Глава 2

Тобиас

Она бледнеет.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ровно то, о чем ты подумала. Еще одна причина, почему так долго к тебе ехал. Чтобы добраться сюда, пришлось запустить много событий, а еще найти и предать забвению нескольких людей. — Моей единственной целью был прежний деловой партнер Романа, ублюдок, который натравил Майами и превратил конфликт в кровавую бойню.

Изумленно вытаращившись на меня, Сесилия приоткрывает рот.

— Джерри? Ты его преследовал?

Киваю и замечаю, как ее передергивает.

— Тобиас, что ты натворил?

— Убедился, что он больше никогда не станет тебе угрожать.

— Ты говорил, что доверяешь мне.

— Тебе — да. А ему не доверял. Он сраный коррупционер. Возмездие назрело. Я сам это видел, поскольку тщательно следил за его перепиской и звонками. Он всегда был для тебя угрозой. Если бы я держал все под контролем, когда должен был… — Прочищаю горло, чтобы взять паузу. — То принял бы меры насчет него намного раньше.

Она переводит на меня пытливый взгляд.

— О чем ты?

Еще рано. Она пока не готова, Тобиас. Не все сразу.

— Перед тем, как закопать его, я выбил признание. Это он отправил Майами. Хочешь узнать подробности?

Сесилия глотает и отводит взгляд в сторону.

— Нет.

— Больше ты от меня не спрячешься.

Мыслями она очень далеко отсюда, но, когда наконец поворачивается ко мне, в ее глазах виднеется урон, нанесенный моими первыми признаниями.

Заговариваю более спокойным тоном в надежде, что она услышит меня, несмотря на злость. Сесилия упрямится и знает, что ее ждет, если возникнет подобная ситуация.

— Я убью любого, кто будет представлять для тебя опасность. Любого. Я прикончу их к чертовой матери, Сесилия. Убью, не моргнув глазом, и не стану видеть из-за этого кошмары.

Она прикусывает губу, обводит меня взглядом, а потом снова смотрит на клумбу. Сажусь рядом с ней на корточки и вижу, как ветер подхватывает ее распущенные по плечам волосы и ее лицо открывается полностью.

— Тебя это пугает?

— Нет.

— Потому что ты знаешь, кто я такой. Мы не чужие друг другу, Сесилия. Отнюдь.

Она не пытается оспорить мои слова.

— И все же ты уже должен знать, что я не выношу приказы.

— На это мне плевать. Наказывай меня, но не таким способом. Не сбегай от моей защиты. Однажды я заставлю тебя дать мне это обещание и приберегу его на случай другой ссоры, которая рано или поздно произойдет. Я не могу рисковать… — Сопротивляюсь соблазну рывком поднять ее с земли, встряхнуть и потребовать это обещание сейчас, но прекрасно понимаю, что так нельзя. Того требуют моя эгоистичная потребность и мои эмоции. Не говоря уже о том, что приручить Сесилию невозможно. Отчасти поэтому меня и влечет к ней, даже если это чертовски пугает.

Помолчав, она спрашивает:

— Так как ты меня нашел?

— Через Шона. Все это время он знал, где ты живешь. Исчерпав иные возможности, я обратился к нему за помощью. Он того и ждал. — Выжидаю, заметив, как она сопоставляет факты.

— В «Камаро» стоит отслеживающее устройство.

— Шон установил его до того, как подарил тебе. Он следил за тобой и, как только ты здесь обосновалась, приставил к тебе двух парней. Он знал, что я слетаю с катушек, но хотел, чтобы меня осенило. Попросив его о помощи, я пронюхал, что он врет, а когда поделился с ним планом, самодовольный поганец наконец избавил меня от страданий.

— Что это за план?

— Ты.

Она вздрагивает от холода.

— Продолжим разговор в доме. У тебя уже губы синие.

— Я в порядке. — Сесилия хмыкает, вытирая с перчаток рыхлую землю. — Даже когда я выполнила ваши требования и сохранила все секреты, вы, ублюдки, все равно не поверили, что я могу о себе позаботиться.

— Он был искренен, даря тебе машину, Сесилия. Дом хотел, чтобы она осталась у тебя, но что бы между нами ни происходило, мы всегда будем тебя защищать. Всегда. Это не обсуждается.

— Да? Тогда кто защитит меня от тебя? — Удар под дых.

Глотаю ком в горле.

— Тебе не нужна защита от меня. Я в твоей власти.

— До каких пор?

Сидя на корточках рядом с ней, обхватываю большим пальцем ее подбородок и поворачиваю лицом к себе.

— Я с тобой, Сесилия. Я бы все отдал, чтобы повернуть время вспять, изменить свои решения. Чтобы стать мужчиной, который был тебе нужен, но мне всегда было непросто принять свои чувства к тебе. Да и сейчас ничуть не легче. После случившегося, после всего, что тебе пришлось перенести, я был обязан дать тебе пожить нормальной жизнью, чтобы избежать этой. — Она хмурится сильнее, когда я поднимаю ее голову. — И спустя столько лет ты и впрямь начала вести другую жизнь. Держалась поодаль. Намеренно не приезжала в Трипл-Фоллс, даже имея все основания вернуться после смерти отца. Поступила в колледж, окончила его, обручилась с другим мужчиной. На твоем пальце было кольцо. Вернувшись, решила продать компанию. Обрывала все связи с Трипл-Фоллс и со мной. Мне пришлось уважать твое решение. У тебя все было хорошо. Во всяком случае, так я думал сначала.

— А потом?

— Я уже объяснял. То была основная причина из многих, и я все тебе расскажу. — Качаю головой. — Но для этого нужно время. Не очень много, но, клянусь, я все тебе расскажу.

— Думаешь, я не справлюсь?

— Думаю, что ты справишься с чем угодно, — искренне признаюсь я. — Просто сейчас со стольким нужно разобраться. Ты не спала. Сомневаюсь, что даже ела.

Сесилия встает и стряхивает с пижамы землю, а я делаю шаг вперед, но она отходит, мотая головой.

— Нет.

— Почему? Потому что отдаешь себе отчет, чем все кончится, как только позволишь к тебе прикоснуться?

— Любовью и сексом ничего не решишь, помнишь?

Провожу рукой по волосам, а она скрещивает на груди руки, и в ее глазах видно удовлетворение. Она ни секунды не сомневалась, что рано или поздно я сдамся. Это обратная сторона прогресса, и Сесилия оглашает это вслух.

— Уже сдаешься?

— Хватит! — резко отвечаю я. — Это был просто сон. Разве мое признание вчера вечером не имело значения?

— И да, и нет… — Она трет красный нос. — Просто… ты сюда не вписываешься.

— А где ты меня представляешь?

— Да ты даже чертов чемодан не взял! — Сесилия сжимает руки в кулаки. — Где ты сейчас живешь? Где твои вещи, Тобиас?

— Лежат запакованными в грузовике, водитель которого ждет моей команды. Большая половина из них — костюмы, которые я не планирую носить в ближайшем будущем. А живу я здесь. Мой дом там, где ты, и вчера я ясно выразился по этому поводу. Я знаю, что мы не можем начать с того момента, на котором закончили… — Шагаю к ней, Сесилия отступает, и начинается наше привычное танго. Она мечется как раненое животное.

— Сесилия, тебе здесь одиноко. И виноват в этом я. Из-за меня ты опять одинока. Думаешь, я этого не знаю? Черт возьми, ради меня ты пожертвовала прежней жизнью, поэтому я поступаю так же. Я сделал единственное, что было в моих силах, потому как хотел, чтобы ты восприняла мои слова всерьез, когда я приеду к тебе с одной лишь одеждой.

Сесилия кусает нижнюю губу, окинув меня взором.

— Я пожертвовал жизнью, которую вел больше двадцати лет, и всем, что было с ней хоть как-то связано, чтобы приехать сюда только ради шанса снова быть с тобой.

— Ты пожертвовал одеждой.

— Я отказался от власти, — возражаю я. — А для человека вроде меня это чертовски сложно. — Делаю шаг вперед, и на этот раз она не отступает. Обхватываю ее холодные щеки руками. — Потому что я больше всего на свете хочу этого. Хочу тебя, хочу нас.

— Просто… — Подняв руки, Сесилия обхватывает мои запястья, чтобы отвести их. — Вернись в постель. Мне нужно подумать.

— Нет.

— Тобиас…

— Черта с два. Я не дам тебе придумать причины таить на меня обиду. — Наклоняюсь к ней. — Что ранит тебя, ранит и меня. Нам еще многое надо обсудить.

— Не сегодня. — Она опускает взгляд и, покачав головой, пытается оттолкнуть меня, чтобы пройти к дому. И вот тогда я теряю над собой контроль, бросаюсь вслед за ней и сжимаю в объятиях.

— Отпусти меня.

— Нет, — шепчу, уткнувшись носом ей в шею и вдыхая аромат — такой нежный, что возникает ощущение, будто вернулся домой. Но оно быстро проходит, поскольку я чувствую, как она напрягается в моих объятиях.

Наклоняюсь, чтобы поцеловать, но Сесилия уворачивается.

— Посмотри на меня, пожалуйста, — умоляю ее я.

— Я так тебя ненавижу, — шепчет она.

— Знаю.

Она смотрит мне в глаза, а затем переводит взгляд на губы.

— Plus rien ne nous séparera. Jamais [Больше ничто не встанет между нами. Никогда (фр.)].

Измученная по моей вине, Сесилия опускает голову мне на плечо, и я несу ее в дом. Бо не отстает ни на шаг, пока я не захлопываю дверь в спальню прямо перед его носом.

— Не срывайся на моем щеночке, — попрекает Сесилия, когда вхожу в ванную и осторожно ставлю ее перед душем.

— Ты хоть немного поспала? — спрашиваю я, включив кран.

Она понуро молчит.

— Прости, что мне потребовалось столько времени. — Снимаю с нее толстовку вместе с верхом от пижамы, а потом нежно распускаю волосы. Они рассыпаются по плечам, и от одного этого вида у меня встает.

Сесилия не выспалась, потрясена до глубины души, разбита, и я это ненавижу. Я хочу, чтобы она сопротивлялась, но сейчас не в состоянии это сделать. И виноват в этом только я.