладить. Тобиас резко выпускает меня из объятий и хлопает за собой дверью.