— Разумеется, я тоже буду здесь, — пояснила настоятельница. — Но моя задача — следить, чтобы все работало как положено, следить за кухней, уборкой, стиркой и тому подобнее. Следуйте за мной, — пригласила она, бросив взгляд на часы. — И багаж свой возьмите. Ни к чему терять время попусту.

Дама Хикс быстрым шагом двинулась вперед, зажигая свет по дороге, даже не оглядываясь проверить, идет ли Тея за ней.

— На этом этаже столовая: до того, как дом выкупил колледж, здесь был ресторан отеля. — Она указала на комнату справа, и Тея, заглянув в приоткрытые двойные двери, увидела два длинных стола с рядами стульев, сервировочные столики и шторы с ярким узором. Пахло свежей краской.

— Кухня вон там, — указала настоятельница на другие двойные двери в дальнем углу столовой. — А теперь пойдемте наверх.

На второй этаж вела широкая дубовая лестница, балясины отполированных временем перил украшал узор из желудей. Подхватив чемодан и сумку, Тея подняла их по неровным ступенькам, радуясь, что не поддалась искушению и взяла с собой только самое необходимое.

На втором этаже от лестницы вправо тянулся коридор с пятью дверьми, две по одну сторону, три по другую.

— Девушки поселятся по двое и по трое, — объяснила дама Хикс, показывая Тее комнату с двумя односпальными кроватями с белыми пуховыми одеялами и взбитыми подушками, где также стояли два письменных стола с удобными на вид креслами. Над каждым рабочим местом на стене висели пробковые доски, между кроватями лежал круглый коврик, а по дальней стене были расставлены шкафы. По мнению Теи, спальня выглядела слишком безличной, единственным дополнением был приплюснутый шар на одном из столов, размером и формой напоминающий гальку. Комната Теи в подростковом возрасте была примерно такого же размера, хотя и завешана от пола до потолка постерами с хоккеистами, скаковыми лошадьми и звездами тенниса. Она со стыдом вспомнила, как все те годы была влюблена в Андре Агасси и задумалась, разрешат ли девушкам украсить свои комнаты. Как она уже начала подозревать, вероятнее всего, их попросят ограничиться пробковыми досками.

Ее провожатая указала на винтовую лестницу в дальней части коридора:

— Она ведет на чердак, а также вниз. Полагаю, раньше ею пользовались слуги. Две девушки займут комнату наверху, ту, что побольше, затем будет ваша спальня и кабинет.

— Супер. Думаю, теперь я сама справлюсь, благодарю вас, — кивнула Тея, которой уже не терпелось найти свою комнату и поставить тяжелые сумки.

— Хорошо. В таком случае увидимся утром. — И дама Хикс исчезла так же бесшумно, как и появилась.

Тея перехватила чемодан другой рукой, поправила хоккейную сумку на плече и двинулась дальше по коридору. На первой двери значились имена будущих учениц: Арадия Бьянки, Морган Эддингтон-Клэй, Сабрина Фокс. Она приоткрыла дверь, чтобы посмотреть: два мансардных окна выходили на главную улицу, и несмотря на покатые стены, в просторной комнате удобно размещались три кровати, столы и большой шкаф. Осталось даже место для пары кресел с обивкой в красную клетку у низкого столика. В одном углу стояла раковина и разделочный столик с чайником, чашками и парой стеклянных банок для печенья. Другие комнаты вряд ли чем-то отличались.

Увидев все, что нужно, Тея прикрыла дверь и уже с трудом двинулась к ведущей на чердак лестнице, где и нашла отведенные ей комнаты в конце коридора, за дверью с табличкой Фенелла и Камилла. Она бы не удивилась, окажись на других дощечках такие имена, как Арабелла, Генриетта или Кларисса: в Оксли-колледж приедут девушки именно такого типа. Тут она одернула себя. Ее собственное имя, Теодора, не сильно отличалось.

Закатив чемодан в комнату, она огляделась. Односпальная кровать, заправленная, как и другие, пуховым одеялом, в ногах сложен шерстяной плед в темно-синюю клетку — слава богу, не розовый. У единственного слухового окна также стояло кресло и вместительный комод, а на нем тот же предмет в форме гальки, что и в других комнатах. С любопытством повертев его в руках, Тея обнаружила надпись «Ekko» на боку и мигающие по кругу огоньки. Похоже, одно из тех умных устройств, которые записывают разговоры и передают информацию невесть кому. В случае чего, всегда можно вытащить батарейки, а пока пусть лежит.

В дальней части комнаты, где наклонные стены соединялись так, что Тея чуть не стукалась головой, была еще одна дверь, ведущая в крошечную ванную. Пол недовольно скрипел под ногами, точно старичок, с оханьем выбирающийся из кресла. Не особенно ровный, пол, казалось, шел под уклоном, создавая ощущение каюты на корабле, а не стоящего на земле дома. Что ж, особняк старый, этого и следовало ожидать. Как историка, возможность жить здесь приводила Тею в восторг, так как здание, судя по внешнему виду и кривым полам, явно было построено не позже восемнадцатого века.

Сбросив с плеча спортивную сумку, Тея вытащила из бокового кармана яблоко и шоколадку — оба после долго путешествия выглядели не лучшим образом. В конце коридора она заметила еще одну дверь, вероятно, в ее кабинет, но туда она успеет и потом. А пока она скинула ботинки, упала на кровать, вгрызлась в яблоко и задумалась.

Каждая клеточка ее тела болела, а от долгого перелета вкупе с двумя днями в Лондоне, где она бегала по музеям и выбирала, куда можно будет сводить учеников, ее обычно спокойное настроение упало вместе с уровнем сахара в крови. Может, именно поэтому она засомневалась, правильно ли поступила, приехав сюда. Школа эта с призраками прошлого, привилегированные ученики (а теперь и ученицы), другие учителя, стопроцентно из того же теста, что и привратник мистер Баттл — что у нее может быть общего хоть с кем-то из них?

Иногда она правда себя не понимала.

Нервно дожевав яблоко, она бросила огрызок в корзину для бумаг в дальнем углу комнаты и чуть улыбнулась прямому попаданию. Поднявшись, кинула очки на кровать и отправилась в ванную умываться. Встав на цыпочки, всмотрелась в отражение, добросовестно показавшее глубокие тени под глазами и длинные, сейчас слипшиеся в отдельные пряди прямые волосы. За спиной отражения промелькнула тень, и Тея резко обернулась: ничего. Она даже не успела разглядеть, что это было.

Только ветер стучал ставнями.

От усталости и отнюдь не теплого приема она превратилась в параноика.

«Ну-ка, Раст, соберись».

Вытерев руки, она надела очки и направилась в свой рабочий кабинет. Маленький, хотя и с окном в сад, он больше походил на каморку. Раздвинув шторы, в темноте она все равно ничего не увидела; только какое-то пятно на стекле, оказавшееся отпечатком руки с растопыренными пальцами. Тея потерла его рукавом, но ничего не произошло: наверное, он был снаружи, но как можно было забраться так высоко? До чердака не достала бы и самая длинная лестница.

Отвернувшись от окна, она прошлась туда-обратно, разглядывая обстановку. Почти весь пол занимал разноцветный ковер, в стену были вкручены крючки для одежды — и, судя по щепоткам пыли на полу, совсем недавно.

На столе ее ждала стопка бежевых папок с именами новых учениц Оксли, которые она с любопытством пролистала и решила забрать с собой в комнату. Главной задачей сейчас было распаковать вещи, с чем Тея справилась быстро, разложив одежду в комоде, а туалетные принадлежности — в ванной. Со дна сумки Тея достала металлический цилиндр, небольшую фотографию в деревянной рамке и пару книг: все уместилось на книжной полке у стола. На форзаце верхней книги значилось: «ГАР, сентябрь 1965 года, Милл-хауз, Оксли-колледж».

Она знала эту надпись наизусть, «ГАР» — Генри Адам Раст. Вот почему она сначала открыла веб-сайт Оксли-колледжа и не раздумывая приняла решение.

Воспоминание всплыло в памяти непрошеной картинкой. Они сидели вместе на заднем крыльце их загородного дома в Мельбурне, и отец терпеливо чистил отбеливателем фирменные белые кеды в ожидании традиционной воскресной партии (и хотя для всех это было просто развлечением, отец всегда боролся с самоотверженностью игрока Уимблдона). Рядом всегда ждала наготове тлеющая сигарета и запотевший бокал пива. Как он всегда хотел победить! Тея нахмурилась, вспоминая: они с младшей сестрой Пип никак не могли его обойти. «Пленных не брать!» — был его любимый клич, когда бы они ни оказывались по разные стороны поля. Нуждаясь в его одобрении и внимании, они терпели поражение за поражением: Тея сомневалась, что одной из них удалось хоть раз его обыграть, будь то теннис, карты, шахматы или вообще что угодно. И хорошо, потому что проигрывать он терпеть не мог и несколько дней потом ходил мрачнее тучи.

Тея закрыла книжку и уже собиралась ложиться, как вдруг везде погас свет. Повисла гнетущая тишина, и волоски на шее встали дыбом. А затем, откуда-то из глубин дома, раздался пронзительный необъяснимый скрип.