Весь прошлый год французские суда устраивали рейды в Южной Англии, грабя порты и сжигая корабли в гаванях.
— Французы нападают на нас, мы будем нападать на французов, — запричитала мать. — Ради чего?
— Женщине этого не понять! — рявкнул рыцарь.
— Чистая правда, — жестко отозвалась леди Мод.
Ральф сменил тему:
— Как брат?
— Стал хорошим ремесленником, — ответил отец.
Так барышник говорит, что малорослый пони — как раз то, что нужно женщине, подумал сквайр. Мать улыбнулась:
— Влюблен в дочь Эдмунда Суконщика.
— Керис? — Ральф улыбнулся. — Да, она всегда ему нравилась. Мы еще детьми играли вместе. Властная маленькая кокетка, но Мерфину, судя по всему, это не мешало. И что, собирается жениться?
— Думаю, да, — ответила Мод. — Когда закончится срок ученичества.
— Ну, нахлебается. — Ральф встал. — А где он сейчас?
— Работает у северного портала собора, — ответил отец. — Но может, сейчас обедает.
— Я поищу его.
Фитцджеральд поцеловал родителей и вышел. Вернулся в аббатство и прошелся по ярмарке. Дождь перестал. Отражаясь в лужах и поднимая пар от мокрых навесов, ярко светило солнце. Сквайр увидел знакомый профиль — прямой нос и сильный подбородок леди Филиппы, — и сердце его куда-то ухнуло. Она была чуть старше Ральфа — около двадцати пяти. Филиппа стояла у лотка и смотрела на рулон итальянского шелка, а влюбленный не мог оторвать взгляда от ее легкого летнего платья, стекающего с округлых бедер. Юноша отвесил вычурный придворный поклон. Супруга Кастера подняла глаза и слегка кивнула.
— Красивая ткань, — заметил он, пытаясь завязать разговор.
— Да.
В этот момент к ним подошел невысокий молодой человек с нечесаными рыжими волосами — Мерфин. Ральф был рад его видеть.
— Это мой умный старший брат, — представил сквайр.
Подмастерье обратился прямо к Филиппе:
— Купите бледно-зеленый. Он подойдет к вашим глазам.
Сквайр сморгнул. Это граничило с фамильярностью. Однако Филиппа, кажется, не обиделась, лишь с мягким упреком сказала:
— Если мне понадобится мнение мальчика, я спрошу своего сына. — Но улыбнулась почти кокетливо.
Ральф прошипел:
— Это же леди Филиппа, дурак! Прошу прощения за дерзость брата, миледи.
— Но как же его зовут?
— Я Мерфин Фитцджеральд; к вашим услугам в любое время, когда у вас возникнут сомнения относительно шелка.
Ральф взял родича за руку и оттащил, пока тот не ляпнул еще какую-нибудь глупость.
— Не знаю, как тебе это удается, — с раздражением и вместе с тем с завистью буркнул младший брат. — Значит, шелк подойдет к ее глазам, вот как? Если бы я брякнул что-нибудь в таком роде, меня бы высекли.
Он несколько преувеличивал, но Филиппа действительно обычно резко реагировала на дерзости. Ральф не знал, смеяться или сердиться, что леди так мягко отнеслась к Мерфину.
— Но это же я, — ответил Фитцджеральд-старший. — Мечта любой женщины.
Но прозвучало как-то грустно.
— Что-то не так? Как Керис?
— Я сморозил глупость. Потом расскажу. Пойдем посмотрим, пока солнце.
Ральф увидел лоток, с которого монах с пепельно-светлыми волосами продавал сыр.
— Гляди-ка. — Он подошел к лотку: — Этот выглядит аппетитно, брат. Откуда сыр?
— Из Святого Иоанна-в-Лесу. Небольшая обитель Кингсбриджского аббатства. Я тамошний настоятель, меня зовут Савл Белая Голова.
— Прямо слюнки потекли. Обязательно купил бы, но граф не дает сквайрам денег.
Монах отрезал от сырной головы кусок и передал Ральфу.
— Тогда получишь кое-что бесплатно, во имя Иисуса.
— Спасибо, брат Савл.
Уже отойдя, Ральф усмехнулся:
— Видишь? Это так же просто, как отобрать яблоко у ребенка.
— И почти так же достойно восхищения, — ответил Мерфин.
— Вот дурак — раздает сыр всем подряд, да еще с соплями!
— Наверно, считает, что лучше прослыть дураком, чем отказать в еде голодному.
— Ты сегодня прямо язва. Почему тебе можно дерзить леди, а я не могу выпросить у глупого монаха сыра?
Брат улыбнулся, что удивило Ральфа.
— Точно как в детстве, а?
— Точно! — Сквайр не знал, злиться или махнуть рукой. Тут к ним подошла симпатичная девушка с яйцами на подносе — худенькая, с маленькой грудью под домотканым платьем. Ральф улыбнулся ей и, хотя не собирался ничего покупать, спросил: — Сколько?
— Пенни за дюжину.
— Хорошие?
Та кивнула на соседний лоток:
— От тех куриц.
— А у курочек были хорошие петухи?
Мерфин в притворном отчаянии от выходки брата закатил глаза. Однако девушка усмехнулась и включилась в игру:
— Еще бы, сэр.
— А эти яйца приносят удачу?
— Не знаю.
— Ну конечно, откуда же. Девушки в этом ничего не смыслят.
Сквайр пристально смотрел на торговку. Светлые волосы и вздернутый нос. Лет восемнадцать, решил он. Худенькая моргнула и сказала:
— Пожалуйста, не смотрите на меня так.
Ее позвал крестьянин, стоявший у лотка, — несомненно, отец:
— Аннет! Иди сюда.
— Так тебя зовут Аннет, — подхватил Ральф.
Девушка сделала вид, что не слышала отца.
— Кто твой отец?
— Перкин из Вигли.
— Правда? Мой друг Стивен — лорд Вигли. Он тебя не обижает?
— Лорд Стивен справедлив и добр, — как положено, ответила девушка.
— Аннет! Ты мне нужна, — вновь позвал отец.
Ральф понимал, почему Перкин зовет дочь. Он, конечно, не против, если сквайр женится на Аннет: для нее это блестящая партия, — но боится, что тот поиграет с ней и бросит. И прав.
— Не уходи, Аннет из Вигли.
— Не уйду, пока не купите яиц.
— Что одна, что другой, — проворчал Мерфин.
— Да брось ты яйца и пойдем со мной. Прогуляемся по берегу.
Между рекой и стеной аббатства тянулся широкий берег, в это время года покрытый полевыми цветами; там часто прогуливались влюбленные. Но Аннет оказалась не такой уж простушкой.
— Отцу не понравится.
— Да брось ты.
Крестьянину очень трудно противостоять сквайру, особенно если тот в ливрее крупного графа. Поднять руку на одного из графских слуг — оскорбить вельможу. Перкин может попытаться уговорить дочь, но, удерживая ее силой, рискует. Однако подоспела помощь. Молодой голос произнес:
— Привет, Аннет, ты как?
Ральф повернулся. Юноша лет шестнадцати, но ростом почти с Ральфа, широкоплечий, с крупными руками, невероятно хорош собой: правильные черты, словно высеченные соборным скульптором, густые рыжевато-каштановые волосы и такая же, правда, редкая еще, борода. Сквайр спросил:
— Ты кто, черт подери?
— Вулфрик из Вигли, сэр. — Молодой человек был почтителен, но не робок. Он вновь повернулся к Аннет: — Я пришел помочь тебе продавать яйца.
Мускулистый юноша протиснулся между Ральфом и Аннет, загораживая девушку и оттесняя неожиданного соперника. Довольно дерзко, и Фитцджеральд-младший начал злиться:
— Отойди, Вулфрик из Вигли. Ты здесь не нужен.
Юноша так же уважительно, но бесстрашно ответил:
— Я помолвлен с этой девушкой, сэр.
— Истинная правда, сэр, они собираются пожениться, — вставил Перкин.
— Заткнись ты со своими крестьянскими бреднями, — презрительно бросил Ральф. — Плевать мне, замужем она за этим медведем или нет.
Графского сквайра раздосадовало, как с ним говорят вилланы [Вилланы — категория феодально-зависимого крестьянства.]. Еще они будут ему указывать.
— Пойдем, Ральф, — предложил Мерфин. — Я есть хочу, а Бетти Бакстер торгует горячими пирогами.
— Пирогами? — переспросил брат. — Я больше люблю яйца.
Взял с подноса яйцо, выразительно погладил его, затем положил обратно и дотронулся до груди девушки. Она была твердой и имела форму яйца.
— Что вы делаете? — возмущенно воскликнула Аннет, но не двинулась.
Ральф легонько, с удовольствием стиснул грудь.
— Проверяю товар.
— Уберите руки.
— Еще чего.
В этот момент Вулфрик сильно оттолкнул соперника, и Фитцджеральд, никак не ожидая, что крестьянин посмеет прикоснуться к нему, оступился и упал. Кто-то рассмеялся, и удивление сквайра сменилось униженностью. Он в бешенстве вскочил. Меча при нем не было, но на поясе висел длинный кинжал. Однако недостойно набрасываться с оружием на безоружного виллана, можно потерять уважение в глазах рыцарей графа и других сквайров. Придется наказать Вулфрика кулаками. Вышедший из-за прилавка Перкин быстро заговорил:
— Это нелепое недоразумение, сэр, он не хотел, мальчику очень жаль, уверяю вас…
Аннет, однако, не испугалась.
— Ребята, ребята! — Кажется, ей все это очень нравилось.
Ральф не обратил на возгласы никакого внимания. Сделал шаг к Вулфрику, занес правый кулак и, когда тот поднял руки прикрыть лицо, вонзил левый кулак в живот. Вопреки ожиданиям мышцы у крестьянского парня оказались вовсе не рыхлыми, но Вулфрик все же скорчился, поморщился от боли и закрыл руками солнечное сплетение. Правым кулаком Ральф ударил виллана прямо в лицо, в скулу. Тут же заболела рука, но на душе стало легче.
К его удивлению, Вулфрик не рухнул на землю, не застыл в ожидании, что его начнут пинать ногами, а вложил всю силу плеча в правый кулак. Ральфу показалось, что нос его взорвался кровью и болью. Сквайр заревел от гнева. Крестьянин, кажется, сделал шаг назад, поняв весь ужас своего поступка, опустил руки и прижал их к туловищу ладонями внутрь.