Кендари Блейк

Два тёмных королевства

ПЕРСОНАЖИ

Индрид Даун

Столица, дом королевы Катарины


Арроны

Натали Аррон, глава семейства Аррон. Лидер Черного Совета

Женевьева Аррон, младшая сестра Натали

Антонин Аррон, младший брат Натали

Петир Ренар, племянник Натали, сын ее брата Кристофа


Ролант

Дом королевы Мирабель


Вествуды

Сара Вествуд, глава семейства Вествуд. Стихия: вода

Бри Вествуд, дочь Сары Вествуд, подруга королевы. Стихия: огонь


Волчий источник

Дом королевы Арсинои


Милоны

Кейт Милон, глава семейства Милон. Фамильяр: Эва, ворона

Эллис Милон, муж Кейт и отец ее детей. Фамильяр: Джейк, белый спаниель

Кара Милон, старшая дочь Кейт, сосланная на Черную Ферму. Фамильяр: Верес, бурая гончая

Мадригал Милон, младшая дочь Кейт. Фамильяр: Арья, ворона

Джульен «Джул» Милон, дочь Мадригал. Сильнейший природник за многие десятилетия и подруга королевы. Фамильяр: Кэмден, горная кошка


Сандрины

Мэтью Сандрин, старший из сыновей Сандринов. Бывший нареченный Кары Милон

Джозеф Сандрин, средний из сыновей Сандринов. Друг Арсинои. Сослан на материк на пять лет.


Прочие

Люк Гиллеспи, владелец книжной лавки Гиллеспи. Друг Арсинои. Фамильяр: Хэнк, черно-зеленый петух

Вильям «Билли» Четворт Младший, сводный брат Джозефа Сандрина. Претендент на руку одной из королев.

Миссис Четворт

Джейн

Эмилия Ватрос, воин из Бастиана

Матильда, оракул


Храм

Верховная Жрица Лука

Жрица Ро Муртра

Элизабет, послушница и подруга королевы Мирабель


Черный совет

Натали Аррон, отравница

Женевьева Аррон, отравница

Луциан Аррон, отравник

Антонин Аррон, отравник

Аллегра Аррон, отравница

Паола Венд, отравница

Луциан Марло, отравник

Маргарет Болен, воительница

Рената Харгроув, без дара

ЧЕРНАЯ ФЕРМА

За 400 лет до рождения Мирабель, Арсиноп и Катарины

Роды были крайне тяжелыми. Но от королевы-воительницы меньшего и не ожидалось, особенно от такой закаленной в битвах, как королева Филомена.

Повитуха прижала прохладную ткань ко лбу роженицы, но королева оттолкнула ее.

— Боль ничто, — выдохнула Филомена. — Я готова принять этот последний бой.

— Думаешь, у Луиса на родине войны для тебя не найдется места? — отозвалась повитуха. — Что будет, если твой дар ослабнет, когда ты покинешь остров?

Королева бросила взгляд на дверь, за которой мелькал расхаживающий из стороны в сторону Луис, ее король-консорт. Ее черные глаза блестели от возбуждения, вызванного родами; черные волосы лоснились от пота. — Он хочет, чтобы все это побыстрее закончилось. Он не знал, во что ввязывается, когда заполучил меня.

Да никто не знал. Весь срок правления королевы Филомены был отмечен массой битв. При ней столицу наводнили воины. Люди строили большие корабли и наводили ужас на прибрежные поселения всех материковых государств, кроме страны Луи. Но теперь это позади. Восемь лет террора. Небольшой, даже по меркам королевы-воительницы, срок успел измотать остров. Правительница одновременно приносила славу и сеяла страх. Защиту. Не только король испытал облегчение, когда Богиня послала ей положенную тройню.

Королева напряглась, переживая очередной приступ боли, и взгляд ее скользнул по постели: та была совершенно черна от крови.

— Ты молодец, — утешала ее повитуха.

А что еще она могла сказать? Она была молода и только что приступила к работе на Черной Ферме. Отравница по дару и, следовательно, умелый целитель, она принимала множество родов, но они не могли сравниться с королевскими.

— Я — да, — согласилась Филомена и улыбнулась. — Королеве-воительнице свойственно проливать кровь. Но, кажется, от этого я умру.

Повитуха снова приготовила влажную ткань в надежде, что Филомена позволит поухаживать за собой. Возможно. В конце концов, кто может увидеть ее слабость? Для острова с момента рождения тройни королева все равно что мертва. Лошади, что унесут ее и Луиса к речной барже, а с нее — на корабль, уже оседланы и ждут. Королевская семья никогда не вернется. Даже юная старательная повитуха забудет о королеве, как только малышки появятся на свет. Сейчас она изо всех сил изображает заботу, но ее единственная цель заключается в том, чтобы сохранить тройняшкам жизнь.

Филомена взглянула на стол: между травами и чистыми черными полотенцами стояли склянки с обезболивающими настоями, от которых она, разумеется, отказалась. Там лежали и ножи. Чтобы представить свету новых королев, если старая окажется слишком слаба. Филомена снова улыбнулась. Повитуха маленькая, робкая. Если ей придется орудовать ножом, зрелище выйдет занятным.

Боль отступила, и Филомена вздохнула.

— Они спешат, — сказала она. — Как я когда-то. С самого рождения спешила, чтобы оставить след. Наверное, знала, что времени у меня будет всего ничего. А может, именно эта постоянная гонка сократила мою жизнь. Ты же была при храме, верно? Прежде чем оказаться здесь?

— Я училась там, моя королева. При храме в Принне. Но я не давала обетов.

— Конечно, нет. Ведь я не вижу браслетов у тебя на руках. Я не слепая. — Она снова напряглась, и кровотечение возобновилось. Схватки становились все чаще.

Повитуха схватила роженицу за подбородок и силой открыла ей глаза.

— Ты слабеешь.

— Нет. — Филомена упала обратно на постель.

Почти по-матерински сложила руки поверх громадного выпирающего живота. Но про новорожденных королев она спрашивать не станет. Не ее это дело. Все они принадлежат Богине, и только ей.

Филомена с трудом приподнялась на локтях. На ее лице застыла мрачная решимость. Щелчком пальцев она велела Повитухе занять место между колен.

— Ты готова, — приободрила та. — Все будет хорошо; ты сильная.

— По-моему, ты только что говорила, что я слабею, — проворчала Филомена.

Первая королева родилась без единого звука. Она дышала, но даже не вскрикнула, когда повитуха шлепнула ее по спинке. Девочка была маленькая, здоровая и с удивительно розовой для таких тяжелых родов кожей. Повитуха поднесла ее к Филомене, и королевская кровь целое мгновение соединяла их через пуповину.

— Леонин, — выдохнула Филомена имя маленькой королевы. — Природница.

Повитуха повторила имя вслух и унесла ребенка, чтобы обмыть, положить в люльку и накрыть ярко-зеленым одеяльцем, вышитым цветами. Через некоторое время появился следующий младенец, на этот раз с криком, девочка стиснула крошечные кулачки.

— Исадора, — прозвучало второе имя. Малышка заскулила, хлопая громадными черными глазами. — Оракул.

— Исадора. Оракул, — повторила повитуха и унесла новорожденную, чтобы завернуть в одеяльце цвета провидцев — серое с желтым.

Третья королева появилась на свет в потоке крови. Кровотечение было таким обильным, что Филомена уже открыла рот, чтобы объявить о рождении новой королевы-воительницы, но ошиблась.

— Роксана. Стихийница.

Повитуха повторила последнее имя и отвернулась, обтирая ребенка. На этот раз одеяло было голубым. Филомена тяжело дышала на родильном ложе. Она оказалась права и чувствовала дыхание смерти. Роды убили ее. Она сильная и, возможно, продержится до перевязки, и даже сядет в седло, но Луис вернется домой с ее телом, чтобы похоронить в фамильном склепе, или, может, раньше — выкинет за борт. Свой долг перед островом она выполнила, и он больше не имеет права вмешиваться в ее судьбу.

— Повитуха! — простонала Филомена, когда ее скрутило от очередного приступа боли.

— Это только послед. Скоро пройдет, — утешающе отозвалась Повитуха.

— Это не послед. Это не…

Она напряглась, и из лона появился еще один ребенок. Легко и непринужденно. Филомена открыла черные глаза и очень глубоко вздохнула. Еще одна малышка. Еще одна новая королева.

— Голубая Королева, — прошептала повитуха. — Четвертая.

— Подай ее мне.

Повитуха все еще таращилась на дитя.

— Подай мне ее немедленно!

Повитуха поднесла ребенка, и Филомена выхватила дочь из ее рук.

— Иллиан. Стихийница. — Измученное бледное лицо королевы расплылось в улыбке. Всякое разочарование от отсутствия воительницы исчезло. Ибо вот оно, великое предназначение. Благословение всему острову. И его принесла она, Филомена.

— Иллиан, — повторила потрясенная повитуха. — Стихийница. Голубая Королева.

Филомена рассмеялась и подняла ребенка на вытянутых руках.

— Иллиан! — выкрикнула она. — Голубая Королева!


Дни в ожидании прибытия гостей на Черную Ферму тянулись медленно. После рождения Голубой Королевы гонцы умчались, разнося эту весть по своим городам. Они оседлали коней, как только у королевы начались роды.

Четвертая. Это случалось так редко, что многие считали это легендой. Когда повитуха объявила о четвертой королеве, ошарашенные гонцы стояли как вкопанные. Ей пришлось на них наорать.

— Голубая Королева! — вопила она. — Благословение Богини! Все должны приехать. Все семьи! И Верховная Жрица тоже! Вперед!

Появись только тройняшки, на Ферму прибыли бы только три семьи и кучка жриц. Трэверсы — за природницей. Набирающие силу Вествуды — за стихийницей. И Лермонты — за бедной маленькой провидицей, поприсутствовать на утоплении. Но рождение Голубой Королевы соберет глав сильнейших родов со всего острова, представителей всех даров. Прибудут участники клана Ватрос, из столицы и города воинов Бастиана. Даже Арроны, отравники из Принна.